515.
В конце своего дневника он описывает, как восторженно и благодарно поляки встречали возвратившихся с фронта в запыленной форме французов и кричали «Да здравствует Франция!» «И она, – тут пафосно восклицает де Голль, – она была с нами, бесстрашная, мудрая, полная решимости… И внезапно каждый из французов, находившихся здесь, содрогаясь от охватившего его священного восторга, почувствовал, как в его сердце бьется… сердце Родины»516. Для французов война была закончена. Капитан де Голль мог закрыть свой военный дневник и вернуться во Францию с польским крестом Святого Вацлава на груди.
Ш. Де Голль всесторонне проанализировал события советско-польской войны и приобретенный им военный опыт. Свои заключения он представил в докладе для военного министерства Третьей республики, составленном в начале 1921 г. после его приезда из Польши на родину. Некоторые свои соображения по поводу будущей войны, приближение которой он предчувствовал, взгляды на развитие и модернизацию французской армии он, в значительной степени основываясь на осмыслении польских событий, изложил в лекциях, дневниках и книгах по военной истории, стратегии и тактике, опубликованных в 1920–1930-е гг. во Франции517.
Что же де Голль писал о польской армии и о том, чему его научила советско-польская война? Из уроков, полученных в Польше, капитан вынес понимание того, что после окопной Первой мировой войны («пассивного окопного сидения») наступило время войны маневренной, а основу армии должны составлять мобильные силы, способные одним броском преодолевать огромные расстояния, оказываться в том месте, где их не ожидает увидеть враг, и наносить неожиданный и сокрушающий удар, «исчезнув, пока противник не опомнился». И секрет мобильности заключается не в казачьей атаке, «которая не идет ни в какое сравнение с хорошо подготовленным заградительным огнем артиллерии, а в современной комбинации этих средств, другими словами, в танках»518. При этом, отмечал де Голль в своем докладе военному министерству, «танки должны использоваться (на поле боя. – Прим. авт.) собранными в кулак, а не рассеянными (по соединениям. – Прим. авт.)» – вывод, сделанный капитаном после битвы на Висле, где они участвовали в сражении, но, с его точки зрения, неудачно: «Танки сделаны для того, чтобы поддерживать атакующую пехоту, а не для того, чтобы защищать штаб-квартиру или опорный пункт»519. «Невероятно, – отмечает военный историк Ф. Гельтон, – чтобы один французский офицер смог сделать обобщающие выводы о будущем применении танков, исходя из такого ограниченного опыта (советско-польской войны. – Прим. авт.)»520. Де Голль также призывал военных более широко использовать «крупные соединения кавалерии как элемент шока и способ решения стратегической задачи»521.
Еще один вывод, к которому пришел французский капитан, анализируя уроки советско-польской войны, – это роль морального фактора. О нем де Голль пишет в своем военном дневнике 30 июля, 5 и 14 августа. Он отмечает необыкновенное воодушевление, вызванное желанием защитить свою родину, сначала у русских, затем у поляков, которые продемонстрировали поведение, немыслимое для людей мирного времени: преодоление сложнейших и изматывающих военных переходов, лишения и голода, гнетущего ожидания неожиданной и мучительной смерти. Эту «трансформацию чувств» де Голль связывает в первую очередь «со страхом гибели родины», а также с «естественной реакцией против непомерной деморализации (подрыва боевого духа. – Прим. авт.)» национальной армии522.
Польская армия, как уже указывалось, переняла многие навыки, которым французские офицеры обучали поляков в организованных специально для создания и модернизации вооруженных сил Польской республики военных школах. Впечатленный высоким моральным духом, патриотизмом и восприимчивостью к французскому опыту польских «братьев по оружию» капитан де Голль, как и многие его сослуживцы, ставшие свидетелями «чуда на Висле», увидели в Польше государство, способное вместе с Францией противостоять потенциальной немецкой агрессии. Это было тем более важно, что Россия оказалась утерянной в качестве традиционного союзника Третьей республики в борьбе с «наследственным врагом». В заключительной лекции для французских офицеров накануне своего окончательного отъезда из Польши де Голль особо подчеркнул: «Что касается Германии… то на континенте нам нужен союзник, на которого мы сможем всегда рассчитывать. Польша станет таким союзником»523.
Капитан понимал, что польская армия, несмотря на боевое крещение советско-польской войной, свой большой потенциал и возможности, еще не достигла уровня организации и разработки стратегических операций современных европейских армий, в первую очередь французской. Вместе с тем де Голль всегда подчеркивал стремление поляков перенять у нее военно-технический опыт и их глубокие национальные чувства – залог будущих побед польской армии. «Нация как некая мистическая общность традиций, психологии, мысли и чувства – вот что он принимал в расчет в первую и в последнюю очередь»524. Именно войны, с его точки зрения, являются судьбоносными для нации, «но какими бы долговечными и могущественными ни были нации, они могут однажды внезапно исчезнуть в большом хаосе»; войны же «являются также великим разоблачителем народов»525. Де Голль писал в своем военном дневнике 1 июля 1920 г.: «Надо видеть отвратительную толпу предместий (Варшавы. – Прим. авт.) <…> чтобы оценить, какой степени нищеты могут достичь люди. Надо долго идти вдоль вереницы растерянных женщин, мужчин, детей, ожидавших часами около дверей муниципальной булочной кусок ежедневного черного хлеба, почувствовать давящие на вашу машину тяжелые взгляды этого оголодавшего простонародья, чтобы понять, что наша цивилизация мало чего стоит, что все красоты, все удобства, все богатство, которыми она гордится, могут быстро исчезнуть под гигантской волной слепой ярости отчаявшихся людей»526. Из этих мыслей Ш. де Голля вытекало его глубокое убеждение в необходимости укреплять обороноспособность своей страны, всегда быть готовым к неожиданному нападению, не дать народу стать жертвой жестокой агрессии и связанных с ней национального унижения, тяжелых лишений, моральной деградации.
Окончательные очертания это убеждение обрело в ходе советско-польской войны, чьи уроки де Голль – военный теоретик и теоретик-новатор – использовал в работах, написанных в межвоенный период. Удивительно, но о пребывании в Польше и боевом опыте в советско-польской войне Ш. де Голль в своих «Военных мемуарах» написал только пять слов: «В последующие годы (после окончания Первой мировой войны. – Прим. авт.) моя карьера прошла ряд различных этапов: командировка в Польшу и участие в польской кампании»527.
Отношение британских лейбористов к вмешательству их страны в Гражданскую войну в России
Е. А. Суслопарова
Аннотация. Автор сосредотачивает внимание на реакции лейбористской партии Великобритании на вмешательство британского правительства в Гражданскую войну в России. В статье рассматриваются основные партийные дискуссии и резолюции по этому вопросу, принятые лейбористами как на ежегодных, так и специальных конференциях, а также участие партии в кампании «Руки прочь от России».
Ключевые слова: Великобритания, лейбористская партия, британское рабочее движение, Гражданская война в России, иностранная интервенция в Россию.
Abstract. The author pays attention to the reaction of the Labour party of Great Britain on the interference of the British government into the Russian Civil War. The article deals with the main party discussions and resolutions on this question adopted by Labour at the annual and special conferences, and also party’s participation in “Hands of Russia” campaign.
Keywords: Great Britain, Labour Party, British Labour Movement, the Russian Civil War, Foreign intervention into Russia.
Вмешательство иностранных государств в Гражданскую войну в России вызвало широкий отклик в рядах британских рабочих. Лейбористская партия, выражавшая интересы подавляющего их числа, никогда не разделяла революционной идеологии, пропагандируемой большевиками. Напротив, она была привержена принципам парламентской демократии и эволюционному пути продвижения к более справедливому общественному порядку. На страницах лейбористских публицистических работ, изданных вскоре после прихода к власти В. И. Ленина и его соратников, можно было встретить комментарии на тему того, что большевики своим кровавым экспериментом по сути «дискредитировали» настоящий социализм, в который верили западные социал-демократы528.
На фоне революционных событий в России и разворачивающейся там Гражданской войны лейбористы активно пропагандировали идею о том, что этот сценарий событий категорически неприемлем для Великобритании. Так, например, будущий лейбористский премьер-министр Р. Макдональд писал в 1919 г. в книге «Парламент и революция», что В. И. Ленин и Б. Кун, один из вдохновителей Венгерской советской республики, действовали в государствах, принципиальным образом отличных от послевоенной Великобритании. «Необходимо проводить четкое различие между политической обстановкой в России и у нас в стране, – писал Макдональд, – между ситуацией в побежденной Венгрии и в победившей Великобритании»