<…> Я когда еще за языческим департаментом числился, чувствовал воодушевление и национальное единение, когда красно белый сектор на матче с каким—нибудь очередным «Анжи» заряжал «Православ ные!!!»[55] Про то, как они с товарищем «выморозили попа», Тихонов, видимо, забыл. Изменил Тихонов свои взгляды и касательно отношений с левыми активистами. В другом письме, датированном 3 августа 2011 года, он пишет: «Кстати о том, чем шавки (шавками наци—скинхеды зовут антифашистов. — И.Ф.) отличаются от анархистов, левых и т.д. Вообще—то, Интернет свидетель, они жгли опорные пункты и авто ментов еще в 200809 годах. <…> Так что анархические атаки на государство — это тренд, который будет развиваться и дальше. И я не вижу в этом дурного. Больше радикалов активных и разных! Тем более что левак, атакующий государство, — занят своим делом, а левак, атакующий подростков в белых тапках (наци—скинхедов. — И. Ф. ), — служит марионеткой режима. Я ничего не имею против анархистов, коммунистов и других левых, пока они на меня не бросаются. А активная уличная политика, которой собственно и занимается «Черный блок», пойдет во благо стране, где политическая борьба чуть активней, чем на кладбище. Удары по репрессивному аппарату делают левого активиста борцом с режимом, а прыжки на националистов — делают левого активиста шавкой режима. Особенно, когда прыжками не довольствуются, переходя к доносам…»[56] На это послание Тихонова один мой знакомыйанархист отреагировал так: «Раньше надо было думать, а не Маркелова с Бабуровой убивать».
АНЗОР АСТЕМИРОВ
Анзор Астемиров родился в 1976 году на Украине, куда его семья бежала в 1930е годы, опасаясь сталинских репрессий из—за своего происхождения. Некоторые источники указывают, что Астемировы — это кабардинский княжеский род, в то же время другие опровергают эту информацию, сообщая, что Астемировы — дворяне, но не князья, поскольку «князья это только потомки [князя] Инала, каковыми они [Астемировы] не являются»[57].
Родственником Астемировых был министр обороны Абхазии генерал Султан Сосналиев, кабардинец по происхождению. Но о связях Анзора Астемирова и Сосналиева речь пойдет ниже.
В 1980—е годы Астемировы вернулись в Кабардино—Балкарию. Отец Анзора с детства прививал ему любовь к исламу, и мальчик читал Коран на арабском языке. В 1992 году исламский университет ЭрРияда провел в Нальчике двухнедельные курсы по основам ислама и по их результатам в 1993 году вызвал на обучение двенадцать человек из КБР.
В числе студентов оказались Астемиров и будущий узник Гуантанамо Руслан Одижев. «Мы были самые первые ученики с постсоветского пространства, — вспоминал позже Анзор Астемиров. — Правда, из 12 человек окончили факультет шариата только двое. Один умер, остальные не могли учиться из—за солидного возраста — память была уже плохая. Руслан не закончил учебу по болезни, а я — из—за бюрократических препон в 1998 году, когда приехал на каникулы домой...» [58]
Один из его друзей вспоминает, что Астемиров часто рассказывал об эпизодах своей учебы в ЭрРияде. По его словам, он тогда настолько глубоко вник в арабский язык, что даже думал поарабски. Но одновременно в какой—то степени отошел от русского языка.
Как—то он поправил одного студента из Средней Азии, сказав, что надо говорить «продавец», а не «продаватель». Но тот в ответ привел свою логику — «если есть покупатель, значит должен быть продаватель». «И ты знаешь, я тогда не был уверен в своей правоте на все сто и закруглил спор», — смеясь, рассказывал Астемиров.
Этот же друг Астемирова сообщает, что в 1995 году Анзор принимал активное участие в обороне Грозного в составе Исламского батальона. «Он был один из тех четырех кабардинских студентов, которые, узнав о вторжении кафиров в Чечню, прервали свою учебу в ЭрРияде и приехали на Джихад»[59].
После возвращения Астемиров работал корреспондентом телеканала АльДжазира. Еще в 1993 году группой молодых жителей Кабардино—Балкарии был основан Исламский центр Кабардино—Балкарии, объединивший сторонников возвращения к традиционным исламским ценностям.
В 1998 году на его основе возник Кабардино—Балкарский джамаат, который объединял тех, кто соблюдает фард (обязательные для каждого мусульманина действия, в числе которых ежедневная пятикратная молитва) и идеологически противостоял официальному Духовному управлению мусульман Кабардино—Балкарии. Функционеры из ДУМ обвинялись «новыми» или, как их еще называли, «молящимися», мусульманами в элементарном незнании основ ислама, арабского языка, коррупции и сотрудничестве с органами госбезопасности.
Большую роль в противостоянии играли посланные в свое время на учебу в арабские государства молодые люди. Побывав за границей и увидев, как устроена жизнь в мусульманских странах, многие из них прониклись идеями исламского возрождения и уверовали в возможность введения в обиход шариатских законов. Лидером джамаата был избран молодой имам мечети селения Вольный Аул Муса Мукожев, а Астемиров стал его заместителем. В то время Астемиров часто выступал в мечети Вольного Аула. По свидетельству одного из жителей Вольного Аула: «Анзор Астемиров в нашей Вольноаульской мечети часто пятничный намаз проводил. Все мусульмане садятся, а он к микрофону и рассказывает об исламе. Но ничему плохому Анзор не учил. Чтоб человека, например, убить. Когда люди слушали его в мечети, то многие плакали. Он так чисто рассказывал. Я думал, что это самый добрый человек в мире»[60].
О сходных впечатлениях от личности Астемирова говорят и его друзья: «В публичных выступлениях все могли заметить его суровую непреклонность в отношении врагов Аллаха. Но тем, которые знали близко Анзора, запоминалась его доброта, искренность и благожелательность к собеседнику. Глаза были смеющиеся, он часто шутил, и шутки его были добрые… С ним было легко. Не помню момента, чтобы в споре он терял конструктивный стержень. Спор с ним больше походил на поиск решения, чем на спор. И не помню, чтобы он повышал голос, и я завидовал этой выдержанности. Поэтому даже эмоциональный накал с ним не оставлял никакого негативного осадка.
Я иногда ловил себя на мысли, что Анзор как раз из тех, «языка и действий которых не опасаются мусульмане».
До определенного времени он имел возможность легально жить и читать исламские лекции среди различных социальных слоев и в различных учреждениях. У него не было категории людей, которую бы он браковал, как неспособную ответить на Призыв, никогда не забывал, что сердца людей направляет только Аллах.
Наверное, поэтому у него были сочувствующие среди профессоров университета, помощники среди офицеров ФСБ и даже были агенты внутри МВД, которые передавали ему секретные документы»[61].
Численность джамаата росла и достигала, по данным разных источников, 10 тысяч человек (всего в республике проживало около 650 тыс. так называемых «этнических» мусульман). Деятельность джамаата вызывала недовольство властей и ДУМ КБР, и в 1999 году Исламский центр Кабардино—Балкарии не смог пройти перерегистрацию в соответствии с новыми изменениями в законодательстве.
В декабре 1999 года Астемирова задержали на границе Северной Осетии при попытке проехать из Грузии в Чечню на джипе «Тойота» (по милицейским данным, джип перегонялся для Хаттаба). Против Астемирова было возбуждено уголовное дело, однако доказать его вину не удалось. 24 марта 2001 года в Минеральных Водах, Ессентуках и ауле Адыгэ Хабль Карачаево—Черкесии были совершены теракты. Анзор Астемиров был задержан по подозрению в причастности к ним. Три месяца он просидел в СИЗО Пятигорска, однако и на сей раз спецслужбам его вину не удалось доказать. Причины своего задержания и освобождения в 2001 году сам Астемиров впоследствии объяснял так:
«До 2004 года мы регулярно разбирали дела по шариату. К нам обращались самые разные категории людей. Были даже милиционеры и юристы. Не то чтобы они любили ислам и шариат, им просто некуда было больше обращаться, т.к. других судов в Кабарде и Балкарии фактически не было. То, что было, нельзя назвать судами — там все продавалось и покупалось.
В народе быстро разошелся слух о том, что на территории появился нормальный суд. Колониальная администрация и российские спецслужбы увидели в этом угрозу для своей власти. Нас арестовали и увезли в Пятигорск.
Когда я был под арестом в тюрьме, меня вызвал на допрос человек, который представился подполковником с Лубянки. Он сказал мне: «Надеюсь, ты понимаешь, что такие понятия как «демократия» и «права человека» придуманы, чтобы разводить лохов. Ты, наверное, понимаешь, что мы можем сфабриковать против тебя любое обвинение, и ты всю жизнь будешь сидеть в тюрьме».
Я спросил его, в чем причина, и он ответил: «Ты потенциально опасен для российского государства, так как ты проповедуешь ислам в Кабардино—Балкарии, а это может привести к отделению Кавказа от России».
Я спросил: «А чем, повашему, ислам опасен для России?» Он ответил: «Из—за вашей пропаганды на улицах Нальчика появилось много молодых людей, носящих бороду, много женщин в хиджабах, мечети в каждом районе. Из—за этого происходит отток русского населения.
Вторая причина в том, что на своих лекциях и в проповедях вы утверждаете, что мусульмане должны жить по шариату. Тем самым вы ставите под сомнение конституцию России. И количество тех, кто хочет жить по шариату, все время растет. Это может привести к отделению Кабардино—Балкарии от России. Поэтому либо ты даешь расписку в том, что ты не будешь говорить людям о шариате, либо будешь сидеть в тюрьме».
Я спросил его: «А что прикажете мне делать, если мне на лекции зададут вопрос: должен ли мусульманин стремиться жить по Закону Аллаха, должен ли желать построения исламского государства? Что мне ответить?»