4 Стоит отметить, что полковник Рада, который уже натаскивал карлистов в Наварре, имел тесные отношения с фалангой. Какое-то время он командовал фалангистской милицией и утром 7 октября 1934 года, когда в Мадриде социалисты начали всеобщую забастовку, отправился оценивать положение дел в одной машине с Хосе Антонио, Ледесмой Рамосом и пилотом Руисом де Альдой. Последний был в то время ближайшим сподвижником Хосе Антонио (и даже откликался на имя Фаланга). Он был родом из Эстельи (Наварра). Сам Хосе Антонио в 1934–1935 годах несколько раз вел переговоры с полковником Барбой.
5 Первым из казненных был бандит из Барселоны, чье участие в революции ничем не отличалось от его обычных занятий, а вторым – сержант регулярной армии Васкес, который дезертировал из своей части в Астурии и примкнул к шахтерам.
6 Все же в его поддержку проголосовало 189 депутатов, а против – 68. Его дело рассматривалось в кортесах, ибо не было доказательств, в силу которых он должен был бы предстать перед военным трибуналом.
7 Из отчета о 7-м конгрессе Коминтерна, опубликованном Коммунистической партией Великобритании. Образ троянского коня следует понимать как оправдание для иностранных коммунистических партий идеи сотрудничества с буржуазией, которая должна прийти на место зловещих угроз в адрес той же буржуазии.
8 Мотивы действий советского правительства и лабиринты его сложнейших интриг обсуждаются ниже. Пока автор указал лишь самые главные из тех факторов, которые помогут понять ход выборов 1936 года.
9 5000 могил. Это число рабочих, которые предположительно были расстреляны в Астурии.
10 Если бы места, полученные басками, перешли к их будущим союзникам по Народному фронту, то количество мест этой группы возросло бы до 261, а у центра упало бы до 49.
11 После второго тура все еще оставались вакантными три места.
12 Жонглирование цифрами продолжалось бесконечно. Хотя несколько фигур в центре пользовались безусловным уважением и количество поданных за них голосов не подвергалось сомнению, их политическая ориентация оставалась размытой – левые они или правые. Случались и прямые угрозы, но несколько таких инцидентов были скорее исключением. Но если часть таких инцидентов и может быть отнесена на счет левых, то, без сомнения, жители в сельских районах, хотя и отличались левыми взглядами, все же голосовали за правых. Как и всегда, они поступали так из страха перед местными «касиками» или агентами землевладельца. Так, в августе доктор Франц Бокенау посетил деревню Алиа в долине Тахо и убедился, что в ней царит высокий революционный дух. Такого он в Испании еще не встречал. Тем не менее в феврале деревня целиком проголосовала за правых. Такие факты вызывали бесконечные споры вокруг количества отданных голосов, методики их подсчетов и, соответственно, числа мест.
Глава 11
Франко и Портела Вальядарес. – Тюрьмы открываются. – Асанья возвращается к власти. – Кампания убийств фаланги. – Ларго Кабальеро как «испанский Ленин». – Появление Кальво Сотело. – Генерал Мола в Памплоне. – Ссоры в среде левых. – Смещение Алькалы Саморы. – Апрельский мятеж. – Асанья становится президентом. – Заговоры коммунистов. – Хосе Антонио присоединяется к конспираторам.
Пока результаты первого тура выборов 16 февраля продолжали поступать, генерал Франко, все еще начальник генерального штаба военного министерства, созвонился с премьер-министром Вальядаресом. После того как он вместе с генералом Годедом «умиротворил» Астурию, этот сдержанный, неторопливый, но амбициозный офицер обрел репутацию непримиримого врага левых. Может, в энтузиазме, с которым средний класс приветствовал его склонность к репрессиям, он уже увидел ту награду, которая достанется ему, если он не потеряет головы. События в Астурии убедили его, что раскол в Испании зашел слишком далеко и пришло время поставить на кон силовое наведение «порядка». Тем не менее пока генерал держался в стороне от политики. Не в пример многим своим коллегам в армии, он не имел льстецов, которые подбивали бы его на те или иные действия. В порядке дня был постоянный вопрос: «Какую позицию занимает Франко?» Зимой 1935/36 года Сальвадор де Мадарьяга (представитель республики в Лиге Наций) и доктор Мараньон встречались с Франко. И тот и другой сочли, что начальник генерального штаба был совершенно искренен, говоря им, что не хочет присоединяться ни к какому заговору против республики1. Тем не менее через три недели Франко предупредил временного премьер-министра страны Портелу Вальядареса, что необходимо объявить военное положение и тем самым предотвратить захват власти Народным фронтом. Портела ответил, что такое решение может спровоцировать революцию. Однако Франко уверял его, что при поддержке правительства хватит сил ее сокрушить. Портела колебался. Этот демократ и франкмасон был богатым человеком. Он обсудил данный вопрос с Диего Мартинесом Баррио, лидером Объединенной республиканской партии и тоже масоном тридцать третьей ступени. Впоследствии ярые враги масонства обвинят Портелу в следовании масонским инструкциям, при посредстве Мартинеса Баррио спешно доставленным из Цюриха, или из Английского банка, или из любого другого места, где в то время заседал совет гроссмейстеров ордена. Затем Портела встретился с Кальво Сотело, который говорил в том же ключе, что и Франко. Тем не менее на следующий день Портела передал власть Асанье, видному политику Народного фронта2. Это, конечно, было сделано в полном соответствии с Конституцией. Уходящий с поста премьер-министр не получал никаких тайных масонских инструкций. Генерал Франко вместе с генералами Фанжулом (позднее, при Хиле Роблесе, заместитель секретаря военного министерства), Варелой (экс-наставником карлистов), Эмилио Молой (командующим войсками в Марокко), Оргасом и Понте решили не предпринимать никаких немедленных шагов контрреволюционного характера. Все же в Аликанте излишне торопливый капитан Хильберт вывел своих людей на улицы. Можно предположить, что это было попыткой взять власть в городе. Хильберта застрелил свой же капрал, хотя в печати его смерть была подана как самоубийство. Недалеко от Аликанте, в Фонтильес, возбужденная и восторженная толпа сторонников Народного фронта попыталась освободить из лепрозория больных проказой. Но больные предусмотрительно отказались покидать лечебницу.
Повсюду бушевал безграничный энтузиазм по поводу победы Народного фронта. Перед зданием министерства внутренних дел в Мадриде с криками «Амнистия!» собирались огромные толпы. В Овьедо вооруженные сторонники Народного фронта в ожидании результатов выборов открыли ворота тюрьмы, где содержалось большинство пленников, захваченных после революции в Астурии. Вместе с ними оказались на свободе и обыкновенные преступники.
Первым действием Асаньи на посту премьер-министра стала подпись под указом об амнистии всех политических заключенных. Социалисты и лидеры Каталонии 1934 года вышли на свободу. Компаньса и его советников по выходе из тюрьмы радостно приветствовали как вновь обретенных вождей. Зеленые, все в цветах, улицы их любимого города давно не видели такого энтузиазма. Еще один указ Асаньи дал депутатам от Каталонии право выбрать свое собственное правительство. Как и предполагалось, Компаньс и его друзья одержали триумфальную победу и вернулись в Женералитат. Трибунал конституционных гарантий счел незаконным приостановление действия Каталонского статута. Тем временем Асанья формировал свое правительство. Оно было почти полностью составлено из представителей его собственной партии, то есть левых республиканцев, объединенной республиканской (сам Марти-нес Баррио стал спикером кортесов), «Эскерры» Компаньса (каталонские левые) и галисийских автономистов Касареса Кироги, который, как ив 1933 году, стал министром внутренних дел. Конечно, это было правительство меньшинства, зависящее от большинства в кортесах и своих союзников по последним выборам из Народного фронта.
Новая администрация Асаньи и его министров начала свою работу с призыва к спокойствию. Было объявлено чрезвычайное положение и введена жесткая цензура прессы. По всей стране прошло назначение новых гражданских губернаторов – главным образом членов партии Асаньи. Из-за участия в репрессиях в Астурии генералы Франко и Годед были смещены со своих постов в военном министерстве; первого отправили командовать войсками на Канарские острова, второго – на такой же пост на Балеарах. Правительство приступило к работе по выполнению условий пакта о Народном фронте. Снова стал работать Институт аграрной реформы. От 50 до 75 тысяч крестьян (главным образом в Эстремадуре) еще до конца марта под покровительством института обзавелись своими участками земли. Были представлены на рассмотрение и другие меры, связанные с указом об амнистии. Среди них, в частности, предписание хозяевам принять обратно на работу тех, кого они выгнали после стачек 1934 года, а также компенсировать им потерянную зарплату. Вместе с этим хозяевам предоставлялся выбор: взять ли человека на прежнее место или выплатить ему компенсацию. Эта непростая ситуация говорила об отношении нового правительства к испанской индустрии. В результате всех этих мер стоимость песеты упала, ведущие финансисты стали переводить свои средства из страны и уезжать сами3.
Но эти трудности оказались незначительными по сравнению с другими угрозами закону и порядку. С момента выборов по всей стране прокатился вал насилий, убийств и поджогов. Частично он был вызван вспышкой бурной радости со стороны левых, освобожденных из тюрем или, по крайней мере, из-под власти CEDA и радикалов. Чувствовалась тут и продуманная работа фаланги, решившей усугубить хаос в Испании, что позволило бы оправдать установление жестокого режима. Хосе Антонио Примо де Ривера потерял свое место в результате выборов и, соответственно, уже не столь благодушно относился к идее демократических институтов. В конце февраля 1936 года фаланга насчитывала по всей Испании приблизительно 25 тысяч членов, что, впрочем, никак не сказывалось на размахе ее провокаций. Вооруженные ручными пулеметами, сеньоры из фаланги разъезжали на машинах, делая все, чтобы усугубить беспорядок: от покушения на убийство автора Конституции республики, юриста, пр