Анна насторожилась.
– А когда ж это было?
– Так в семнадцатом. Наш с Настасьей сынок старший тогда в охране служил. Тут, в имении. Я еду ему носил. Вот он и рассказал, что они с Батьковичем приезжали хоронить Джиби.
– Джиби?
– Ну да, фоксик любимый у Феликсовны был.
– Она не жила на даче?
– Не жила. Тут уже новая власть обосновалась.
– Так зачем собаку тут хоронить?
– Ну как… Не знаю. Сын рассказывал: плакала, говорила, что тут у Джиби самое любимое место было.
– И что охрана? Разрешила?
– Ну а чего ж нет. Не люди, что ли? Феликсовна никого из местных не обижала, а в охране почти все тутошние были.
– А где могила?
– Вот этого не знаю. Не спрашивал, да и что толку? Сколь годов прошло! Людские могилы все стерлись, чего уж про собачью говорить.
Мужичок пригорюнился, но лишь на минуту, а потом вдруг сказал:
– Бог прибрал нашего сыночка в том же году. Погиб на фронте. Мы с Настасьей так думаем, что умер он не задаром. Новую жизнь защищать нужно, так кому ж, как не молодым и здоровым. Мы с Настасьей так решили – на судьбу не сетовать, потому как нет в том никакого смысла. Как думаешь?
– Думаю, что так и есть. Нет смысла сетовать, – согласилась она, вглядываясь в побитое жизнью лицо попутчика.
В сетке глубоких морщин ярко голубели глаза, а улыбка была такой простодушной, что у нее защемило сердце. Чем-то этот незнакомый человек напоминал тятеньку Афанасия Силыча. Тот тоже никогда на судьбу не сетовал. Просто честно делал свое дело.
Теперь и она должна сделать свое.
– Скажите, а про клад вы ничего не слышали? Который будто бы Матильда зарыла.
– Слышал, как же. И видел.
– Что? – затаив дыхание, спросила она.
– Как искали его. Два года назад чуть ли не целая рота солдат приезжала. И в доме искали, и везде. В прошлом году тоже комиссия была. Мандат имела. Потом стихло все.
– Значит, не нашли клада?
– Нет. Иначе не стали бы опять ездить.
– Опять? И давно?
– Как раз недавно. Сам не видел, только слышал, что появился какой-то пришлый. Один был и мандата не показывал.
Соврали, значит, бабы. Видели Румянцева в селе. Испугались рассказывать, потому что сразу догадались: это и был убийца.
– А с чего решили, будто он тоже клад искал?
– Спрашивал потому что, кто остался из работавших у Феликсовны. Меня как раз не было, возил Настасью в город к врачам. Ему и показали на обходчика, который Матильду хорошо знал.
Сами, выходит, на Васильева указали.
– А потом Тихона нашего убили, – закончил попутчик.
– Да кто ж? Этот пришлый?
– Всякое говорят. Только никого рядом с убитым не видели.
Осторожничает. Не хочет лишнего брякнуть. Да ей уже и так все известно.
– А ты, смотрю, не зря расспрашиваешь, – сообразил вдруг мужичонка и взглянул, нахмурившись.
Врать она не стала.
– Не зря. Я из уголовного розыска. Расследую дело об убийстве Васильева.
– Выходит, не словили еще убийцу?
– Не словили, но словим обязательно.
Мужичок помолчал, а потом, видимо, что-то скумекав, спросил:
– А ты, значит, думаешь, что убийца может снова к нам заявиться?
– Нет. Теперь он сюда вряд ли сунется. Я выясняю, за что он Тихона убил.
– Думал через него клад найти?
– Скорей всего.
– Ясно. Повел его Тихон к заброшенной будке. Так, может, там и в самом деле клад хранится?
Ну вот. Сейчас она собственными руками запустит новую волну поисков. Только теперь в кладоискатели ринется местное население!
– Не знаю, – как можно равнодушнее произнесла Анна. – Только думаю, что лучше всем про это клад забыть. Его, может, и нет вовсе, а люди кинутся искать. Глядишь, еще кого-нибудь прирежут. Да не одного.
Мужичок перекрестился.
– Я уж точно не полезу. От кладов добра не жди.
– Это точно. И про наш с вами разговор лучше не рассказывайте никому.
– Само собой. Только и ты мою откровенность во зло не используй.
– Обещаю.
Мужичок высадил ее у самого дачного дома. Она поблагодарила, передала привет Настасье и доброго здоровья на долгие годы.
И, наклонившись, шепнула:
– Надеюсь на вас обоих.
Мужичок серьезно кивнул и крикнул своей трудолюбивой кобыле:
– Поспешай, Синичка, дома ждут!
Ишь ты, Синичка.
В дом Анна не пошла. Сделала круг и начала осмотр с сада. Старалась держаться, не привлекая внимания. Все равно заметят, к ответу привлекут, а потом, скорей всего, выдворят. Не поможет и бумажка из УГРО. Объект почти что режимный.
К тому же не стоит подогревать слухи. Народ и так от любопытства изнывает после убийства Васильева.
Пока никто не видит, надо попробовать обследовать как можно больше территории. Хотя, судя по размерам, тут их всех до одного мало будет.
До фонтана добралась через час. Странно, но пока ее никто не окликнул. Чем они там занимаются, если не видят постороннего на вверенной территории?
Фонтан давно зарос сорной травой, металлические части порядочно заржавели. Вряд ли он вообще когда-нибудь заработает.
Вокруг все было усыпано прелыми и недавно упавшими листьями, поэтому больших бронзовых лягушек пришлось поискать. Они были установлены по разные стороны фонтана и смотрели одна на север, другая на юг.
Ей показалось странным, что головы лягушек повернуты от воды. Присмотревшись, она увидела, что одна из фигур накренилась вправо.
Анна присела на корточки и попыталась приподнять завалившуюся лягушку. Тяжелое земноводное не поддавалось, но показалось, что внутри раздался скрежет.
Поглядев по сторонам, она легла на землю и, раскопав ямку, подсунула под панцирь руку. Встретила сначала пустоту, а затем – толстый металлический стержень. По крайней мере, так она определила на ощупь.
Значит, внутри лягушки что-то есть.
Распластавшись, Анна продолжала исследовать внутренности лягушки. Рука все время во что-то упиралась, и это никак не удавалось осмыслить.
Если лягушка механическая, то вряд ли управлялась таким образом, каким она действует сейчас. Анна встала и принялась осматривать внимательнее.
На это ушло целых пятнадцать безрезультатных минут. Чертыхнувшись, она перешла на другую сторону фонтана и проделала те же манипуляции с лягушкой номер два.
Обе к ее пыхтению остались безучастны.
Уморившись, Анна присела на кромку фонтана. Ничего тут нет и быть не может.
Но зачем-то же Румянцев отметил фигуры?
Повернувшись, она наклонилась и стала рассматривать фонтанную чашу. Возможно, лягушки управляются отсюда?
Но и тут ее ждала неудача. То же самое случилось, и когда она приступила к изучению внешней стороны конструкции. Только измазалась вся с ног до головы.
Наконец она отошла от злополучного фонтана и присела на изящную скамеечку. Она тоже оказалась донельзя грязной, но Анне уже было все равно.
Вяло пошевелив ногой, она почувствовала, что в сапоге мокро. Кажется, снова прохудились. Наклонившись рассмотреть обувку получше, Анна уцепилась за неровный край скамьи…
И в этот миг что-то случилось.
Скамейка под ней крякнула дурным голосом, а лягушки начали с лязганьем поворачиваться к фонтану. Та, что была кривая, застряла на полпути и жалобно повизгивала.
Но был и еще один звук. Доносился он из фонтана. Подбежав, Анна заглянула и увидела на дне чаши полуоткрытый люк, крышка которого не поднялась, а отъехала в сторону. Ветер с воем нес в глубину листья и грязь.
– Пещера Али Бабы, – прошептала Анна и полезла через край чаши.
Из открывшегося лаза тянуло сыростью и холодом.
Не поднимаясь с колен, она огляделась еще раз. Ветер всколыхнул растрепавшиеся волосы.
Никого. Ну, тогда с Богом.
Вперед ногами она просунулась внутрь. Отверстия хватило, только с тужурки соскочили две пуговицы и остались лежать на дне фонтанной чаши.
Не забыть подобрать на обратном пути, а то Фефа сокрушаться будет.
Она опустилась еще немного и наконец почувствовала под ногой ступеньку.
Шаг, другой, десять. Выпрямившись в полный рост, Анна коснулась стены и удивилась. Под рукой была не сырая земля, а кирпич. Опираясь на него, она сделала еще полных три шага и ощутила под ладонью что-то похожее на… выключатель.
Не веря, что подобное возможно, повернула ручку и зажмурилась, настолько ярко вспыхнул свет.
Привыкнув, она увидела тянущиеся вдоль стен провода и ярко горевшую лампочку примерно в середине довольно длинного коридора. Стены были мокрыми, пол на несколько вершков залит водой, и где-то в не видимой глазу глубине со звоном капала вода.
Анна двинулась вперед, поскальзываясь и хватаясь рукой за стены. Горящая лампочка осталась за спиной. Теперь ее свет она заслоняла собой. Коридор меж тем постепенно уходил под наклон, и вода поднималась все выше.
Сапоги скрылись в глинистой жиже по щиколотку.
Куда ведет ход, она так и не успела понять.
Позади в лаз как будто что-то свалилось.
Анна резко обернулась, но ничего не увидела. Только лампочка моталась из стороны в сторону.
– Ну привет, что ли, – услышала она вдруг хриплый голос.
Рот открылся и закрылся снова, а ноги словно вросли в землю.
Не ответив на приветствие, Анна прислонилась к стене, нащупав дрожащей рукой пистолет и вглядываясь в сторону, откуда прозвучал голос.
– Я тебя вижу, а ты меня – нет. За лампой спрятался, – сообщил ей невидимый собеседник и, кажется, хихикнул.
Раздалось чавканье глины под слоем воды. Он шел прямо на нее и не боялся.
Она выхватила оружие и выстрелила.
– Тише ты, дура! Похоронишь обоих!
Она сделала несколько шагов вперед, и это было ошибкой. Если бы он обогнул горящую лампу, его силуэт стал бы отличной мишенью.
Но лишние шаги сделала именно она. И даже не успела увернуться. Сильная лапа припечатала ее к стене, и совсем близко возникло до боли знакомое страшное лицо.
– Чего не здороваешься? Чай не чужие, – просипел Биндюжник, давя ей на горло.