{12} вышли в бой с полным числом гребцов; остальные корабли даже не отчалили от берега и были захвачены Лисандром на якорях. Из экипажа большинство он захватил в плен{13} в то время, как они были рассеяны по берегу; лишь немногим удалось бежать в крепости{14}. (29) Узнав, что афинское дело безвозвратно проиграно, Конон обратился в бегство на девяти кораблях. Он причалил к Абарнидскому мысу в Лампсакской области и захватил там большие паруса, оставленные Лисандром. После этого сам он отправился с восемью кораблями к Евагору{15} в Кипр, а Паралийская триэра поплыла в Афины, чтобы известить о происшедшем. (30) Лисандр переправил корабли, пленников и добычу в Лампсак. В числе пленных были и стратеги: Филокл, Адимант и другие. В тот же день он послал милетского пирата{16} Феопомпа в Лакедемон с вестью о происшедшем; Феопомп на третий день пути прибыл в Лакедемон и принес известие. (31) После этого Лисандр собрал союзников на совещание о судьбе пленных. На этом совещании против афинян выдвигался ряд обвинений как по поводу тех преступлений, которые они уже совершили, так и по поводу тех, которые они имели в виду совершить в силу решения народного собрания, постановившего, чтобы у всех пленных была отрублена правая рука{17}. Вспоминали и о том, что афиняне, захватив две триэры, коринфскую и андросскую, сбросили в пропасть весь находившийся на них экипаж; эта смерть была делом рук афинского стратега Филокла. (32) Было произнесено еще много подобных речей, и, в конце концов, было постановлено казнить из числа пленных всех афинян, кроме Адиманта; он был помилован потому, что он один возражал в народном собрании против постановления об отсечении рук; но некоторые считали действительной причиной этого помилования то, что он именно предал афинские корабли{18} лакедемонянам. Когда Филокла, сбросившего в пропасть андросцев и коринфян, вели на казнь, Лисандр спросил его{19}, какого наказания достоин он, положивший начало преступлениям против соплеменников-эллинов. После этого Филокл был казнен.
(II. 2. 1) Лисандр, приведя все в порядок в Лампсаке, поплыл на Византий и Калхедон. Эти города открыли ему ворота, с афинским гарнизоном он заключил мирный договор на условии, чтобы гарнизон удалился из города. Лица же, предавшие[75] Алкивиаду Византий, бежали сперва в Понт, а затем в Афины и получили право афинского гражданства. (2) Лисандр отослал афинский гарнизон в Афины, дав им гарантию{20} безопасности только для следования в этот город, а не в какой-либо другой; при этом он рассчитывал на то, что, чем больше соберется народу в самом городе и Пирее, тем скорее наступит недостаток в съестных припасах; так же он поступал и со всякими другими афинянами, попадавшимися в его руки. Оставив гармостом Византия и Калхедона лаконца Сфенелая, он сам отплыл в Лампсак и приводил там в боевую готовность свои корабли.
(3) «Паралия» прибыла ночью в Пирей и оповестила афинян о постигшем их несчастьи. Ужасная весть переходила из уст в уста, и громкий вопль отчаяния распространился через Длинные стены{21} из Пирея в город. Никто не спал в ту ночь; оплакивали не только погибших, но и самих себя; ждали, что от спартанцев придется претерпеть то же, чему подвергли афиняне лакедемонских колонистов мелийцев, когда после осады их город был взят, гистиэйцев, скионейцев, торонейцев, эгинян{22} и многих других греков. (4) На следующий день было созвано народное собрание, на котором было решено запрудить все гавани{23} Аттики, кроме одной, заново отремонтировать городские стены, расставить гарнизоны и сделать все прочие необходимые приготовления для обороны города во время осады.
В то время как афиняне были заняты этими приготовлениями, (5) Лисандр прибыл с двадцатью кораблями из Геллеспонта в Лесбос и привел в порядок государственные дела[76] в ряде городов, в том числе в Митилене. В города Фракийского побережья он послал Этеоника с десятью триэрами, который принудил всю эту область перейти на сторону лакедемонян. (6) И вся остальная Греция тотчас же после морского поражения отпала от афинян, исключая лишь Самос{24}: здесь было устроено кровавое избиение знати, и городом овладела народная партия. (7) После этого Лисандр послал гонцов к Агису в Декелею и в Лакедемон с извещением, что он возвращается назад с флотом в 200 кораблей. По зову второго лакедемонского царя Павсания вышли в поход лакедемоняне — все поголовно — и прочие пелопоннесцы, кроме аргивян{25}. (8) Когда все были в сборе, Павсаний отправился с ними к Афинам и расположился близ города, в Академии{26}[77]. (9) В то же время Лисандр, прибыв в Эгину, возвратил город его изгнанным жителям, собрав их отовсюду, сколько только он мог[78]. Так же он поступил с мелийцами и другами греками, изгнанными из отечества афинянами. После этого, опустошив Саламин, он причалил к Пирею на 150 кораблях и преградил доступ приплывающим коммерческим судам[79].
(10) Осаждаемые и с суши и с моря афиняне оказались в безвыходном положении. У них не было уже ни флота, ни союзников, ни провианта, неоткуда было ждать спасения; приходилось, по-видимому, подвергнуться всем тем ужасам, которым они прежде подвергали других греков. Разница была лишь та, что лакедемоняне теперь готовились отомстить афинянам за их прежние преступления, а афиняне обижали жителей мелких городов не отомщения ради, а только из высокомерия: они даже не выставляли никакого другого предлога, кроме того, что те были союзниками лакедемонян. Поэтому они даровали полную амнистию{27} всем лишенным прав состояния, но крепились и, несмотря на то, что в городе множество народа умирало от голода, не вступали в переговоры о мире. (11) Но когда запас продуктов совершенно истощился, они послали к Агису послов{28}, предлагая ему мир на условии, что они будут союзниками лакедемонян, а за то получат право сохранить невредимыми Длинные стены и Пирей. Но Агис сказал, чтобы они отправились в Лакедемон, так как он не имеет полномочий на заключение мира. (12) Послы вернулись в город и известили афинян об ответе царя: тогда афиняне послали их в Лакедемон. (13) В Селласии, городе [вблизи] Лаконии{29}, их встретили эфоры и, узнав, с какими предложениями они пришли — это были те же условия мира, которые были предложены Агису, — велели им уходить тотчас же назад и, если им нужен мир, то возвращаться не прежде, чем они не обдумают получше положение вещей. (14) Когда послы вернулись и доложили об этом ответе, афинян охватило отчаяние; если не сдаться, всех ожидает порабощение; если же вступить в новые переговоры, то, пока придет новый ответ из Лакедемона, множество народа помрет от голода. (15) Но никому и в голову не приходило согласиться на то, чтобы стены были срыты. Так, Архестрат был заключен в темницу за то, что он предложил в совете заключить с лакедемонянами мир, уступив им во всех их требованиях, называя этот выход наилучшим; а требовали лакедемоняне, чтобы была срыта часть Длинных стен — на десять стадий с каждой стороны. Было принято постановление, воспрещавшее вносить предложения такого рода. (16) При таких обстоятельствах Ферамен предложил в народном собрании, чтобы его отправили послом к Лисандру{30}; там, мол, он разузнает, должно ли служить лакедемонянам снесение стен только средством для обращения афинян в рабство, или это им нужно для обеспечения их верности лакедемонянам. Его послали, и он пробыл у Лисандра три месяца с лишним, выжидая, пока афиняне из-за недостатка хлеба не дойдут до такого состояния, что готовы будут согласиться на какие угодно условия. (17) Лишь на четвертый месяц он вернулся и доложил в народном собрании, что Лисандр долго медлил с ответом и удерживал его при себе; в конце концов же он сказал, чтобы Ферамен отправился в Лакедемон, так как сам он, якобы, не уполномочен дать ему ответ: это право эфоров. После этого он был выбран, вместе с еще девятью лицами, полномочным послом в Лакедемон. (18) Лисандр, со своей стороны, послал в Лакедемон афинского изгнанника Аристотеля вместе с несколькими лакедемонянами и поручил им передать эфорам, что при переговорах с Фераменом он заявил, что одни лишь эфоры полномочны в вопросах мира и войны. (19) По прибытии Ферамена и прочих послов в Селласию им был задан вопрос, по какому делу они пришли. Когда послы ответили, что они прибыли полномочными послами по вопросу о мире, эфоры велели позвать их в город. Затем было созвано народное собрание, на котором особенно горячо возражали против заключения мира коринфяне и фиванцы, а также и многие другие эллины; они требовали совершенного разрушения Афин