аинственным образом не распространялся.
Вот по этой полоске полумрака, метра три перед Сверчком и столько же позади него мне и пришлось бежать. К счастью, на немногочисленных поворотах фальшивый гопник-пенсионер притормаживал, словно пытался вспоминать дорогу.
У меня благополучно открылось второе дыхание и приготовилось к работе что-то вроде третьего, когда ощущение внешнего наблюдения вдруг пропало без следа.
— Кажется оторвались, — с удовлетворением в голосе констатировал Сверчок.
— Сейчас выйдем на свет и поднимемся туда, где можно поговорить без посторонних.
Небольшая деревянная лесенка, всего в четыре грубо сколоченные ступени, нашлась почти сразу.
На том конце лестницы наемник нашел кнопку, нажатие которой сделало сначала прозрачной, а затем и вовсе растворило в воздухе целый кусок кирпичной стены.
— И что это было? — успел спросить я прежде чем разглядел открывшуюся местность.
Мы стояли на вершине холма, в нише из белоснежного мрамора. Пришлось специально посмотреть назад чтобы констатировать — прохода, по которому мы бежали, уже не существовало.
Мы словно вышли из пасти гигантского морского чудовища, на голове которого, с копьем наперевес, располагался столь же мраморный, как и его добыча, герой в античной тунике.
Ниша оказалась укрытием для скульптурной группы. Только в том городе, к которому я успел привыкнуть, подобных статуй и холмов не водилось.
— Кто-то очень любопытный и сильный, — выдохнул Сверчок, доставая невесть откуда кепку и водружая ее на голову. Теперь его образ пожилого гопника обрел завершенность. — Судя по косвенным признакам, мужчина откуда-то из внутренних секторов, если не из самой Метрополии.
— Вот же блин, — подумал я, ощущая слабость в ногах. — Кажется, я только что сбежал от инспектора, желавшего задать мне несколько вопросов о Росомахе.
Глава 68
— Кто бы это ни был, я не люблю, когда меня отвлекают. Или, когда пытаются влиять без спроса, — решительным тоном констатировал Сверчок, обойдя вокруг меня пару раз и явно что-то подмечая. — К сожалению, этот настырный преследователь найдет нас и тут. Сколько получится от него бегать, вопрос времени и отклика на поисковый запрос. У этих, из Метрополии, прямой доступ к печати.
Вот за это печатники и не хотят с ним связываться, подумалось мне. А с потомка мигрантов взятки гладки.
Дикарь, с первого взгляда видно. Неопытный, гражданство меньше года получил. Интересно, если бы доступ к печати вдруг оказался у меня — сколько бы я нашел записей о действиях, которые на самом деле не совершал? С Мадам вполне станется действовать под прикрытием, используя мою "учетную запись"?
Пользуясь удобным моментом, пока старик что-то обдумывал, я поспешил оглядеться по сторонам.
То, что этот подземный лабиринт вывел нас в какую-то внешнюю, недоступную профанам часть города, стало понятно, едва мы остановились.
Здесь было теплее, пахло морем, водорослями и чем-то, чему никак не удавалось подобрать названия. А еще в стороне от нас проходила линия фуникулера — такую раньше только в кино или на картинках видел. Вот на нее я и засмотрелся.
— Так, Имярек, — наконец-то пришел к какому-то решению Сверчок. — Нам не дадут как следует поговорить, если мы не предпримем некоторые… контрмеры. Свободного времени осталось совсем мало. Замаскировать или экранировать тебя не получится, консульские кабинеты слишком дорогие, ни ты ни я не потянем расходы таких порядков. Следовательно, пора посетить Корабль.
Космический? Нет, скорее морской, ведь космоса вне жадной зоны не существует. Однако, мне сразу же стало любопытно. Наемник определенно выделял это слово. Корабль с большой буквы… на ум, после непродолжительного размышления, приходил только тот, который под видом болта прятался в браслете. Но он же явно такой не один?
Потому, вместо того, чтобы задавать дурацкие вопросы, я задал всего один, но зато идиотский.
— Корабль?
Сверчок тем временем что-то просчитывал в уме, машинально пощелкивая пальцами на руке.
— Нужен короткий маршрут, который осилишь даже ты, — ответил наемник, не отрываясь от каких-то вычислений.
— Два меридиана подряд выдержишь? Или лучше глубокую фазу?
Теперь уже пришлось задуматься мне. Несколько напрягала потенциальная возможность что-то там не выдержать. Но любопытство взяло верх над осторожностью.
— Опыта мало, но сложный меридиан проходил. Правда только один раз, с матерью в качестве проводника.
Сверчок демонстративно вздохнул, посмотрел в куда-то в сторону, явно желая, как следует выругаться. Но, на мое счастье, не выругался, потому как было бы слишком обидно слышать от него что-то в стиле Алладо.
— Значит, фаза и точка. Двинули.
Он зашагал в сторону дорожки, вымощенной фигурными плитами. Мне оставалось только последовать за ним.
— Чтобы не путаться под ногами, смотри только на меня. Все остальное, разве что периферическим зрением, и то если умеешь им как следует пользоваться, не отвлекаясь на увиденное, — скомандовал старик, поправляя очки. — Идти придется быстро, так что возможны побочные эффекты. Желязны читал?
— Амберский цикл?
Догадаться, о чем речь было не сложно.
— Там сходная механика описана, хоть и переврано местами в угоду читателю. Просто не отставай.
Вот и еще одна книга в копилку библиофила. Что следующее по списку? Хроники вечного героя или Колесо времени?
— Просто идем и не отвлекайся. Увидишь радугу — зови.
Мы спустились с холма, пройдя мимо нескольких клумб с незнакомыми цветами. Я едва не отвлекся, заметив периферическим зрением, подмигивающий из нагромождения то ли век, то ли лепестков глаз с яркой изумрудной склерой.
К счастью, удалось не замедлить шага и достаточно быстро одернуть себя, сосредоточившись на маячащей впереди спине.
Сверчок шагал все так же быстро, из-за чего разглядеть что-то по сторонам удавалось с большим трудом.
Упускать его из виду действительно не следовало: стоило даже немного отвлечься на какую-нибудь диковинку как контур наемника начал раскрашиваться муаровым. Еще немного и появилась бы самая настоящая радуга, а кричать и звать на помощь страшно не хотелось.
Пришлось немного ускориться — старика так и не догнал, но муаровый контур сначала померк, а затем и вовсе куда-то исчез.
Запоминай, Имярек, подумал я. Это ощущение когда-нибудь тебе пригодится. Пускай не покрутить головой, пока есть тактильные ощущения, слух, запахи.
Подумал так, и словно сглазил.
Куда-то отступили звуки. Они не пропали, но стали какими-то приглушенными. Будто между нами и остальным миром поставлены тонкие невидимые стены, без полной звукопроницаемости, но поглощающие часть волн.
Кажется, мы перешли дорогу, полоску теплого асфальта, с какими-то странными символами, вычерченными толи гудроном, толи чем-то на него похожим. Смотреть по сторонам уже не получалось.
Зато изменилось чувство поверхности, по которой пролегал наш путь.
Это все декорация и не настоящее, подумал я мимоходом. Должно быть, в данный момент, если бы кто-то посмотрел со стороны и сумел прочитать мои мысли, у этого телепата возникла бы ассоциация с ежиком в тумане.
Я ёжик. Я упал в реку.
Что-то творилось с моей волей. Она устремилась в путь за Сверчком, оставляя для всех посторонних мыслей лишь самую малость. Оттого и растягивался внутренний монолог, определяя по одной короткой реплике на десятки и сотни шагов.
Как в этом мнимом во всех отношениях пространстве ориентировался мой проводник? Не представляю и вряд ли пойму в ближайшие годы.
Мы куда-то сворачивали, два раза перешагивали через невысокие барьеры, один раз перепрыгивали через небольшую канаву.
Кажется, по сторонам от нас почти все это время был город, но без возможности рассмотреть детали я мог судить об этом лишь по асфальту под ногами да по шумам, которые волнами накатывали с разных сторон.
Несколько раз резко менялось атмосферное давление, закладывало уши. Были ли холодные и теплые порывы ветра свидетельствами нашего перемещения или же их провоцировало что-то другое? Тоже не знаю.
Удивительно, что такие детали меня в тот момент даже не интересовали. Это уже потом я нашел в себе силы задуматься о такой причудливой аномалии собственного мышления.
— Уже близко, — чуть сбив дыхание, сообщил Сверчок, проходя сквозь вращающуюся стеклянную дверь. — Почти пришли. Теперь только лестница.
И была лестница. Винтовая и широкая. Каменная и старинная на вид, однако до того аккуратная, без каких-либо потертостей или выбоин, что при внимательном рассмотрении ощущение историчности полностью пропадало.
Кто-то всего лишь сделал её, совсем недавно, но по старинным чертежам. Или же реставрировал, начисто игнорируя столь ценимые следы от тысяч поднимающихся или спускающихся ног на макушках ступеней.
Теперь я видел уже не всего наемника, а только его ноги, от коленей и ниже.
Сходным образом не так давно мне приходилось следить за мамой. Только там не ощущалось такой капитальной изолированности от окружающего мира. Глубокая фаза?
Мы шли и шли наверх. Не имея возможности глядеть по сторонам, я моментально сбился в подсчете витков, а значит и гипотетических этажей.
Дыхалка долго сопротивлялась насилию, но в результате все-таки сбилась. Сердце вошло в форсажный режим.
Ноги… Ноги помнили отцовскую тренировку и держались молодцом.
А затем все внезапно закончилось и я, не успев вовремя затормозить, уткнулся Сверчку в спину.
— Неплохо для новичка, — быстро развернувшись и цепко ухватив меня за плечо произнес фальшивый старик. Фальшивый, потому как не запыхался, ни во время забега, ни в ходе подъема. Все фальшь, даже его мнимая усталость перед лестницей!
Тем не менее, обижаться на Сверчка не хотелось. Его ирония выглядела достаточно бесконфликтной по своей природе. Промелькнула и оставила основание для размышлений на досуге мысль, что подавляющее большинство встреченных мною практиков по своей природе доброжелательны.