Если подавляющая часть моего предыдущего жизненного опыта может утратить свою актуальность, это очень неуютное ощущение. Но, к счастью, первая реакция психики все-таки не панический ужас, а что-то вроде головокружения.
— Чувствую себя до неприличия невежественным. Как обитатель палеолитических пещер в роботизированном цеху. Ты можешь помочь мне эволюционировать хотя бы до уровня идиота?
— Власть имущие не любят, когда кто-то из дикарей становится на их уровень, — отрезала Медея, до этого момента думавшая о чем-то своем. — Мне потребуется получить разрешение семьи. Наш род под печатью нейтралитета, одно неосторожное движение и мой портрет украсит унылая черная рамочка. Тут ходи, а там не ходи. Стоит ли вмешательство в практически безнадежную историю такого риска, будут решать старшие.
Вот и открылось, что моя собеседница не одиночка, а входит в некую семью. К тому же под некоей печатью нейтралитета. Похоже, они в наших краях наподобие ссыльных, раз даже передача знаний может вызвать карательные меры.
И ведь не спросить, кто придет карать, потому что ответ наверняка лежит за пределами моего текущего миропонимания. А полученная рекомендация формата “не политурить” не стоит риска.
— Я хоть не самовоспламенюсь до тех пор, пока вы там будете решать?
Немного подумав, пришел к выводу, что капитальные проблемы с безграмотностью все-таки на втором месте. Безопасность своей тушки сейчас актуальнее.
— У тебя же есть Росомаха. Ей твой локальный переизбыток маны как подарок от Деда Мазая. Не только ценный мех, но и три-четыре килограмма легкоусвояемого…
— Понял-понял! Освоить сброс маны штатными средствами. А какой-нибудь просто добрый совет, чтобы не фонить этим болтом на каждой прогулке?
— Металлическая коробка, толщина металла не менее пары миллиметров. Герметичная. Предпочтительно серебро или платина, но дюраль тоже подойдет.
Порыв ветра с залива заставил нас синхронно вздрогнуть и поискать глазами менее продуваемое место.
— Тогда более прагматичный вопрос: как отсюда до привычных мест добираться? Я догадываюсь, что пешком до метро — не вариант, а фокусы с трамваем проделывать не обучен.
— Примерно через полчаса нас вынесет в стабильную фазу, а там уже и до метро можно дойти. Не будь поблизости дацана, минут за десять синхронизировались бы. Просто стой на месте и наслаждайся первым в жизни путешествием в смежные фазовые пространства.
Медея вытащила из сумочки пачку тонких “дамских” сигарет с ментолом, показательно прикурила одну из них от пальца и затянулась.
— Гумилев в трамвае был действительно необходим?
— Момент инерции. Психической, в основном. Ты был отвлечен на декламацию и не отреагировал на смещение. С непривычки четыре человека из пяти впадают в бессознательное состояние до возвращения к стабильной фазе. Не хотелось рисковать.
— Но почему именно Гумилев?
Медея пустила табачный дым колечком, перевела взгляд с моментально разорванного ветром сизого кольца на меня.
— А это, мой милый Имярек, уже называется перформансом.
Глава 13
Чуть более суток назад я встречал рассвет на одной из рек нашей области. Возвращение к тому состоянию, которое Медея назвала стабильной фазой чем-то напоминало тот рассвет.
Машины, снующие по проспекту, неторопливо возвращали четкость. Появились, и поначалу немного испугали, хоть я и не подавал виду — блуждающие человекоподобные тени, некоторые из них прошли прямо сквозь нас.
Впрочем, минут через десять и эти блуждающие тени стали походить на людей. Одновременно с этим прекратилось и их хождение сквозь нас.
— Как мы сейчас видимся с той стороны?
Я не мог не задать этого вопроса.
— Тем, кто вообще без активной маны, никак. Затем они подсознательно начнут нас обходить. А в какой-то момент сочтут, что мы тут были уже долгое время. Тем более, так оно и есть. Ну а попадется кто-то практикующий, получит шанс полюбоваться как сгущаются и материализуются наши тени.
Медея видимо приняла относительно моей судьбы какое-то решение. Куда-то ушло то внутреннее напряжение, которое сопровождало её с момента нашей случайной встречи.
Нет, стилистика её речи не изменилась ничуть. Все те же шутки между делом, нестандартные сравнения, все такая же легкая улыбка и чуть “рваная” динамика некоторых движений, поразительно ровный, но при этом не безэмоциональный тембр голоса.
Только теперь между нами пропали какие-то внутренние барьеры. Настолько, что я во второй раз в своей жизни посмотрел на нее как на представительницу противоположного пола.
Первый раз был, когда Ворчун притащил меня на её квартиру, куда сам попал благодаря Леонике.
По твоему профилю, сказал тогда мой друг. Будешь отвлекать внимание и трепаться на любимые темы. Да и познакомиться там есть с кем…
Но тогда все подобные мысли благополучно выветрились из головы, стоило только Медее произнести мой псевдоним и посмотреть прямо в глаза. Или это тоже была магия? Не исключаю. В той среде, которая сформировалась вокруг медеевской тусовки, только воздыхателей и поклонников хозяйке квартиры и не хватало.
Да, она старше не только основного контингента, приходящего в гости — старшеклассников и студентов младших курсов. Ей около двадцати пяти, хотя сейчас в этом можно усомниться. Все-таки магия на то и магия чтобы творить чудеса. В теории Медея может оказаться ровесницей бабушки, даром что ли Сверчок упоминал о своих веках во множественном числе?
— Все, дальше сам доберешься, — заключила девушка, ориентируясь по каким-то неочевидным для меня приметам. Десять минут выжди и свободен. А мне пора. К тому же, не стоит чтобы нас с тобой видели дольше чем уже получилось. До поры до времени.
— Как мы свяжемся?
При мысли, что придется лишиться магической поддержки на неопределенное время, стало как-то неуютно.
— Я тебя найду, — пообещала Медея и озарилась радужной аурой. Благодаря авалонскому ключу удалось различить целых одиннадцать четко различимых цветов.
Растворялась она в своем сиянии секунды три, я приветливо помахал ей рукой.
Тени посетителей парка уже выглядели как полноценные призраки. Им не хватало только естественных цветов для того, чтобы стать неотличимыми от обычных людей. Ах да, за некоторыми тянулся небольшой шлейф, подобный кометному. Метра на три, не больше. Этот факт отправился в копилку вопросов на обдумывание.
Я чувствовал себя дико уставшим. Слишком многое свалилось на мою неподготовленную психику за последние сутки. Двадцать четыре часа назад мы с отцом разбирались с уловом. С тех пор я увидел на порядок больше чудес чем за всю свою предшествующую жизнь.
Металлическая коробка, напомнил я себе. А то, впрямь, сгорю от перенапряжения. Одно только расширенное зрение чего стоит. Как только мозг ухитряется обрабатывать всю эту чертовщину и не протестует?
Десять минут пролетели быстро. На всякий случай я выждал еще пять и только потом отлип от ограждений моста. Обычный майский, не самый теплый день, неторопливо клонился к вечеру.
Семьи с детьми и молодые парочки активно двигались мне навстречу. Измененное зрение никуда не пропало, но я уже как-то адаптировался к нему. То, что казалось расплывчатостью для дальних объектов оказалось разгрузкой для глаз.
Сосредоточив внимание на чем-то вдали, я мог видеть с той же четкостью, будто поднес к глазам хороший бинокль. Правда, в этом случае такой же “акварельный” эффект наблюдался для всего остального.
Попытка сжульничать и попытаться увидеть то, что за спиной привела к короткому приступу мигрени, моментально пропавшей возле буддийского храма. Свою норму по чудесам я перевыполнил на пару лет вперед, а потому исследовать свойства храма не стал, просто проскочил мимо него, пересек дорогу и быстрой походкой направился к метро.
Тут-то меня и отловил звонок Ворчуна.
— Со мною тут такое произошло…
Тут я не выдержал и расхохотался. Скопившееся напряжение таки вырвалось наружу.
— Извини… нервы…
Ворчун сделал вид, что обиделся, но трубку не бросил, а значит внял моим словам.
— Все, я в порядке, — наконец выдохнул я. — Рассказывай.
— Этих охотников за силой оказывается много. Я попался и теперь понимаю, о чем ты тогда рассказывал.
— И как тебе эта щекотка изнутри?
— Больше похоже на какую-то ломку. Или на жажду секса после первого раза. Теперь буду таким же как ты бубнилой себе под нос. Поделишься своими мантрами и прочим инструментарием?
— Если доживу до встречи, обязательно. А не доживу, скажешь родителям, что я завещал тебе свой телефон.
— О как! Все настолько серьезно? Чем-нибудь смогу помочь? Фаерболов не обещаю, но мои возможности ты знаешь.
— Мне тут очень нужна металлическая коробка, толщина стенок не меньше двух миллиметров. Дюраль, люминь, нержавейка, серебро. Размер… чтобы можно было три сигареты запихнуть,
— Серебро… заинтриговал. Но есть такая, в ней канифоль хранится. Сейчас вытряхну её в другую емкость и готов притащить. Ой, ты дома или где-нибудь в волшебной стране, в которой чудом ловится сигнал Мегафона?
— Почти угадал, к дому доберусь через час. Если встретишь во дворе, будет замечательно. Там и поболтаем по душам.
— С меня пиво, — с энтузиазмом заключил Ворчун, а затем немного замялся.
— Последний странный вопрос, Имярек… Меня тут спросили, а я не знал, что ответить. Короче, тебе не попадалось в литературе или еще где такое имя как Леоника?
По спине пробежали мурашки.
— Нет, Вовка, не помню, чтобы встречал это имя. Погугли, может найдешь. А я пока буду очень ждать нашей встречи. И да, я тут подумал, коробку можешь не тащить, обойдусь как-нибудь.
Ворчун с детства не терпел этой формы своего имени. Настолько, что я еще в четвертом классе торжественно пообещал ему не называть его Вовкой. Если он такие намеки не поймет, значит охотники за силой ему вместе с маной и мозги высосали.
— Блин, у меня тут тоже дела, забыл совсем. Обещал энциклопедию символов одной девушке. Может завтра?