— Грант, — позвал Джей у него за спиной. — Здесь Рейнольдс.
Огастин обернулся, и на балкон вышел высокий, одетый в черное мужчина с каменным лицом, тяжеловесный, как статуя. Ветер тут же разлохматил ему волосы.
— Где мой сын?
Ответ Ноа был таким же прямым, как и вопрос:
— Я не знаю.
— А что же вы знаете?
— Он вполне мог утонуть… этой ночью был шторм.
Грант посмотрел ему прямо в глаза.
— Он жив, — отрезал он. — Я это знаю, чувствую. Он жив, и вы мне сейчас его найдете.
— Я больше ничем не могу быть вам полезен, сэр. У вас есть вся информация и все люди, которые вам необходимы. Я бы предпочел отрабатывать другой след…
Грант нахмурился.
— Какой след?
Накануне Ноа провел вечер за компьютером: наконец-то он нашел фирму в Лос-Анджелесе, упомянутую в договоре, найденном у Генри, фирму некоего доктора Джереми М. Холлифилда. Поисковая система выдала немало сведений об этом «докторе» Холлифилде. Субъект, который имел медицинский диплом, но несколько отдалился от первоначальной специальности, пробуя себя в довольно разнообразных областях, таких как йога, альтернативная медицина (он открыл аюрведический центр), спортивная медицина и даже психические расстройства. Его сайт назывался «Академия победителей». Изобретательный, но, судя по всему, не слишком одаренный по части деловых качеств, так как все, что он ни предпринимал, в конце концов с треском проваливалось. Тип с сомнительной репутацией. И что особенно удачно, Ноа удалось найти домашний адрес этого господина в Лос-Анджелесе.
— Какой след? — повторил Грант.
— След, который ведет нас в Лос-Анджелес, в те времена, когда его матери жили там…
Внезапно Грант стал очень внимательным.
— Чтобы заполучить некоторые сведения, мне понадобятся деньги. Люди такого толка, как тот, с кем я должен увидеться, понимают только единственный язык.
— Что за человек? Какие сведения?
— Это я вам сообщу, когда они у меня появятся.
Грант обернулся к Джею, тот кивнул.
— Сколько?
— Примерно тридцать тысяч долларов.
— Известно, что мой сын где-то здесь. Недалеко. Так чего ради?
Бывший полицейский Сиэтла пожал плечами:
— Возможно, он попытается сбежать, укрыться где-то в другом месте, вернуться туда. И потом, есть еще Мередит… Полагаю, вам хочется выяснить, что с ней стало и что известно ей.
Мередит… Грант уставился на собеседника. Кто знает, на что она сейчас похожа… Но все же да, верно, Рейнольдс прав — ему хочется знать.
— Вы действительно думаете, что эти бумаги вскоре приведут вас к ней?
— Может быть, да, а может быть, и нет… Но, во всяком случае, здесь, повторяю, я ничем не могу быть полезен. — Ноа указал на флотилию внизу. — По-моему, облет дронами — это слишком мало. И суматоха тоже, — добавил он, указав подбородком на людей в номере.
— Хорошо, отправляйтесь туда и держите меня в курсе. Если хотите, я могу предоставить в ваше распоряжение реактивный самолет.
— Незачем, — качнул головой Ноа. — Есть рейс «Аляска», вылет из Си-Така[56] в четырнадцать двадцать, у меня уже есть билет; в ЛАКСе[57] я буду еще до пяти пополудни.
Билет он заказал еще вчера вечером: оставалось всего два места. Грант удивленно посмотрел на гостя. Он знал не так много людей, которые отказались бы от возможности на халяву попутешествовать частным самолетом.
Ветер кусал их, налетая с боков. Огастин поднял воротник стеганой куртки, похлопал Ноа по плечу:
— Джей сказал мне, что вы прекрасно подходите для этой задачи. Он был прав. Вы проделали хорошую работу, месье Рейнольдс. Спасибо.
На лице частного детектива не отразилось никаких эмоций.
Два часа спустя Блейн и Хантер Оутсы появились у подножия разноцветного индейского тотемного столба, возвышающегося на углу Лотти-стрит и Грант-стрит в Беллингхэме перед входом в суд округа. Ротонда, которая, казалось, сошла прямо с экрана исторического фильма, большое здание из кирпича и стекла. Мгновение братья колебались, не веря происходящему, потом вдохнули свежий воздух свободы, зажгли по сигаретке, молча прикрывшись от ветра и готовясь долго ждать Старика. Тот улаживал детали залога с их чертовым уродом-адвокатом.
Пробившийся сквозь тучи тонкий лучик солнца осветил их бледные недоверчивые лица. В своих охотничьих костюмах, с дикими манерами, двое братьев выглядели в городской обстановке так же неуместно, как одетый в юбку римский солдат — в вестерне. Впрочем, то же самое можно сказать о большинстве, кто проходит мимо. Юрисдикция Верховного суда округа Уотком простиралась до озера Дьябло на востоке, до Ламми-Айленд на западе и до канадской границы на севере. Последняя приносила немало проблем: больше тысячи представителей «Бандидос», «Нуэстра Фамилиа»[58] и «Лос Амигос» свободно расползлись по всему округу и дрались с бандами, подчиненными канадскому чаптеру «Ангелов Ада», за контроль над наркоторговлей… В уединенных долинах Северных Каскадов была еще и незаконная торговля между Британской Колумбией и штатом Вашингтон. А кроме этого, процветали браконьерство, бытовое насилие, пьяные драки, хищения и ссоры между соседями, которые поставляли основную массу всякого рода придурков, регулярно выходивших из дверей Верховного суда округа.
Блейн и Хантер запросто могли бы выступать в качестве гидов для туристов: они знали это здание так же хорошо, как собственный дом. Блейн затянулся сигаретой и уперся в своего брата взглядом сквозь мутные очки. Где-то на улицах Беллингхэма раздался звук полицейской сирены. Глаза Блейна были похожи на два осколка слюды в темных орбитах.
— Что ты думаешь сделать ради Даррелла?
Хантер внимательно посмотрел на брата странным пустым взглядом поверх роскошных очков «Прада».
— Убить сукина сына, который его столкнул.
Блейн сделал еще одну затяжку и согласно кивнул. Облизнув кончик пальца, он пригладил свою черную козлиную бородку.
— Это мелкий ублюдок Шейн нас сдал. Вот кто за всем этим стоит.
— Об этом гаденыше не беспокойся. Скоро поймаем. И ему не поздоровится. Но Даррелл встречался на маяке вовсе не с ним. Нет, с каким-то другим засранцем понаглее его…
Он упирал на шипящие звуки, слова будто сталкивались между собой, и ярость текла у него изо рта подобно ядовитой пене. Лицо его было повернуто к открытому морю. К океану, к островам…
— Черт, знаешь, парень, — проскрежетал Блейн, — когда я думаю о поганце, который сделал это с Дарреллом, у меня такая ненависть, клянусь тебе… Этому сопляку еще отольется.
— Как можно было так легко отпускать этих мелких ублюдков, а? — спросил Хантер, продолжая заводиться. — Как Даррелл позволил себя вот так поиметь? Хочешь, скажу? Расслабились мы все, братишка. Притихли, типа как не при делах… А знаешь почему? Из-за Старика. Вот дерьмо, он рулит всем, как раньше. А куда ни плюнь, теперь дает слабину…
Но семидесятилетний мужчина, который в это мгновение появился из дверей суда, выглядел каким угодно, но не слабохарактерным. Он буквально излучал злость, безумие и ненависть. Маленькие блестящие глазки смотрели с его массивного лица то в одну сторону, то в другую, внимательно изучая улицу. Его мертвенно-бледные губы были крепко сжаты.
— Чего ждете? — бросил он. — Не торчите тут как приклеенные, идите ищите тачку! Черт, и за какие грехи у меня такие сыновья!.. Блейн, двигай задницей, черт бы тебя побрал!
Во взгляде Блейна вспыхнул гнев, но, как и всегда, он втянул голову в плечи и потащился к парковке, не дожидаясь добавки.
На шее Старика мышцы выступали, как у джазового трубача, словно он вот-вот взорвется. Хантер догадался, что отец сейчас в высшей точке кипения и лучше его не раздражать.
— Курить есть?
Хантер вынул пачку из своего стеганого жилета, вставил сигарету в рот Старика и зажег ее своей зажигалкой «Зиппо».
— Спасибо. И сними очки. А то прямо как сраный кретин.
Старший сын вздрогнул, но послушно снял очки, которыми так гордился и за которые выложил больше трех сотен в лавочке в Белвью.
Старик уперся ему в глаза взглядом наэлектризованной гремучей змеи:
— Генри, вот кто мне нужен… Этот дерьмовый помойный крысеныш и прикончил моего сына. У меня только что был разговор в офисе шерифа. Официальный. Это он столкнул его с маяка. Надо, чтобы он заплатил за это, слышите? Я пообещал маме… Господи Иисусе, клянусь всем, что для меня есть святого, — смерть твоего брата не останется безнаказанной, сынок.
Ноа снял пояс и куртку, сложил бумажник, мобильный телефон, компьютер и контактные линзы в пластиковую корзину и приготовился по сигналу сотрудника безопасности пересечь рамку безопасности аэропорта Сиэтл-Такома, когда у него возникло мимолетное воспоминание, легкое, как птичье крыло. Он неподвижно замер, роясь в памяти. Но воспоминание уже испарилось.
— Сэр, пожалуйста, проходите вперед…
Однако у Ноа было ощущение: то, что он так и не вспомнил, очень важно… Это было связано с тем самым первым разом, когда он говорил с Джеем по телефону об этом расследовании, и касалось того, что Джей ему тогда сказал.
— Проходите вперед, сэр! Проходите!
Уже без «пожалуйста» — сотрудник службы безопасности терял терпение. Ноа нахмурился. Что же это было, господи? Что это было?..
— Эй, вы! Вы что, глухой? Проходите!
Рейнольдс спохватился и пересек рамку.
— Извините, — сказал он.
— Будьте любезны встать здесь и поднять руки.
Ноа изогнул бровь:
— Почему? Рамка не зазвонила.
— Вы что, отказываетесь подчиниться?
— Я не отказываюсь; я спрашиваю, почему меня обыскивают несмотря на то, что рамка не зазвонила.
Он увидел, как сотрудник службы безопасности нахмурился.
— Послушайте, вы хотите сесть на этот самолет? Да или нет?