Франс задвигала руками, и Лив ответила ей, рассказав о брошенном каяке. Блондинка побелела как полотно и повернулась к Бернду; в ее взгляде читалась ужасная тревога.
— Генри очень хороший пловец, — сказал он, чтобы успокоить ее. — Без сомнения, ему удалось добраться до другого острова, в данный момент территорию обследуют с вертолета. Кроме того, сейчас, когда гроза утихла, я отправил людей поочередно обыскать их. Им помогают полиция штата и береговая охрана. — Шериф повернулся к брюнетке: — Лив, в багажнике Генри нашли наличные деньги… много денег.
Обе женщины изучающе смотрели на него. Крюгер чувствовал бы себя куда лучше, если б перед ним сейчас было двое мужчин, пусть даже агрессивных, чем такие женщины, как эти.
— По словам своего друга Чарли, Генри нашел эти деньги в хранилище мебели на Эверетт, оформленном на твое имя, Лив… А также он говорит, что их с Генри компания обнаружила, что на острове орудует шантажист. — Бернд покачал головой и поднял руку. — Знаю, что все это выглядит невероятным, но… это еще не все… Нэт Хардинг заявил, что является жертвой шантажа…
Крюгер поднял взгляд на Лив. Та казалась изумленной. Взглянув на Франс, он снова сосредоточил внимание на брюнетке.
— Кроме того, мать Чарли утверждает, что видела, как Франс посреди ночи выехала на Ист-Харбор и что-то достала из урны: конверт или упаковку — нечто, где могли находиться деньги.
Франс выглядела так, будто ее только что ударили кулаком прямо в лицо. Шериф снова переключил внимание на Лив. Та повернулась к Франс, и женщины безмолвно переглянулись.
— Итак, мой вопрос таков: является ли одна из вас тем человеком, который шантажирует других?
Молчание.
— Бернд, ты ведь это не серьезно? — резко спросила Лив; глаза ее сверкали от сдерживаемого гнева.
— Лив, если вам известно хоть что-нибудь, самое время об этом рассказать. Каким образом случилось так, что Генри нашел пачки денег общей суммой двадцать тысяч долларов в коробке, лежащей в хранилище, оформленном на твое имя?
— Боже правый, я ничего об этом не знаю!
— А как случилось, — Крюгер искоса посмотрел на Франс, которая, судя по ее виду, ожидала продолжения, — что мать Чарли видела Франс на Ист-Харбор вынимающей из урны какую-то упаковку в два часа ночи?
Франс энергично потрясла головой в знак отрицания, и в уголках ее глаз появились слезы. Она повернулась к своей подруге, и ее руки принялись лихорадочно летать в воздухе, образуя слова и фразы.
— Франс говорит, что она ничего не понимает и не знает, о чем ты говоришь. Она говорит, что никогда не была на Ист-Харбор в два часа ночи, никогда не доставала из урны что бы то ни было, что это бессмыслица, что мать Чарли кого-то с ней спутала…
— Миссис Сколник выразилась очень ясно, — возразил Крюгер. — Она узнала и машину, и Франс.
Руки продолжили свой безмолвный танец.
— Это невозможно. Франс клянется, что не имеет к этой истории никакого отношения, что ничего не понимает, но она… очень боится.
Теперь на щеках Франс блестели слезы, она умоляюще смотрела на шерифа. Лицо Лив оставалось сдержанным. Франс продолжала свой монолог на языке жестов.
— Она говорит: «Найди моего сына, умоляю, найди его»… Вот что она говорит, Бернд. Слышишь? Найди Генри! Эту историю мы уладим позже… Я жду, чтобы мать Чарли повторила мне эти слова открыто, в лицо. — Ее голос стал жестким. — Не знаю, что там за история, но, черт побери, хочется верить, что все прояснится… А пока что ВЫПОЛНЯЙ СВОИ ГРЕБАНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ ШЕРИФА — НАЙДИ МОЕГО СЫНА!
Крюгер вздрогнул. Лив повысила голос, и ее крик наполнил комнату. Он кивнул.
— Именно этим я и занимаюсь, Лив. — Встал. — Мы задействовали всех, кого только можно. В поисках на побережье нам даже помогают добровольцы. Мы скоро его найдем… и от всего сердца надеюсь, что живым. — Он направился к двери, но по дороге обернулся. — Мне вправду очень жаль. И хоть я и не понимаю, что происходит… надеюсь, что сегодняшняя ситуация сложилась не из-за вас. Но если это так, можете мне поверить, я это выясню.
Попрощавшись, он вышел.
Услышав знакомый шум, работник «Вест-Саунд-Марина» на Оркас-Айленд остановил трактор и навострил уши. Нетипичное время для гидропланов «Кениор-эйр». Сидя на своем месте, мужчина вытянул шею, чтобы разглядеть в небе над верхушками сосен приближающуюся белую точку.
Дождь затих, но бетонная площадка и деревянные набережные продувались ледяным ветром, а небо, обложенное тучами, меняло цвет от стального серого до розового лососевого вдалеке над открытым морем. Сезон уже давно закончился, и теперь редко кто приезжал. Доки заполняли беспорядочно сложенные бруски, доски и подъемные механизмы.
Работник поднял повыше козырек старой бейсболки «Соникс»[55] и наблюдал, как гидроплан, медленно опустившись на залив, легко касается волн. Самолет промчался еще около двухсот метров, затем описал четверть круга и скользнул к пристани. В последний момент пилот выключил зажигание, и гидроплан продолжил двигаться по инерции, а его поплавки погрузились в воду, словно водные лыжи в конце дистанции. Один из «Хэвиллэнд DHC-3 Оттер»: моноплан, который может поднять до десяти пассажиров и девятьсот килограммов груза.
Пять минут спустя мужчина увидел, как из салона выскочил десяток парней. Он нахмурился. Рожи у них явно не туристские. Несмотря на то что все были в гражданском, их выправка не вызывала сомнений: прежде чем стать разнорабочим, он более двадцати лет провел в армии. Еще там были двое волосатых мальчиков и высокий тип с хмурым лицом.
— Здесь все серьезно, — сказал себе работник, глядя, как те поднимаются по трапу, неся поклажу.
Все эти парни буквально сочились неприятностями. Одновременно вниз на пристань скатились два микроавтобуса и остановились на эспланаде. Парни выгрузили из гидросамолета большие черные ящики и быстро сложили их в микроавтобусы, не обменявшись ни единым словом. На крыльях машин работник заметил надпись: «Дир-Бич резорт». Суперсовременный роскошный отель, который прошлым летом открылся на юго-западной стороне острова, как раз напротив Гласс-Айленд.
Интересно, что эта компания собирается здесь делать в такое время года? Имеет ли это какое-то отношение к тому, что происходит на Гласс-Айленд? Историю с парнем, упавшим с маяка, обсуждали по всем местным каналам, как и историю с девушкой, которую нашли мертвой на пляже. Невольно мужчина обрадовался. Будет чем оживить вечерние разговоры в пабе и развлечься, строя предположения одно необычнее другого. Это что-то вроде природных катаклизмов, землетрясений, селевых потоков, терактов и войн. Все считают их досадным и зловещим явлением, но в то же время испытывают нездоровое любопытство и тайное возбуждение, когда это происходит — желательно с другими. Особенно войны — потому как это продолжается дольше и об этом куда больше говорят по информационным каналам.
Эти типы выглядят странно, а рожи у них и вовсе какие-то разбойничьи… Работник причала почувствовал, как мобильный телефон буквально зудит у него в кармане. Но тут один из этих громил, по виду бывший морпех, заметил его и на мгновение остановился, сверля соглядатая тяжелым взглядом. Затем наставил на него палец, изображая, будто стреляет.
Бах, бах…
«Мать честная!» — подумал работник.
Он натянул бейсболку «Соникс» на глаза, схватился за руль и вернулся к работе, направив трактор с прицепом к лодке, вынутой из воды и свисающей с большого передвижного крана.
Отель «Дир-Бич резорт» стоял на вершине скалы. Стекло и алюминий, прямые линии, прозрачность — здание будто парило в воздухе.
Внизу морская волна лизала пляж и отступала, лизала и отступала, неустанно, с журчанием и шипением. Одновременно раздавались резкие крики чаек и мяуканье ветра.
Стоя на большом балконе номера люкс, Грант Огастин разглядывал крохотные домики Ист-Харбор, находящиеся на другой стороне пролива, примерно в двух километрах. У него за спиной, за открытой стеклянной дверью служащие гостиницы и два молодых программиста возились, устанавливая компьютеры, разматывая кабели и электрические удлинители, направляя антенны, настраивая аппаратуру… Внизу, у закрытого на зиму бассейна, ожидала своего часа флотилия из трех небольших вытянутых клиновидных моделей, похожих на небольшие планеры, с луковицей видеокамеры высокого разрешения под брюхом. Легкие дроны. Улучшенная модель разведывательного беспилотного моноплана «RQ-7B Шедоу». Они были оснащены оптическими и инфракрасными камерами, GPS и «рыбьим глазом» с обзором сто восемьдесят градусов. Дроны могли работать в автономном режиме девять часов на расстоянии до ста пятидесяти километров, посылая изображение прямо на компьютеры, находящиеся в номере.
Погода достаточно ясная для хорошей видимости, и Грант направил бинокль на север Ист-Харбор, вдоль побережья острова до шале, обычного для северо-западного побережья Тихого океана: окруженного деревьями, с деревянной лестницей, спускающейся к морю, своей пристанью и лодочным сараем. Итак, в этом доме целых семь лет жил его сын. От волнения у него сжалось горло. Грант не допускал мысли, что Генри мог погибнуть за день до того, как им предстояло встретиться.
Он чувствовал себя расстроенным, охваченным лихорадочным возбуждением и ужасом.
Генри…
Ему нравилось даже это имя.
Конечно, он бы выбрал что-нибудь другое, но Генри-Генри-Генри… Ему нравилось даже его звучание… Генри Огастин… Генри Грант Огастин… Так как он даст ему свою фамилию и свое имя. «Ты жив, Генри, я это знаю. По-другому просто быть не может. Мы столько всего сделаем вместе… Отныне я никому не позволю встать между тобой и мной. Я снова нашел тебя, и скоро мы выстроим жизнь, в которой разделим всё. Всё. Я научу тебя всему, что знаю, а взамен ты научишь меня тому, что знаешь ты и чего не знаю я. Или, более того, что когда-то знал, но забыл. Так как жизнь очень изменила меня, Генри. Больше ничего, слышишь, ничего не будет как раньше. Обещаю тебе».