Подавление последних восстаний и прекращение массовых народных выступлений вкупе со стабилизацией созданного большевиками режима власти означало окончание Великой российской революции и вместе с нею – Гражданской войны. Основные ее вопросы получили в итоге лишь частичное и противоречивое разрешение.
С одной стороны, крестьяне получили помещичью землю и определенную хозяйственную автономию, закрепленную принятым в 1922 г. Земельным кодексом: в этом смысле крестьянская война добилась успеха. Но, с другой стороны, сохранение такого положения не было гарантировано политически, так как большинство населения осталось отчуждено от государственной власти. Крестьянское большинство не смогло взять власть в свои руки, и в этом смысле оно потерпело поражение. Это стало следствием характерных для всех крестьянских движений в истории слабостей: стихийности и локальности. Крестьяне, как отмечают исследователи Гражданской войны, боролись не столько за власть, сколько против власти284. Попытки эсеров, которые пользовались реальным влиянием в крестьянском движении, придать ему объединенный, организованный и сознательно-политический характер завершились неудачей во многом именно из этой характерной черты крестьянской ментальности.
Рабочие в той системе, которая установилась в результате Гражданской войны, с одной стороны, получили статус «правящего класса», были признаны носителями «диктатуры пролетариата» и получили возможность продвижения в государственный аппарат. Но, с другой стороны, они, как и другие группы населения, потеряли возможность свободно и организованно отстаивать свои права и интересы.
Различные народы бывшей Российской империи либо добились независимости, (как, например, финны), либо получили признание своей национальной государственности в рамках Российской Федерации и образованного в 1922 г. Союза Советских Социалистических Республик. С другой стороны, реальная власть в новом государстве сосредоточилась в едином центре в Москве, а носитель этой власти, правящая Коммунистическая партия с самого начала строилась не на федеративных, а на строго централистских началах, что придавало советскому федерализму на практике преимущественно номинальный характер.
В своем политическом аспекте Российская революция определенно потерпела поражение. Демократическая альтернатива в ходе Гражданской войны была, по образному выражению одного из эсеровских лидеров Андрея Аргунова, раздавлена «между двумя большевизмами» – белым и красным авторитаризмом285. В стране установился авторитарный режим нового типа, опорой которого выступала сплоченная и многочисленная привилегированная социальная группа – слой коммунистической партийно-государственной бюрократии. Именно он вышел главным победителем из Гражданской войны, сумев использовать в своих интересах конфронтацию между большинством народа и представителями прежних правящих классов.
Таким образом, снятие ряда старых проблем сочеталось с формированием предпосылок для новых социально-политических противоречий, которым предстояло дать о себе знать в будущем.
Православная епархия Центральной России в гражданской войне: институты и отношения в православном обществе286
М. В. Каиль
Аннотация. В статье рассматривается ряд процессов и явлений в православном обществе российской провинции центра России под влиянием Гражданской войны и укрепления власти советского большевисткого правительства, его региональных органов, сопутствующего становления органов управления и ведомственных практик реализации государственной политики в отношении православного общества на основе декрета 23 января (5 февраля) 1918 г. Отдельное внимание уделено рассмотрению эволюции институтов управления Православной церковью на уровне отдельной епархии и прихода.
Ключевые слова: православие, революция, Гражданская война, епархия, институты управления, православное общество.
Abstract. The article deals with a number of processes and phenomena in the Orthodox society of the Russian province of Central Russia under the influence of the Russian Civil War and the strengthening of the power of the Soviet Bolshevik government, its regional bodies, the concomitant formation of management bodies and departmental practices of the implementation of state policy towards the Orthodox society on the basis of the decree of January 23, 1918. Special attention is paid to the evolution of the institutions of governance of the Orthodox Church at the level of a separate diocese and parish.
Keywords: Orthodoxy, revolution, the Russian Civil War, diocese, institutions governance, Orthodox society.
Епархиальная история православия раннесоветского периода чрезвычайно динамична. Как и любой слом архаичной системы общественных отношений, российская революция 1917 г. сопровождалась всесторонней перестройкой как институтов, так и практик с одной стороны вероисповедной политики, с другой – церковной организации. Кардинальное изменение общественного статуса прежде исторической и первенствующей конфессии наряду с провозглашенным и нормативно закрепленным в январе 1918 г. государственным курсом на атеизацию и маргинализацию всех институтов и сообществ православия предопределило экстренную глубокую трансформацию системы управления Православной церковью.
Историографическая традиция изучения периода Гражданской войны в истории отечественного православия ясно очерчивает две основные проблемы истории православия в этот период: становление государственно-церковных отношений, в том числе и на епархиальном уровне, и изменение форм самоорганизации, отношений и статусов различных групп православного общества. Хорошо, казалось бы, изученная проблематика конфликта молодого Советского государства и российского общества на епархиальном уровне, в конкретных кейсах организации епархиального управления, организации монастырской и приходской жизни, позволяет маркировать в том числе и слабоизученные явления и события. В свете сложившейся историографической ситуации представляется особенно значимым события Гражданской войны рассматривать на персональном и социальном уровне – в преломлении судеб отдельных представителей и сообществ внутри конфессионального общества. Подход к изучению государственно-церковных отношений, в центре которого находится православное общество, может быть определен как «социоцентричный». Характерным для него является, с одной стороны, внимание к эволюции институтов Православной церкви в провинции, с другой – внутриконфессиональным отношениям, происходившим в органичной взаимосвязи с трансформацией государственно-церковных отношений.
Важно отметить, что путь трансформации православия открыли не большевики с присущей партии атеистической установкой. Россия начала ХХ в. в общеевропейском контексте представляла собой державу с запоздалыми и искусственно сдерживаемыми (государственными структурами, законодательством) явлениями секуляризации. Смена государственного строя демонтировала это влияние. Уже Февральская революция открыла путь для назревшего переустройства внутрицерковной жизни и породила феномен церковной революции (явление анализируется на материалах исторических кейсов ряда епархий Центральной России)287. Именно Временное правительство сформировало новую правовую реальность, определявшую в том числе и положение Православной церкви. Церковная организация ответила первой за долгий синодальный период масштабной общецерковной (при иерархическом и священническом доминировании, но все же с широким общественным представительством) дискуссией об устроении церковной жизни в новых условиях, начавшейся чередой епархиальных и всероссийских съездов духовенства, монашества, ученой корпорации и завершившихся открытием Поместного собора в августе 1917 г.
События собственно периода Гражданской войны постсоветская историография 1990-х – начала 2000-х гг. рассматривает едва ли не исключительно в репрессивном крюче – как последовательную этапную реализацию атеистической программы властью и стойкое сопротивление верующих как ответной поведенческой стратегии. При этом детальное изучение появления основных государственных установлений в сфере вероисповедной политики во взаимосвязи с разработкой церковных правовых актов позволяет отметить их заметную взаимную обусловленность. Ряд заявлений, сделанных органами церковной администрации в ноябре 1917 – январе 1918 г., способствовал на начальном этапе государственно-церковных отношений эскалации напряженности. Понять их влияние позволяет обращение к реалиям провинциальной жизни, анализ характера столкновений с представителями государственной власти прежде всего в ходе реализации ключевого декрета в отношении Православной церкви. Это понимание объективного влияния политической позиции церкви на формирование государственно-церковных отношений не снижает роли и значения установок государственной власти в определении характера и методов проведения в жизнь секуляризационной программы. Особенность большевистского варианта реформирования религиозной сферы заключается в отсутствии возможности для социализации в новом обществе широких слоев православных, желавших сохранить традиционный уклад своей религиозной жизни.
В связи с наличием определенной историографической коллизии (заключающейся в преимущественном изучении государственного и общеполитического фона процессов церковной жизни) становится актуальной задача воссоздания особенностей церковной жизни на уровне епархии, на материалах исторических кейсов епархиального управления, истории отдельных православных обществ и институтов специфики и условий функционирования органов епархиального управления в первые послереволюционные годы. В качестве такой типичной провинциальной епархии может быть рассмотрена Смоленская епархия Русской православной церкви, положению которой посвящен ряд обстоятельных исследований