Кто знает, какие формы примут эти следы пережитого боя если я поддамся на ее уговоры. Если в одном месте что-то убавится…
— Во-первых, это моя психика, — возразила девушка. — Сама же прошу тебя помочь.
Во-вторых, психолог, который неизбежно потребуется после наших приключений, тоже будет действовать словами, просто не так доходчиво и убедительно.
А это такое же вмешательство, только со стороны постороннего человека.
Психолог… Абы какой специалист не подойдет.
К простому человеку мы даже сходить не сможем. Просто оттого, что с психологом надо быть откровенным, а нас сдерживает система магических ограничений гражданства.
Специалист нужен особый, с категорией и, желательно, допуском от управы. Во сколько обойдется такая работа — страшно представить. Этак я сам себя уговорю, вместо Алисы.
Что от меня требуется? Отдать точное распоряжение, чтобы подсознание себя исцелило без каких-либо последствий в будущем. То есть, достаточно четкой формулировки, надо лишь все хорошо продумать.
Чем-то ситуация напоминала игру в джинна, которой когда-то развлекались мы с Ворчуном.
Один игрок загадывал вслух желание, а другой, играя роль джинна, пробовал найти в формулировке изъян, позволяющий соблюсти в точности букву желания, но при этом поставить желающего в наиболее дурацкое или смертельно опасное положение.
— Семь раз отмерь, говорит народная мудрость, все равно дураком помрешь, — пробормотал я, выигрывая для себя немного времени.
Видя, что принципиальное сопротивление уже сломлено, Алиса на всякий случай притихла.
— Сейчас я отдам тебе приказ, а ты его внимательно выслушаешь, скажешь если будет что-то непонятно или неприятно, а если все будет понятно и не будет неприятно — ляжешь спать, заснешь спокойным здоровым сном до утра.
Во сне ты, предельно гармоничным и малозатратным способом, избавишься от всех последствий посттравматического синдрома, вызванного нашим недавним участием в боевых действиях.
Кажется, получилось. Алиса загадочно улыбнулась стоило мне завершить свою реплику, повернулась ко мне спиной и меньше чем за четверть минуты погрузилась в сон.
Оставалось только выдохнуть с облегчением.
Кажется, я только что понял один из принципов, по которым работала магия.
Мне не пришлось описывать технологию процесса, а также указывать все участвующие в нем элементы.
Я всего лишь… озвучил свою волю и конечный результат, которых хочу получить.
Но, за счет того, что Алиса являлась моей подопечной, а значит находилась в полной власти — хватило всего лишь четкой формулировки.
Поворочавшись несколько минут, но так и не сумев заснуть, я осторожно встал, натянул штаны и пошел на кухню. Алиса, как и предполагалось, не проснулась пока я шуршал в свете встроенного в телефон фонарика.
Мама сидела возле холодильника, в любимом малиновом халате, с дешевым детективом авторства какой-то дамы в руках. На столе возле нее исходила паром и ароматом жасмина чашка зеленого чая.
— И ты тоже не спишь? — буркнул я, щурясь от верхнего света.
— Оптимизированному человеческому организму для восстановления достаточно двух с половиной часов сна, — не отрываясь от чтения сообщила мама. — Разумеется, мы с отцом внесли все необходимые изменения, когда осваивались в этих тушках. Не очень понятно зачем тратить на сон столько времени. В теории у тебя есть шанс через год-другой тоже освоить этот прием.
Тяжело вздохнув, я протопал к своему месту за столом, протянул руку за чашкой, щелкнул кнопкой включения электрочайника.
Год-другой с учетом тех скоростей, на которых мне пришлось жить с момента обретения авалонского ключа — это лишь чуть короче вечности.
Налив себе чаю, я осторожно сел и стал подбирать слова. Очень не хотелось терять столь удобный доверительный момент, не хотелось смазать его неудачным началом, после которого мама из моих сбивчивых объяснений поймет куда больше нежели планировалось.
— Ты абсолютно правильно сделал, что занялся сексом со своей подопечной, — сообщила мама за секунду до того, как я собрался начать диалог.
Как ей удается одной репликой разрушить всю мою предварительную подготовку? Неужели я настолько прозрачен и очевиден для родителей? И только ли для них?
— Для разнополых отношений подчинения, оно совершенно естественно. Магический контракт такого рода искусственен по своей сути, а потому пробует мимикрировать под то, что имеет неоспоримо естественную природу, — продолжила мама, откладывая в сторону детектив.
Скинув иллюзию старения после обретения мною гражданства, она стала выглядеть как старшая сестра. Но в какие-то моменты жизненный опыт словно превращал маму в сказочное существо типа эльфа: живущее в каком-то ином потоке времени, а оттого сочетающее молодость внешности с колоссальной мудростью во взгляде.
От ошеломительной почтительности перед мамой спасали в такие минуты лишь воспоминания о бабушке.
— Пускай ее влюбленность в тебя является лишь защитной реакцией психики, грань между естественным и наведенным исчезает за недели.
Для неё, естественно. Тебе придется принять эту двойственность, Имярек. Контракты такого рода, даже прекращаясь формально, продолжаются фактически очень и очень долго.
— Мам…
Воспользовавшись паузой, которая понадобилась маме чтобы налить еще чаю, я собрался духом и рассказал про лечение Алисы и свои догадки по поводу магии.
— Перворожденный, — пробормотала себе под нос мама. — Ты хватаешься за Искусство настолько хаотично, что мы с Каннером уже не представляем, куда тебя сдернет в следующий миг.
Да, магия может работать так, как ты сейчас описал. Но только с одним важным условием — ей не должна мешать ничья воля.
Абсолютно ничья. Подчиненный, выполняющий приказ, обязан быть целиком и полностью в твоей власти.
В противном случае, все куда сложнее. Даже не в сотни раз.
— Вам же вроде нельзя меня учить, — удивился я такой откровенности.
Когда ожидаешь получить в ответ порцию намеков, а тебе все вываливают прямым текстом… это обескураживает.
Или, это тоже лишь очередной слой оберточной бумаги, а не магия?
— Ты сам все и так понял, — улыбнулась мама. — Учить и говорить о том, что тебе и так известно, разные вещи.
Пусть есть запрет на озвучивание нового, но запрещать разговаривать двум гражданам с разницей в одну ступень — это уже слишком.
К тому же ты все-таки наш сын и мы дома. Вот родишься окончательно, поймешь, что такое самелианская семья. Человеческий язык местами очень скуден. На родине имелось около трех десятков хорошо различаемых понятий, которые тут сводятся к семейственности.
Это, не считая лакун для наименования ролей и функций в семье.
Вот и спрашивай после этого родителей. Поделился своими догадками глубокой ночью, а тебе в ответ сообщают, что ты еще не до конца родился. Это как будет по-русски? Недорожденный?
— Хоть на какой я сейчас стадии узнать можно? А то вроде как родился как-то у вас. Это, насколько догадываюсь, первая стадия. Затем обретение магии, может вторая, а может и третья какая-то… Но сколько их вообще? Или хотя бы до того момента, как я буду полностью рожденным?
— Мы рождаемся трижды, — вздохнула мама. Черты ее лица на миг затуманились и, черт побери! это было отнюдь не художественное выражение.
— Точнее, рождались, у себя на родине. Люди рождаются единожды. Ты перворожденный, и родился уже дважды.
Нам с Каннером очень хотелось бы, чтобы наш сын имел куда больше общего с родителями. Но тут ограничение на обучение никак не преодолеть. Существуй наша родина… впрочем, тогда тебе не пришлось бы жить человеческой жизнью.
— Тебе неуютно жить человеком?
Мама неопределенно махнула рукой, едва не задев при этом микроволновку.
— К этому мирозданию тоже привыкаешь. Но иногда вспоминаешь молодость, аккуратно стаскиваешь с себя тело и тогда накатывает. Наверное, потому я и не люблю долго спать. Сны слишком похожи на нашу предыдущую жизнь.
— Кстати, о снах…
Мама слишком загрустила, вспоминая уничтоженное мироздание, а мне отчаянно не хотелось видеть ее расстроенной. Потому я предпочел сменить тему и напомнить о своих кошмарах.
— Уговори свое тело спать без сновидений, — предложила мама. — Ведь у него нет иной воли, кроме твоей собственной.
У людей и тело обладает своей волей, мрачно подумал я, вспоминая свои фрагментарные знания психологии. Или в магическом мире считают не так?
Однако, идея была достаточно хороша чтобы ее попробовать.
— Да, еще одна рекомендация, — добавила мама, когда я собрался повторно заснуть. — Прикажи своей нежити не беременеть. Момент не самый подходящий политически.
В идее было что-то парадоксальное. Я даже остановился на пороге кухни.
— Но это же физиология. Разве ей можно приказать?
— Психосоматика. Стигматы, Аутотренинг. Если властвуешь над психикой, то и тело подвластно. В нежити есть своя магия, её должно хватить.
Алиса, как и ожидалось, спала. Полюбовавшись с половину минуты на её безмятежное лицо, я залез под одеяло и закрыл глаза.
Психосоматика? Достаточно приказать своему телу? Если я правильно понял мамины намеки, достаточно иметь запас маны и быть хозяином своему телу. Приказать себе, как Алисе? Или просто захотеть?
Пока решал, как лучше, сам не заметил, что заснул. Крепко и без сновидений.
Глава 55
— Черт побери, я волнуюсь, — призналась Алиса, выходя из такси.
К месту проживания родителей девушки мы приехали незадолго до полудня. Объявление с черно-белой фотографией подопечной над домофоном я заметил еще когда мы подъехали. Стало очень неловко.
Если подойти к вопросу честно, то мои действия классифицировались как похищение человека, с введением в заблуждение всех его родных. Как ни обманывай себя, дело было грязным.
Тебя к этому вынудили, напомнил я себе. Вопрос выживания, казавшийся таким простым, с каждым часом раскрывался десятками новых деталей, чаще всего неприятных.