. В ходе сражения активно использовались и пулеметы, и артиллерийские орудия, и в результате прямого попадания снарядов был основательно разбит каменный Вознесенский храм первой трети XIX в.
В тот же день, 6 июля 1918 г., Союз защиты Родины и свободы, возглавляемый Б. В. Савинковым, поднял антибольшевистский мятеж в Ярославле, продолжавшийся до 21 июля. Повстанцы сосредоточились в центре старинного русского города, славившегося архитектурными постройками XVII–XIX вв. Артиллерия Красной армии, насчитывавшая до 10 батарей, систематически обстреливала исторический центр города из 76-мм пушек. Красные использовали для подавления восстания также три бронепоезда и авиацию. Только за два вылета с аэропланов было сброшено 12 пудов динамитных бомб935.
В результате в значительной степени пострадали ряд памятников архитектуры XVII–XIX вв.: Афанасиевский и Спасо-Преображенский монастыри, колокольня Успенского монастыря, церковь Никола Рубленый, церковь Покрова Богородицы на Борисоглебской улице, Гостиный двор. Сгорело здание Демидовского лицея с ценнейшей библиотекой936. В Ярославль осенью 1917 г. перевезли на баржах из Петрограда коллекции Артиллерийского исторического музея (АИМ), в котором хранились военные и художественные ценности, связанные с историей всех родов сухопутных войск России. Они находились в Спасском монастыре, где в результате артиллерийского обстрела возник сильный пожар. Сгорели 55 ящиков с ценным музейным имуществом: всего около 2000 старинных знамен; трофеи, собранные в ходе Первой мировой войны; 300 экземпляров огнестрельного и холодного оружия. На баржах были повреждены 54 ценных орудия, в воде погиб архив 2-й половины ХVIII в. и частично 1-й половины ХIХ в. После подавления восстания выяснилось, что в реставрации и ремонте нуждаются около 40 архитектурных объектов, для чего в Ярославле были созданы реставрационные мастерские937.
В 1918–1920 гг. большевистские власти продолжали сносить с участием военных памятники искусства и старины. Так, 16 августа 1918 г. в подмосковной Верее на митинге отряда Красной армии, убывающего на борьбу против белочехов, приняли решение о сносе памятника одному из героев Отечественной войны 1812 года – генералу И. С. Дорохову, которое сразу же и осуществили, заодно разграбив его могилу в местном соборе Рождества Христова. Летом 1918 г. в Петрограде отдельные группы солдат предпринимали попытки захвата музейных коллекций с целью их дележа и перепродажи938. В Новоспасском и Спасо-Андрониковом монастырях Москвы, Аврамиевской обители Смоленска разместились с осени 1918 – начала 1919 г. первые большевистские концентрационные лагеря. Перед размещением заключенных эти старинные обители были основательно разграблены939. Перечень таких деяний большевиков при желании можно продолжить.
В 1921–1922 гг., когда еще продолжались военные действия на восточных рубежах России, страну охватил страшный голод. И большевистские власти решили воспользоваться народной трагедией для нанесения сокрушительного удара по Русской православной церкви. 27 декабря 1921 г. был издан декрет ВЦИК «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях», 2 января 1922 г., ВЦИК принял постановление «О ликвидации церковного имущества», а 23 февраля 1922 г. «О порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих»940. Для учета, изъятия и отправки ценностей в Гохран из мест их прежнего хранения (музеев, складов ВЧК, губфинотделов, закрытых монастырей и др.) в губерниях создавались комиссии по учету и сосредоточению ценностей при губисполкомах под председательством завгубфинотдела с непременным участием предгубчека и губвоенкома. На губернские комиссии возлагалось руководство и наблюдение за «незамедлительной сдачей» и своевременной транспортировкой ценностей в Гохран. Для охраны ценностей комиссиям предоставлялось право обращаться к начальникам гарнизонов для выделения курсантов или наиболее надежных красноармейцев. Кроме красноармейцев и курсантов к этим акциям широко привлекались также милиционеры и чоновцы, о чем свидетельствуют документальные материалы и фотографии, на которых молодые люди в шинелях выносят иконы, драгоценные оклады, церковную утварь и другие культовые вещи941.
В ряде мест (Москве, Петрограде, Смоленске, Старой Руссе, Шуе и др.) население пыталось противостоять военным, участвовавшим в конфискации церковных ценностей. 15 марта 1922 г. в Шуе по толпе из нескольких тысяч верующих (рабочих, крестьян, ремесленников, мелких торговцев, служащих), пытавшихся не допустить изъятие культовых реликвий из Воскресенского собора, был открыт пулеметный огонь, в результате были убиты шесть, ранены 10 человек. В подавлении волнений населения Шуи участвовал 146-й полк РККА. А скорый на расправу ревтрибунал приговорил к расстрелу ряд шуйских священников942.
В Смоленске ранним утром 22 марта 1922 г. отряды курсантов окружили Свято-Успенский кафедральный собор, а также Вознесенский и Троицкий монастыри. Возмущенные верующие оказали ожесточенное сопротивление, используя камни, глыбы снега, палки, отнимая у курсантов оружие. С помощью подкрепления, вызванного красными командирами, выступление, жертвами которого стали одна погибшая женщина и шесть-семь раненых мужчин, подавили. Учитывая произошедшие уже инциденты, командующий Московским военным округом Н. И. Муралов, встретивший Февраль 1917 г. простым солдатом, создал оперативный штаб для содействия вывозу церковных ценностей во главе с комендантом Москвы Н. А. Яковлевым. Но и в столице страны не обошлось без нежелательных для большевистских властей происшествий. В Москве у церкви Богоявления в Дорогомилове (Хамовнический район) во время работы районной комиссии по изъятию церковных ценностей 5 апреля 1922 г. прихожане, вооружившись камнями, избили восьмерых красноармейцев. Для усмирения толпы протестующих пришлось вызывать отряд кавалеристов943.
При вывозе культовых вещей из церкви Путиловского завода в Петрограде от рук верующих пострадали несколько курсантов и милиционеров. Протестующих рабочих удалось разогнать только с помощью вызванного подкрепления – целого отряда ЧОН944. Как выяснилось, на спасение самих голодающих ушли не более 25–30% из 4,5 млн золотых рублей, в которые были оценены культовые вещи, конфискованные у церковных учреждений945. Часть из них передали в музеи, часть распродали, а кое-что разошлось по рукам тех, кто участвовал в позорных акциях по изъятию церковных ценностей.
Наряду с отрицательными последствиями разрушительной стихии, связанной с анархизмом, хаосом, безвластьем, бескультурьем, в годы Гражданской войны и белыми, и красными велась работа, направленная на сохранение памятников старины. В первых документах советских органов власти, посвященных сохранению историко-культурного наследия страны, фигурировало понятие «памятники искусства и старины», которое укоренилось еще до революции; музейные коллекции именовались «культурными ценностями», «художественными и историко-культурными ценностями»946. Национализацией и сохранением частных коллекций, конфискацией церковных ценностей занимался Отдел по делам музеев и охраны памятников искусства и старины (Музейный отдел), созданный в составе Наркомпроса 28 мая 1918 г. С момента создания и по 1927 г. им руководила (и довольно успешно) Н. И. Троцкая947. Большую роль в деле сохранения историко-культурного наследия сыграли декреты СНК от 19 сентября 1918 г. «О запрещении вывоза и продажи за границу предметов особого художественного и исторического значения» и от 5 октября 1918 г. «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений». В соответствии с этими документами национализировались крупные коллекции и на их основе создавались государственные историко-художественные музеи. Владельцам других коллекций выдавались охранные грамоты. Проводилась регистрация и инвентаризация памятников архитектуры, на которые заполнялись учетные карточки. Только в Москве в 1918–1919 гг. были зарегистрированы 162 архитектурных объекта, подлежащих государственной охране. Создавались новые мемориальные памятники и памятные знаки, открывались новые музеи. В соответствии с классовым подходом и господствовавшей большевистской идеологией особое внимание, естественно, уделялось памятникам истории революционного движения. В годы Гражданской войны советскими органами власти было открыто свыше 70 художественных и краеведческих музеев. Эмиссары Музейного отдела Наркомпроса к июлю 1919 г. обследовали 215 помещичьих усадеб, взяли на учет тысячи движимых («вещных») памятников русской старины.
Справедливости ради нельзя не упомянуть и о действиях высшего комсостава РККА, направленных на сохранение историко-культурного наследия России. В Военно-исторический музей (Петроград) и Исторический музей (Москва) еще с 1918 г. при активном содействии тогдашнего руководителя Наркомата по военным и морским делам Н. И. Подвойского стали поступать имущество и экспонаты полковых музеев развалившейся уже старой армии. И после революционного 1917 г., в период Гражданской войны, продолжали функционировать и даже принимать экскурсантов, в том числе и военных, Военно-инженерный музей, Военно-исторический музей, Центральный морской музей948