В кармане Дага зазвонил мобильник. Он вынул его, односложно ответил, добавив: «Я тебе перезвоню». Ноа прищурился. Выключив телефон, хозяин дома снова повернулся к нему:
— Когда мальчишка в итоге попал в больницу, я понял, что мы стремительно движемся к катастрофе. Социальные службы начали обращать пристальное внимание на воспитание Генри, правоохранительные органы — на некоторые происшествия, которые имели место неподалеку. В школе все громче раздавались голоса, ставящие под сомнение родительские навыки Лив и Франс… Те впали в отчаяние и начали отгораживаться от всего мира. Франс ушла с работы, чтобы целый день заниматься Генри. В школе он все чаще и чаще прогуливал занятия…
В голове Ноа вдруг будто молния вспыхнула мысль: «Надо как можно скорее позвонить Джею». Он посмотрел на Клэнси, который продолжал говорить, и ощутил покалывание в затылке.
— И вот в один прекрасный день обе они исчезли. — Даг щелкнул пальцами. — Вот так! Как испарились! В почтовом ящике я нашел записку. Лив и Франс объясняли, что уезжают, поскольку не хотят, чтобы у них забрали Генри, что они этого не вынесут. Они были убеждены, что со временем все уладится.
Он бросил на Ноа взгляд, в котором мелькнуло что-то странное.
— Но раз вы здесь, значит, ничего не уладилось… Он опять принялся за свое, так? Вы знаете, где они?
— Грант Огастин — это имя вам что-нибудь говорит? — спросил Ноа.
Даг нахмурился, затем покачал головой.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. И кто же это?
— Вы никогда не слышали этого имени раньше, от матерей Генри? — настаивал Ноа.
Клэнси снова сделал отрицательный жест.
— А от Мередит?
— Кто это?
Рейнольдс подался вперед.
— Некая Мередит, очень красивая женщина; это не вызывает у вас никаких воспоминаний?
Даг озадаченно уставился на собеседника.
— Говорите, очень красивая женщина? Мередит?
— Да. Возможно, она изменила имя. — Ноа вынул из кармана фотографию и протянул ее Дагу. — Женщина их возраста…
Тот внимательно рассмотрел снимок. И снова энергично потряс головой.
— Это невозможно. Я знал всех их друзей. Я вам уже говорил, мы были почти семьей: эта женщина никогда не принадлежала к их окружению.
— Вы в этом уверены?
— Ну, разумеется! А кто такой Грант Огастин?
— Его отец.
Даг отодвинул в сторону недопитый стакан.
— Это как? Чей отец?
— Отец Генри.
— Не верю, — сказал он.
Горел единственный маленький светильник, и большая часть комнаты была в тени. Даг поднялся и зажег другой — возможно, чтобы разогнать темноту, которая начала сгущаться вокруг них.
— Франс и Лив категорически отказывались говорить, кем были родители Генри. Полагаю, это единственное, что они от меня когда-либо скрывали. Признаться, меня это заинтриговало. И вот без их ведома я провел собственное небольшое расследование… Просмотрел статьи из периодической печати, электронные архивы газетных статей — и сделал вывод, что его родители погибли при драматических обстоятельствах. Знаете, как в романтических телесериалах: когда смотришь их сорок лет подряд, это оставляет свой след. К тому же я оказался прав. Мне удалось обнаружить кое-что, произошедшее несколькими месяцами раньше. Достаточно занимательная история. Если не сказать чертовски страшная. Мне стало понятно, почему они не захотели поделиться… Позвольте, я вам ее расскажу. Согласно моему расследованию, когда Франс и Лив усыновили Генри, он был сиротой, его родителей звали Джорджианна и Тим Мерсер. Знаете, как они умерли? Утонули недалеко от своей яхты, у побережья Сан-Педро… Единственный, кто находился на борту, — это их сын. Тогда ему было семь лет, представляете? По-видимому, он нечаянно поднял трап и не сумел вернуть его на место. На палубу по-другому было не подняться. Современная модель парусника с очень гладким корпусом, вот и всё. На корпусе даже нашли следы ногтей…
Клэнси провел рукой по лицу, и Ноа увидел, что его лоб весь покрыт крохотными капельками пота.
— Полагают, что отец попытался взобраться по якорной цепи, но к тому времени они уже долго плавали, погружались в воду и были слишком утомлены. Может быть, он снова упал в воду, кто знает… Не исключено, что он повторил попытку… но в его мышцах было полно молочной кислоты, понимаете? Так все и произошло: он утонул первым, мать после этого продержалась еще какое-то время. Можете себе представить — родители утонули у ребенка на глазах! И все это время он оставался там: сидя на палубе, смотрел, как они умирают. Когда спасательная служба нашла его, мальчик оставался очень спокойным. Он не плакал. Он был просто равнодушным. Это списали на последствия потрясения, которое ребенок испытал. Все эти долгие часы в море, пока его родители кричали и отчаянно боролись за жизнь… В средствах массовой информации не было ни одной фотографии ребенка. Но я почти уверен, что речь идет именно о Генри. В статье в «Лос-Анджелес таймс» есть фотография с более ранней вставкой: мальчик на ней очень похож на Генри…
Глаза Дага сверкали за стеклами очков.
— Господи боже ты мой, ну и ад! — в заключение произнес он сдавленным голосом. — Некоторые просто родились под несчастливой звездой, а другим, наоборот, везет.
— Можно я позвоню? — спросил Ноа.
Хозяин дома кивнул. Детектив встал, схватил свой телефон, вышел на крыльцо и набрал номер Джея.
— Какая группа крови у твоего босса? — спросил он.
Тот не колебался даже доли секунды.
— Вторая положительная. А почему ты об этом спрашиваешь?
Ноа объяснил и подождал указаний. Над его головой покачивались в ночи высокие пальмы. Опустив глаза, он заметил свет телевизора в окне дома напротив.
— Нет… это бесполезно… Джей, этот тип не представляет собой никакой опасности… Тебе достаточно установить наблюдение.
Закончив разговор, он вернулся в дом.
— Большое спасибо, Даг. Вы очень любезны. Действи…
Комната была пуста. И погружена в тишину. Рейнольдс почувствовал, что сердце так и подпрыгнуло в его груди. Он обернулся кругом. Даг появился из темного угла.
— Бог мой, ну и напугали вы меня! — проговорил детектив.
Ученый с улыбкой смотрел на него. Ноа наклонился, чтобы взять дорожную сумку.
— Даг, и последнее: вы никому не будете говорить об этой истории, слышите? Люди, на которых я работаю, так сказать, шутить не любят…
Клэнси кивнул.
— О какой истории? — спросил он.
Ноа улыбнулся.
— Спасибо, Даг. Не буду больше вам докучать.
Даунтаун, Лос-Анджелес. Ноа скользнул в стеклянный лифт гостиницы «Вестин-Бонавентур» вместе с двумя конгрессменами, у которых были бейджи на пиджаках. Они начали подниматься. Остались далеко внизу бассейны и водопады холла, а пассажиры зависли прямо в небе, снаружи.
— Твою мать, — сказал тот, что помоложе. — Прямо в этом лифте снимали сцену из «Правдивой лжи». Помнишь, ту, где Шварценеггер выкатывает верхом на кабине лифта…
И в самом деле, в кабине висела памятная табличка, где говорилось, что тут проходили съемки, но Ноа было на это наплевать. Как и на освещенные небоскребы на фоне ночного неба, и на огромный сверкающий мегаполис, расстилающийся у их ног на многие сотни километров. Картина, написанная светом, огненными артериями, сочетание неона и темноты…
До самого горизонта.
— Этот город просто создан для того, чтобы заниматься сексом, — сказал второй, постарше. — И я жажду секса. Я жажду киску.
Нетрезвые голоса. У обоих обручальные кольца. Очередные типы, принимающие тестостерон, чтобы омолодиться. Двери лифта открылись, и конгрессмены, хихикая, вышли на двадцать седьмом этаже. Тому, что помоложе, было нелегко идти прямо. Ноа проводил их взглядом, пока двери снова закрывались, и продолжил подниматься.
Тридцать второй.
Рейнольдс зажег в номере все светильники, бросил дорожную сумку на кровать, расстегнул воротник рубашки. Не обращая внимания на вид за окном, открыл мини-бар и схватил упаковку фруктового сока.
Взглянул на часы.
Двадцать три пятнадцать. Напоследок ему оставалось проверить еще одну вещь.
Минутой позже, сидя на краю кровати, он связался по телефону с директором индейского казино.
Наконец Ноа посмотрел в окно. Очевидно, мир продолжал вращаться вокруг своей оси, такси и машины — прочерчивать свой путь на огромных транспортных развязках Лос-Анджелеса, а человеческий род — спешить к своему вымиранию.
Но здесь, в этом номере, время остановилось.
43. Пробуждение
Джей разбудил Генри в три часа ночи.
— Вставай.
— Что?
— Вставай и одевайся. — Он бросил его одежду на кровать.
— Что происходит? — спросил подросток.
— Поспеши, — сказал Джей, не отвечая на вопрос. — Жду тебя в соседней комнате. И не вздумай шуметь.
44. «Поднимайся»
Через минуту Генри присоединился к Джею в гостиной. Почти все светильники были погашены, за исключением двух небольших бра над креслами.
— В чем дело?
Джей схватил его за руку и потащил к следующей двери.
— Минуту! — возмутился Генри, сопротивляясь. — Что все это означает?
— Сейчас увидишь.
Генри попытался освободиться.
— Почему здесь нет моего отца? Он в курсе?
Джей обернулся к нему лицом и приблизил рот к уху Генри.
— Я все знаю. Если ты собираешься остаться сыном своему отцу, в твоих интересах следовать за мной.
— Ничего не понимаю.
— Следуй за мной, и сейчас все поймешь.
На этот раз Генри послушался. Джей увидел в этом доказательство того, что они с Ноа не ошиблись.
Они вошли в лифт. Генри незаметно взглянул на Джея. Тот, погрузившись в свои мысли, хранил молчание.
Когда они появились в холле гостиницы, ночь была черной, влажной и враждебной; их окатило дождем. С другой стороны дороги в свете фонарей море было огромным, и волны с шумом ударялись о скалы. Они прошли до маленькой пристани, спустились по каменным ступенькам и добрались до освещенного блестящего при