К 8 часам утра 29 июня части конного корпуса Жлобы с боем вышли на линию Николайдорф – Шпаррау. Развивая наступление, к полудню они выдвинулись в район немецких колоний: Клефельд – Александркрон и Шардау – Мариенталь. В это время конные силы Русской армии численностью до кавалерийской дивизии при поддержке бронемашин и эскадрильи из 12 аэропланов перешли от Михайловки в решительное наступление во фланг и в тыл конной группе. Под давлением этих сил левофланговые части корпуса Жлобы откатились на линию Гнаденфельд – Шпаррау. Перегруппировавшись, собрав силы в кулак, конница красных отбросила конные части Русской армии к реке Юшанлы. Но авиация Русской армии нанесла большие потери коннице Жлобы. К вечеру сражение затихло. Но утром 30 июня белые силами пехоты пошли в наступление из Рикенау на Николайдорф. После короткого боя красные отбросили их к высотам верстах в шести западнее Николайдорфа. Ночью 1 июля корпус Жлобы предпринял налет на позиции белых, но, не обнаружив противника, без боя занял Фриденсдорф, Моргенау, Рикенау. Днем с переменным успехом бои продолжались в этом же районе. В ночь на 2 июля 1-я кавалерийская дивизия Жлобы провела второй налет на Блюменорт, Тиге, Орлов. Там в неравном бою посекла красная конница до 400 бойцов Русской армии. В полдень следующего дня – 2 июля – части 1-го корпуса Жлобы и 2-й кавалерийской дивизии (Дыбенко) развили наступление в направлении Прагенау – Астраханка. Встретив упорное сопротивление противника, удерживавшего отдельные населенные пункты и сминавшего натиск красной конницы пулеметным и артиллерийским огнем, корпус Жлобы остановился. С небес авиация Врангеля поливала огнем и крошила конные части красных. Немало сделала авиация белых для разгрома этой конной группы. Красная конница заночевала в районе Тигервейде – Лихтенфельд – Александеркрон – Прагенау.
Но той ночью не спали белые. Врангель стянул немалые пехотные и стрелковые части к району боевых действий и зажал конную группу Жлобы подковой с севера и юга. К утру 3 июля части Русской армии, назначенные для ликвидации этой конной группы, приготовились к атаке: 2-я Донская дивизия главными силами сосредоточилась в районе Ореховки; 3-я Донская – у деревни Астраханка; Корниловская укрепилась близ Орлово – Тиге – Розенрот – Линденау, Дроздовская и 2-я конная дивизии были стянуты в район Гальбштадт – Молочная. У Большого Токмака сосредоточивались части 13-й пехотной дивизии. На железнодорожном участке Федоровка – Стульнево курсировали бронепоезда белых. Авиационные силы под командой генерала Ткачева приготовились содействовать разведкой и огневым нападением с воздуха. Участник боев в Северной Таврии казачий генерал Голубинцев позднее отмечал, что всю находившуюся поблизости конницу белое командование свело ночью к месту разъема образовавшейся подковы – на линию железной дороги, прилегавшей к месту предполагаемых действий. Туда же были выдвинуты четыре бронепоезда, броневики, самолеты и усилены пехотные части. Вся группировка была собрана ночью, и еще до рассвета 20 июня (3 июля) части Русской армии перешли в наступление для ликвидации ударных сил красной конницы. То памятное сражение началось на рассвете 3 июля. В предрассветных сумерках рявкнули и загремели полевые орудия и пушки бронепоездов. Красные, проспав начало сражения и свой успех, начали спешное отступление из занятых сел и поселков. Бой кипел верстах в пятнадцати севернее Мелитополя. Испуганные жители то и дело ходили на станцию смотреть, как развиваются события. Вся округа сотрясалась от грохота орудий. В синеве наступающего утра полыхало зарево пожаров, взметались всполохи разрывов.
Командование красных, понимая, что их войска попали в окружение, решилось на прорыв. 2-я Ставропольская дивизия Дыбенко потеснила части корниловцев, угрожая прорывом, но удар нескольких самолетов остановил напор красной конницы. Дыбенко повторил попытку, смог вырваться из кольца и отступить хотя и в относительном порядке, но с серьезными потерями. Основные же силы корпуса Жлобы, атакованные с разных сторон, смешались. Управление частями было потеряно, они не устояли и покатились кто куда. Одни прорывались на восток. Других дроздовцы, поддержанные броневиками, погнали на север, к железной дороге, под огонь бронепоездов, замкнувших кольцо в районе Токмака. Тут они и попали под перекрестный огонь пулеметов да казачьи шашки. Закончилось сражение полным разгромом и рассеиванием ударной конной группы красных. Тогда же под Каховкой части Красной армии были сбиты с плацдарма и отброшены за Днепр.
Корпус Жлобы был полностью разгромлен. Его остатки, преследуемые и добиваемые, отдельными группами прорвались к своим. Из кольца белых вышла лишь четверть первоначального состава. Войска Русской армии захватили 11,5 тыс. пленных, 60 орудий, до 100 пулеметов и другие трофеи. Но и развить свой успех повыбитая и измотанная непрерывными боями, перебросками частей с участка на участок Русская армия была уже не в состоянии. А восполнять потери было чем дальше, тем труднее.
В Главном штабе РККА царили растерянность и недоумение. Как так могло случиться? Ведь все же было подготовлено и спланировано. А Уборевич-то – ведь опытный, проверенный в боях командарм. Как мог допустить такое?..
Кирилл пришел со службы усталый, молчаливый и недовольный. Поцеловал маленькую доченьку, сел к столу, обхватил голову руками. Попросил жену налить ему стакан водки. Женя послушно исполнила его просьбу. Села рядом, успокаивая, погладила его ладонью по голове.
– Что случилось, Кирюша, милый?
– Понимаешь, Женя, не перестаю удивляться тому, сколько у белых толковых и талантливых офицеров и генералов, но все вместе – скопище идиотов. Ну ладно, Деникин – талантливый гордец, вздумавший возложить на себя миссию спасителя Отечества. Но я всегда думал о Врангеле с большим уважением. Да и среди дроздовцев о нем старались больше помалкивать, а если и говорили, то очень осторожно. Да, барон генерал Врангель – великая умница, всегда трезвый реалист, звезд с неба не хватает, ясно оценивает обстановку и не одержим, как Деникин, «великими идеями спасения Отечества». Если бы Деникин побольше прислушивался к его советам, красных сейчас бы не было ни на Дону, ни в Астрахани, ни тем более на Кубани и на Кавказе. Но зачем он пошел на это?..
– На что – на это? Куда пошел Врангель, Кирилл?
Кирилл взял стакан и медленно потянул водку, выпив все до капли. Выдохнул…
– Русская армия вырвалась из Крыма. Белые взяли Мелитополь, Северную Таврию, укрепились на левом берегу Днепра. Западнее Мелитополя разгромлена большая ударная группа красной армии под командованием Жлобы. Белые раскрошили ее всю на мелкие части.
– Жлоба? Какая странная фамилия.
– Ты знаешь, Женя, Жлоба из хохлов-простолюдинов. Образования никакого! С ним все ясно. Но командарм Уборевич! Он-то – образован, опытен! Куда он смотрел, когда приказал Жлобе раскроить Донской корпус генерала Абрамова? Тот ударил, потеснил донцов и попал в капкан к самому Слащеву. А там корниловцы, дроздовцы, кубанцы, донцы с пулеметами, броневиками, бронепоездами, аэропланами. Голодные и злые. Они из красной конницы отбивную сделали…
– Так что, белые опять поднялись на юге? Господи, где там наш Петя? Жив ли?
– Да, это величайшая ошибка Врангеля, что он начал наступление в Северной Таврии. И это в тот момент, когда началась война с Польшей. Это же удар в спину Советской России. А другой-то России у нас нет. Как этого не понимает Врангель, при всей своей умудренности и таланте! Есть позиции, которых нельзя ни сдавать, ни переступать ни при каких обстоятельствах. И в наши дни эти позиции – Перекоп, Турецкий вал. Врангель не должен был бить тогда, когда ударили поляки! – почти вскричал Кирилл, хмелея.
– Ты сказал, голодные и злые? Почему голодные? – спросила Женя.
– Да потому, что пока Таврия не в состоянии нормально прокормить пятьдесят – шестьдесят тысяч здоровых и крепких молодых мужиков, которые, воюя, то есть подвергаясь постоянному риску быть убитыми или изувеченными, порой сутками двигаются, скачут, бегут, копают окопы, ставят проволочные заграждения, тащат и катят пулеметы и тяжелые орудия, цинки с патронами и ящики со снарядами, несут на себе винтовки, шашки, кинжалы, боеприпасы, снаряжение, потеют до кровавого пота, да вообще совершают невероятные нагрузки и потому хотят жрать, как волки. Лошади порой не выдерживают этого и падают замертво, а люди терпят и держатся. А Крым с его засушливыми почвами и обилием солнца пока не может дать такого количества пшеницы, картошки, сала, мяса, яиц, молока, и еще овса для лошадей, и прокормить такую ораву. Благо в Таврии, верно, хватает вина и виноградного самогона, чтобы хоть как-то приглушить голод, – отвечал Кирилл, кипятясь.
– Так Врангель из-за голода начал наступление? – вновь поинтересовалась жена.
– Этот генерал-барон имеет неплохих союзников в лице французов, румын и Петлюры. И при нормальном раскладе дел, при его дипломатических способностях, он может получить помощь от них через Константинополь, румынские порты и низовья Днестра. Уж хлебом, картошкой, салом, полбой, гречневой да гороховой кашей они накормят его армию и овсом ее лошадей первое время, – отвечал Кирилл, понемногу остывая.
– Но, может быть, у них безвыходное положение?
– Безвыходных положений не бывает. Да беда в том, что карты уже брошены и игра началась. А этого разгрома Жлобы в Северной Таврии и удара в спину, когда поляки наступают по всему Западному фронту, Советы и Красная армия Врангелю не простят.
Буденный вышел из Майкопа 3 апреля, разгромил и отбросил далеко за Днепр отряды Нестора Махно в Гуляйполе и уже 6 мая переправился через реку к северу от Екатеринослава. Появление 1-й Конной армии Семена Буденного (16,7 тыс. сабель, 48 орудий, 6 бронепоездов и 12 самолетов), ударившей по полякам с юго-востока, неожиданно переломило ход событий в пользу Красной армии на Юго-Западном фронте. Собрав в Умани в кулак все части св