. Как бы то ни было, в данном случае важным аргументом в пользу Л. Д. Троцкого было то, что В. И. Ленин никогда не подвергал сомнению (во всяком случае, открыто) необходимость применявшихся им на фронте расстрелов. В «Письме в Истпарт» Л. Д. Троцкий также опубликовал постановление ЦК РКП(б) от 16 марта 1919 г., объясняющее его отсутствие на VIII партсъезде отнюдь не страхом перед оппозицией, а трудным положением Красной армии под Уфой: «Тов. Троцкому немедленно ехать на фронт»132.
8 сентября 1927 г., когда на совместном заседании Политбюро и Президиума ЦКК фракция большинства и лидеры оппозиции в очередной раз вступили в ожесточенную полемику, обсуждение перипетий Гражданской войны снова оказалось в центре внимания оппонентов. Особую остроту этому заседанию придавало одновременное присутствие И. В. Сталина и Л. Д. Троцкого.
Л. Д. Троцкий повторил тезис о провалах И. В. Сталина во время Гражданской войны: «…мы вместе с Лениным дважды снимали из Красной армии, когда он вел неправильную политику. Мы его снимали с Царицына, затем с Южного фронта, где он вел неправильную политику»133. И. В. Сталин, в свою очередь, принялся действовать в духе принципа «нападение – лучшая защита» и выступил с ответными обвинениями: «…насчет того, что будто бы Сталин был дважды отозван с фронта за его ошибки. Так говорил здесь тов. Троцкий. Я заявляю, товарищи, что это совершенно неправильно. Я докажу, что Троцкий валит тут с больной головы на здоровую, что именно Троцкий отзывался с фронта за его ошибки на фронтах Колчака и Деникина»134. Л. Д. Троцкий начал протестовать, но И. В. Сталин резко его оборвал очередным оскорблением: «…вы жалкий трус, боящийся правды»135.
Затем И. В. Сталин продолжил свой экскурс в историю Гражданской войны, припомнив спор во время весенне-летней кампании 1919 г., закончившийся снятием ставленника Л. Д. Троцкого И. И. Вацетиса с поста главкома Красной армии: «Вопрос стоял тогда в Политбюро так: двигаться ли дальше Уфы, прогнав Колчака за Урал и оставив за собой Урал, или остановиться на линии Уфы, оставив Урал в руках Колчака, и перебросить войска на юг. Троцкий высказался за приостановку наступления в районе Уфы <…> Политбюро высказалось против этого плана, считая, что план Троцкого означал бы помощь Колчаку <…> В связи с этим Политбюро решило заменить главкома Вацетиса, который был тогда сторонником плана Троцкого, другим главкомом, Каменевым <…> С того времени Троцкий был совершенно «отшит» от Восточного фронта»136.
Л. Д. Троцкий и И. И. Вацетис в июне 1919 г. действительно настаивали на том, чтобы приостановить наступление на Восточном фронте и перебросить оттуда наибольшее число войск для борьбы с Деникиным. Свою позицию они обосновывали опасностью положения на юге страны, утверждая при этом, что одновременное наступление на двух фронтах Красной армии не по силам. Позиция командующего Восточным фронтом С. С. Каменева и членов Реввоенсовета Восточного фронта заключалась в том, чтобы постепенную переориентацию на Южный фронт совместить с продолжением наступления на Колчака, не дав его армии прийти в себя и восстановиться. Пленум ЦК, состоявшийся 3–4 июля 1919 г., окончательно отверг план Л. Д. Троцкого и И. И. Вацетиса. И. И. Вацетис был освобожден от обязанностей главкома, новым главкомом был назначен Л. Б. Каменев137.
В своих мемуарах Л. Д. Троцкий подтвердил, что в том эпизоде он допустил просчет: «Центральный Комитет вынес решение против главного командования и тем самым против меня, так как я поддерживал Вацетиса <…> Решение Центрального Комитета оказалось правильным. Восточный фронт выделил некоторые силы для юга и в то же время победоносно продвигался вглубь Сибири по пятам Колчака»138.
Таким образом, в данном случае обвинительный выпад И. В. Сталина имел под собой реальные основания. Чего нельзя сказать о второй части его обвинительной речи: «Второй факт. Он касается вопроса о ликвидации Деникина. Была одна попытка летом 1919 г. ликвидировать Деникина. Эта попытка не удалась, и Деникин продвинулся к Орлу. В связи с этим был созван ЦК для намечения новых мероприятий по ликвидации Деникина. ЦК обязал меня поехать на Южный фронт. Зная манеру Троцкого и методы его работы на фронте, зная, что он будет приезжать на трех поездах, дезорганизуя работу штаба, я заявил Центральному Комитету, что поеду на деникинский фронт, если т. Троцкий не будет вмешиваться в дела этого фронта. ЦК признал, что мое требование правильно, и согласился с моим предложением о невмешательстве т. Троцкого. С того времени т. Троцкий не показывался на Южном фронте. Мы вернули себе Орел, Курск, освободили Ростов и Одессу без вмешательства т. Троцкого в это дело. Ни разу т. Троцкий на этот фронт не приехал, начиная с момента взятия Орла»139.
Характерно, что данное высказывание И. В. Сталин увенчал абсурдной выдумкой: «Был единственный случай, когда т. Троцкий звонил мне на фронт по телефону, спрашивая, не возражая ли я против того, чтобы он приехал на фронт на короткий срок вместе с женой. И он действительно приехал на фронт на короткий срок вместе с женой. И он действительно приехал ночью на полчаса»140.
На самом деле Л. Д. Троцкий покинул Южный фронт отнюдь не потому, что туда прибыл И. В. Сталин, а в связи с угрозой занятия Петрограда армией генерала Н. Н. Юденича. Заявляя о дезорганизации Л. Д. Троцким штабной работы, И. В. Сталин, разумеется, умолчал о том, что успех Красной армии на Южном фронте в конце 1919 г. был достигнут благодаря реализации плана Л. Д. Троцкого, противоречившего позиции главкома Л. Б. Каменева141. Иначе говоря, Л. Д. Троцкий во время своего пребывания на Южном фронте не только не мешал правильной работе штаба, а напротив, пытался ее коренным образом улучшить, отстаивая верный стратегический план наступления.
Отмеченное И. В. Сталиным невмешательство Л. Д. Троцкого в дела Южного фронта в период решающих побед впоследствии наилучшим образом объяснил сам Л. Д. Троцкий: «Около 10 октября я покинул Южный фронт и переехал в Петроград <…> Все было подготовлено. Сосредоточение частей для удара заканчивалось, и мое присутствие было гораздо нужнее под Петроградом, которому грозила смертельная опасность <…> Оглядываясь на три года Гражданской войны <…> я вижу, что <…> мне почти не пришлось сопровождать победоносную армию <…> Я выезжал только на неблагополучные участки <…> Как только разбитые дивизии приводились в порядок и командование давало сигнал к наступлению, я прощался с армией для другого неблагополучного участка <…> Только этим и объясняется, что <…> я ни разу не посетил Южного фронта за весь период нашего победоносного выступления»142.
Отвечая на обвинения Л. Д. Троцкого в клевете, И. В. Сталин в порыве эмоций перешел на личные оскорбления: «Жалкий вы человек, лишенный элементарного чувства правды, трус и банкрот, нахал и наглец…»143. Л. Д. Троцкий продемонстрировал внешнее спокойствие, ответив аллюзией на «Письмо к съезду»: «Вот он: груб и нелоялен». «Бессилие ваше обнаруживает ругань ваша», – резюмировал Л. Д. Троцкий144. Безусловно, ведение полемики в таком грубом и оскорбительном ключе является недопустимым для представителей политической элиты. Поэтому неудивительно, что стенографический отчет данного заседания не был разослан местным партийным организациям145.
Таким образом, в 1927 г. Гражданская война стала одной из наиболее острых тем в полемике между Л. Д. Троцким и И. В. Сталиным. Само обращение к этим событиям отражало накал статей и способствовало дальнейшей эскалации конфликта. В 1930-е гг. полемика на эту тему продолжилась в заочной форме: на сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)» Л. Д. Троцкий ответил двухтомным памфлетом «Сталин».
Окончание Гражданской войны как фактор реструктуризации политической элиты
О. С. Березкина
Аннотация. Окончание Гражданской войны и переход к миру поставили перед партийным руководством сложную задачу разработать новую структуру управления страной. В сложившихся условиях лидеры пошли по пути формирования полномасштабного и разветвленного партийного аппарата сверху донизу. В форме аппаратной иерархии, при помощи кадровой и организационной работы аппарата была создана жесткая «вертикаль власти», позволившая большевикам в сложнейших условиях нэпа удержать режим «диктатуры партии».
Ключевые слова: переход от войны к миру, деградация Советов, партийный аппарат, иерархия секретарей, «диктатура партии».
Abstract. The end of the Russian Civil War and the transition to peace posed a challenge for the party leadership to develop a new governance structure for the country. Under the circumstances, the leaders went on the path of formation of a full-scale and branched party apparatus from top to bottom. In the form of an apparatus hierarchy, with the help of personnel and organizational work of the apparatus, a rigid “vertical of power” was created. It allowed the Bolsheviks in the most difficult conditions of the NEP to keep the regime of “party dictatorship”.