{50} у соседей, вифинских фракийцев. (3) Тогда Алкивиад, взяв небольшое количество гоплитов и всадников и приказав кораблям плыть с ним рядом, прибыл в Вифинию и потребовал выдачи имущества калхедонян, угрожая в противном случае войной. (4) Вифинцы отдали просимое, и Алкивиад, заключив с ними мирный договор, вернулся в лагерь с богатой добычей. Затем он огородил деревянной стеной весь город от моря до моря{51} с перерывом в том месте, где протекала река, причем этот перерыв был сделан настолько узким, насколько это только было возможно; работало при этом все войско. (5) Лакедемонский гармост Гиппократ вывел на бой из города воинов; афиняне выстроились против него, а Фарнабаз, находясь вне ограды, оказывал поддержку пехотой и многочисленной конницей. (6) Долгое время в войсках Гиппократа и Фрасилла сражались только гоплиты, пока не пришел на помощь Алкивиад с небольшим количеством гоплитов и конницей. В этом бою Гиппократ погиб, а его войско бежало в город. (7) Фарнабаз также не имел возможности присоединиться к Гиппократу, так как ограда настолько близко примыкала к реке, что оставалась лишь узкая дорожка, негодная для войска; он удалился к храму Геракла в Калхедонской области, где был расположен его лагерь.
(8) В то же время и Алкивиад отправился в Геллеспонт и на Херсоннес для взыскания денег. Прочие же стратеги заключили с Фарнабазом договор, причем он обязался дать афинянам двадцать талантов выкупа за то, чтобы они пощадили Калхедон, и согласился сопровождать их посольство к царю; (9) затем они обменялись с Фарнабазом взаимными клятвами в том, что калхедонцы повинны платить афинянам ту же подать, какую они прежде обыкновенно платили, и обязуются вернуть денежный долг за прежнее время, и что афиняне, со своей стороны, не будут воевать с калхедонянами, пока не вернутся послы от царя. (10) Алкивиад не присутствовал при заключении этого договора, — он был близ Селимбрии{52}. Когда же он взял этот город, он пошел в Византий, ведя с собою все херсонесское ополчение, фракийских солдат и более трехсот всадников.
(11) Фарнабаз, считая справедливым, чтобы и Алкивиад дал клятву, ждал в Калхедоне, пока тот не прибудет в Византий. Алкивиад же, прибыв туда, сказал, что он не поклянется, пока и Фарнабаз также не даст ему клятвы. После этого Алкивиад дал клятву в Хрисополе послам Фарнабаза Митробату и Арнапу, а Фарнабаз — в Калхедоне, алкивиадовым послам Евриптолему и Диотиму. (12) Они произнесли клятвы на верность договору как представители государств, а кроме того обменялись клятвами и как частные люди{53}. (13) Тогда Фарнабаз тотчас же удалился и приказал отправленным к царю послам встретиться с ним в Кизике. Послами же были афиняне Дорофей, Филодик, Феоген, Евриптолем и Мантифей; с ними отправились аргивяне Клеострат и Пирролох; к ним примыкали еще лакедемонские послы Пасиппид и другие, Гермократ, тогда уже изгнанный из Сиракуз[36], и брат его Проксен; Фарнабаз дал им провожатых. (14) В это же время афиняне осаждали Византий{54}, обнеся его стеной и завязывая перестрелки и атаки. (15) В Византии в это время начальствовал лакедемонский гармост Клеарх, а с ним было некоторое количество периэков[37] и немного неодамодов[38], мегарцы под командой Геликса и беотийцы под командой Кератада[39]. (16) Афиняне, не будучи в состоянии добиться чего-либо силой, убедили каких-то византийцев предать город. (17) Гармост Клеарх, будучи уверенным, что никто не решится на предательство, устроив все наилучшим образом и передав команду в городе Кератаду и Геликсу, перешел на другой берег к Фарнабазу. Это было сделано с целью получить у него жалованье для солдат и собрать корабли — как те, которые были в одиночку оставлены Пасиппидом в геллеспонтских гаванях и в Антандре для сторожевой службы, так и те, которые имел во Фракии Агесандрид, морской офицер Миндара, — а также с тою целью, чтобы в Антандре были выстроены новые корабли. Все эти корабли, собравшись вместе, должны были всячески вредить союзникам афинян, чтобы отвлечь их войско от Византия. (18) Когда же Клеарх уплыл, условившиеся предать город приступили к делу. Это были следующие лица: Кидон, Аристон, Анаксикрат, Ликург и Анаксилай. (19) Последний был некоторое время спустя привлечен к суду в Лакедемоне за это предательство, и ему угрожала смертная казнь, но он добился оправдания, указав, что он не предал города, но спас его, видя, как гибнут от голода женщины и дети… Ведь он византиец, а не лакедемонянин. А весь хлеб, бывший в городе, Клеарх на его глазах отдавал лакедемонским солдатам. Вот почему, говорил Анаксилай, он впустил в город врага, а никак не вследствие подкупа и не из ненависти к лакедемонянам.
(20) Когда были сделаны необходимые приготовления, заговорщики, открыв ночью ворота, выходившие на так называемое Фракийское поле{55}, впустили в город войско и Алкивиада. (21) Геликс и Кератад, не зная ничего о происшедшем, бросились на помощь со всем войском к агоре{56}. Но так как враг занял весь город, они оказались в безвыходном положении и принуждены были сдаться. (22) Оба стратега были отосланы в Афины, но Кератад, когда они сходили с корабля в Пирее, скрылся в толпе и бежал в Декелею.
(I. 4. 1) Фарнабаз и послы, находясь зимой во Фригийском Гордии, услышали о том, что произошло в Византии. (2) В начале весны{57} на пути к царю с ними встретились возвращающиеся оттуда же лакедемонские послы Беотий (по имени) со своей свитой и другие, и рассказали, что лакедемоняне добились у царя всего того, чего они желали, (3) а Кир, которому поручалась власть над всей приморской областью{58} и который должен был быть союзником лакедемонян, нес с собою письмо с царской печатью{59}, обращенное ко всем жителям приморской полосы, в котором было написано между прочим следующее: «Шлю Кира караном всех собирающихся[40] в Кастольскую равнину». А «каран» означает «владыка». (4) Афинские послы, услыша это и увидя Кира, захотели либо отправиться к царю, либо, в противном случае, вернуться домой. (5) Кир же велел Фарнабазу или выдать ему послов или вообще под тем или иным предлогом не отпускать домой, не желая, чтобы афиняне узнали о происходящем. (6) Фарнабаз долгое время удерживал послов, то обещая отвести их к царю, то отослать домой, чтобы не заслужить никакого упрека от Кира. (7) Когда же прошли три года, он упросил Кира отпустить их, говоря, что он поклялся отвезти их к морю, раз уж не к царю. Отослав послов к Ариобарзану, он просил дать им провожатых. Провожатые Ариобарзана отвели послов в мисийский город Кий, откуда последние отплыли к остальному войску.
(8) Алкивиад, желая отправиться на родину со своим войском, тотчас же отплыл в Самос, а оттуда с двадцатью кораблями в Керамический залив, находящийся в Карии; здесь он взыскал сто талантов контрибуции и затем вернулся назад в Самос. (9) Фрасибул же с тридцатью кораблями отправился во Фракию{60} и там покорил целый ряд селений, отпавших к Лакедемону, а в их числе и Фасос, находившийся в тяжелом положении из-за войн, мятежей и голода. (10) В это же самое время Фрасилл с остальным войском отплыл назад в Афины. Еще до его прибытия афиняне произвели выборы стратегов, и выбранными оказались изгнанный Алкивиад{61}, отсутствующий Фрасибул и только третий — Конон — был выбран из находившихся на родине афинян. (11) Что же касается Алкивиада, то он отплыл с деньгами из Самоса в Парос на двадцати кораблях, а оттуда направился прямо в Гифий, чтобы наблюдать за триэрами, которые по слухам лакедемоняне там снаряжали в числе тридцати, и разведать относительно возможности возвращения на родину — как относятся к нему в Афинах. (12) Когда же он убедился, что афиняне к нему благосклонны, выбрали его стратегом и что его близкие частным образом усиленно рекомендуют ему вернуться, он поплыл на родину и прибыл в Пирей в тот день, когда город справлял Плинтерии{62}, причем изваяние Афины было окутано, что многие считали дурным предзнаменованием и для самого Алкивиада и для города, так как никто из афинян никогда не решается предпринять в такой день какое-либо серьезное дело. (13) Когда же он приплыл{63}, чернь из Пирея и города собралась к кораблям, горя любопытством увидеть Алкивиада. Одни называли его наилучшим из граждан, говорили, что он единственный человек, который [был оправдан, так как] был несправедливо изгнан, что он пал жертвой злого умысла со стороны людей, уступавших ему во влиянии и в ораторском красноречии, занимавшихся государственными делами лишь в целях собственной выгоды, тогда как он всегда содействовал общественному благу, напрягая для этой цели все силы — как свои личные, так и общественные; (14) Алкивиад, мол, хотел, чтобы возведенное незадолго до того против него обвинение в кощунственном преступлении относительно мистерий разбиралось немедленно; но враги его, несмотря на справедливость его требования, отложили процесс и заочно лишили Алкивиада отечества. (15) В это время он, оказавшись в безвыходном положении, был вынужден сделаться рабом своих злейших врагов