По версии же следствия события выглядят совсем иначе. Якобы военнослужащие Сызранского высшего военного авиационного училища, расположенного в Самарской области, сообщили контрразведчикам, что к ним приезжал некий человек, который, как говорится в материалах ФСБ РФ, призывал «к осуществлению экстремистской деятельности и обосновывал необходимость насильственного изменения основ конституционного строя России». Спецслужбы выяснили, что агитатором являлся руководитель тольяттинского отделения Народного ополчения, член движения «За Советский Союз» Петр Галкин, после чего тот был взят в разработку и задержан[173]. План операции якобы был таков. Ополченцы должны были собираться в зеленом массиве между селами Ащерино, Осипово и станцией Гостюхино неподалеку от города Ковров. Первыми прибывали невооруженные ополченцы и разбивали три временных лагеря для охотников и рыболовов. Затем в течение двухтрех дней должны были собраться остальные, снабженные легальным охотничьим и травматическим оружием. Они доставляли все необходимое для автономного существования в течение трех дней: сухие пайки, походные примусы, палатки и саперные лопаты. Ополченцы должны были добираться земляческими группами из Московской, Ленинградской, Ярославской, Ростовской, Самарской, Нижегородской областей и даже из Приморского края — всего больше полутысячи человек. Сбор назначался на 20—24 июля 2010 года, боевая задача должна была быть поставлена в ночь с 24 на 25 июля. Боевым группам надлежало выдвинуться в городскую черту Коврова и захватить Ковровскую учебную танковую дивизию, а также склады 1го и 73го арсеналов Главного ракетно—артиллерийского управления (ГРАУ) Министерства обороны. На бронетехнике ополченцы должны были проследовать во Владимир, а затем в Иваново. Первым делом необходимо было захватить здания милиции, ФСБ, а также расположения воинских частей. Вслед за этим надо было перекрыть дороги в Москву и через средства массовой информации заявить о низложении «компрадорской власти». Операция называлась «Ковровая дорожка». Одну из комнат в своей квартире Квачков якобы оборудовал шумовым устройством для создания аудиопомех, чтобы исключить «прослушку». В июне 2010го он регулярно проводил здесь встречи с руководителями региональных ячеек Народного ополчения и командирами боевых групп. По версии следствия, Квачков вносил позывные командиров—ополченцев в свой компьютер. Выдавал им новые симкарты для мобильных телефонов, чтобы передавать приказы во время операции. Всего в компьютере Квачкова специалисты обнаружили около тридцати позывных, каждая группа состояла из 15—25 человек. Квачков знал, что находится под «колпаком», говорил, что готовится его задержание за подготовку вооруженного мятежа. Но надеялся опередить спецслужбы. Его люди разъезжали по воинским частям, уговаривая офицеров перейти на сторону патриотов. В Ковров были посланы трое спецназовцев ГРУ. Они арендовали квартиру у жительницы города Регины N, приобрели подержанный легковой автомобиль. Квачков, по версии следствия, поставил перед ними «боевую задачу»: побывать во всех воинских частях Коврова и прилегающих районах Владимирской области и установить связи с офицерами, с помощью которых в нужный день можно будет «нейтрализовать охрану». Его выбор пал на Ковров как место первого удара по двум причинам: этот небольшой город напичкан оборонными производствами и давно пребывает в депрессивном состоянии из—за отсутствия госзаказов. Спецназовцы пробыли в Коврове почти месяц, потом сели на поезд и уехали, оставив машину в «подарок» хозяйке. А 20 июля 2010 года на электричках из Москвы стали прибывать первые ополченцы. Они разбили лагерь в лесу южнее села Ащерино, неподалеку от пруда. Поставили палатки, развели костры и стали ждать подхода основных сил, которые уже должны были приехать со «стволами». Но на следующий день они были задержаны. После провала операции «Ковровая дорожка» в квартирах ополченцев, включая Квачкова, прошли обыски. Но тогда власти решили никого из ополченцев не сажать за подготовку «вооруженного мятежа», чтобы не создавать из них мучеников за народное дело. Квачков был задержан только в декабре после того, как начал готовить некий альтернативный план «Б»[174]. Суд над Квачковым и его питерским соратником Алексеем Киселевым начался 14 ноября 2012 года. На суде выступили свидетелями бывшие военные Валерий Заровный и Виктор Жулин. Заровный показал, что ездил в Ковров по заданию Квачкова с целью проработать маршрут ополченцев из Пушкино в Ковров. Жулин показал, что Квачков рассказывал ему о готовящемся народном восстании[175]. Также в суде была оглашена стенограмма аудиозаписи, из которой вытекало, что несколько человек обсуждали в квартире Квачкова планы восстания во Владимирской области. Они говорили об установке глушителей сотовой связи возле воинской части и о съеме квартир для ополченцев. Один из собеседников, повидимому, Квачков, сказал: «Наша глушилка берет 10—15 метров… Сейчас выделю тридцатку, возьмете пока три квартиры, туда разместите людей». Свидетель Дмитрий Сидоркин подтвердил, что действительно участвовал в этой беседе, в которой обсуждался порядок действий во время мятежа в Коврове[176].
Если план «Б» в самом деле существовал, то, возможно, именно его собирались реализовать соратники Квачкова, задержанные в Екатеринбурге в 20х числах июля 2011 года. Арестованы были еще один бывший полковник афганец и старый товарищ Квачкова Леонид Хабаров, коммерсант Сергей Катников, бывший оперуполномоченный Владислав Ладейщиков, его отец казак Александр Ладейщиков, изобретатель Виктор Кралин и бизнесмен Александр Ермаков. Хабаров был назначен Квачковым руководителем штаба НОМП в Свердловской области. По версии следствия, он поручил разработку детального плана вооруженного мятежа Ермакову, который в свое время окончил Новосибирское военное училище, отделение спецназа ГРУ[177]. Как гласит обвинение Ермакову, «к январю 2011 года Хабаровым Л..В. и Ермаковым А.А. был совместно разработан план вооруженного мятежа, под кодовым названием «Рассвет», согласно которому местом его начала им был избран г. Екатеринбург Свердловской области. В соответствии с их планом мятеж должен был осуществляться поэтапно. На первом этапе Хабаров Л.В. и Ермаков А.А. намеревался силами малочисленных мобильных групп, сформированных из бывших военнослужащих специальных подразделений Вооруженных сил России и бывших сотрудников правоохранительных органов, вооруженных огнестрельным оружием, произвести ряд убийств общественных и государственных деятелей и начальников ГУ МВД России по Свердловской области, Управления МЧС России по Свердловской области и управления ФСБ России по Свердловской области.
Одновременно ими планировалось произвести подрывы линий электропередач, питающих город Екатеринбург, с целью создания паники у населения. Осуществить вооружение прибывающих из других регионов России боевых групп, в том числе состоящих из участников НОМП, а также мобилизованного мужского населения захваченного района, и формирование военизированных подразделений. По мнению Хабарова Л.В. и Ермакова А.А., успех вооруженного мятежа в Свердловской области должен был спровоцировать возникновение аналогичных очагов мятежа по всей территории Российской Федерации, что в совокупности позволит предъявить политическому руководству России требования о передаче власти организаторам мятежа. В начале июля 2011 года Ермаков А.А. по месту расположения конспиративного помещения по адресу г. Екатеринбург, ул. Посадская <…> провел совещание с участием членов боевой группы, до которых довел суть вышеуказанного плана и поставил перед ними задачи, решение которых, по его мнению, способствовало достижению целей первоначального этапа мятежа. Тогда же Ермаков А.А. определил ориентировочную дату начала мятежа — 2 августа 2011 года»[178]. В постановлении о привлечении Хабарова в качестве обвиняемого от 4 апреля 2012 года появились дополнения к этим фактам. Так, в частности, был приведен список общественных деятелей, которых планировалось убить: Ашкенази Зелиг Азриель, председатель областной общественной организации «Екатеринбургский еврейский общинный центр «Синагога», Оштрах Михаил Иосифович, председатель «Еврейской национальнокультурной автономии города Екатеринбурга», Хацкелевич Лия Владимировна, председатель региональной национальной общественной организации «Общество изучения и развития еврейского фольклора», Берензафт Михаил Леонидович, заместитель председателя «Еврейской национальнокультурной автономии города Екатеринбурга», Назарян Масис Хачикович, председатель местной религиозной организации «Сурб Карапет» г. Екатеринбурга «Централизованной религиозной организации — Ново—Нахичеванской и Российской епархии Армянской Апостольской Церкви». Ладейщиков—младший вычислил адреса жертв и якобы успел установить наиболее удобное место для нападения на раввина Ашкенази. А Кралин даже ездил в Минск, пытаясь встретиться с послом Венесуэлы в Белоруссии и получить от него денежные средства на организацию вооруженного мятежа. Кроме того, он собирался продать патенты на свои изобретения, но их никто не купил. Участники группы должны были захватить оружие, хранившееся в оружейной комнате Института военно—технического образования УрФУ, которым долгое время руководил Хабаров, а также оружие, находившееся в хранилищах воинских частей. Для этого Ермаков установил наблюдение за военными колоннами грузовых автомобилей, перевозившими оружие на полигон, а также изучил условия хранения оружия в оружейной комнате УрФУ. Хабаров приобрел оружие, часть из которого участники группы перевезли к Ладейщикову, где оно и хранилось вплоть до изъятия во время обыска 29 июля 2011 года[179]