Можно выделить четыре таких основных вопроса.
Первый вопрос – аграрно-крестьянский, вызванный стремлением крестьянства, составлявшего основную массу населения России, перераспределить в свою пользу земельные владения помещиков, которые контролировали около трети сельскохозяйственного земельного фонда. Второй вопрос – рабочий, связанный со стремлением промышленного пролетариата, игравшего главную роль в революционных событиях в городах, повысить свой социальный статус и благосостояние, обеспечить признание своих социально-трудовых прав. Третий – это национальный вопрос, порожденный устремлением различных народностей, включенных в разное время в состав России, к признанию их национальных прав, национальному самоопределению. Наконец, четвертый, последний по счету, но не по значимости – вопрос о политическом устройстве России, вытекавший из стремления общества к обретению полноценных гражданских и политических прав, возможности для народа участвовать в формировании государственной власти и определении ее политики. Эти четыре перечисленные проблемы непосредственно влияли на размежевание политических сил и, по сути, определяли настроения и поведение крупнейших общественных групп.
Рассмотрение Гражданской войны через призму продолжающейся революции, на фоне и в контексте которой она происходила, имеет несколько важных следствий для ее изучения.
Во-первых, это признание центральной значимости того, что происходило в тылах противоборствующих армий, то есть за линиями фронтов. Как подчеркивает один из ведущих исследователей истории Гражданской войны В. Н. Бровкин, движение ее фронтов в первую очередь «отражало изменение настроений общественных классов, политических партий и народных движений. Нельзя понять ход Гражданской войны в России без анализа политических схваток в тылу. Более того, можно утверждать, что линии фронтов Гражданской войны являлись всего лишь видимой проекцией этой реальной борьбы, которая разворачивалась за линией фронта…»253 Гражданская война имела особую динамику, которая существенно отличалась от динамики обычных вооруженных конфликтов межгосударственного характера и определялась прежде всего социально-политическими факторами. В войнах такого типа успех той или иной стороны зависит не столько от количественного соотношения войск, вооружений и боеприпасов, сколько от отношения к противоборствующим сторонам основной массы населения, степени их общественной поддержки или, наоборот, отторжения.
Во-вторых, интерпретация Гражданской войны как одного из аспектов революции ведет к отходу от представления о ней как исключительно о противоборстве красных и белых. Такая интерпретация подразумевает признание важной роли в войне третьего субъекта конфликта – массовых народных движений, выступавших с собственной повесткой и противостоявших как большевикам, так и их белым антагонистам. Массовые повстанческие выступления преимущественно с участием крестьянства не прекращались до 1922 г. и оказывали сильное воздействие на ситуацию в стране.
Социально-политическая интерпретация динамики Гражданской войны в России важна и с той точки зрения, что позволяет осмыслить ее развитие через несколько последовательных этапов. В частности, понять причины перерастания ее из стадии локальных вооруженных конфликтов, начавшихся после взятия власти большевиками на окраинах России (на Дону, Северном Кавказе, Урале и в Забайкалье) в фазу массового, фронтового противоборства общенационального масштаба.
На первом этапе, с осени 1917 до лета 1918 г., вооруженное антибольшевистское движение, представленное Добровольческой армией генералов Л. Г. Корнилова и М. В. Алексеева и казачьими формированиями, оставалось немногочисленным и нигде не достигло успеха прежде всего потому, что широкая социальная база у него отсутствовала. В ряды Добрармии вступали в основном представители элитных социальных групп – офицерства, землевладельцев и буржуазии. «Всенародного ополчения» не вышло <…> Печать классового отбора легла на армию прочно», – признавал позднее один из ее главных организаторов генерал А. И. Деникин254. Широкие слои не готовы были поддерживать это движение в борьбе против большевиков, которые санкционировали переход к крестьянам помещичьей земли и декларировали вывод России из мировой войны.
Но к лету 1918 г. ситуация изменилась. Углубление хозяйственного кризиса, усугубляемого экономической политикой большевиков, «продовольственная диктатура», насильственные реквизиции в деревне – все это привело к крестьянским восстаниям и протестным выступлениям рабочих. В Центральной России в летние месяцы сопротивление крестьян вылилось в 130 выступлений против местных Советов, 154 акта самозащиты против продотрядов, 73 восстания255. В основных промышленных центрах развивалось оппозиционное движение «уполномоченных фабрик и заводов», принявшее летом массовый характер. В Петрограде в июне 1918 г. уполномоченные представляли 72 предприятия и около 67 тысяч рабочих. Десятки тысяч рабочих участвовали в забастовках256. В то же время разгон Всероссийского Учредительного собрания в начале 1918 г. и подчинение Советов партийному контролю коммунистов с весны сделали практически невозможной деятельность оппозиционных сил в легальном политическом поле. Социалистические партии, пытавшиеся легально оппонировать коммунистам, подвергались репрессиям, их активисты арестовывались. газеты закрывались257. Таким образом, общественный раскол произошел уже не только по линии массы – элиты, но и в самих массах. Именно это предопределило перерастание Гражданской войны в новую фазу – действительно массовый вооруженный конфликт общенационального характера.
Восстание Чехословацкого корпуса в мае–июне 1918 г. стало лишь тем толчком, который помог антибольшевистским силам консолидироваться и свергнуть власть большевиков на обширных территориях Поволжья и Сибири, где возник Восточный фронт Гражданской войны. На этом фронте Красной армии противостояли первоначально не белые, а Народная армия Комитета членов Учредительного собрания (Комуча), состоявшего из членов Партии социалистов-революционеров. Армия Комуча воевала под лозунгами восстановления демократии и красными знаменами, в ней, как и в Красной армии, были отменены такие символы царского режима, как погоны258. Но фатальным для эсеров стало привлечение в свои вооруженные силы – без какого-либо политического контроля – офицеров старой императорской армии, многие из которых относились к защитникам «идеалов Февраля» не лучше, чем к большевикам. В ноябре 1918 г. именно это офицерство составило опору военного переворота, совершенного в Сибири адмиралом А. В. Колчаком. Захватив власть на неподконтрольных коммунистам восточных территориях страны, он провозгласил себя «Верховным правителем России» и был признан в этом качестве также опиравшимися преимущественно на офицерство военными лидерами антибольшевистских сил на юге и севере. С этого момента программные установки и идейные ориентации руководства армий, противостоящих красным, обретают новый характер: антибольшевистское движение превращается в белое, то есть нацеленное на ликвидацию не только октябрьских, но и целого ряда важнейших февральских преобразований259.
1919 г. стал временем наибольшего размаха боевых действий, апогея фронтовой Гражданской войны в России. Весной этого года белые армии перешли в согласованное наступление, которое шло с трех направлений. Главный удар наносился в направлении Москвы с востока армией А. В. Колчака, занявшей Урал и Поволжье. С юга на столицу наступали вооруженные силы под командованием генерала А. И. Деникина, дошедшие до Орла. С севера двигалась армия генерала Н. Н. Юденича, подступившая вплотную к Петрограду. Но эти стремительные наступления завершились разгромом наступающих в момент их, казалось бы, наибольших успехов. К концу 1919 г. красными были разгромлены войска А. В. Колчака и Н. Н. Юденича, в начале 1920 г. эвакуировались в Крым остатки разбитой армии А. И. Деникина (окончательный разгром этих войск, перешедших под командование генерала П. Н. Врангеля, последовал в ноябре 1920 г.). Не помогли белым ни временный контроль над тремя четвертями российской территории, ни поддержка оружием, деньгами и военными контингентами со стороны государств Антанты – Англии, Франции, США и Японии. Для понимания причин такого катастрофического для белых исхода необходимо учитывать прежде всего то, что происходило в тылах сражающихся армий.
Если первоначальные военные успехи белых были связаны с недовольством населения политикой большевистского режима в тылу красных, что выливалось в восстания и массовое дезертирство из Красной армии260, то последующие неудачи антибольшевистских сил отражали еще более глубокое общественное разочарование в белых, приведшее к дезорганизации их тылов. Тыл войск А. В. Колчака на востоке страны был парализован партизанами, число которых превышало 100 тысяч человек261. Аналогичным образом обстояло дело в тылу армии А. И. Деникина на юге, где партизанским движением был охвачен, в частности, Северный Кавказ, а значительную территорию Украины контролировала крестьянская повстанческая армия под командованием Н. И. Махно. Действия повстанцев и саботаж населением распоряжений белых властей в городах и на селе внесли существенный вклад в изменение ситуации на фронтах, способствуя переходу стратегической инициативы в руки красных. Как признавал уже находясь в эмиграции историк и активный участник антибольшевистского движения периода Гражданской войны П. Н. Милюков, важнейшей причиной неудачи белых стало «сперва равнодушное, а потом и враждебное отношение» к ним со стороны народа