5. Толпа, собравшаяся у здания на Даунинг-стрит, 10, приветствовала «сильную молодую личность» – уходящего министра иностранных дел (так его назвал Черчилль) и с новым, но неоправданным оптимизмом кричала: «Оружие для Испании!»
Последнее сражение под Теруэлем началось 17 февраля. В этот день Ягуэ, форсировав Альфамбру и двинувшись по ее восточному берегу на юг, отрезал город с севера. 18-го числа он и Аранда начали окружение Теруэля. Как республиканцы в декабре, они взяли его в кольцо на расстоянии нескольких километров от города. К тому времени Британский батальон возглавлял другой офицер, так как Александер получил ранение. Им стал Сэм Уайлд. Как и Фред Коупмен, он служил на HMS. Давний член коммунистической партии, Уайлд воевал в бригаде с декабря 1936-го по май 1937 года и вернулся в нее в декабре того же года.
К 20 февраля пути сообщения с Валенсией и железные дороги республиканцев оказались под угрозой с обеих сторон. В Теруэль проникали отряды националистов. Эрнандес Сарабиа отдал приказ к отступлению. Большинство республиканских частей оказались вне опасности до того, как пути отхода были перерезаны, но они оставили много снаряжения. В плен попало 14 500 человек. Националисты насчитали в Теруэле 10 000 трупов своих врагов, не считая тех, кто пал в бою под Альфамброй.
Среди окруженных в Теруэле оказался Эль Кампесино и его штаб. Все же они постарались пробиться сквозь вражеские линии. Этот бородатый и решительный солдат потом утверждал, что его специально оставили на гибель в Теруэле Листер и Модесто, главные его соперники среди коммунистического воинства. Кроме того, он сообщил, что советский генерал Григорович сознательно посадил Теруэль на голодный паек боеприпасов и позволил ему пасть, чтобы дискредитировать Прието.
Самоуверенность Прието заметно уменьшилась после падения Теруэля, как и его престиж. Но полномасштабная атака коммунистов на Прието развернулась только после окончательного поражения под Теруэлем, когда этот «великий человек республики», как его окрестили французские журналисты, впал в пессимизм. До этого коммунисты скрывали свою неприязнь к Прието. Все началось лишь 24 февраля, когда в газете «Красный фронт» появилась первая статья Эрнандеса, осуждающая «пораженцев». Вскоре после этого коммунисты приняли решение начать свою убийственную кампанию против военного министра.
Похоже, что болгарин Степанов (представитель Коминтерна в Испании) вернулся из Москвы как раз к этому времени. «Советский Союз, – сообщил он, – согласен предоставить Испании новую военную помощь. Но для этого надо устранить Прието». Тем не менее политика отчаянного сопротивления не сдавала своих позиций. Эрнандес доказывал, что в данной ситуации Прието самый подходящий человек, поскольку он смог обеспечить себе поддержку коммунистов, CNT и UGT. Но Тольятти, как это неоднократно бывало, положил конец спорам, объявив, что вся полнота власти должна перейти к Негрину.
1 Идея наступления в Каталонии в то время ни разу не обсуждалась в штаб-квартире Франко, поскольку предполагалось, что Каталония – центр республиканского сопротивления и никогда не сложит оружия. Эта точка зрения говорила о слабом разведывательном обеспечении у националистов.
2 Известный также как Хамфри Слейтер. Во время пребывания в рядах коммунистов он называл себя Хью, ибо считал, что это имя имеет пролетарское звучание.
3 Два вечера Кейпо начинал вещать в половине одиннадцатого. Он объяснил слушателям, что к нему явилась делегация севильских девушек с жалобой, что, начиная свои передачи в десять вечера, он оставляет им всего полчаса, чтобы через окно полюбезничать со своими кавалерами. Поэтому Кейпо и сменил время выхода в эфир, окончательно расстроив расписание радиопрограмм националистской Испании – ради Кейпо все станции автоматически подстраивались к радио Севильи.
4 Иден обещал Аскарате убедить Франко вмешаться в практику таких налетов. Поскольку предполагалось, что его демарш будет принят, республика воздержалась от ответных мер. Но позже, когда Иден вышел в отставку, Британия отрицала какую-либо свою инициативу в этом вопросе.
5 При разговорах с Иденом Аскарате всегда казалось, что тот относится к политике невмешательства с отвращением.
Глава 66
Ситуация в марте 1938 года. – Нападки на Прието. – Потопление «Балеар». – Наступление в Арагоне и бегство республиканцев. – Трудовой кодекс националистов.
Прошло девятнадцать месяцев с того дня, когда в июле 1936 года генералы подняли мятеж. Невилл Чемберлен, освободившись от утомительного подхода Идена к проблеме в Форин Офис, был готов договариваться с Муссолини. Гитлер сказал Шушнигу, канцлеру Австрии, что, если тот не удовлетворит германские требования, Австрия может стать «второй Испанией». Вопрос о выводе волонтеров, который стал основной причиной ссоры Идена с Чемберленом, ныне обрел чисто академический характер – на что Франко и надеялся. В середине «Второго года Триумфа»1 генералиссимус если и мог расстаться с итальянской пехотой, как сказал граф Магас, его посол в Берлине, то хотел, чтобы легион «Кондор» и итальянские «специалисты» (скорее всего, пилоты бомбардировщиков на Мальорке) были при нем до конца войны. Муссолини же, напротив, предпочитал, чтобы в боевых действиях участвовала его обожаемая пехота, и, обидевшись, он приказал авиации на Мальорке прекратить боевые вылеты2. Поэтому в начале марта 1938 года после постоянных воздушных налетов наступило относительное спокойствие. Барселона неподдельно радовалась. К тому времени Бруно Муссолини, сына дуче, совершившего двадцать восемь боевых вылетов, вывели из состава военно-воздушных сил, расквартированных в Испании. Он был добровольцем, но Франко предложил забрать его, поскольку республиканские летчики специально охотились за ним.
В самой Барселоне коммунисты начали свою кампанию против Прието. 27 февраля Пассионария публично раскритиковала его военную стратегию. Эрнандес раз за разом нападал на него в «Мундо обрера», прикрываясь псевдонимом Хуан Вентура. Отделение коммунистической партии в Картахене открыто назвало Прието «врагом народа», возложив на него ответственность за взрыв прошлым июнем, который уничтожил испанский линкор. Прието пожаловался Негрину. На встрече руководящего состава социалистов в его доме Негрин попытался устранить разногласия. Слова министра внутренних дел, давнего протеже Прието Сугасагойтиа, были полны драматизма. «Дон Хуан, – сказал он, – давайте не будем притворяться! На фронте наших товарищей убивают, потому что они отказываются подчиняться командам коммунистической партии! А что же до дона Индалесио, то вы только посмотрите на статьи во «Френте Рохо» и «Ла-Вангуардия», где в роли Хуана Вентуры выступает министр образования!»3 «Ла-Вангуардия», газета республиканской партии, которая всегда безоговорочно поддерживала Негрина, в этот день действительно назвала Прието «закоренелым пессимистом». Негрин ответил, что он справится и без коммунистов и без Прието. Через несколько дней «Френте Рохо» опубликовала еще одну статью Эрнандеса, на этот раз предлагающую смещение Прието. На заседании кабинета министров Сугасагойтиа возмутился: статья была опубликована после того, как ее снял цензор. Эрнандес ответил, что чиновник не может снимать статьи министров. Негрину удалось успокоить обоих оппонентов. Ссора прекратилась. В это время Прието через Анхеля Басу в Сен-Жан-де-Люс предпринимал новые попытки добиться мира, что и было его давней целью.
6 марта республика радостно встретила сообщение о морской победе. Эскадра националистов, возглавляемая крейсерами «Балеары», «Канары» и «Адмирал Сервера», в полночь 5 марта проходила мимо Картахены. Их не сопровождали ни немецкие, ни итальянские эсминцы. Республиканские крейсеры вышли им на перехват. Эсминцы, выпустив все торпеды, немедленно покинули поле боя. Крейсер «Балеары» был поражен в середину корпуса и взорвался. Остальные корабли националистов не стали подбирать терпящих кораблекрушение. Поэтому находившиеся неподалеку английские военные корабли, патрули Комитета невмешательства, подняли на борт 400 человек из тысячного экипажа и доставили их на «Канары». К месту боя прибыла республиканская авиация и начала бомбежку. Был убит английский моряк, спасавший тонущих. Адмирал националистов пошел на дно вместе со своим кораблем.
Франко тем временем готовил новое наступление в Арагоне. Армией, которая должна была начать его, командовал Давила, заместителем его был Вигон. Сольчага, Москардо, Ягуэ и Аранда вместе с итальянским генералом Берти имели под своим началом армейские корпуса. В резерве оставались дивизии Гарсиа Эскамеса и Гарсиа Валиньо. Варела, возглавлявший так называемую Армию Кастилии, стоял со своим соединением в боевой готовности на фланге генерального наступления – у Теруэля. Легион «Кондор» тоже был готов вступить в бой, хотя в то время у его летчиков, постоянно вылетавших на задания, уже начинала чувствоваться усталость. Среди них даже стало популярным высказывание: «Мы деремся не на той стороне». Произносилось оно с юмором, но в нем чувствовалось подлинное уважение к военному мастерству противников4. Что же до немецких танков, то Франко хотел пустить их россыпью в рядах пехоты. «Типичный способ действий генералов старой школы», – презрительно прокомментировал фон Тома. «Драться должен я… – сказал он. – И все танки соберу в кулак»5.
Карта 30. Кампания в Арагоне и Леванте
Наступление, которому, как обычно, предшествовала мощная артиллерийская и воздушная подготовка, началось 9 марта. Лучшие войска республики были измотаны боями под Теруэлем. Не хватало снаряжения: наблюдались случаи, когда у половины бойцов не было при себе даже винтовок. В первый же день Арагонский фронт был прорван в нескольких местах. Ягуэ продвигался по правому берегу Эбро, все сметая перед собой. 10 марта наваррцы Сольчаги взяли Бельчите. 15-я интербригада покинула последней обреченный город