— Марк, это нехорошо, — ущипнула его за плечо Карин. — Майлз заслуживает того, чтобы встретить хорошую женщину. Он ведь не становится моложе, верно?
— Некоторые из нас получают то, чего заслуживают. А другим везет больше. — Он поймал ее руку и провел губами по запястью, от чего у нее мурашки побежали.
— Майлз все время твердит, что человек — сам кузнец своего счастья. Прекрати! — Карин отняла руку. — Раз уж работа по поддержанию порядка в доме поможет мне оплатить дорогу на Колонию Бета, мне нужно возвращаться к делам. — Она вернулась в лабораторию. Марк проследовал за ней.
— Лорд Форкосиган очень расстроился? — тревожно спросил Энрике, как только они вошли. — Но ведь госпожа Форсуассон сама сказала, что нисколько не возражает попробовать маслице…
— Не беспокойся, Энрике, — жизнерадостно отмахнулся Марк. — Просто братец на взводях, потому что у него кое-что на уме. И если нам повезет, то он отыграется на своих оруженосцах, а не на нас.
— О! — успокоился Энрике. — Тогда все в порядке. К тому же у меня есть план, как привлечь его на нашу сторону.
— Да? — Марк был сам скепсис. — И что за план?
— Сюрприз, — ответил с лукавой улыбкой ученый. — Если все получится, то дело в шляпе. Через пару дней станет ясно, вышло у меня или нет.
Пожав плечами, Марк посмотрел на Карин:
— Ты знаешь, что у него припрятано в рукаве?
Девушка покачала головой и снова уселась на пол перед своим «конструктором для взрослых».
— Впрочем, ты мог бы попробовать заполучить от своих родственников мороженицу. Первым делом спроси у матушки Кости — похоже, Майлз обеспечил ее всем мыслимым и немыслимым кухонным оборудованием. По-моему, он пытается ее подкупить, чтобы удержать от искушения принять предложение о смене работодателя от его многочисленных друзей.
Карин моргнула. Ее озарило.
Усовершенствование продукции, вот что им действительно нужно. И не надо никаких приспособлений — ресурсы имеются прямо здесь, в особняке Форкосиганов. И эти ресурсы — гений. Разочарованный гений. Матушка Кости заставляла новоявленных предпринимателей, поглощенных работой, ежедневно являться к ней на кухню на специальный ленч, а в промежутках присылала в лабораторию подносы со всякой снедью. И кухарка уже буквально за неделю прониклась к Марку — уж очень он откровенно оценил ее искусство. Так что все они на верном пути к обжорству.
Карин вскочила и сунула отвертку Марку.
— На-ка доделай.
Схватив шесть контейнеров с жучьим маслицем, она решительно двинулась на кухню.
Майлз вылез из старого бронированного лимузина и секунду постоял на цветочной аллее, с завистью глядя на очень современный городской дом Рене Форбреттена. Особняк Форбреттенов стоял на берегу реки, почти напротив замка Форхартунг. Гражданская война как средство модернизации города: старый полуразвалившийся дом с фортификационными сооружениями, некогда стоявший на этом месте, был сильно поврежден во время дворцового переворота Фордариана, и предыдущий граф с сыном, вернувшиеся в город с победоносными войсками Эйрела Форкосигана, решили снести особняк и выстроить новый. Вместо мрачных, неприступных и абсолютно бесполезных с точки зрения обороны каменных стен дом защищали силовые поля. Новый особняк был светлым, открытым и воздушным и на всю катушку использовал преимущества местоположения. Из его окон открывался эксклюзивный вид на протянувшийся вдоль реки Форбарр-Султан. Там наверняка достаточно ванных комнат для всех оруженосцев Форбреттена. И — можно биться об заклад — у Рене никогда не возникает проблем с канализацией.
И если Сигур Форбреттен выиграет дело, Рене все это потеряет. Покачав головой, Майлз двинулся к арочным дверям, где по стойке «смирно» стоял оруженосец Форбреттенов, готовый проводить Майлза к своему сюзерену, а Пима — вниз, чтобы посплетничать вволю.
Оруженосец отвел Майлза в роскошную гостиную с витринным окном, откуда за Звездным мостом виднелся замок. Однако нынче утром окно было затемнено чуть ли не до черноты, и оруженосцу пришлось зажечь свет. Рене сидел в большом кресле спиной кокну. Он мгновенно вскочил, как только оруженосец объявил:
— Лорд Аудитор Форкосиган, милорд!
Сглотнув, Рене жестом отпустил оруженосца, и тот тихо удалился. Что ж, по крайней мере Рене тщательно выбрит и кажется спокойным, хотя и смертельно бледным.
Форбреттен официально приветствовал гостя:
— Милорд Аудитор. Чем могу служить?
— Расслабься, Рене, я не по делу. Просто заскочил на огонек.
— О! — Рене с нескрываемым облегчением выдохнул, напряжение спало — проявилась усталость. — Я подумал, что ты… Я подумал, что Грегор прислал тебя с плохими новостями.
— Нет-нет! Да и в любом случае Совет графов не имеет права голосовать в твое отсутствие. — Майлз кивнул в сторону реки и расположенного на том берегу замка Форхартунг, где заседал Совет. Рене, вспомнив о долге хозяина, сделал окно прозрачным и придвинул к нему кресла для себя и Майлза, чтобы в процессе беседы любоваться видом. Майлз уселся напротив молодого графа. Рене оказался достаточно сообразителен, чтобы предложить августейшему визитеру низенькое кресло, и ноги Майлза не болтались в воздухе.
— Но ты мог оказаться… Ну, не знаю я, кем ты мог оказаться, — пробурчал Рене, усаживаясь и потирая шею. — Я тебя не ждал. Я вообще не ждал никого. Наша светская жизнь увяла поразительно быстро. Судя по всему, граф и графиня Гембреттен стали весьма мало популярны.
— А… Выходит, ты это высказывание слышал?
— Первыми услышали мои оруженосцы. Шуточка гуляет по всему городу, так ведь?
— Хм, ага… в некотором роде. — Майлз откашлялся. — Извини, что не зашел сразу. Когда все это разразилось, я был на Комарре и услышал обо всем только по возвращении, а потом Грегор отправил меня в провинцию, и… А, черт, хрен с ними, с извинениями. Мне чертовски жаль, что все это с тобой приключилось. Голову дам на отсечение — прогрессисты не хотят тебя терять.
— Да? А я считал, что создал им массу проблем.
— Голосование есть голосование. Учитывая, что смена состава Совета графов — событие, случающееся раз в поколение…
— Как правило, — сухо прокомментировал Рене.
Майлз пожал плечами:
— Любые эмоции — штука преходящая. Если твое место займет Сигур, прогрессисты потеряют один голос в будущем поколении графов. Они тебя поддержат. — Майлз поколебался. — Они ведь тебя поддерживают, да?
— Более или менее. В основном. Некоторые. — Рене иронично помахал рукой. — Некоторые считают, что если будут голосовать против Сигура и проиграют, то получат в его лице вечного врага в Совете. А голосование, как ты изволил сказать, есть голосование.
— И какой расклад голосов? Можешь приблизительно сказать?
— Дюжина — точно за меня, дюжина — точно за Сигура. Все решат колеблющиеся. Большинство из которых в этом месяце не разговаривают с Гембреттенами. Не думаю, что все это выглядит обнадеживающе, Майлз. — Рене искоса глянул на гостя со странной смесью пронзительности и нерешительности и ровным тоном добавил: — А ты уже знаешь, как проголосует Округ Форкосиганов?
Майлз прекрасно знал, что ему придется отвечать на этот вопрос, как только он увидит Рене. Понимали это и все графы и их представители, чем в немалой степени объясняется затишье в светской жизни Рене. Те же, кто не избегал Рене, избегали затрагивать больную тему. Имея в течение двух недель возможность поразмыслить над этим, Майлз подготовил ответ.
— Мы за тебя. А ты сомневался?
Рене выдавил неловкую улыбку.
— Я был почти уверен, но в центре вашего округа имеется здоровенная радиоактивная дыра, проделанная цетагандийцами.
— Это все история, мужик. Я улучшил расклад голосов?
— Нет, — вздохнул Рене. — Я тебя уже и так посчитал.
— Иногда один голос решает все.
— С ума схожу при мысли, что так оно есть, — признался Рене. — Ненавижу все это! Скорей бы все закончилось!
— Терпение, Рене! — порекомендовал Майлз. — Не рискуй из-за слишком бурных эмоций возможными преимуществами. — Он задумчиво нахмурился. — Сдается мне, у нас тут имеется два связанных юридических прецедента. Граф сам назначает своего преемника с позволения Совета графов, выражающего свою поддержку голосованием. Именно так стал наследником граф Полуночник.
Рене криво усмехнулся.
— Если конская жопа может быть графом, то почему не может целая лошадь?
— По-моему, именно таким и был один из аргументов, приведенных пятым графом Форталой. Интересно, а не сохранились ли в архивах записи этих заседаний? Если да, надо будет почитать на досуге. Ну, как бы то ни было, Полуночник показал, что кровное родство, хоть его и традиционно придерживаются, — вещь не обязательная. И даже если случай с Полуночником отвергнут, имеется еще добрая дюжина прецедентов, хоть и не столь нашумевших. Решение графа превалирует над кровными узами графа, разве что граф и вовсе не назначает наследника. Только в этом случае в дело вступают родственники и потомки мужского пола. Твой дед ведь был утвержден наследником еще при жизни его… мужа его матери, верно? — Майлз был утвержден наследником своего отца в период Регентства, когда отец стоял на вершине власти и мог протащить это через Совет графов.
— Да, но, согласно заявлению Сигура, обманным путем. А результат, полученный в результате обмана, и не результат вовсе.
— Не думаю, что старик об этом знал. А если знал — как это доказать? Если он знал, что твой дед — не его сын, то утверждение твоего деда наследником законно, и дело Сигура рассыпается само собой.
— Если шестой граф и знал, нам все равно не удалось найти ни клочка бумаги, это подтверждающей. А мы несколько недель переворачивали вверх дном фамильные архивы. Сомневаюсь, что он знал, иначе наверняка убил бы мальчика. И мать вместе с ним.
— Не уверен. Период цетагандийской оккупации — странное время. Тогда в районе Дендарийского ущелья разыгрывали так называемую войну бастардов. — Майлз вздохнул. — Как правило, от цетагандийских отпрысков либо избавлялись с помощью аборта, либо убивали их в младенчестве. Иногда партизаны играли в довольно мерзкую игру, подбрасывая крошечные тельца оккупантам. Делалось это, чтобы потрепать нервы цетагандийцам. Те реагировали, как любой нормальный человек — во-первых, а во-вторых, те из них, кто слишком огрубел душой, чтобы переживать, начинали тоже дергаться, сознавая, что раз барраярцы сумели подкинуть мертвого ребенка, то с тем же успехом могли подбросить и бомбу.