— Конечно, я хочу сесть на этот самолет. И не только хочу, я это сделаю. У вас нет права творить произвол и обыскивать меня только потому, что из-за меня вам пришлось немного понервничать.
— Сэр…
— Вы заставляете меня терять время и сами теряете свое. Вам лучше поинтересоваться вон тем парнем — мутный он какой-то.
Ноа увидел, как во взгляде собеседника вспыхнул гнев.
— Сэр, я не рекомендую вам…
— Чего не рекомендуете? Взгляни-ка в мои документы: десять лет в полиции Вашингтона, пять лет в полиции округа Кинг и восемнадцать — руководитель программы разработки системы. Хочешь учить меня профессии, парень? Тебе сколько лет? Продолжай валять дурака со мной — и окажешься на месте грузчика.
— Валите отсюда.
— Спасибо.
Рейнольдс прошел вперед к конвейерной ленте, чтобы забрать свои вещи. Женщина за пультом сканера бросила на него неодобрительный взгляд. Вставляя ремень в брюки, Ноа вспомнил: открытка, которую тогда получила эта женщина — Марта Аллен… Как раз из-за этого Джей и Грант обратили внимание на острова — а затем там произошло это убийство…
В зале для отбывающих он поискал свободное место, положил дорожную сумку у ног и вынул из куртки снимки, которые сделал в комнате Генри. Внимательно посмотрел на фотографии. Рядом с ним лепетала маленькая девочка, разговаривая со своей куклой. Ее мать, закутанная в покрывало, гладила дочку по волосам, а проходящие мимо пассажиры беспокойно косились. Ноа схватил телефон и позвонил Джею:
— Вы сделали анализ чернил, которыми написана та открытка?
Когда Джей ответил, Ноа объяснил ему, чего хочет.
— Ладно, — ответил Джей, — я посмотрю, что можно предпринять. Как только будут какие-то новости, я тебе позвоню. О чем ты думаешь, Ноа?
— Не сейчас. Сперва результаты.
— Хорошо, дело твое.
Рейнольдс разъединил вызов. Его одолевали сомнения. Все они кое-что пропустили. Оно было здесь, но они не увидели. Как в тестах для дальтоников, составленных из цветных точек: есть форма, рисунок, скрытый среди точек…
Дальтониками оказались они все.
39. Один
Вот теперь я приближаюсь к концу этой истории. И, без сомнения, к самой печальной и самой драматичной ее части.
Агат-Бич.
Эти два слова вспыхивали в моем сознании, будто неоновая вывеска захудалого мотеля на севере Аврора-авеню в Сиэтле.
Я разглядывал «Зодиак» на прицепе в чьем-то гараже, когда ко мне пришло это. Одна подробность — но ужасная, она заставила меня до смерти разволноваться. Нет, это невозможно! Я отказывался это признать, этому обязательно должно найтись объяснение.
Я повернулся и направился прямо в свое убежище — там в одной из комнат, похожей на маленький кабинет, был компьютер. Я включил его. В ожидании, когда все загрузится, я запустил кофемашину.
Хозяин этого места не счел нужным запаролить компьютер. Люди так наивны… Большинство передвигаются в электронном пространстве, как американские туристы, которые, находясь на мексиканской улице, кладут на стол свои портмоне, ключи от машины и банковские карты.
Как только компьютер оказался готов к работе, я напечатал в строчке поисковика: «Агат-Бич».
Он выдал мне кучу ссылок — все недавние, все связаны со смертью Наоми и тем фактом, что ее тело обнаружено на пляже. Я просмотрел их. Все статьи вышли после 23 октября, однако самая старая — из газеты от 23-го числа, но это было вечернее издание. Я набрал в строчке поисковика: «Убийство, Гласс-Айленд, пляж» — и едва не угробил глаза, разбирая следующие статьи в свете экрана, в крохотной комнатке, где я оставил ставни закрытыми.
Ни в одной из тех, что вышли утром 23-го числа (в интернет-изданиях были даты и время), не было слов «Агат-Бич». Во всех говорилось о «пляже на Гласс-Айленд», без уточнения. Я нашел ту статью, которую мы читали на планшете Чарли в лицее.
Этим утром полиция Гласс-Айленд нашла на одном из пляжей безжизненное тело. Согласно некоторым источникам, речь идет о семнадцатилетней девушке, но кто она, нам не сообщили.
Здесь тоже не упоминался Агат-Бич… Очевидно, полиция сохранила при себе информацию, чтобы не так быстро оказаться в центре назойливого внимания прессы. Однако когда я прибыл на парковку, там уже было много народа. Вероятно, информация о том, что служба шерифа обнаружила тело Наоми именно на Агат-Бич, уже распространилась по острову, и первым журналистам, прибывшим на место, чтобы ее найти, было достаточно лишь задать несколько вопросов или последовать за толпой любопытных.
Да, это представлялось логичным.
А вот что было куда менее логичным: я помчался туда без малейшего сомнения.
Даже ничего ни у кого не спросив.
Следовал ли я за другими машинами? Вовсе нет. Дорогу перекрыли, и на Миллер-роуд никого не было.
Так каким образом я узнал?
Ответ на этот вопрос был у меня с самого начала — застрявший в мозгу, как кусочек мяса между зубами… с тех пор, как на сцене появились слова «Агат-Бич». Сердце принялось изображать тамтам, сперва потише, а затем во всю силу. Я не хотел этого ответа, но тем не менее я его знал: на пароме я позвонил маме Лив, чтобы попросить ее связаться с матерью Наоми, и рассказал ей то, что секунду назад прочел в планшете Чарли. Что на каком-то пляже острова нашли тело молодой девушки. Лив была потрясена и попыталась меня успокоить:
— Послушай, Генри, это всего лишь совпадение.
А затем она сказала следующее, я это хорошо помню:
— На Агат-Бич действительно нашли труп? Какой ужас!
Да. Так и было: благодаря ей я без колебаний бросился на Агат-Бич…
Откуда у нее эта информация, раз ее скрывали от широкой общественности? Ясно одно: она не могла прочитать это в газетах.
Я сглотнул слюну. Можно предположить, что сосед, житель острова, оказался информирован о том, что произошло, — но почему же тогда в телефонном разговоре Лив делала вид, что ничего не знает? Я вернулся в главную комнату, погруженную в темноту, которую разгонял лишь свет маленькой лампы. Сделал сто шагов, ощущая, как внутри меня подтачивает яд сомнения. Мозг буквально кипел.
Конечно, это ничего не доказывает… Но есть еще и деньги.
Деньги за шантаж.
Мало-помалу кусочки пазла складывались воедино. И тут внезапно я подумал еще об одном — и кровь у меня заледенела.
Разъединяя вызов, Крюгер казался озабоченным.
— Только что освободили Оутсов.
Крис Платт отставил в сторону свой стаканчик кофе и нахмурился.
— Ого, — сдержанно произнес он.
Крюгер искоса взглянул на него.
— Думаешь, они сразу захотят отомстить за смерть Даррелла?
— Если они знают, что это Генри его столкнул, они, без сомнения, захотят преподать ему урок.
Шериф сжал губы.
— За исключением того, что еще неизвестно, жив Генри или мертв…
— Жив, — сказал Платт. — Все, кого я допрашивал, единодушны: Генри очень хороший пловец. Безусловно, он сейчас где-то отсиживается.
— В этом случае нужно любой ценой найти его, пока это не сделали Оутсы… Я только что связался с шерифом округа Уотком: после того как они вышли из здания суда, за ними следили. Оутсы не стали возвращаться к себе. Они поехали по Пятой автостраде на юг. Полиция Уоткома оставила их, когда они покинули пределы округа и въехали в Скаджит.
— Они сразу сядут на паром до Анакорта.
— По-моему, так оно и выглядит.
Полицейские замолчали. Это была отнюдь не хорошая новость.
— Вот ведь черт… Генри в бегах, Оутсы прибывают сюда, зажав ножи в зубах, а еще Сет только что предупредил, что на Оркас-Айленд на гидросамолете прибыли какие-то странные парни, они остановились в «Дир-Бич резорт». По его словам, похоже не то на мафию, не то на иностранную разведку… Можешь мне сказать, что происходит? А ко всему прочему этим вечером еще и Хэллоуин; на улицах будет целая куча ребятни. Не хотелось бы, чтобы кто-то из них словил шальную пулю, если дело запахнет керосином.
— А еще куча взрослых в масках, — заметил Платт. — Очень удобно, когда хочешь пройти неузнанным…
Они снова молчаливо посмотрели друг на друга. Все это не обещало ничего хорошего. Совершенно. Крюгер повернулся к приколотому к стене расписанию прибытия парома.
— Оутсы выехали в десять часов утра… Они могут сесть на паром в двенадцать тридцать пять и быть здесь в четырнадцать часов… или же в четырнадцать сорок — и прибыть в пятнадцать сорок пять… Потом прибытие в семнадцать десять, семнадцать пятьдесят, девятнадцать двадцать, двадцать сорок пять и двадцать один сорок пять…
— Я бы сказал, семнадцать пятьдесят или девятнадцать двадцать. Они подождут, пока стемнеет и все будут на улицах, в надежде воспользоваться неразберихой.
— Сейчас скажу Нику, чтобы следил за домом Генри, а Анхель займется паромами.
— А те парни с Оркас-Айленд — думаешь, это случайность, что они сейчас там?
— Я не верю в совпадения, Крис, но зато верю в неприятности. А их я вижу на горизонте огромную кучу.
— Не нравится мне эта история, — задумчиво произнес Платт с сумрачным видом. — Может быть, нам следует запросить подкрепление?
— Потому что у нас трое болванов, которые прибывают в вечер Хэллоуина? Полиция штата Вашингтон и береговой патруль уже заняты поисками Генри. Нам придется выпутываться самим.
— Оутсы опасны, Бернд. Сколько наших людей в состоянии противостоять им, если ситуация выйдет из-под контроля?
— Все просто. Здесь есть ты и есть я.
Банкноты…
Вот мысль, от которой у меня внутри все заледенело.
Они воняли табаком.
Едва я открыл упаковки — там, в плохо освещенном коридоре хранилища, — как сразу почувствовал запах.
Дымок остывшего табака, которым они были пропитаны, исходил от упаковок. Тот же запах, который постоянно витал в доме на колесах Наоми; ее мать притаскивала его с собой из казино и, несмотря на все усилия, не могла от него избавиться.