узла на правый берег р. Припяти была выдвинута 10-я стрелковая дивизия в составе двух бригад (28-й и 29-й); ища соприкосновения с противником, дивизия [559] главными своими силами выдвинулась в район мм. Гродно — Высоцк.
26 сентября сильный партизанский отряд Булак-Балаховича, двигаясь от г. Ковеля лесами и болотами вдоль р. Стыри, переправился через р. Припять у м. Невель и неожиданно ворвался в г. Пинск, где находился штаб 4-й армии. Управление армией на несколько дней было нарушено. Командарм 4-й т. Шуваев с начальником штаба т. Межаниновым направились к своим главным силам в район Антополя и начали отводить свою армию (65, 57-я стрелковые дивизии, 30-я стрелковая бригада, 17-я кавалерийская дивизия) за р. Ясельду в Северо-Восточном направлении на м. Логишин. Командование 10-й стрелковой дивизии предполагало развить удар на Ковель, но не имея возможности по условиям местности действовать прямо на Пинск, получило задачу от командования фронтом перебросить одну бригаду для непосредственной обороны Лунинца с запада, а другую оттянуть в район Столин — Видибор.
Отряд Булак-Балаховича (около 1000 штыков и сабель) несколько дней бездействовал в Пинске. 30 сентября он был сменен там бригадой 18-й пехотной польской дивизии, после чего начал развивать наступление в общем направлении на Видибор. Налет противника на Пинск имел своим следствием сильный разрыв между внутренними флангами наших Западного и Юго-Западного фронтов. Несколько ранее противнику удалось окончательно оттеснить наши части из пределов Восточной Галиции. Сильное стратегическое изнурение наших армий предшествующими боями, невозможность по недостатку времени и плохому состоянию железнодорожных сообщений в их тылу{326} своевременно усилить их комплектованиями, а также перенос центра тяжести приложения наших усилий на Врангелевский фронт определили дальнейший отступательный характер кампании на обоих наших участках Польского фронта вплоть до заключения перемирия, а затем и мира с Польшей.
Еще 23 сентября чрезвычайная сессия Всероссийского центрального исполнительного комитета в целях предотвращения зимней кампании, которая тяжким бременем легла [560] бы на трудящиеся массы России и Польши, признала возможным смягчить первоначально выставленные условия мира. Согласно новым условиями устанавливалась независимость Литвы, Украины, Белоруссии и Восточной Галиции, причем в отношении последней советское правительство признавало плебисцит по буржуазно-демократическому, а не по советскому принципу. Далее советское правительство отказывалось от всех своих требований в отношении польской армии и ее вооружения, а также от железнодорожного участка Волковыск — Граево. Государственная граница согласно нашему новому предложению намечалась восточнее линии, установленной Верховным союзным советом 3 декабря 1919 г., причем Восточная Галиция оставалась к западу от нее.
В свою очередь новое польское правительство начинало испытывать на себе давление поддерживавших его партий в отношении скорейшего заключения мира. Польские национал-демократы громко требовали прекращения «украинской затеи», основываясь на том, что советское правительство имеет неисчерпаемый людской материал; польская партия социалистов (ППС) высказывалась за признание этнографической границы Польши и за дружеское сожительство с РСФСР; английская и французская печать рекомендовали Польше умеренность в ее требованиях. Наконец, 12 октября в Риге были подписаны договоры о перемирии и предварительных условиях мира между РСФСР с одной стороны и Польшей — с другой. Согласно этим условиям признавалась независимость Советской Украины и Белоруссии, устанавливалась государственная граница примерно в ее нынешнем начертании, и признавался взаимный суверенитет. Польша обязалась на основе равноправия всех национальностей предоставить лицам русской, украинской и белорусской национальностей, находящимся на территории Польши, все права, обеспечивающие свободное развитие их культуры. Обе стороны отказывались от взаимного вмешательства во внутренние дела договаривающихся государств и от возмещения военных расходов и убытков. Кроме того, польское правительство отказывалось от поддержки контрреволюционных организаций Врангеля, Петлюры и Савинкова. Устанавливалась обязательная взаимная выдача заложников, взаимная [561] амнистия и вознаграждение для Польши за имущество, вывезенное из нее начиная с 1 августа 1914 г. по 23 октября 1920 г. Этот договор был утвержден Всероссийским центральным исполнительным комитетом, 24 октября — Украинским центральным исполнительным комитетом, а 26 октября — Польским сеймом.
После заключения перемирия Красной Армии пришлось еще ликвидировать те белогвардейские организации, которые, действуя совместно с польской армией, оказывались теперь в пределах нашей демаркационной полосы. Таковыми организациями явились: в Белоруссии — отряд Булак-Балаховича, а на Украине — отряды Петлюры. Те и другие были успешно ликвидированы красными войсками в течение ноября 1920 г.
В заключение следует отметить, что польское правительство в результате кампании 1920 г. не достигло своих основных целей, которые клонились к выходу польской государственности на востоке на линию польских политических границ 1772 г. Согласно условиям предварительного мира Польша получила территорию на 59 650 кв. км. с 4 477 000 населения меньше той, которую ей предлагало советское правительство в январе 1920 г.
Мы тем более считаем необходимым подчеркнуть это обстоятельство, что в военной печати встречаются не совсем правильные оценки результатов Русско-польской войны как войны якобы нами проигранной.
Разумеется, никто не станет отрицать того, что Красная Армия в варшавской операции потерпела поражение, но это был проигрыш лишь чисто оперативный. Итог войны самым решительным образом разнится от итогов и условий января 1920 г., что в свою очередь дает нам право оценивать исход Русско-польской войны как значительную победу советской стратегии и политики. Война была прекращена в тот момент, когда силы польского милитаризма были несравненно ближе к истощению, нежели силы Красной Армии. На новую кампанию без еще большего риска, чем в апреле, Польша идти не могла. [562]
Глава девятнадцатаяКампания 1920 г. На Крымско-Таврическом фронте
Вступление в командование остатками «вооруженных сил юга России» ген. Врангеля — Внутренняя политика его правительства — Краткий обзор Крымского театра военных действий — Характеристика армии Врангеля, ее реорганизация — План кампании ген. Врангеля — Группировка сил красной стороны — Развитие операции летом 1920 г. в Северной Таврии — Неудача 13-й красной армии в июне — Выход армии Врангеля на континент и ее первоначальные успехи — Группировка сил противника — План красного командования — Рейд конного корпуса Жлобы — Борьба Врангеля за расширение его плацдарма — Заключение
Схема XVII (к главе девятнадцатой). Выход Врангеля в Северную Таврию и начало борьбы за инициативу
Ген. Врангель, вступивший в командование остатками «вооруженных сил юга России» по уходе от власти Деникина не мог и не желал дать нового содержания внешней и внутренней политике своего предшественника, но стремился лишь видоизменить формы ее проведения.
Возьмем для примера область земельной политики. Здесь Врангель шел на уступку помещичьей земли крестьянам, но… за выкуп ее в течение 25 лет.
Какое значение мог иметь этот закон для крестьянства Крыма, 40 % которого (в среднем) было безземельным и которое, для того чтобы обеспечить себе возможность существования, шло в арендаторы частновладельческих земель из доли урожая или в батраки. Крестьянин же, владевший собственным хозяйством, сидел на таком карликовом наделе (на южном берегу Крыма не превосходившем десятины), что не мог и думать об участии в покупке частновладельческой земли. Значит, земельный закон Врангеля мог быть [563] использован не крестьянством в целом, а лишь его кулацкой верхушкой{327}.
В отношении рабочего класса внутренняя политика Врангеля отличалась ожесточенной борьбой против рабочих организаций и профессионального движения.
В тылу по-прежнему процветал режим спекуляций, хищений, взяточничества и административного произвола. Сохранив все отрицательные черты прежнего правительства ген. Деникина, новая власть в лице ген. Врангеля довела их до крайней степени своего выражения.
Состояние врангелевского тыла прекрасно может быть характеризовано таким документом, как рапорт ген. Слащова, поданный им 12 сентября ген. Врангелю. В этом рапорте упоминаемый в записках Врангеля и в воспоминаниях Слащова последний требует введения чрезвычайного обложения буржуазии и введения публичной виселицы для спекулянтов.
Неудивительно, что в тылу Врангеля, несмотря на жестокие репрессии, даже в период успешных действий его армии в Северной Таврии обстановка остается все время крайне напряженной. Высадившийся в средних числах августа на южный берег Крыма организатор повстанческого движения в Крыму т. Мокроусов в течение нескольких дней (по признанию белых же летописцев) оказывается во главе отрядов, насчитывающих в своем составе несколько сот повстанцев. Красные партизаны беспокоят тыл Врангеля в непосредственной близости от Севастополя и Симферополя.
В самой армии Врангеля шла скрытая борьба между «молодежью» и «стариками». Один из историков Врангеля небезызвестный В. Немирович-Данченко в своей книге «В Крыму при Врангеле» приводит весьма характерное мнение какого-то, как он утверждает, заслуженного офицера Генерального штаба, упрекающего Врангеля в ставке на молодежь, в ставке на «вундеркиндов», лишенных знаний, видящих единственный закон победы в авантюристическом дерзании. Авторитет главнокомандования укреплялся и поддерживался выдвижением своих и отстранением и обезличиванием непокорных и своенравных (например, борьба [564] Врангеля со Слащовым). На этой почве в армии процветали такие явления, как протекционизм, карьеризм и подсиживание.