запели пэан Посидону{71}, а все прочие вторили им. Воины полагали, что следует уйти из Арголиды, так как и Агис после землетрясения удалился из Элиды[215]. Агесиполид возразил на это, что если бы землетрясение произошло тогда, когда он собирался вторгнуться в Арголиду, он бы считал, что божество против похода; если же землетрясение произошло уже после вторжения, то оно только знак божеского одобрения. (5) Поэтому он на следующий же день принес жертву Посидону и продвинулся на некоторое расстояние вглубь страны. Ввиду того, что Агесилай за короткое время[216] перед тем также совершил поход на Аргос, Агесиполид, разузнав у солдат, как близко Агесилай подходил к стенам Аргоса и до каких мест он опустошал страну, во всем старался его перещеголять, точно они состязались во всех пяти видах борьбы{72}. (6) Ему случалось, уже перейдя через ров, отступать через него назад под градом стрел, бросаемых с укреплений; зато однажды, когда большинство аргивян отправилось опустошать Лаконию, он подошел так близко к городским воротам, что воины, приставленные аргивянами для охраны ворот, заперли ворота и не дали войти в город беотийским всадникам, боясь, чтобы вместе с ними не вторглись через ворота и лакедемоняне. Поэтому эти всадники были принуждены стоять под бруствером, прижавшись, подобно летучим мышам, плотно к стене, и если бы как раз в это время критяне[217] не ушли из-под Аргоса для совершения набега на Навплию, много людей и лошадей погибло бы от стрел. (7) После этого, в то время как Агесиполид стоял лагерем перед оградой[218], — в его войско ударила молния, и в войске погибло несколько человек, — одни от страха, а другие — пораженные молнией. Некоторое время спустя он приносил жертву по поводу предполагаемого им сооружения крепости в теснине под Келусой. Жертвоприношения дали дурные предзнаменования[219]; поэтому он вывел войско из Арголиды и распустил по домам. Его вторжение, благодаря своей неожиданности, принесло большой вред аргивянам.
(IV. 8. 1) Такими событиями ознаменовалась война на суше[220]. Теперь я перейду к описанию событий, происшедших в то же время на море и в приморских городах, причем я буду описывать лишь наиболее достопамятные события, пропуская несущественные факты. Фарнабаз и Конон, как только они победили лакедемонян в морской битве[221], поплыли по островам и приморским городам, изгоняя лаконских гармостов; они уверяли жителей этих городов, что они не будут оставлять гарнизонов в их крепостях, а предоставят им полную автономию. (2) Услышав это, последние обрадовались, превозносили Фарнабаза и слали ему щедрые дары. Конон поучал Фарнабаза, что если он будет поступать таким образом, все города будут к нему дружественно расположены; если же обнаружится, что он хочет их поработить, то, говорит Конон, каждый город в отдельности может причинить ему много хлопот, а кроме того возникнет опасность, чтобы греки[222], узнав об этом, не возмутились сообща. (3) Фарнабаз следовал его советам. Отправившись в Эфес, он дал Конону сорок триэр, приказав ему двинуться в Сест, где войска снова встретятся; сам же он направился сухим путем в свою сатрапию. Деркилид{73}, бывший его давнишним врагом[223], находился во время морской битвы[224] в Абидосе; он не покинул города, как другие гармосты, но удержал за собой Абидос и сохранил его дружественным лакедемонянам. (4) Он созвал абидосцев и сказал им следующее: «Теперь вы имеете возможность в дополнение к вашей прошлой дружбе к нашему государству проявить себя истинными благодетелями лакедемонян. Нет ничего доблестного в том, что люди верны своим друзьям, когда они счастливы; но такого друга помнят до гроба, который остается верным в несчастьи. К тому же дело обстоит вовсе не так, что, вследствие поражения на море, мы потеряли всякую силу: ведь и прежде, когда афиняне властвовали на море, наш город был, само собой разумеется, в силах награждать друзей и мстить врагам. То, что от нас отвернулись в этом несчастии другие города, еще увеличивает значение вашей верности. Если же кто-нибудь из вас боится того, что мы будем осаждены и с суши и с моря, то пусть он обратит внимание на то, что греческого флота еще нет на море; если же варвары попытаются владычествовать над морем, то Греция этого не допустит и, таким образом, радея о собственной пользе, сделается вашим союзником». (5) Услышав это, абидосцы повиновались по доброй воле и даже с рвением. Они дружелюбно принимали бежавших к ним гармостов и даже зазывали к себе других, не прибывших к ним. Деркилид, после того как в город собралось много надежных людей, переправился в Сест, расположенный как раз против Абидоса и отстоящий от него не более чем на восемь стадий. Он собрал к себе всех тех, которые получили земли на Херсонесе от лакедемонян: он принял также и тех гармостов, которые были изгнаны из европейских городов, увещевая их не унывать и подумать о том, что и в Азии, спокон века принадлежавшей царю, жители маленького городка Темноса, Эг и некоторых других местностей в состоянии просуществовать, не будучи подданными царя. «Вдобавок, — сказал он, — где вы найдете укрепление сильнее и неприступнее Сеста, для осады которого были бы необходимы и корабли и сухопутные силы?». Такими речами он рассеял их страх. (6) Фарнабаз, застав Абидос и Сест в таком положении, объявил жителям этих городов, что если они не прогонят лакедемонян, он пойдет на них войной. Когда же они не повиновались, он приказал Конону препятствовать их выходу в море, а сам опустошал Абидосскую область. Не добившись этим ничего в деле покорения абидосцев, он ушел на родину, приказав Конону позаботиться о том, чтобы из прилегающих к Геллеспонту городов к весне был собран как можно больший флот. Гневаясь на лакедемонян за все то, что́ он претерпел, он считал настоятельнейшей необходимостью отправиться походом в их страну и всячески отомстить им. (7) Вся зима прошла в этих приготовлениях. С наступлением весны{74} Фарнабаз экипировал большое количество судов и, собрав наемное войско, поплыл вместе с Кононом между островами (Архипелага. — С. Л.) в Мелос; там они устроили базу и отправились дальше в Лакедемон. Причалив к берегу прежде всего в Ферах, он опустошил окрестности этого города; затем он и в других местах морского побережья сходил с корабля и всячески опустошал страну. Но, опасаясь лакедемонского войска, недостатка в съестных припасах, а также того, что в этой стране не было хорошей гавани, он через короткое время отплыл назад и причалил к Феникунту на Кифере. (8) Те, в чьих руках был город[225], из страха, что они будут взяты приступом, покинули крепость, заключив с Фарнабазом перемирие, гарантировавшее свободный пропуск в Лаконию. После этого Фарнабаз привел в боевую готовность Киферские укрепления и оставил в Кифере гармостом{75} афинянина Никофема[226] с гарнизоном. Выполнив это, он причалил к Коринфскому Истму и обратился здесь к союзникам с увещанием храбро сражаться и выказать себя верными персидскому царю. Затем он оставил им все деньги, которые имел с собой, и отплыл домой. (9) Конон заявил Фарнабазу, что если тот оставит в его распоряжении флот, то он будет добывать провиант при помощи фуражировки с островов, благодаря чему он сможет вернуться на родину и помочь афинянам восстановить их Длинные стены[227] и стены вокруг Пирея. «Я хорошо знаю, — говорил он, — что лакедемонянам это будет крайне тягостно, и таким образом ты в одно и то же время угодишь афинянам и отомстишь лакедемонянам: одним ударом ты уничтожишь плод их долгих усилий».
(10) Услышав это, Фарнабаз охотно отправил его в Афины, дав ему с собой денег на восстановление стен. Конон прибыл в Афины и восстановил большую часть стены, причем работа эта производилась как его экипажем, так и нанятыми за плату плотниками и каменщиками: он же выдавал деньги и на все прочие нужды. Над постройкой других частей стены работали, кроме самих афинян, Беотия и другие государства, добровольно присоединившиеся к ним. Коринфяне на те деньги, что им оставил Фарнабаз, экипировали суда; при помощи этого флота, руководимого вновь назначенным навархом Агафином, они господствовали в заливе, омывающем берега Ахеи и Лехей[228]. (11) Лакедемоняне также экипировали флот под командой Поданема. Последний погиб при каком-то нападении; его эпистолей[229] Поллид{76} также был ранен и принужден уйти от флота; поэтому начальствование над флотом перенял Гериппид. Преемник Агафина коринфянин Проэн оставил Рий, который был вслед за тем занят лакедемонянами. После Гериппида начальство над флотом перешло к Телевтию[230], которому удалось снова овладеть заливом.
(12) Лакедемоняне услышали, что Конон восстановляет на царские деньги афинские укрепления и что он им подчиняет острова и приморские материковые города при помощи флота, содержимого на те же средства. Поэтому они решили, что если они познакомят со всем этим Тирибаза