Мифы о поколениях людей — подготовка героизма
Классическая мифология представляет богов в постоянном общении с миром людей, который с древнейших времен достаточно усовершенствовался. Мы говорили уже о первых людях, почти не отличимых от растений и зверей, вылепленных из земли и воды, не заслуживших от Зевса ничего иного, кроме желания их уничтожить. Правда, в греческой поэзии, например у Гесиода в его поэме "Труды и дни", жизнь людей древнейшего времени мыслится каким-то золотым веком, так что поэт прямо называет самое раннее поколение людей "золотым".
Они, правда, не знали ни земледелия, ни ремесел, но зато земля сама давала им обильный урожай, а тучные стада составляли их богатство. Старость не приближалась к ним, и, собственно говоря, смерти они также не знали, а были скрыты землей и по воле Зевса превратились в благостных демонов, покровителей человечества (Гес. Труд. 109-126).
Оказывается, что каждое следующее поколение людей (а их всего пять) несет в себе ростки ухудшения, пока жизнь не становится невыносимой.
Второе — серебряное — совсем не похоже на предыдущее. Люди сохраняют детство чуть ли не до ста лет, тешась забавами, но зато, возмужав, умирают очень быстро, наказанные Зевсом за нежелание приносить жертвы богам. Земля скрыла и это поколение, оказавшееся все-таки в почете у смертных как поколение блаженных людей (там же 127-142).
Третье поколение — медное. Люди этого поколения не ели хлеба, обладали небывалой силой, любили войну, выделывали медное оружие, не зная железа. Они перебили друг друга и ушли безымянные в царство Аида (там же 143-155).
Четвертое поколение, созданное Зевсом, — род славных героев-полубогов, погибший в войнах. Это те самые герои, что сражались под Фивами и в Трое. Однако некоторые из них по воле богов обитают на Островах блаженных, не изведав смерти, трижды в год собирая там плоды, приносимые землей (там же 156-173).
Собственно говоря, поколения мифологического прошлого кончаются этим четвертым родом, так как пятое, к которому причисляет себя поэт Гесиод, относится к историческому прошлому греков VIII в. до н. э.
По мысли Гесиода, неиспорченность близких к природе людей принадлежит золотому веку. Зато по мифологической традиции, поддержанной трагиком Эсхилом в "Прометее прикованном", это были примитивные создания, мало чем отличающиеся от муравьев, но зато спасенные и направленные на путь совершенствования Прометеем.
Характерно, что Зевс, потерпевший неудачу с истреблением этих людей, в дальнейшем все-таки послал потоп на землю, истребивший как раз то, названное Гесиодом третьим, медное поколение людей, известных мощных духом, страшным видом и страстью к битвам. Античные поэты, в частности Овидий (Мет. I 246-380), живописуют ужасы этого потопа. Пережили этот потоп только Девкалион, сын Прометея, и его жена Пирра, дочь Эпиметея (там же I 318 сл., 350 сл., 390). Именно они, родичи Зевса, примерная супружеская пара, были пощажены Кронидом и создали новый род людей, бросая себе за спину кости своей матери-Земли, то есть камни (там же I 390-413), так что Прометей, хотя и через своего сына и племянницу, участвовал в создании еще одного рода людей.
По другой версии, человеческий род пострадал от потопа, после того, как Зевс испепелил титанов, растерзавших Диониса Загрея. Тогда и люди и боги оказались в пучине вод. Но если боги были бессмертны, то люди, настигнутые гибельными волнами, оказались вскоре погребенными в бездне. И только Девкалион, непревзойденный мореплаватель, построив ковчег без парусов, бороздил на нем бескрайние водные просторы. В тот момент, когда мир перестал быть миром и жизнь готова была прерваться, Зевс прекратил потоп, Гелиос высушил землю, смертный род снова отстроил города, дома, дворцы, и природа вновь стала улыбчивой (Нонн. Поэма о Дионисе V 250-388).
Во всяком случае, в те времена, когда родился Гермес, а его старший брат Аполлон основал свое святилище в Дельфах и Деметра странствовала в поисках дочери, род человеческий уже укрепился, возрос, знал хлебопашество, ремесла, торговлю. Люди бороздили на кораблях моря, плыли чуть ли не на край света, стремились к упорядоченной жизни, управлялись царями, почитали богов, строя им храмы и принося обильные жертвы.
Были даже целые народы, особенно дорогие богам. Эфиопы на крайнем востоке и крайнем западе приглашали на пиршество богов, именуясь "беспорочными". Гиперборейцы на далеком севере принимали у себя Аполлона; феаки, потомки Посейдона, на загадочном острове Схерии жили блаженной, беспечальной жизнью, проводя целые дни за пирами, плясками, играми, омовением в банях (Од. VIII 248 сл.), наслаждались роскошью царских дворцов, а также удивительным изобилием природы (там же VI-VIII). Феаки спасали терпящих бедствие на море, отвозя их в родные места на своих быстроходных кораблях, что вызывало гнев Посейдона, наказавшего их за помощь Одиссею. Это у них на пиру Одиссей повествует о своих скитаниях (там же IX-XII). Феакам, что особенно редкостно, боги являются в собственном виде и пируют с ними за одним столом. Феаки милы богам, так же как Киклопы или буйное племя гигантов (там же VII 201-206). В последнем утверждении чувствуется гомеровская ирония по поводу превознесения людей, близких к природе и не терпящих никакого вмешательства со стороны, поскольку свирепые Киклопы, мирно разводящие стада, оказываются на деле людоедами (там же IX 106-566), а гиганты числятся среди предков феаков, они тоже потомки Посейдона, погубленные своим же владыкой Евримедонтом (явное смещение понятий — гиганты как дети Земли и противники богов и гиганты как племя, сначала любимое, а потом истребленное богами).
Однако как ни простирают боги свою власть за пределами Олимпа, как ни вмешиваются в дела земли, то создавая, то истребляя людей, то покровительствуя им, то питая злобу, еще больше они мечтают укрепить и утвердить свою волю и свои замыслы, опираясь на своих же собственных потомков, близких по крови. Отсюда стремление Олимпийцев вступать в брак со смертными.
Сначала это делают богини, как типичные матриархальные владычицы, выбиравшие себе мужей.
Так, Афродита, влюбленная в троянца Анхиза, приходит к нему на свидания и рождает от него Энея (Гом. гимн. IV). Богиня Эос влюбляется в троянца Титона, вступает с ним в брак и дарует ему бессмертие, забыв дать вечную молодость (там же 218-238). Селена тайно приходит в пещеру к Эндимиону (Аполл. Род. IV 54-65).
Боги не отстают от богинь и, вступая в брак со смертными женщинами, создают поколения героев. Но здесь нам следует остановиться и разобраться в том, что древние греки понимали под героизмом и героями и как можно в сжатом виде представить всю историю героизма вплоть до V в. до н. э.
Вслед за этим мы подробно остановимся на различных типах мифологических героев и на гибельной судьбе всего героического поколения в конце мифологического развития.
Кого греки называли героями
Итак, герой (heros) в древнегреческой мифологии — сын или потомок божества и смертного человека. У Гомера героем обычно именуется отважный воин или благородный человек, имеющий славных предков. Гесиод впервые называет род "героев", созданный Зевсом, "полубогами" (hemitheoi) (Труд. 158-160). Лексикограф Гесихий Александрийский (VI в. н. э.) разъясняет: "герой: мощный, сильный, благородный, значительный". Современные этимологи не дают единого толкования этого слова, выделяя в нем функцию защиты, покровительства (корень *ser — вариант *swer- *wer-; ср. servare, а также сближение с именем богини Геры — Неrа).
История героизма, как известно, относится к классическому, или олимпийскому, периоду древнегреческой мифологии (II тыс. до н. э., расцвет — середина II тыс.), связанному с укреплением патриархата и расцветом микенской Греции. Олимпийские боги, ниспровергшие титанов в борьбе с доолимпийским миром чудовищных порождений матери-Земли, создают поколения героев, вступая в брак с родом смертных людей.
196. Шлем и панцирь греческого воина. Найдены в Болгарии. Шлем — коринфского типа, конец VI в. дон. э.; панцирь — 2-я половина V в. до н. э. София. Археологический музей
Известны так называемые каталоги героев с указанием их родителей и места рождения (Гес. Теог. 240-1022; он же фрг. 1-153 Rzach[14]; Аполл. Род. I 23-233). Иной раз, правда, герои не знает своего отца, воспитывается матерью и отправляется на его поиски, совершая по пути подвиги.
Герой призван выполнять волю олимпийцев на земле среди людей, упорядочивая жизнь и внося в нее справедливость, меру, закон вопреки древней стихийности и дисгармоничности. Поэтому он наделяется обычно непомерной силой и сверхчеловеческими возможностями. Однако герой лишен бессмертия, остающегося божественной привилегией. Отсюда несоответствие и противоречие между ограниченностью смертного существа и стремлением героев утвердить себя в бессмертии. До нас дошли мифы о попытке богов сделать героев бессмертными. Так, Фетида закаляет Ахилла в огне, выжигая в нем все смертное и умащая его амбросией (Аполлод. III 13,6), или Деметра, покровительствуя афинским царям, закаляет в огне их сына Демофонта (Гом. гимн. V 239-262). И в том и в другом случае богиням мешают неразумные смертные родители (Пелей — отец Ахилла, Метанира — мать Демофонта). Стремление нарушить исконное равновесие сил смерти и бессмертного мира принципиально не имеет успеха и карается Зевсом. Так, Асклепий, сын Аполлона и Корониды, пытавшийся воскрешать людей, был поражен молнией Зевса (Аполлод. III 10, 3-4). Геракл похитил яблоки Гесперид, дарующие вечную молодость, но затем Афина возвратила их на место (там же II 5,11). Так же безуспешна попытка Орфея вернуть к жизни свою жену Эвридику (там же I 3,2).
Невозможность личного бессмертия компенсируется в героическом мире бессмертием подвига и славой среди потомков. Личность героя большей частью имеет драматический характер, так как жизни одного героя не хватает, чтобы воплотить предначертания богов. В связи с этим в мифах укрепляется идея страдания героической личности и бесконечного преодоления испытаний и трудов. Герой часто гоним враждебным божеством, например Геракла преследует Гера (там же II 4,8), и зависит от слабого, ничтожного человека, через которого действует враждебное божество. Так, Геракл подчинен царю Еврисфею, Ясон зависит от царя Пелия, оба они близкие родичи героев, несправедливо захватившие власть.
Чтобы создать великого героя, требуется не одно поколение героев. Зевс трижды вступает в брак со смертными женщинами, чтобы через тринадцать поколений появился от брака Зевса и Алкмены Геракл (Эсх. Пром. 774), среди предков которого уже были Данай, Персей, Алкей и другие сыновья и потомки Зевса. Таким образом, происходит нарастание героической мощи, достигающей апофеоза в мифах об общегреческих героях, таких, например, как тот же Геракл.
Можно наметить разные типы героев, сложившиеся исторически. Более ранний героизм связан с подвигами героя, физически уничтожающего чудовищ. Такова борьба Персея с Горгоной, Беллерофонта с Химерой, ряд подвигов Геракла, вершиной которых является борьба с Аидом (то есть со смертью), которого он ранит (Аполлод. II 7,3). Поздний героизм связан с интеллектуализацией героев, с их культурными функциями, как, например, у искусного мастера Дедала или строителей фиванских стен Зета и Амфиона. Среди героев — певцы и музыканты, овладевшие магией слова и ритма, укротители стихий (Орфей), прорицатели (Тиресий, Калхант, Трофоиий), отгадыватели загадок (Эдип), хитроумные и любознательные странствующие герои (Одиссей), установители законодательства (Тесей).
Независимо от рода героизма подвиги героев всегда сопровождаются помощью божественного родителя (Зевс, Аполлон, Посейдон) или бога, функции которого близки характеру того или иного героя (мудрая Афина помогает умному Одиссею). Соперничество богов и их принципиальное отличие друг от друга сказывается на судьбе героя (гибель Ипполита как результат спора Афродиты и Артемиды; буйный Посейдон преследует Одиссея вопреки мудрой Афине; Гера, покровительница моногамии, ненавидит Геракла, сына Зевса и Алкмены).
Герой зачастую испытывает мучительную смерть (самосожжение Геракла, см. Софокл "Трахинянки", Сенека "Геракл Этейский"), гибнет от руки вероломного злодея (Тесей), по воле враждебного божества (Гиацинт, Орфей, Ипполит). Вместе с тем подвиги и страдания героев рассматриваются как своего рода испытания, вознаграждение за которые приходит после смерти. Геракл обретает бессмертие на Олимпе и получает в жены богиню Гебу (Гес. Теог. 950-955). Однако, по другой версии, на Ол импе находится сам Геракл, а тень его скитается в Аиде (Од. XI 601-604), что указывает на двойственность и неустойчивость обожествления героев.
Такая же двойственность в судьбе Ахилла: он гибнет под Троей, но затем оказывается на острове Левке (аналог Островов блаженных), где вступает в брак с Еленой (Паве. III 1, 11-13) или даже с Медеей в Елисейских полях (Аполл. Род. IV 811-814). На острове Левке находились после смерти также оба Аякса, Патрокл и Антилох (Павс. III 19, 13). Большая определенность у таких героев, как Менелай, который, будучи зятем Зевса, не испытав смерти, переносится в Елисейские поля (Од. IV 561-563). Гесиод же считает обязательным для большинства героев переселение на Острова блаженных (Труд. 167-173). Асклепий, сын Аполлона, убитый молниями Зевса, мыслится ипостасью Аполлона, обретает божественные функции целителя, и культ его даже вытесняет в Эпидавре культ его отца Аполлона.
Единственный полубог, то есть герой, сын Зевса и Семелы, Дионис, становится еще при жизни божеством (см. "Вакханки" Еврипида), но и эта его божественность подготавливается рождением, смертью и воскресением Загрея, архаической ипостаси Диониса, сына Зевса и богини Персефоны (Нонн VI 155-388). В песне Элейских женщин к богу Дионису обращаются как к Дионису-герою[15]. Таким образом, Геракл явился образцом для представления о герое-боге (Пиндар. Нем. III 22), а Дионис считался героем среди богов.
Развитие героизма и самостоятельности героев приводит к их противопоставлению богам, к их дерзости и даже преступлениям, которые накапливаются в поколениях героических династий, приводя к гибели героизма вообще. Известны мифы о родовом проклятии, которое испытывают на себе герои конца классического олимпийского периода мифологии, соответствующего упадку микенского владычества. Таковы мифы о проклятиях, тяготеющих над родом Атридов, или Танталидов (Тантал, Пелопс, Атрей, Фиест, Агамемнон, Эгисф, Орест), над родом Кадмидов (дети и внуки Кадма — Ино, Агава, Пенфей, Актеон), Лабдакидов (Эдип и его сыновья), Алкмеонидов (Амфиарий и его сын Алкмеон). Создаются также мифы о гибели всего героического рода людей. Таковы мифы о войне семерых вождей против Фив и о Троянской войне. Гесиод рассматривает их как войны, где герои истребили друг друга (Труд. 156-165). Итак, конец II тысячелетия можно рассматривать как конец всего героизма.
197. Гробницы и Львиные ворота в Микенах. XVI — XIV вв. до н. э
В постдорийский период, период после нашествия дорийцев, то есть в начале I тысячелетия до н. э., большое распространение получает культ умерших героев, совсем незнакомый гомеровским поэмам, но зато хорошо известный по микенским царским захоронениям. В культе героев сказалась идея божественного вознаграждения их после смерти, продолжение их заступничества и покровительства людям. На могилах героев приносили жертвы, желая отвратить несчастье (ср. жертвы Агамемнону в "Хоэфорах" Эсхила), им отводили священные участки (например, Эдипу в Колоне), вблизи их погребений устраивали состязания певцов (в честь Амфидаманта в Халкиде с участием Гесиода — Труд. 654-657). Плачи, или френы, по героям, прославлявшие их подвиги, послужили одним из источников эпических песен (ср. "славные деяния мужей", которые поет Ахилл, — Ил. IX 189). Общегреческий герой Геракл считался установителем Немейских игр (ср. Пиндар. Нем. I). Ему приносили жертвы в разных храмах — в одних как бессмертному олимпийцу, в других как герою (Геродот II 44). Некоторые герои воспринимались как ипостаси бога, например Зевса (ср. Зевс — Агамемнон, Зевс — Амфиарай, Зевс — Трофоний, Посейдон — Эрехфей). На месте исчезновения Трофония вопрошали оракула (Павс. IX 39, 5).
198. Вход в сокровищницу Атрея в Микенах. XIV в. до н. э
Там, где была прославлена деятельность героев, строились храмы (храм Асклепия в Эпидавре).
В VII — VI вв. до н. э. с развитием культа Диониса некоторые древние герои, эпонимы городов, вынуждены были уступить торжества в их честь Дионису (при тиране Клисфене в Сикионе почитание Адраста сменилось почитанием Диониса — Геродот V 67).
В Греции мифологический героизм перешел начиная с VII в. до. н. э., с эпохи формирования городов-государств, в стадию религиозно-культового героизма, освященного полисными установлениями и игравшего политическую роль. Герой оказывался защитником полиса, мыслился посредником между богами и людьми, предстателем за людей перед богами. Останки древних героев переносили в города, как это было в 475 г. до н. э. с прославлением Тесея в Афинах, куда перенесли его прах с острова Скироса (Плутарх, Тесей 36). Отсюда — жертвы героям, павшим в битвах, например, в греко-персидской войне при Платеях (Плутарх, Аристид 21). Отсюда же обожествление после смерти и причисление к лику героев известных исторических лиц (Софокл после смерти стал героем по имени Дексион). Почетное звание героя получали после гибели выдающиеся полководцы (Брасид после битвы при Амфиполе — Фукидид V 11,1). В культе героев сказалось древнее почитание мифологических героев, которые стали восприниматься потомками как предки — покровители семьи, рода и полиса.
Разные типы героизма — сила и разум
Как говорилось выше, расцвет героизма в классической мифологии связан с серединой II тысячелетия до н. э. И начинается он с представления о героях, наделенных необычной физической силой. Что же касается тонкостей ума, то обычно рядом с героем находится божество, подающее мудрые советы и приводящее героя к определенному решению. Предоставленный самому себе, герой может совершить непоправимый поступок, стоящий ему жизни. Именно таким образом погиб Мелеагр, сын Ойнея, этолийский герой. Это тот самый Мелеагр, чья жизнь была заключена в тлеющей головешке, спрятанной его матерью в ларце. Тот самый Мелеагр, который прославился охотой на Калидонского вепря (Аполлод. I 8,1-3), собравшей героев со всех концов Греции, причем все это герои раннего поколения, предшествовавшего Троянской войне: Идас и Линкей, сыновья Афарея из Мессении, Кастор и Полидевк из Аакедемона, дети Зевса, Тесей, сын Эгея из Афин, Пирифой, сын Иксиона из Лариссы, Пелей, сын Эака из Фтии, Амфиарай, сын Оиклея из Аргоса, Ясон, сын Эсона из Иолка, и дева Аталанта из Аркадии. Здесь, таким образом, мыслится некое единство всех частей Греции, представленное отдельными героическими личностями. Калидонская охота — общегреческое предприятие. Однако оно чревато усобицами и взаимным истреблением.
199. Мелеагр. Римский рельеф. II в. н. э. Рим. Галерея Спада
Чудовищный вепрь был убит, но в споре за почетный дар Мелеагр отдал предпочтение Аталанте, первой поразившей зверя, и убил братьев матери, претендовавших на шкуру вепря. Тогда Алфея — мать — прокляла сына Мелеагра и бросила в костер головешку, с уничтожением которой огнем погиб в муках и Мелеагр.
В этом мифе наряду с архаическим фетишистским представлением о жизни человека, заключенной в материальный предмет, наряду со следами матриархата и важной ролью женского начала выдвигается мощный герой, избавитель от чудовища, разоряющего страну и губящего посевы.
200. Калидонская охота. Фрагмент росписи кратера Клития и Эрготима. Около 540 г. до н. э. Флоренция. Археологический музей
По другой версии, Мелеагр убивает дядьев в войне, разгоревшейся после споров за шкуру вепря, но сам тоже гибнет в сражении, а мать и жена его кончают в горе самоубийством. Конец героя и в одном и в другом случае зависит и от его собственной, ничем не сдерживаемой воли и от напора древних стихииных сил. Рядом нет мудрого божества-помощника. Но зато миф предполагает, что истинным отцом Мелеагра был сам бог Арес (там же I 8,2). Это дикое и буйное божество только и могло толкать Мелеагра на безрассудные поступки и кичливость своей физической мощью. Вот почему результаты подвига, собравшего всех греческих героев, оказались столь горестны.
201. Калидонская охота. Рельеф римского саркофага. II в. н.э. Рим. Капитолийские музеи
Гибнет от руки героя Беллерофонта, сына Главка, чудовищная Химера, рожденная Тифоном и Ехидной. Химера с львиным туловищем, хвостом дракона, тремя головами, из которых козья, средняя, изрыгала пламя, тоже опустошала землю и губила скот. Но Беллерофонт взнуздал Пегаса, коня, рожденного от Медузы Горгоны и Посейдона, поднялся ввысь и оттуда поразил Химеру (там же II 3,1). В дальнейшем герой стал наследником царя Иобата, отдавшего за него дочь, когда убедился в безупречности Беллерофонта, оклеветанного царем Пройтом. Замечательно, что этот последний, чью дочь отверг Беллерофонт, по ее наущению послал героя к Иобату с дощечками, на которых, по словам Гомера, были начертаны "губительные знаки" (Ил. VI 169), то есть просьба предать Беллерофонта смерти. Беллерофонт избежал смерти, так как не пытался прочитать послание (а известно, что судьба настигает тех, кто пытается ее избежать); а затем, убивая Химеру по воле царя Иобата, он имел косвенным союзником самого Посейдона, породившего от Горгоны Медузы коня Пегаса.
202. Беллерофонт и Пегас. Римский рельеф. II — III вв. н. э. Рим. Галерея Спада
Другой герой, один из предков Геракла, Персей, сын Зевса и Данаи, в опочивальню которой Зевс проник в виде золотого дождя, уже непосредственно руководим в своих действиях мудрыми советами богов (Аполлод. II 4,1-5). Он — освободитель рода человеческого от Медузы Горгоны, превращавшей своим ужасным взглядом каждого человека в камень. Как Пройт Беллерофонта, Персея жаждет погубить царь Полидект и посылает его за головой Медузы. Но Персеем руководят Гермес и Афина. По их советам он сначала приходит к сестрам Форкиадам, затем к нимфам, от которых получает крылатые сандалии, заплечную сумку и шапку-невидимку. Гермес вручает ему изогнутый меч, Афина направляет его руку, готовую поразить Медузу, и по ее совету он смотрит на отражение чудовища в своем медном щите, не встречаясь с ее живым ликом. Персею удается избежать преследования двух бессмертных Горгон благодаря шапке-невидимке.
203. Даная. Около 435 г. до н. э. Париж. Лувр
На своем пути он совершает еще подвиг, освободив царевну Андромеду, отданную на съедение морскому чудищу. Заметим, что Персей не только убивает чудовищ, разорявших посевы и поедавших скот, как это было с Мелеагром и Беллерофонтом. Персей освобождает от страха людей и восстанавливает справедливость, губя врагов, поправших ее, головой Медузы. Именно таким образом он восстановил на царство Диктиса и свергнул Полидекта, угрожавшего его матери Данае. Когда же подвиг завершен, Персей возвращает своим божественным помощникам атрибуты бессмертной силы. Сандалии, сумку и шапку через Гермеса вновь обретают нимфы, а голову Горгоны Афина помещает на свой щит.
204. Даная. Фрагмент росписи кратера Мастера Триптолема. 490-480 гг. до н. э. Ленинград. Государственный Эрмитаж
Далее все более возрастает не только непосредственная помощь богов героям, но герой учится побеждать и осуществлять свои цели с помощью собственного разумения. Можно сказать, что интеллектуализация героев необычайно усиливается, поскольку герой уже не только претворяет советы богов в дее внутренне вполне подготовлен к самостоятельному размышлению. Мы упоминали уже этих умных героев, певцов, музыкантов, прорицателей. Их действия доказывают преимущество умственного дара, помогающего человеку без применения насилия и без кровопролития.
205. Данаю и Персея заключают в ящик. Фрагмент росписи лекифа. V в. до н. э. Париж. Лувр
Так, Амфион, сын Зевса и Антиопы, строит вместе со своим братом Зетом фиванские стены. Пока Зет с огромными усилиями громоздит камни, Амфион, играя на кифаре, заставляет их складываться в мощные стены.
206. Персей и Андромеда. Римское повторение (65-70гг. н.э.) греческой картины художника Никия IV в. до н. э. Из Дома Диоскоридов в Помпеях. Неаполь. Национальный музей
Дедал, внук афинского царя Эрехфея и родня Тесея, отличается особой изобретательностью. Он и архитектор, и скульптор, и великий мастер. Само имя его указывает на "искусного" человека.
207. Смерть Медузы. Фрагмент росписи гидрии Мастера Пана. Около 460 г. до н. э. Лондон. Британский музей
Дедалу настолько дорого первенство в мастерстве, что он даже убивает своего племянника Талоса из-за соперничества с ним и вынужден бежать на Крит к царю Миносу (там же III 15, 9). Он — строитель лабиринта для чудовищного Минотавра, но он и освободитель из лабиринта Тесея с его спутниками (вспомним клубок нити, данной им Ариадне для Тесея). Он сооружает тайно крылья для себя и сына, чтобы скрыться в Сицилию. И хотя сын его Икар гибнет, когда солнце растопило воск крыльев, Дедал невредимым добирается до Сицилии к царю Кокалу. И лишь только Минос пытается выманить его оттуда хитростью, царь Кокал с помощью совета Дедала умерщвляет Миноса, навсегда избавляя Дедала от преследования.
208. Дедал и Икар. Римский рельеф. II в. н. э. Рим. Музей виллы Альбани
Дедал, как и положено герою, — фигура драматичная: его ум и сноровка невольно служат злым целям властителей, и попытка освободиться от их воли приводит к гибели самого дорогого, чем владеет великий мастер, — единственного сына Икара.
209. Дедал и Пасифая. Римский рельеф. II в. н. э. Рим. Галерея Спада
Эдип, сын царя Аайя, настолько мудр, что побеждает страшную душительницу Сфинкс, пожиравшую тех, кто не отгадает ее загадки. И что характерно, по версии более классической, Эдип не убивает это чудовище, а побеждает его остротой ума, так, что Сфинкс гибнет сама.
Как только загадка разгадана и тайна открыта, жизнь теряет всякий смысл для кровожадной душительницы. Сфинкс бросается в пропасть с вершины горы и находит там смерть (там же III 5,8).
Орфей, сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, обладает магической силой искусства. Он — сотоварищ Ясона, Пелея и Геракла, участник похода аргонавтов. Игрой на форминге он усмиряет волны и успокаивает человеческие страсти (Аполл. Род. I 492-515).
Очарованные музыкой, приходят к Орфею дикие звери, движутся деревья и скалы. Подземные божества Аид и Персефона, тронутые игрой Орфея, отпускают на землю его жену Эвридику.
Орфей известен как учредитель древних религиозных обрядов. Гибель его от рук диких вакханок свидетельствует о столкновении двух сил — дионисийского буйства природы и аполлоновского умиротворения, так как Орфей — певец и музыкант входит в круг героев, близких именно Аполлону и Музам.
Ясон. Героизм в союзе с древней магией
Ясон, сын царя Эсона из Иолка, знаменит как глава похода на корабле "Арго" за золотым руном в далекую Колхиду. Там он овладел золотым руном, избежав козней царя Ээта. Но произошло это с помощью влюбленной в него Медеи, дочери Ээта, сведущей в древней магии и колдовстве. В свою очередь любовь и помощь Медеи возможны благодаря вмешательству великих богинь Геры, Афины и Афродиты, допустивших удивительный союз героической силы и колдовской мудрости.
210. Орфей. Фрагмент росписи апулийского кратера. Около 330 г. до н. э. Мюнхен. Государственные античные собрания
Главным источником для истории Ясона является поэма Аполлония Родосского "Аргонавтика" (III в. до н. э.), включающая множество сведений из древнейших мифологических пластов.
211. Орфей в сцене растерзания его вакханками. Фрагмент росписи амфоры из Нолы. 2-я половина V в. до н. э. Париж. Лувр
Сама тема похода с ее дальними странствиями, подвигами в загадочной Колхиде и многотрудным возвращением на родину заставляет включить в спутники Ясона характерных героев. Во-первых, это минийцы, то есть герои из племени древних орхоменских автохтонов, потомков Эола, а во-вторых, многие из них знамениты даже не сами по себе, а своими отцами и дедами, предками явно хтонического происхождения. Не говоря уже о самом Ясоне, потомке Эола, на "Арго" находятся: Геракл (он, правда, вернется с середины пути), Орфей, лапиф Полифем Элатид (собственно "сын ели"), лапиф Кеней, известный оборотничеством, Флиант — сын Диониса, Навплий — потомок Посейдона, Линкей и Ид — сыновья Афарея, некогда сражавшиеся с Диоскурами, Авгий — сын Гелиоса, Евфем из Тенара — сын Посейдона и Европы, дочери великана Тития, Эргин и Анкей — сыновья Посейдона, сын Ойнея Мелеагр, жизнь которого была заключена в тлеющей головешке, Зет и Калаид — сыновья северного ветра Борея и Орифии, Палемоний — сын Гефеста. Дети и внуки богов сохраняют рудименты былой демонической мощи, объединяя ее зачастую с новым типом разумной силы, разрушающей грубый, исполненный магии и фетишизма хтонизм своих праотцев.
Так, Орфей, сын музы Каллиопы, унаследовал от нее магическую силу искусства. Дети Борея мчатся по воздуху, на ногах с золотыми пятками у них черные крылья. Евфем, сын Посейдона, не ведая морских глубин, бегает вихрем по водной глади. Линкей видит сквозь воду, а глаза потомков Солнца наделены особым, но уже не опаляющим блеском Гелиоса. Душа Эфалида, сына Гермеса, живет то в царстве смерти, то среди живых, будучи отражением и подобием двойного бытия самого Гермеса, водителя душ в Аиде и путников на дорогах земли. Периклемен, внук Посейдона, обладает особой силой, которая заставляет сбываться всему, чего бы он ни пожелал. Палемоний, сын Гефеста, ничего не унаследовал от отца, кроме хромоты, а в похвальбе Ида своим копьем, что помогает ему вместо Зевса, слышатся отголоски древней безудержной силы. Она не так уж чужда героическому миру, являясь то в виде богов, чудовищ и демонов, то воплощаясь в как будто бы совершенно безобидные предметы — растения, животных, воду и землю.
Уч астие в событиях похода принимают в основном Олимпийские боги. Однако некоторые из них, сохранившие архаические рудименты, соседствуют с чисто хтоническими божествами, воздействуя на героический мир своими благодетельными или губительными потенциями.
Хирон, сын Кроноса и нимфы Филиры, дает благие советы Ясону (там же I 33 сл.). Афина, наделенная архаическим эпитетом Тритонида, дарит Ясону плащ своей работы; Гера Пеласгическая (ее имя указывает на большую древность) гневается на Пелия, не принесшего ей жертвы (и отсюда вся ее дальнейшая вражда к нему). На пути аргонавтов встречается Аполлон Заревой, идущий из Ликии к гипербореям, вселяя одним своим видом ужас в сердца героев, сотрясая землю и моря.
Тритон, обитатель водных глубин, с рыбьим хвостом, по молитве Ясона является в божественном виде, продвигая корабль аргонавтов к морю. Ночная богиня Геката не раз возникает, вызванная заклинаниями Ясона, среди факельных огней, лая подземных псов, воплей болотных и речных нимф, обвитая змеями.
212. Орфей. Фрагмент римского вотивного рельефа. I — II вв. н. э. Рим. Капитолийские музеи
Путникам встречаются удивительные чудовища: шестирукие "землерожденные", крылатые Гарпии, железные птицы Ареса. Золотое руно в Колхиде охраняется змеем, сыном Геи, родившимся на Кавказе. Медные быки, выдыхающие пламя, пашут ниву Ареса, где из зубов дракона появляются воины.
В сказочной Колхиде по воле царя Ээта Ясон совершает свои подвиги, усмиряя огнедышащих быков и уничтожая землерожденных воинов. Но не следует забывать, что Ясону приходит на помощь царская дочь Медея, полюбившая его по решению богинь — Геры, Афины и Афродиты. Однако Медея, внучка Солнца-Гелиоса, колдунья, сведущая в магических ритуалах, призывающая богиню Гекату в союзницы, обладает собственной демонической силой. Именно она делает зелье из цветка, выросшего на крови Прометея, задумывает усыпить змея и действительно усыпляет его с помощью Сна и ночной владычицы недр Хтонии. Чтобы склонить брата Апсирта на встречу с Ясоном, Медея окропляет воздух зельем, сила которого может привести с гор даже дикого зверя. По ее коварным советам Ясон убивает Апсирта. Она же своей колдовской песней очаровывает Кер — демонов смерти, желая погубить медного великана Талоса. Ввергнутый в безумие чарами Медеи, Талое, охраняющий Крит, гибнет, наткнувшись на острый камень и истекая кровью. Медея дает Ясону советы, как совершить жертвы Гекате. По ее совету он вызывает страшную богиню, мажет волшебным снадобьем свое оружие и сам натирается им, чтобы стать неуязвимым.
213. Аргонавты-Идас и Линкей. Метопа храма Сикиона в Дельфах. 560 г. до н. э
Таким образом, оказывается, что герой Ясон, потомок Эллина, а значит, Прометеева сына Девкалиона (может быть даже, отцом его был Зевс — Аполлод. I 6,2) и самого Прометея, нуждается в помощи не своих божественных предков, но в колдовской силе Медеи, хотя характерным образом боги для пользы героического предприятия Ясона сами допускают такой союз, доказывая этим свою собственную опору на архаическое прошлое. Для свершения подвига классического героя требуется демоническая сила прошлых веков, еще живая и действенная на краю света, в Колхиде. Однако, по устоявшейся мифологической традиции, Ясон отталкивается от Медеи, пытается уйти от нее, как от чего-то чуждого по существу, как от силы, которая обесценивает своими чарами благородный героический подвиг и низводит его до низких, недостойных дел (например, жестокое убийство Апсирта). Поэтому мифы о Ясоне подчеркивают с самого начала любовь, внушенную богом Эротом Медее, а не Ясону, отсюда удаленность друг от друга героев, связанных кровавыми преступлениями гораздо больше, чем любовью.
Тем не менее разрушительные силы древнего хтонизма губительно сказываются на героической сущности Ясона. И хотя Медея остается только необходимой до времени и только терпимой в героическом мире, но не любимой, она сделала свое дело. Героизм и хтонизм, соединившись по воле богов для свершения подвига, взаимно чуждые по самому своему существу, должны разойтись и вступить в тот драматический конфликт, который зловеще озаряет весь комплекс мифов о Медее и Ясоне. Но, как известно, судьба героев всегда драматична.
214. Медея. Фреска из Помпей. I в. н. э. Неаполь. Национальный музей
Чем больше злодеяний при возвращении Ясона на родину совершает Медея, чтобы добыть тому царскую власть, некогда отнятую его дядей, Пелием, тем все более эти усилия оказываются напрасными.
Медея умерщвляет Пелия с помощью его дочерей, но жители Иолка изгоняют ее вместе с Ясоном. Они отправляются в Коринф, но там Ясон пытается расстаться с Медеей и берет в жены царскую дочь. Тогда Медея, брошенная Ясоном, мстит невесте и ее отцу, погибающим в пламени от пропитанных ядом одежд. Из мести Ясону Медея убивает двух своих сыновей, а третий, Фессал, спасается и в дальнейшем царствует в Иолке, на родине отца (по версии Диодора). Сама же она покидает Коринф на колеснице, запряженной драконами и присланной ее дедом Гелиосом. Медея еще пытается устроить свои дела сначала в Фивах, у Геракла, затем в Афинах, соблазняя старого царя Эгея и строя козни против его сына Тесея, но изгнана и оттуда. Не узнанная никем, возвращается Медея в Колхиду, убивает своего брата Персея, чтобы вернуть власть отцу, от которого она когда-то бежала и которого предала ради Ясона.
Круг замыкается. Колдунья и волшебница выполнила свое назначение.
Золотое руно добыто с ее помощью Ясоном, Гера удовлетворена гибелью не почитавшего ее Пелия, но конец Ясона не может считаться достойным. И это наносит героической личности главный урон, так как слава героя живет в песнях потомков. По версии Диодора (IV 55), Ясон кончает самоубийством в Коринфе, по другой — гибнет под развалинами корабля Арго, знаменуя этим крушение всей жизни.
Может быть, боги, некогда так решительно действовавшие на стороне Ясона, послали ему недостойную смерть во искупление союза героя и демонической колдуньи, того союза, который они, правда, создали сами, но которому, совершая подвиги, оказался чрезмерно предан Ясон, утерявший собственную волю и целиком отдавший свою судьбу в руки Медеи.
Одиссей. Многоумный и многострадальный герой
Среди самых изощренных умом героев особое место занимает царь Одиссей, участник Троянской войны.
Образ Одиссея, раскрываемый в мифах, опоэтизированных Гомером, основан не только на подвигах и мощи героизма, но выражает расцвет классической мифологии, прославляющей человеческий ум и его творческие возможности. Героика мифологии Троянской войны, локализованная в одном месте, у стен Илиона, здесь претерпевает значительные изменения, включаясь в авантюрно-сказочный сюжет и напоминая собою известные мотивы — путешествие в страну чудес и возвращение мужа к верной жене, ожидающей его долгие годы.
215. Одиссей. Фрагмент скульптурной группы 'Ослепление Полифема'. Найдена в Гроте Тиберия на острове Капри. II — I вв. до н. э. Сперлонга. Музей
Одиссей — царь маленького островка Итаки, все богатство которого заключается в стадах, имеет довольно сложную мифологическую историю. Он сын Лаэрта и Антиклеи (Ил. IX 308), хотя существовала версия о том, что отцом его был знаменитый хитрец Сизиф, наказанный богами (Еврип. Ифиг. А. 524). Дед Одиссея по материнской линии — Автолик — тоже великий хитрец, сын бога Гермеса, помощника и покровителя умелых, ловких и практически настроенных людей. Однако Одиссей гораздо более сложен, чем обычный хитрец. Он не просто пускается в странствие, а целенаправленно возвращается на родину после окончания Троянской войны. Любовь его к семье и родному очагу самоотвер-женно преодолевает многочисленные препятствия. На путях дальних странствий герой переносит мучительные страдания и гнев богов, то и дело нарушая установленный ими с давних времен порядок. Само имя Одиссея (odyssomaio — гневаюсь) указывает на человека, испытавшего божественный гнев, он тот, кто "ненавистен" богам (Од. XIX 407 сл.). Судя по ряду фактов, Одиссей проявил себя еще до того, как началась Троянская война. Он тоже выступал одним из претендентов на руку царицы Елены, но скромно удовольствовался ее двоюродной сестрой, Пенелопой. Совсем как будто не воинственный человек и любящий семьянин, Одиссей не хотел оставить жену и сына ради военных подвигов. Известно, что он притворился безумным, но изобличенный Паламедом, вынужден был отправиться под Трою на двенадцати кораблях (Ил. II 631 — 637).
Тогда, в свою очередь, он хитростью заставил участвовать в войне юного Ахилла и также хитростью доставил под Трою героя Филоктета с его бьющим без промаха луком.
216. Лаэрт, Антиклея и Автолик. Фрагмент росписи кратера Мастера Сизифа. 420-410 гг. до н. э. Мюнхен. Государственные античные собрания
Однако хитрость Одиссея не примитивна, а направлена на скорейшее взятие Трои. Он устраивает приезд дочери Агамемнона Ифигении в Авлиду, а значит, способствует ее жертвоприношению и, как следствие этого, разрушению Илиона. Он ведет вместе с Менелаем мирные переговоры в Трое. Вместе с Диомедом он пробирается тайно в город и с помощью Елены похищает древнее изображение Афины — палладий (Аполлод. Эпит. V 13) — залог победы для тех, кто им обладает. Ему же принадлежит идея постройки деревянного коня, в который он прячется вместе с другими воинами. Одиссей по праву носит эпитет "разрушитель городов", деля его с Ахиллом. Не раз Одиссей выступает заодно с такими суровыми героями, как Диомед или Аякс. Он совершает ночную разведку вместе с Диомедом или наряду с Аяксом участвует в посольстве к Ахиллу, прося его выйти в бой.
Энергичный, практический, проницательный Одиссей вступает в противоречие и даже соперничество с тяжеловесной мощью раннего героизма. Он, например, жестоко ссорится с Ахиллом (Од. VIII 75-77). После гибели Ахилла тот же Одиссей получает, как храбрейший, его доспехи, обойдя в этом сомнительном споре Аякса, что приводит великого героя к самоубийству. Даже в царстве мертвых Аякс не может забыть ему этой кровной обиды.
217. Аякс, Алкмена и Фетида. Фрагмент рельефа на обороте бронзового зеркала из Палестрины. Конец IV в. до н. э. Лондон. Британский музей
Ряд изложенных здесь фактов оттеняет облик героя, объясняя не совсем понятную жестокость Одиссея, не только устроившего по возвращении на родину побоище женихам Пенелопы, но приказавшего изрубить на куски и бросить на съедение псам пастуха Мелантия и предписавшего сыну Телемаху казнить неверных служанок, повесив их на одном корабельном канате, натянутом во дворе.
Жестокость Одиссея — достояние архаики, относящейся к более старому пласту мифа. В Одиссее более поздних пластов она в основном отступает на задний план, давая место совсем иному, так сказать, интеллектуальному героизму, находящемуся под неусыпным покровительством Афины.
218. Самоубийство Аякса. Неоконченная метопа из храма Геры в Пестуме. Около 560 г. до н. э. Пестум. Национальный музей
Перед нами новый тип умного, любознательного, многоопытного героя, хитрость которого направлена на познание мира с его чудесами. Эпитет Одиссея "многоумный" включает в себя разнообразную гамму переходов — от элементарной хитрости к сложнейшей работе мысли. Одиссей сам. признается царю Алкиною в том, что славен хитрыми измышлениями, а богиня Афина подтверждает, что в ловкости и выдумках с Одиссеем трудно состязаться даже богу. Он ловок не только в стрельбе из лука, в которой не превзойдет его ни один из живущих людей. Он не только славен копьем. Одиссей велик душой, велик сердцем. Он вдохновенный оратор, возбуждающий боевой пыл воинов и дающий благие советы. Слова устремляются из его уст как снежная вьюга, и ни один из смертных не может с ним состязаться в ораторском искусстве (Ил. III 221-224). Одиссей очаровывает своими речами богиню Афину, царя Алкиноя и юную Навсикаю, изящно сравнив ее со стройной делосской пальмой, он тонко восхваляет и родителей, и братьев царевны, и ее будущего мужа.
219. Полифем. Около 150 г. до н. э. Бостон. Музей изящных искусств
Однако проницательный ум, а также страсть к познанию мира ставят Одиссея в столь сложные обстоятельства, что характерное для него благочестие нарушается либо самим героем, либо его спутниками. То по неведению, а то и сознательно Одиссей вступает в конфликт с богами, испытывая гнев Посейдона, Эола, Гелиоса, Зевса, почему и появляется в его жизни мотив страдания. Одиссей многострадальный. Судьба его полна драматических коллизий, и он, несмотря на свою безудержную энергию, скорбит, плачет, тоскуя по жене, сыну и дыму родного очага, обладая как будто бы всеми радостями жизни и любви на острове нимфы Калипсо, и даже отвергает даруемое ею бессмертие — ради своей скудной Итаки. Одиссей не может забыть погибших спутников; его посещают мысли о смерти, и он в конце концов остается в полном одиночестве, с тоской простирая руки к умершим друзьям и матери, проливая слезы в беседе с тенями бывших соратников, которые не очень его долюбливали.
220. Ослепление Полифема. Фрагмент росписи кратера. VII в. до н. э. Аргос. Музей
Но этот же Одиссей, восхищенный пением слепого певца Демодока, посылает ему почетный кусок мяса, оставив, однако, большую часть себе. Этот же многострадальный герой успевает перевязать сундук с царскими дарами хитрым узлом, как его научила когда-то волшебница Кирка. А попав на Итаку и погоревав вдосталь о своей судьбе, Одиссей, спохватившись, немедленно пересчитывает богатые дары феаков. Он припадает в умилении к родной земле, но ухитряется сочинить поразительную по выдумке историю, удивив ею даже богиню Афину. "Скорбью безмерной крушась" "в жестокой тоске по отчизне", Одиссей все-таки со свойственным ему практицизмом по совету Афины прячет свои сокровища в пещеру нимф; а затем они оба, сидя под старой оливой, обдумывают, как бы погубить наглых женихов.
221. Ослепление Полифема. Аттическая ваза. VI в. до н. э. Лондон. Британский музей
Здесь раскрываются два мира. Один — древний, полный ужасов, страхов и чудес, с которыми сталкивается Одиссей с опасностью для жизни, но гордый преодолением ужаса. Это явные чудовища, такие, как Полифем — одноглазый сын Посейдона, людоед (его ослепил Одиссей), Скилла и Харибда (Одиссей проплыл мимо них). Сирены тоже людоеды, только сладкоголосые, но Одиссей слушает их пение, привязав себя к мачте. Злая колдунья Кирка не только зачаровывает путников, превращая их в животных, но и сама поддается чарам Одиссея. Что же касается нимфы Калипсо, то она даже как будто не причиняет никакого физического вреда, но зато семь лет не выпускает из любовного плена Одиссея, вполне оправдывая свое имя — "Та, что скрывает". Она уводит человека от дорогой ему жизни. Забвением родины, утерей памяти грозит Одиссею страна лотофагов, а милые и добрые феаки тоже обладают притягательной магией сказочного блаженства. На чудесном кораблике, управляемом мыслью кормчего, за одну ночь доставляют феаки Одиссея на родину. Но они могут и не выпустить полюбившегося им героя, который глубоко задел чувство царевны Навсикаи, мечтавшей именно о таком супруге.
222. Ослепление Полифема. Фрагмент росписи горла протоаттической амфоры. Середина VII в. до н. э. Элевсин. Музей
Одиссею помогают великие Олимпийские боги, спасая его в мире, полном явных и тайных опасностей. С помощью Гермеса и его волшебной травы Одиссей обращает во благо злое чародейство Кирки. Афина убедительной речью склоняет Зевса вернуть своего любимца на Итаку, а Калипсо повинуется приказу все того же Гермеса, со слезами собирая Одиссея в путь. Мудрая Афина и мудрый Одиссей неразлучны. Особое, интимно-теплое дружеское чувство привязывает богиню к этому великому выдумщику и многострадальному скитальцу. Афина, можно сказать, прямо любуется Одиссеем как детищем своей выучки. Никогда не появляясь перед ним в своем божественном величии, Афина незаметно следит за Одиссеем, попадается ему на пути то в виде прекрасной девы, то в облике друга и ровесника Одиссея, Ментора, то пастуха в утро высадки Одиссея на Итаке. Ночью перед побоищем женихов Афина сама несет светильник, освещая путь Одиссею и Телемаху, которые прячут оружие в укромном месте. Во время боя с женихами Афина маленькой ласточкой сидит на закопченной потолочной балке, подбадривая своего друга и его товарищей. Наконец, грозная Афина во время последней схватки Одиссея с мятежниками устрашает их и устанавливает мир на Итаке.
Одиссей прославлен в героической мифологии как странствующий герой, который преодолевает стихию древнего ужаса, вступая в союз с мудрыми богами Олимпа.
Более того, наш герой одинаково хорошо орудует веслом и топором, мечом и луком, "многоумный" и "многоопытный", он наподобие мастера-демиурга пытается сам строить свою судьбу. Помощь богов отнюдь не мешает Одиссею в его самостоятельном, творческом отношении к жизни. Борясь с бурей на море, Одиссей как бы борется с самим Посейдоном, заметившим на море своего врага и наславшим страшную бурю. Когда море затянулось мглой, а волны вздымаются громадами и мачта сломана, Одиссеем овладевает отчаяние, он в кипящей и бурлящей воде тщетно хватается за плот. Морская богиня Аевкотея бросает ему спасительное покрывало, но Одиссей не может расстаться со своим плотом. Уже плот разбит Посейдоном, сам Одиссей носится по бурному морю третьи сутки, и перед ним встают скалистые утесы неведомой земли. Упрямо карабкается Одиссей по прибрежным скалам, обдирая кожу. Афина, изумленная таким мужеством, приходит ему на помощь.
Чего в этой сцене больше — самостоятельности Одиссея или его зависимости от богов? Самостоятельность Одиссея подчеркивается не раз, и боги возвращают его на родину, побаиваясь, как бы этот герой не вернулся на родину, как говорится, "судьбе вопреки". Одиссей распространяет свою самостоятельность и творческую выдумку не только на область повседневной жизни, но и на проникновение в чудеса мира и, главное, на решительное устроение своей судьбы. Мужество героя, его выдержка, его дерзкое право на самоутверждение заставляют богов внимать ему и приходить на помощь. Вот почему Одиссей стал классическим типом интеллектуального героизма, достигшим в этом образе своего наивысшего выражения.
Однако классический героизм развивался еще и по иным направлениям. Одиссей интересен своей собственной судьбой, но были герои, которые воплощали в себе как бы сгусток энергии героизма той или иной части Греции или даже всего греческого мира вообще. К таким героям относятся Тесей и Геракл. Тесей — знаменитый аттический герой, Геракл — общегреческий.
Тесей — аттический герой
Тесей — сын афинского царя Эгея и Эфры, дочери трезенского царя Питфея, потомка Зевса.
Отец Тесея Эгей был сыном афинского царя Пандиона II, внуком Кекропса II, правнуком Эрехфея. Значит, Тесей имел среди своих предков Пандиона I Эрихтония — автохтона, рожденного из семени Гефеста Землей и воспитанного Афиной — и, наконец, тоже автохтонов Краная и Кекропса — первого аттического царя. Предки Тесея — миксантропические чудовища, полузмеи-полулюди, мудрые хтонической мудростью, судившие спор между Афиной и Посейдоном, жившие еще до великого Девкалионова потопа и во время него. Однако Тесей оказался представителем чистого героизма, будучи одновременно сыном человека и бога, да еще одного из самых диких и хтонических, а именно Посейдона. Со стороны матери Тесей происходит от Пелопса, отца Питфея, Атрея и Фиеста, а значит, от Тантала и, наконец, от самого Зевса.
223. Одиссей убивает женихов. Развертка росписи скифоса. V в. до н. э. Берлин. Государственные музеи
Будучи бездетным, Эгей отправился к оракулу вопросить о потомстве, но не мог разгадать его ответ. Зато оракул был разгадан трезенским царем Питфеем, который понял, что власть в Афинах будет принадлежать потомкам Эгея и, напоив гостя пьяным, уложил его на ночь вместе со своей дочерью Эфрой. Говорили, что в эту же ночь к Эфре сошел Посейдон (Аполлод. III 15, 6-7) или же он сочетался с ней накануне на острове Сферосе.
Таким образом, сын, рожденный Эфрой, имел, как положено великому герою, двух отцов, земного — Эгея и божественного — Посейдона. Говорили, что Питфей сознательно распространял слух об отцовстве Посейдона, так как этого бога особенно почитали в Трезене. Уходя от Эфры, Эгей просил воспитать будущего сына, не называя имени отца, но оставил ему свой меч и сандалии, положив их под тяжелым камнем. Когда Тесей возмужал, он по совету матери поднял этот камень, надел сандалии отца, вооружился его мечом и тем самым как бы приобщился к магической силе предшествующих поколений, владевших этим мечом и направляющих его действия. Тесей тайно отправился на розыски отца, так как была опасность захвата власти в Афинах Паллантидами, детьми младшего брата Эгея — Палланта, претендовавшего на власть из-за бездетности Эгея. Еще до своего ухода из Трезена Тесей, став юношей, посвятил прядь волос богу Аполлону в Дельфах, тем самым как бы вручая богу самого себя и заключая с ним союз.
Тесей отправился в Афины по суше, через Коринфский перешеек, по особенно опасной дороге, где на пути от Мегары и до Афин путников подстерегали разбойники и душегубы, дети и потомки хтонических чудовищ. Так он поочередно убил Перифета, Синиса, Кроммионскую свинью, Скирона, Керкиона и Дамаста (он же Полипемон) и добрался до Афин (Плутарх. Тесей 8-11). Путь Тесея, отправляемого матерью к неведомому ему отцу, является одним из вариантов распространенного фольклорного мотива — розыски сыном отца (ср., например, розыски Телемахом или Телегоном Одиссея). Тесей на пути в Афины как бы явился двойником Геракла, выполняющим его героические функции, ибо тот находился тогда в Лидии у Омфалы.
А в это же время в Афинах царь Эгей попал под власть волшебницы Медеи, нашедшей у него приют и надеявшейся, что ее сын от Эгея, Мед, получит право на престол. Тесей явился в восьмой день месяца Гекатомбеона в Афины как освободитель от чудовищ, прекрасный и юный, однако не был узнан Эгеем, которому Медея внушила опасения к пришельцу и заставила Эгея опоить юношу ядом. За трапезой Тесей вытащил свой меч, чтобы разрезать мясо, и отец узнал сына, отшвырнул чашу с ядом и, обрадованный, представил Тесея афинянам. По иной версии, Эгей отправил незнакомца на охоту за Марафонским быком, разорявшим поля, и, когда Тесей одолел его, на пиру преподнес ему яд, но тут же узнал сына и изгнал Медею (Аполлод. Эпит. I 5-6). Тесею пришлось также бороться с пятьюдесятью Паллантидами, которым он устроил засаду, истребив двоюродных братьев. Так Тесей утвердил себя как сын и наследник афинского царя и спаситель Аттики от разорения и бесправия.
Тесей прославил себя как достойный наследник царской власти и во время столкновения Афин с царем Миносом, требовавшим раз в девять лет приносить в дань семь юношей и семь девушек как искупление за гибель своего сына Андрогея, будто бы коварно подстроенную Эгеем (хотя есть сведения об убийстве его в Фивах). Когда Минос приехал в третий раз за данью, Тесей решил отправиться сам на Крит, чтобы померяться силой с чудовищем Минотавром, на съедение которому обрекались жертвы. Хотя корабль отправился под черным траурным парусом, Тесей, уверенный в победе, повез с собой запасной — белый (Плутарх. Тесей 17).
По пути на Крит Тесей доказал Миносу свое происхождение от Посейдона, не менее важное, чем происхождение самого Миноса от Зевса, достав со дна моря перстень, брошенный туда Миносом. Тесей и его спутники были помещены в Лабиринт, где герой убил Минотавра, тем самым подняв руку на чудовище, рожденное быком Посейдона или даже самим Посейдоном, если считать быка ипостасью бога. Герой, рожденный Посейдоном, таким образом, уничтожил чудовище, посланное на землю тем же божеством. Из Лабиринта Тесей и его спутники вышли благодаря нити царской дочери Ариадны, влюбившейся в него, причем герой обещал взять ее в жены.
Эту помощь Ариадна оказала по совету Дедала, строителя Лабиринта и родича Тесея. Ночью Тесей с Ариадной и афинской молодежью тайно бежали на остров Наксос. Однако там Ариадна была похищена влюбленным в нее богом Дионисом (или оставлена случайно Тесеем), а Тесей, огорченный утратой, отправился дальше, забыв переменить паруса, что и стало причиной гибели Эгея, бросившегося в море, когда он увидел черный парус и тем самым уверился в смерти сына (Аполлод. Эпит. I 7-11).
Тесей, как и другие герои, сражался с амазонками, напавшими на Аттику. Он то ли участвовал в походе Геракла, то ли сам пошел на воинственных женщин походом, похитив царицу амазонок Антиопу или Меланиппу, а может быть, Ипполиту. Амазонки, желая освободить царицу, напали на Афины и взяли бы их приступом, если бы не посредничество царицы амазонок, ставшей женой Тесея. Она родила Тесею сына Ипполита, того, в которого влюбилась вторая супруга Тесея, сестра Ариадны Федра, родившая Тесею двух сыновей — Акаманта и Демофонта. Говорили, что Тесей женился вторично еще при первой жене, которая вместе с амазонками напала на свадебных гостей и пала будто бы от руки мужа. Самому Тесею пришлось пережить большое горе, когда отвергнутая Ипполитом Федра оклеветала юношу, обвинив его в насилии, и он, проклятый отцом, погиб на дороге из Трезен в Афины. Разъяренный бык, высланный из моря Посейдоном, нагнал ужас на коней Ипполита, они понесли, и несчастный юноша погиб, влекомый по камням своими же конями.
224. Подвиги Тесея. Роспись килика. 440-430 гг. до н. э. Лондон. Британский музей
Так гневный бог по просьбе Тесея расправился со своим же внуком, чтобы потом причинить еще большее горе Тесею, узнавшему о невиновности Ипполита. Однако с точки зрения мифологического сознания жертва Посейдону была совершенно необходима, так как в свое время Тесей убил Посейдонова Минотавра, а это убийство требовало божественного возмездия и восстановления порядка, искони принятого богами, когда ни одно покушение на божественную кровь не проходит бесследно.
225. Тесей и Минотавр. Фрагмент росписи аттической амфоры. 540-530 гг. до н. э. Париж. Лувр
Тесей также участвовал в битве с кентаврами, бесчинствовавшими на свадьбе лапифа Пирифоя, ближайшего друга Тесея. Он участник Калидонской охоты на вепря, возглавленной Мелеагром. Но в походе аргонавтов Тесей не мог участвовать, так как он в это время помогал своему другу, Пирифою, добыть еще одну супругу, самое богиню царства мертвых Персефону (Аполл. Род. I 101-104). Вот здесь Тесей перешел ту меру действий, которая была установлена богами для героев, и тем самым стал ослушником и дерзостным героем.
Он бы так и остался в Аиде, где навеки был прикован к скале Пирифой, если бы Геракл не спас Тесея и не отправил его в Афины. В этом же дерзком духе совершено похищение Тесеем юной Елены Спартанской, дочери Зевса. Однако в отсутствие Тесея, отправившегося с Пирифоем за Персефоной, Диоскуры отбили сестру, захватив в плен Эфру, мать Тесея, и передав власть в Афинах Менесфею, правнуку по отцу царя Эрехфея, изгнанному Тесеем.
226. Тесей и Минотавр. Римская мозаика. I — II вв. н. э. Москва. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
Дерзостные поступки сыграли роковую роль в жизни Тесея; вернувшись из своего печального похода в царство Аида, он нашел престол занятым Менесфеем, уже вошедшим в силу.
Тесей вынужден был отправиться в изгнание, не сумев усмирить своих врагов. Он тайно переправил детей на Эвбею, а сам, проклявши афинян, отплыл на остров Скирос, где у его отца когда-то были земли. Но царь Скироса Ликомед вовсе не желал расстаться со своей землей и коварно убил гостя, столкнув его со скалы.
227. Дворец в Кноссе — 'Лабиринт'. XVI в. до н. э
Так окончил от руки злодея свою жизнь герой, сбросивший в давнее время со скалы в море злодея Скирона, сына Посейдона.
Смерть Тесея — это возврат к той стихии, с которой он боролся и которую постоянно стремился преобразить своим героизмом, но которая тем не менее тоже давала себя знать в безудержном удальстве Тесея, в его опасных увлечениях женщинами, в его странствиях за пределами Афин, которые стоили ему жизни и власти, возвращенной его сыновьям, прибывшим из-под Трои только после смерти Менесфея.
228. Ариадна. 1-я половина II в. до н. э. Париж. Лувр
Однако Тесей навсегда остался в памяти афинян как царь, пытавшийся преобразовать Аттику и внести в ее жизнь устойчивость, единство всех сословий и демократический дух.
Тесей собрал всех жителей Аттики и сделал их единым народом, оставив себе место военачальника и стража законов. Он назвал город Афинами, учредил празднества Панафинеи, дал права гражданства всем желающим пришельцам, выделил впервые три сословия — благородных, землевладельцев и ремесленников, — проявил благосклонность к простому люду и даже сложил с себя царскую власть, занявшись устроением общества (Плутарх. Тесей 24-25). Все эти реформы были проведены Тесеем во цвете лет, и он снискал у всех греков репутацию неподкупного и справедливого арбитра в труднейших делах.
229. Тесей и Ариадна. Римская мозаика из Зальцбурга. II в. н. э. Вена. Художественно-исторический музей
Он похоронил тела семерых вождей, павших под Фивами, помог Гераклу, впавшему в безумие, и очистил его от невинно пролитой крови, он дал у себя приют гонимому Эдипу и его дочерям. И только будучи уже зрелым пятидесятилетним мужем, Тесей оказался увлеченным стихией недозволенных поступков, приведших к крушению всего дела его жизни.
Афиняне вспомнили Тесея и признали его героем во время греко-персидской войны, когда, как говорят, в битве при Марафоне воинам явился герой в полном вооружении, предводительствуя греками. Пифия предписала также найти прах Тесея и достойно похоронить его. Кимон в 475 году до н. э. перенес с острова Скироса останки героя, найденные там в могиле вместе с копьем и мечом, которые были торжественно погребены в Афинах как останки Тесея. Место погребения Тесея служило в Афинах убежищем для рабов, бедных и угнетенных, которым он всегда при жизни покровительствовал (там же 36).
230. Федра и Ипполит (слева); справа Мелеагр. Рельеф римского саркофага. I — II вв. н. э. Рим. Музеи Ватикана
Образ Тесея в полной мере можно представить как сложный мифологический комплекс, включающий в себя черты зрелой классики (подвиги Тесея и уничтожение хтонизма), рудименты ранней классики, связанные с происхождением Тесея от Посейдона и, следовательно, со стихией безудержного своеволия, которые смыкаются с концом классического героизма, нарушающего установленный богами порядок своей дерзостью, и, наконец, выход за пределы мифологизма и вхождение в систему полисной идеологии с ее демократическими идеями и твердым законодательством, когда государственная деятельность Тесея получает полуисторическое и даже символическое истолкование.
Геракл — общегреческий герой
Героическая личность Тесея прославила Аттику, но подвиги Геракла оказали воздействие на весь известный грекам мир. Сам он проявил себя и со стороны небывалой физической силы, как это свойственно первым героям, и как человек, обладающий великой душой и духовной мощью. Такой всеобъемлющий тип героя мог появиться на свет только по замыслу великого Зевса, и жизнь его должна была не походить ни на одну другую.
Еще Прометей, прикованный Зевсом к скалам Кавказа, при встрече с несчастной возлюбленной Зевса Ио предсказал великую славу ее потомку Гераклу, своему будущему освободителю.
231. Кастор (?) — один из братьев Диоскуров. Конец V в. до н. э. Реджоди-Калабрия. Национальный музей
И действительно, Зевс тщательно подготавливает рождение Геракла, как бы постепенно накапливая в течение многих поколений богатырскую силу. Поколений этих до рождения Геракла — целых двенадцать, так что сам он относится уже к тринадцатому поколению.
Итак, все начинается с любви Зевса к Ио, которую преследования Геры заставляют бежать в египетскую землю, в дельту Нила. Там у Ио рождается сын Зевса — Эпаф, символически названный "Дитя прикосновения". От брака Эпафа и Мемфиды — дочь Ливия, родившая от Посейдона двух близнецов, Бела и Агенора. У Бела два сына — Египет и Данай, дети которых Линкей и Гипермнестра, вступив в брак, стали родителями аргосского царя Абанта.
232. Полидевк (?) — один из братьев Диоскуров. Конец V в. до н. э. Реджоди-Калабрия. Национальный музей
Сын Абанта Акрисий имел дочь Данаю, которую полюбил Зевс. Плодом этой любви оказался Персей, славный герой, убийца Медузы Горгоны, освободитель Андромеды и ее супруг. От брака Персея и Андромеды — сыновья, среди которых следует выделить двоих, Алкея и Электриона. От брака Электриона и его племянницы Анаксо, дочери Алкея, родилась дочь Алкмена, которую взял в жены сын Алкея, ее двоюродный брат — Амфитрион. Здесь браки между близкими родичами (дядя и племянница, двоюродный брат, который является своей двоюродной сестре и жене одновременно также дядей, то есть братом ее матери) напоминают старинные кровно-родственные связи, не давая выйти за пределы одной семьи той силе, которой наделил ее Зевс.
Наконец Зевс, бывший родоначальником этого знаменитого рода, вступает в брак теперь уже с дочерью своих собственных потомков — Алкменой, и плодом этой связи является Геракл, имевший, как это обычно для героев, также и земного отца, Амфитриона.
Герой, имеющий столь блестящую родословную и подготавливаемый к великим подвигам, уже с момента своего предполагаемого рождения ненавидим?
Герой. И это вполне закономерно. Гера преследовала Ио — родоначальницу Геракла, ее ненависть перешла на потомка Ио.
В то время, когда должен был родиться Геракл, Зевс обещал царство в Микенах тому из потомков Персея, кто появится на свет именно в этот час, подразумевая своего сына Геракла. Но Гера задержала роды Алкмены и ускорила рождение Еврисфея, внука Персея и родича Геракла.
Таким образом, Еврисфей, появившись на свет до срока, семимесячным, в дальнейшем воцарился в Микенах и Тиринфе. Там ему, честолюбивому и посредственному правителю, будет служить Геракл, совершая свои подвиги и находясь по воле богов в зависимости от ничтожного человека.
Дальнейшая жизнь Геракла исполнена драматизма и полна страданий не только физических, но и духовных.
Геракла, любимого сына Зевса, ожидают тяжкие испытания и искушения, в которых закаляется его душа и которые в конце концов приведут его к бессмертию, достойному богов.
Геракл теряет тех, кто ему близок, впадая в безумие, насылаемое Герой, или по воле печального случая. Еще мальчиком он случайно убил своего учителя, певца и музыканта Лина, брата Орфея. Сражаясь с кентаврами, он нечаянно ранит своего друга Хирона и тот, мучимый раной, умирает, расставшись со своей бессмертной жизнью. Нечаянно от стрелы Геракла гибнет также кентавр Фол, и Геракл сам хоронит своего Друга.
Помраченный умом, он кинул в огонь трех своих детей от жены Мегары и двух детей своего сводного брата Ификла. В безумии, нежданно напавшем на него, он убил Ифита, своего гостя. От его руки случайно погиб на пиршестве у царя Ойнея мальчик, родственник царя.
От этих тяжких убийств Гераклу необходимо очиститься в Дельфах, испытать мучительные болезни, удалиться в изгнание, находиться в рабстве (например, у царицы Омфалы). Да и знаменитые его подвиги — результат повеления пифии как искупление им убийства собственных детей.
И этот же Геракл спасает от смерти царицу Алкесту, побеждая бога смерти Таната. Он спасает прекрасную троянскую царевну Гесиону от морского чудища; спасает от брака с кентавром дочь царя Дексамена; вывЬдит своего друга Тесея из царства Аида; освобождает Прометея, убив орла, терзавшего его печень; помогает освободить от лапифов страну дорийского царя Эгимия; учреждает Олимпийские состязания и сооружает алтари двенадцати богам; принимает посвящение в элевсинские таинства.
Знаменитые двенадцать подвигов Геракла приобретают особую важность, если учесть их локализацию.
Геракл совершает два первых — убийство Немейского льва и Лернейской гидры — в центре Пелопоннеса, на равнинах Арголиды.
Третий и четвертый подвиги — победа над Керинейской ланью и над Эриманфским вепрем, а также шестой подвиг — убийство Стимфалийских птиц — происходят на юге Пелопоннеса, в горных ущельях, в Аркадии.
На западном побережье Пелопоннеса, в Элиде, Геракл совершает пятый подвиг, очищая конюшни царя Авгия.
Затем Геракл выходит за пределы Пелопоннеса. Восьмой подвиг — усмирение кобылиц Диомеда — происходит на севере Греции, во Фракии.
Седьмой подвиг — укрощение Критского быка — происходит уже вне материковой Греции, южнее, на острове Крит.
Далее Геракл выходит за пределы Греции. Девятый подвиг — война с амазонками и добыча пояса Ипполиты — происходит на крайнем юго-востоке, в далеких степях Фемискиры, у озера Меотиды.
Десятый подвиг — овладение коровами Гериона на острове Эритея (Красном) — происходит на противоположном конце мира, на крайнем юго-западе.
233. Один из Диоскуров. Статуя из Байи. I — II вв. н. э. Неаполь. Национальный музей
И наконец одиннадцатый и двенадцатый подвиги — овладение яблоками Гесперид и Кербером, которого Геракл вывел из царства Аида, — имеют место на крайнем западе, у берегов Океана, где заходит солнце, в стране заката, у врат смерти.
Таким образом, если представить себе степень распространения подвигов Геракла, то окажется, что от одной точки в Пелопоннесе, где он сам родился и где совершил первые два деяния, постепенно начинают расходиться круги, как от камня, брошенного в воду. И эти круги захватывают все большее пространство, окружность которого не умещается ни в Пелопоннесе, ни в самой Греции, ни за ее ближними пределами, а достигают крайних концов известного грекам мира — скифских степей востока и берега Океана на западе.
Подвиги Геракла (а кроме главных есть множество второстепенных) не умещаются ни в одной части Греции, и он по праву может считаться общегреческим и общечеловеческим героем, так же как Зевс был отцом людей и богов, а не каким-либо местным божеством.
Да и сами деяния Геракла не ограничены только применением физической силы или только решениями ума. Он душит собственными руками Немейского льва, срубает головы Лернейской гидре, с помощью своего племянника Иолая прижигая их огнем. Но он умело использует яд гидры, напитав им стрелы, а шкура льва служит ему надежнее боевых доспехов.
Керинейская лань и Эриманфский вепрь захвачены им живыми с большим умением — лань, изнемогая от преследования, попала в руки Геракла, раненная им, а вепря, загнанного в глубокий снег, достаточно было связать. Стимфалийских птиц Геракл выгнал из леса медными трещотками (подарок Гефеста), а затем уже перестрелял. Кобылиц Диомеда Геракл погнал к морю, зная, что им будет некуда деться. И если ему пришлось убить царицу амазонок, чтобы завладеть ее поясом, то в этом была повинна Гера, призвавшая амазонок к сражению. Коровы Гериона, Марафонский бык и адский пес Кербер были взяты только силой, но зато скотный двор царя Авгия Геракл очистил, применив и сноровку и сообразительность: он отвел через сооруженный канал воды двух рек и пустил их через скотный двор, так что горы навоза и нечистот были унесены потоками воды.
Что же касается яблок Гесперид, то здесь Геракл проявил предусмотрительное благоразумие, послушавшись совета Прометея обратиться за помощью к Атланту, брату Прометея, на краю земли державшему на своих плечах небесный свод.
Геракл взялся подержать небесную сферу, пока Атлант добыл ему три яблока из сада Гесперид. Но когда тот не захотел снова взвалить на себя тяжкое бремя, Геракл прибегнул к хитрости (по совету все того же Прометея), попросив Атланта на время подержать небо, пока сам Геракл не сделает подушку под эту тяжкую ношу. Однако по другой версии Геракл убил дракона Ладона и, перепугав нимф Гесперид, добыл у них яблоки. Характерно, что Геракл принимает советы от Прометея и следует этим советам, уже в этом проявляя и свой ум, и понимание силы мудрости Прометея.
Геракл, как и подобает истинному герою, спасает людей от истребляющих их чудовищ. Но ряд его деяний является демонстрацией вообще безграничных возможностей героического духа и после их завершения не имеет как будто бы практических результатов.
Так Геракл доказывает своими под-вигами, что героическая личность способна поколебать извечный страх человечества перед смертью — он борется с Танатом — богом смерти, отнимая у него Алкесту, единоборствует с богом Аидом, выводит из царства мертвых Тесея, умерщвляет корову из стада Аида, выводит пса Кербера на землю. Он овладевает яблоками вечной молодости из сада Гесперид и даже несет на своих плечах небесный свод.
Но боги не могут допустить нарушения равновесия жизни и смерти, ограниченности людей и всемогущества бессмертных. Вот почему законы, на которых строится мир, остаются непоколебимыми. Наступит время, и смерть все равно настигнет Алкесту, как и все живое; бог Аид все равно непобедим для героя и вечно восседает на своем золотом троне в царстве мертвых; пес Кербер по-прежнему на своем месте и стережет вход в преисподнюю; яблоки, дарующие молодость, снова возвращены Афиной или Герой в сад на краю света; сын титана Иапета Атлант вечно сгибается под тяжестью небесного свода, как это было ему предписано наказанием Зевса (Атлант выступал против Зевса на стороне титанов).
234. Геракл. Фрагмент росписи вазы. Около 480 г. до н. э. Базель. Музей античного искусства
Итак, в мире царит установленная богами гармония, но герой доказал, что человечество принципиально готово и в состоянии покуситься на нее. Вот почему Геракл стоит на одном уровне с богами. Он натягивает свой лук, угрожая богу Гелиосу и требуя его золотой челн (Аполлод. 115, 10); он вступает в единоборство с Аполлоном, желая вместо Дельфийского храма установить свое прорицалище (там же 6,2); он наносит рану Аиду, сражаясь с пилосцами, которым помогал бог (там же II 7,3); он освобождает Прометея, прикованного по воле Зевса (там же II 5,11). Геракл убивает сына Земли и Посейдона Антея; сына Посейдона — Еврипила (там же II 7,1); сына бога Ареса — Кикна (там же II 5,11); и Зевс не только попустительствует ему, но и охраняет своего сына, вовремя метнув перун, когда Арес приходит на помощь Кикну и когда Аполлон ополчается на Геракла, или уносит Геракла с поля боя, когда тот тяжело ранен (там же II 7,1).
235. Геракл. Статуэтка в Доме Оленя в Геркулануме. I в. н. э
Зевс, испытывая мощь Геракла, берет его в союзники. Когда боги сражаются с гигантами, по совету мудрой Афины, на стороне Зевса находится Геракл. Это он сначала сразил гиганта Алкионея стрелой, а затем, и тоже по совету Афины, совлек его с земли Паллены, которая возвращала ему жизнь, и убил. Геракл убил из своего лука гиганта Порфириона, великодушно спасая Геру. Стрелы Геракла добивали погибающих гигантов, поверженных Зевсом (там же I 6,1-2).
236. Геракл, понуждаемый идти в школу. Фрагмент росписи скифоса Мастера Пистоксена. Около 480 г. до н. э. Шверин. Музей
Геракл является союзником богов и когда ими задумывается Троянская война. Лук Геракла, перешедший к герою Филоктету, находящемуся под Троей, — залог победы ахейцев над врагами. И если в свое время Посейдон и Аполлон в гневе на царя Ааомедонта разрушили до основания Трою, то Геракл повторяет это деяние и также разрушает Трою, действуя вместе с Теламоном еще за поколение до великой войны. Он ополчается на Трою, так как царь Лаомедонт не отдал ему в счет обусловленной платы знаменитых Зевсовых коней после освобождения Гесионы от чудовища. Человеческая неблагодарность возмущает Геракла, так же как некогда она возмутила Аполлона и Посейдона.
237. Подвиги Геракла (прорисовка). Слева направо сверху вниз: Немейский лев, Лернейская гидра, Стимфалийские птицы, Критский бык, Керинейская лань, пояс царицы Ипполиты, Эриманфский вепрь, кони Диомеда, великан Герион, золотые яблоки Гесперид, Кербер, очистка авгиевых конюшен. Реконструкция метоп храма Зевса в Олимпии. 470-456 гг. до н. э
Последним подвигом и последним испытанием для Геракла является его смерть, невольной причиной которой была его жена Деянира, а прямой — месть умирающего от руки Геракла кентавра Несса, вручившего Деянире под видом любовного зелья смертельный яд. Охваченная ревностью Деянира пропитала ядовитой кровью кентавра одежду Геракла, намереваясь вернуть его любовь. Тогда Геракл, охваченный пламенем и терпя невиданные страдания, взошел на костер, разложенный на горе Эте, чтобы в его огне покончить с пожирающим нутро жаром.
238. Геракл, убивающий гиганта Алкионея. Метопа храма Геры в Пестуме. Около 560 г. до н. э. Пестум. Национальный музей
Приняв мученическую смерть, Геракл был вознесен Зевсом на Олимп, где Гера во искупление своей ненависти отдала ему в жены свою дочь Гебу и где Геракл, став бессмертным, проводил вечность вместе с блаженными богами.
Однако характерно, что этот счастливый конец, столь желаемый для великого Геракла, берется под сомнение. Герой гомеровской "Одиссеи" (XI 601-626), спустившись в царство мертвых, встречает там "священную силу" Геракла, его тень, блуждающую по асфоделевому лугу, в то время как сам он находится на Олимпе. Геракл, как рассказывал Одиссей, подобный темной ночи, держал в руках лук со стрелой, готовый, если понадобится, тотчас же ее спустить с тетивы, а перевязь на его груди сияла золотым блеском, и на ней искусно были изображены львы, медведи, вепри, схватки и битвы. Геракл обратился со скорбными словами к Одиссею, признавая в печали, что он, сын Зевса Кронида, испытал бесконечные страдания, подчиняясь недостойнейшему мужу, исполнял тяжелейшие труды, а также овладел псом Аида.
239. Геракл и Лернейская гидра. Фрагмент росписи лекифа. 1-я половина V в. до н. э. Париж. Лувр
Это признание красноречивее всего свидетельствует о неуверенности в счастливой посмертной судьбе героя, хотя обычно считается, что только двое из сыновей Зевса — Дионис и Геракл — достигли божественного достоинства. И оба — после мучительной смерти, а Геракл еще после тяжких трудов, которые есть не что иное, как подвиги и страдания одновременно (на это же указывает греческий язык, где слово "athlos" означает и то и другое вместе).
Красота героического бытия
В эпоху классической мифологии не только боги беспечально обитают в золотых дворцах, обладая полнотою власти и радуясь своей безграничной силе. Дети и потомки богов, герои, совершающие небывалые подвиги, создают свой особый мир, тоже исполненный великолепия и блеска, что, однако, как мы знаем, не исключает ни трудов, ни страдания, ни неизбежной смерти.
Герой по праву мыслит себя в конечном счете происходящим от Зевса, то есть "Зевсовым" или, как в дальнейшем стали говорить, "божественным", так как греческое прилагательное "dios" означало то и другое вместе. Отсюда — сознание своего царского, освященного богами достоинства, которое воплощено в скипетре — знаке власти. Потомок Зевса Агамемнон не расстается со своим скипетром работы Гефеста. Когда-то Гефест подарил его Зевсу. Зевс же передал скипетр Гермесу, а тот герою Пелопсу, Зевсову внуку.
240. Геракл и Керинейская лань. Римская копия со статуи Лисиппа. 320-310 гг. до н. э. Палермо. Археологический музей
От Пелопса этот скипетр попал к его сыну Атрею, затем к брату последнего, Фиесту, и наконец к Агамемнону, законному владыке Аргоса (Ил. II 100-108).
Герой ощущает тесную связь со своими предками, и никто из потомков не может сравниться с ним в силе и славе, как, например, это подтверждает старец Нестор, вспоминая Тесея и Пирифоя (там же I 260-268). Поэтому уже одним своим видом герой отличается от других людей.
241. Геракл и Немейский лев. Фрагмент росписи амфоры из Этрурии. 2-я половина VI в. до н. э. Лондон. Британский музей
Так, Агамемнон глазами похож на Зевса, станом на Ареса, а грудью на Посейдона. Аякс, сын Телемона, превосходит всех огромным ростом, силой, шириной плеч. Но зато Менелай и Одиссей умеют хорошо говорить. Один — отчетливо, коротко, быстро, а у другого слова устремляются из уст, как снежная вьюга.
Оружие героя великолепно и устрашающе. Агамемнон гордится своей броней с десятью стальными, двадцатью оловянными и двенадцатью золотыми полосами, по которой извиваются искусно сработанные темно-синие змеи. На его щите — десять медных кругов с изображениями Горгоны, Ужаса и Бегства. На ремне щита — черный дракон с тремя головами. Шлем — с двумя гребнями и конской гривой. Щит Ахилла — целое произведение искусства.
242. Геракл и Немейский лев. Фрагмент росписи амфоры. 540-530 гг. до н. э. Париж. Лувр
На перевязи Геракла мастерски изображены огненноокие львы, медведи, вепри, жестокие схватки, битвы и убийства.
Аякс — обладатель огромного семикожного щита, покрытого восьмой, медной полосой.
А копья воинов, сделанные из стволов ясеня, столь мощные, что пробивают шесть слоев кожи щита. Герои мечут друг в друга громадные камни, но медь Аяксова щита, страшно взревев, выдерживает этот удар, зато щит Гектора пробит Аяксом, метнувшим еще больший камень, похожий на жернов.
243. Геракл, Кербер и Эврисфей. Фрагмент росписи церетанской гидрии. Около 530 г. до н. э. Париж. Лувр
Однако, если старшие герои ценили больше мощь и хитрость, то молодое поколение участников Троянской войны понимает толк в красоте, воплощенной и в людях, и в вещах, сделанных человеческими руками, и вообще в любых проявлениях жизни. Боги делают своих любимцев особенно прекрасными, как это совершила, например, Афина с Одиссеем, облекая его прелестью, заставляя его буквально светиться красотой (Од. VI 229-237).
Герой чаще всего русоволос или волосы его цвета спелой ржи, как у Ахилла, а то и светло-золотые или даже огненно-блистающие, как у Одиссея и Менелая, или они у того же Одиссея подобны цветам гиацинта. Прекрасны и супруги героев. Так, Пенелопа, верно ожидающая мужа двадцать лет, неизменно прекрасна. Красота ее не умаляется и не изчезает, хотя Пенелопа не раз проливала слезы. Накануне встречи с супругом Афина усыпляет ее сладким сном, умащает лицо Пенелопы амвросийной красотой, делает ее выше и белее, чтобы привести в изумление всех ахейцев.
244. Геракл и аргонавты. Фрагмент росписи кратера Мастера Ниобид. Около 460 г. до н. э. Палермо. Археологический музей
Несмотря на все превратности судьбы, сияет красотой Елена, подтверждая мифологические представления о неизменяемой во времени наружности героя в соответствии с неизменяемой его сущностью. И сама красота героев, вполне в духе мифологической эстетики, физически ощутима и телесна. Ее можно осязать, брать в руки, ею можно натереться, ее можно пролить, и она светоносна, заставляя прекрасного человека светиться и изумлять всех своим сияющим блеском.
Герой не всегда одет в мощную броню. Он с не меньшим удовлетворением облекается в мягкий прекрасный хитон, в пурпурный двойной плащ, покрытый пушистой шерстью, надевает прекрасные сандалии, но не забывает взять в руки скипетр или копье или надеть на серебряном ремне меч, выходя к военному стану.
Герой живет в мире, где он сражается и с чудовищами и с природными стихиями, создавая основу для мирной жизни, полной творческого отношения к труду и утверждения высоких ценностей человечности.
245. Геракл, держащий небосвод, и Атлант с золотыми яблоками. Метопа храма Зевса в Олимпии. Около 460 г. до н. э. Олимпия. Музей
Эта жизнь изобилует прекрасными вещами, сделанными руками человека. В роли демиурга, то есть мастера и одновременно художника, выступают не только боги, но и люди, подтверждая всей своей деятельностью нераздельность искусства и ремесла, характерную для греков. Если нимфа Калипсо занимается ткацким делом как настоящая ткачиха, то не менее прилежно ткет нескончаемую ткань Пенелопа. Царевна Навсикая с девушками-служанками стирает "блестящие одежды" всего своего семейства, включая пятерых братьев, двух женатых и трех холостых (Од. VI 26, 57-65). Трудятся ткачихи в доме Одиссея под зорким взглядом Евриклеи. Прядет пряжу прекрасная Елена. Сам Одиссей умело валит огромные деревья и строит плот. Он же некогда своими руками сделал резное ложе для себя и Пенелопы.
В этом мире все, что сделано с уменьем, — прекрасно и хорошо, так же как и вся действительность, созданная богами, прекрасная, хорошая и священная. В героическом бытии разрисовывается каждая вещь — будь то ожерелье Пенелопы с золотом и янтарем, сияющее, как солнце, медный ключ с ручкой из слоновой кости, великолепная перевязь Геракла, излучающая блеск, или ложе, украшенное Одиссеем золотом, серебром и слоновой костью.
246. Вознесение Геракла на Олимп. Фрагмент росписи кратера. Около 400 г. до н. э. Вена. Художественно-исторический музей
Герои живут в прекрасных покоях. Роскошный дворец Менелая сияет медью, золотом, серебром, электром и слоновой костью, как бы освещенный солнцем или луной (там же IV 71-73). Великолепен дворец Алкиноя, сиянием подобный солнцу или луне, где стены из меди с темно-синим карнизом, золотые двери, косяки и притолока из серебра, медный порог и золотое дверное кольцо. Там золотые и серебряные собаки, изваянные Гефестом, мягкие кресла, золотые юноши, держащие в руках яркие факелы. Сад при дворце полон груш, гранатов, яблонь, смоковниц, олив, винограда, грядок с овощами. И все это изобилие плодоносит летом и зимой без конца, овеваемое теплым Зефиром (там же VII 81-132).
Во дворце Менелая сидит вечно прекрасная Елена. В руках у нее золотое веретено, под ногами — резная скамеечка, пурпурная шерсть брошена в серебряный ларец на колесиках. Две серебряные ванны хранятся в доме Менелая. В серебряном платье, подпоясанном золотым поясом, с золотым челноком в руках, пышноволосая нимфа Калипсо обходит ткацкий станок среди виноградных лоз и фиалок. Нежнейшую луковую пленку напоминает блестящий как солнце хитон Одиссея. Сверкает белизной чисто выстиранное белье, разложенное на прибрежной гальке под ослепительным солнцем.
Прекрасные вещи, которыми окружает себя герой, обязательно светятся и сияют золотом, серебром, слоновой костью, медью. Здесь все золотое: застежки (там же XVIII 294), кубки (IV 58), чаши (III 50), кувшины (XVII 91), пояса (V 232), ремни (XI 610), веретена (IV 135), двери (VII 88), корзины (X 355), сандалии (I 96), серебряные тазы (XVII 91), ванны (IV 128), дверные ручки (I 441), ларцы с золотой каемкой (IV 131), кратеры с золотыми краями (XV 115 сл.).
247. Шлем воина с изображением Геракла из Помпей. I в. до н. э. — I в. н. э. Неаполь. Национальный музей
Меч Агамемнона усеян золотыми гвоздиками (Ил. XI 29) и висит на золотом ремне (XI 31), на шлеме Ахилла — золотой гребень (XVIII 612), и нити в нем тоже золотые (XIX 382 сл.). Золотые застежки у Менелая (IV 132) и Одиссея (Од. XIX 226-231), да еще с изображением схватки золотых оленя и собаки. Светятся серебряные рукояти мечей (Ил. I 219), серебряные ножны мечей (XI 30-31), серебряные пряжки на поножах (III 330-331), серебряные гвоздики на ножнах (III 334; XIII 610), серебряный ларец для инструмента (XVIII 413), серебряная перемычка на форминге (IX 186). Даже волосы героя переплетены серебром и золотом (XVII 51-52).
Слоновая кость украшает не только стены дворцов, но и ножны мечей (Од. VIII 404), вожжи колесниц (Ил. V 503), кресла (Од. XIX 56), великолепное ложе (XXIII 199-200).
Что же говорить о блеске меди, когда ею светятся все боевое оружие и все бытовые предметы, такие, как тазы, котелки, блюда, ножи, терки, ключи, крючки и т. п. Единственное, чего здесь нет, так это железа — невиданного сокровища, о котором только мечтают или обещают в дар, но время которого явно не наступило и придет по окончании героического века.
Герой, живущий среди всего этого великолепия, любит мягкие, прекрасные разукрашенные постели из овечьх шкур с пурпурными подушками и пушистыми одеялами, покрытые тонкими льняными тканями, пурпурными покрывалами (Ил. XXIV 644) или коврами, которыми вообще покрывают и кресла и столы, ставя на них серебряные кратеры, золотые корзины с угощениями и золотые кубки (Од. X 352-357). Заметим, что сосудов здесь множество. Кратеры, в которых смешивают вино с водой, чаши, кубки, бокалы, чарки, рюмки, и все это разной величины и формы. Ставится эта посуда на прекрасно полированные, серебряные, а то и просто хорошо тесанные столы. Сидят за столами на полированных или плетеных стульях, на креслах, иные из которых удобны для какого-либо занятия, имеют скамейку для ног, покрыты густой овчиной, другие же — с широкой спинкой — предназначены для отдыха.
Герой, будь то старик, Феникс или Приам, юный Телемах или Одиссей, с наслаждением укладывается на теплое ложе (Ил. IX 660 сл.; Од. IV 296-299; VII 335-338), разделяя его с супругой (как Одиссей с Пенелопой) или с любимой пленницей (как Ахилл с прекрасноланитной Форбантой, как Патрокл с легкой станом Ифидой, — Ил. IX 663-667).
С таким же удовольствием герой принимает ванну и натирается маслом (Одиссей у феаков — Од. VIII 449-451; у Кирки — там же X 361-364; Телемах в доме Менелая — там же IV 47-50).
На пирах герой услаждает свой слух пением и игрой на форминге или кифаре искусных певцов вроде Демодока и Фемия, причем эти певцы, вдохновленные Музами, "божественные" и, что не менее важно, "голосистые" (там же XXII 376).
Ублажаются герои и танцами веселых скоморохов (там же IV 18-19) или юношей (там же VIII 258-267) и в пиршественных залах, и на специальных площадках.
В конце концов оказывается, что герои не только сами прекрасны и не только любят прекрасное, но еще испытывают великое наслаждение, созерцая искусную работу (Ил. XIX 18-20), красоту дворца (Од. IV 47), слушая прекрасное пение (там же I 421), проводя время на пиру (там же VIII 429), беседуя между собою (Ил. XV 393).
Таким образом, жизнь героев на земле вполне созвучна бытию богов на Олимпе, но с одной существенной разницей. На земле герои смертны и проводят жизнь в тяжких трудах и подвигах, почему особенно ценятся ими краткие радости красоты и наслаждения. Жить для героя значит "видеть свет солнца", и сын богини Фетиды, великий герой Ахилл, находясь в царстве смерти, мечтает хотя бы ненадолго явиться под яркое сияние дня, лишь бы не царить среди мертвецов и подземного мрака (Од. XI 489-501).
Утешительной для героев бывает мысль о том, что поколения людей схожи с поколением листьев на деревьях. Те и другие неизбежно гибнут, но чтобы снова родиться и снова зазеленеть (Ил. VI 146-149). Утешением служит и память о деяниях героев, которые будут прославлены в прекрасных песнях (там же IX 189).
Обитатели же Олимпа не нуждаются в утешении. Они бессмертны, и наслаждение красотой есть сущность их вечного бытия.
Мифы о конце героического века
Проклятия, наложенные богами на отдельных героев и их потомков
Боги, создавая героев в течение многих поколений, не только даровали им доблести и славу, не только испытывали их в подвигах и трудах, но и зорко следили за тем, чтобы присущая им сила была обращена на благо.
Однако герои, ощутив свои почти безграничные возможности, возгордились и стали злоупотреблять доверием богов.
Причин для гордости было много.
Внучка Зевса Ниоба, дочь Тантала, гордилась числом своих сыновей и дочерей (то ли двенадцатью, то ли четырнадцатью) и на этом основании сочла себя выше самой богини Лето, матери только двоих детей, но зато каких — Аполлона и Артемиды. Ниоба забыла о том, что эти двое — боги, а ее многочисленные дети — смертные. По воле разгневанной богини Аполлон истребил своими стрелами сыновей Ниобы, Артемида же — дочерей. Несчастная мать от горя и ужаса окаменела. Но, как рассказывают мифы, это боги, сжалившись, превратили ее в скалу. А Ниоба, даже став камнем, все продолжала плакать, источая капля за каплей влагу.
Внук Аполлона, Фамирид, сын царя Филаммона, гордился своим музыкальным даром. Он вызвал на состязание самих Муз и похвалялся перед ними, но был ими наказан за дерзость, побежден, лишен зрения и дара песен.
Сизиф, потомок Прометея и сын царя Эола, гордился хитростью ума и всезнанием. Подсмотрев похищение Зевсом нимфы Эгины, он не преминул сообщить об этом ее отцу, богу реки Асопу, в обмен на дарование источников воды его родному городу Коринфу. Зевс низринул Сизифа в Аид, где тот вечно занят бесплодным и тяжким трудом, вкатывая на гору громадный камень, неизменно скатывающийся вниз. Это ему мы обязаны выражением "сизифов труд".
По другой версии мифа, Зевс послал к Сизифу Смерть, которую этот герой обманул, заковав в цепи, и люди перестали умирать, нарушив привычный порядок вещей. Освободив Смерть по воле Зевса, Сизиф вынужден был все-таки умереть, но из Аида он снова вернулся на землю, якобы для того, чтобы наказать жену, которая не приносила жертв подземным богам. Таким образом, Сизиф прожил еще долгие годы.
Царь из племени лапифов, Пирифой, пытался похитить богиню Персефону, за что оказался навеки прикованным к скале в пределах царства мертвых.
Герой Диомед, сын этолийского царя Тидея, одного из Семерых вождей, шедших на Фивы, настолько был горд своей силой, что в битве под Троей, подстрекаемый покровительствующей ему Афиной, ранил Ареса и Афродиту, но Аполлона устрашился.
Сын царя Флегия из племени лапифов, Иксион (по другой версии его отец — бог Арес), осмелился влюбиться в богиню Геру, но обнимал вместо нее только призрак, сотканный из облака. По воле Зевса этот гордец, сравнявший себя с богами, терпит вечные муки, распростертый на вращающемся огненном колесе то ли в небесных просторах, то ли в Аиде.
248. Панцирь воина (анфас). Местонахождение не установлено. Предположительно — Неаполь или Рим
Салмоней, сын царя Эола и брат Сизифа, довел свою гордость до предела, объявив себя ничуть не хуже Зевса. Он разъезжал по стране на колеснице с жалким подобием громов и молний — зажженными факелами, грохочущими щитами и железными цепями на колесах. Зевс испепелил этого безумца.
Однако гордость и дерзость героев возрастали, и проступки уже накапливались в разных поколениях, а благодетельная сила, полученная ими от божественных предков, умалялась и угасала.
Так, к концу II тясячелетия до н. э. появились мифы о героях, чей род проклят богами за страшные преступления. Подобные мифы были созданы не случайно. Героический век вместе с микенской Грецией уходил в прошлое, но какие силы разрушали этот некогда устойчивый мир, никто не знал и объяснить не мог. Мы-то знаем, что уходила в прошлое родовая община и рвались те кровнородственные отношения, что крепко держали весь коллектив родичей, связуя в единое целое предков и потомков. Здесь были свои социально-экономические причины, исподволь расшатывающие прежнюю надежную основу патриархальной общины, когда ради захвата власти, земли, богатства, золота велись разорительные войны в соседних пределах и в заморских владениях и когда шло интенсивное имущественное расслоение спаянного в прошлом коллектива и выделение сословной верхушки. А власть басилевсов-"царей" сосредотачивалась в одних руках не только на войне, но и в мирной жизни, приобретая наследственный характер. На смену прежнему благочестию выдвигались совсем иные ценности, несравнимые с суровыми доблестями расцвета героического века.
249. Панцирь воина (профиль)
Властители Микен, Аргоса или Фив, мыслившие себя потомками богов, истребляли друг друга, питая честолюбивые замыслы и не щадя ближайших сородичей. Лишь проклятием, наложенным богами на дерзко возгордившихся героев, могли объяснить современники, доверяя мифологическому сознанию, такой упадок нравов и такую неразборчивость в средствах.
Известны мрачные истории царственных домов Атридов, потомков Тантала (Микены), Кадмидов и Лабдакидов (Фивы), Алкмеонидов (Аргос).
Еще Тантал, сын Зевса, пировал с небожителями за одним столом, но, как говорили, похитил там пищу богов — нектар и амбросию. Он же пригласил богов в свою очередь к себе на пир и угостил их блюдом, приготовленным из тела зарезанного им сына Пелопса. Однако разгневанные боги не прикоснулись (кроме Деметры, расстроенной пропажей дочери) к этой трапезе и приказали Гермесу возродить Пелопса к жизни (часть лопатки, отведанной Деметрой, была заменена слоновой костью), а самого Тантала, разгласившего к тому же тайну, доверенную ему Зевсом, предали мукам в Аиде, где он испытывает вечный голод и неутолимую жажду (Од. XI 582-592).
В дальнейшем Пелопс тоже совершил злодеяние. Он убил, не желая делиться богатством, своего возничего Миртила, с помощью которого одержал победу в беге колесниц и добыл себе жену Гипподамию. Миртил, умирая, проклял род Пелопса, и вся последующая его история полна кровавых преступлений.
Сыновья Пелопса, Атрей и Фиест, сначала убили своего сводного брата Хрисиппа, а затем стали питать уже обоюдную ненависть.
Фиест соблазнил жену Атрея Аэропу. С ее помощью он похитил златорунного барашка, обладание которым было залогом царской власти. Атрей изгнал Фиеста из города, а жену приказал бросить в море. Тогда Фиест подослал к брату убийцу — его собственного сына Плисфена, которого воспитал как своего. Однако Плисфен был схвачен и умерщвлен Атреем. Затаив злобу, этот последний внешне мирится с Фиестом и приглашает его на дружеский пир. Там он угощает брата блюдом, приготовленным из умерщвленных им маленьких сыновей Фиеста (см. трагедию Сенеки "Фиест"). Фиест, узнавший за пиршественным столом об этом злодеянии, проклинает брата и по совету оракула, вступив в брак со своей дочерью, становится отцом Эгисфа. Вот этот Эгисф и оказывается в конце концов мстителем за отца.
250. Избиение Ниобид. Фрагмент росписи кратера Мастера Ниобид. Около 460 г. до н. э. Париж. Лувр
Мифы повествуют о том, как дочь Фиеста Пелопия впоследствии вступила в брак с овдовевшим Атреем, как она еще до этого подбросила рожденного ею Эгисфа к пастухам, воспитавшим его, как мальчик понравился Атрею, был взят в дом, усыновлен, а затем послан убить Фиеста. Однако Фиест узнает сына по родовому мечу, и тот, исполняя волю отца, наконец убивает Атрея (Аполлод. Эпит. II 14).
Цепь преступлений в доме Атридов продолжалась. Врагами стали двоюродные братья Агамемнон, сын Атрея, и Эгисф, сын Фиеста. Пока Агамемнон находился в походе под Троей с войсками, Эгисф соблазнил его жену Клитемнестру. У нее же были свои причины ненавидеть мужа. Во-первых, Агамемнон насильственно взял в жены Клитемнестру, убив ее мужа (брата Эгисфа) и сына от первого брака. Во-вторых, Агамемнон принес в жертву по требованию Артемиды перед троянским походом дочь Ифигению, горячо любимую им самим и матерью. Вернувшийся из похода в родной дом Агамемнон убит то ли одним Эгисфом, то ли обоими любовниками, а заодно убивают и его пленницу, прорицательницу Кассандру, дочь троянского царя Приама.
251. Раненая Ниобида. V в. до н. э. Копенгаген
Но сын Агамемнона, Орест, убивает и Эгисфа, и свою мать, мстя за отца. В знак справедливой мести за попранную власть мужа и героя Орест очищен от скверны богом Аполлоном и прощен судом людей и богов в Афинском ареопаге (см. трилогию Эсхила "Орестея").
По воле Аполлона он в дальнейшем привозит статую Артемиды из Тавриды, где чуть было не погиб от руки собственной сестры Ифигении, считавшейся погибшей, но спасенной богиней и ставшей жрицей Артемиды. Орест возвращается в Микены, убивает сына Эгисфа, вступает в брак с Гермионой, дочерью своего дяди Менелая, и наконец овладевает Аргосом и Спартой. В дальнейшем сын Геракла Гилл вытеснит его из родных владений в Пелопоннесе, и Орест погибнет в Аркадии от укуса змеи.
252. Раненая Ниобида. Около 430 г. до н. э. Рим. Национальный музей (музей Терм)
Не менее драматична судьба Кадмидов и Лабдакидов в Фивах, потомков Зевса и Ио через Агенора, кровными узами связанных также и с Посейдоном, и с Аресом, и с Афродитой.
Кадм, сын финикийского царя Агенора, правнука Зевса, в поисках своей сестры Европы, похищенной Зевсом, приходит в самое сердце Греции, в Беотию, где и основывает город Фивы. Там Кадм убил рожденного Аресом дракона, стерегущего источник воды. По совету Афины Кадм посеял в землю зубы дракона, из которых появились вооруженные люди, так называемые Спарты — "посеянные". В борьбе друг с другом они почти все погибли, но пятеро оставшихся детей Земли — Хтоний, Удей, Пелор, Гиперион, Эхион — положили начало знатным фиванским родам. Сам же Кадм после искупительной службы Аресу вступил в брак с прекрасной Гармонией, дочерью Ареса и Афродиты. В браке с Гармонией Кадм имел несколько детей, на которых и пало проклятие богов, и, скорее всего, именно Ареса. Ведь Кадм умертвил его дракона, и если следовать мифологической логике, то герой поднял руку даже на самого бога войны, так как змей, стерегущий источник, был или ипостасью Ареса, или его сыном. Подобную дерзость можно искупить лишь страданиями Кадма и его потомков.
253. Скорбящая Ниоба. Фрагмент росписи амфоры. Около 340 г. до н. э. Таранто. Национальный музей
Внук Кадма Актеон, сын его дочери Автонои, гибнет, растерзанный своими же собаками (то ли он увидел купающуюся Артемиду, то ли сватался к Семеле, любимой Зевсом). Дочь Кадма Ино, обезумев (по воле Геры, когда Зевс отдал младенца Диониса на воспитание Ино), бросается со своим сыном Меликертом в море. Третья дочь, Агава, охваченная вакхическим буйством, растерзывает не признавшего божественную власть Диониса своего сына Пенфея (в дальнейшем погибнут и потомки Пенфея, сыновья Креонта Менекей и Гемон, покончив самоубийством). Четвертая дочь, Семела, возлюбленная Зевса, гибнет от ревности Геры, но зато становится матерью Диониса, претерпевшего много страданий.
254. Колесование Иксиона. Роспись кампанской амфоры. Около 330 г. до н. э. Берлин. Государственные музеи
Таким образом, внуки Кадма все во власти страшных стихийных сил, то ли божественных, то ли природных, сначала разрушающих сознание человека, а затем приводящих к гибели. Вспомним, что ведь и Кадм убил змея, хтоническое существо, так что вполне закономерна здесь наступательная, тоже стихийная, мощь земли, мстящая потомкам убийцы. Да и сам Кадм и Гармония, чтобы искупить проклятие богов (Гигин 6), покинут родные места, примут облик двух страшных драконов, разрушат во главе чужеземных войск свою собственную страну и по воле Зевса найдут успокоение в Елисейских полях (Аполлод. III 5,4).
Однако проклятие богов будет преследовать род Кадма и Гармонии и дальше, но уже по линии их сына Полидора и всего мужского потомства этого последнего.
255. Сизиф, Иксион и Тантал в подземном царстве. Фрагмент рельефа римского саркофага. Около 170 г. н. э. Рим. Музеи Ватикана
Полидор в браке с Никтеидой, дочерью спарта Хтония ("Земляного"), породил Лабдака, чей сын Лай благодаря своему нечестию приумножит новым проклятием старое, родовое. К тому же женой Лая станет Иокаста, правнучка Пенфея, сына Кадма, вступившая в брак с родичем.
Далее преступления этой ветви Кадмова рода еще более разрастутся, особенно когда сын Лая Эдип убьет своего отца и женится на своей матери, даже и не ведая о содеянном зле. Изгнанный из Фив после раскрытия преступления, Эдип ослепляет себя, Иокаста кончает жизнь самоубийством, сыновья их, Этеокл и Полиник, убивают друг друга, борясь за обладание властью, причем Полиник участвует в походе Семерых вождей на Фивы. Гибнет и дочь Эдипа Антигона. Борьбу продолжают Лаодамант, сын Этеокла, и Ферсандр, сын Полиника. Ферсандр также идет на родной город в числе других Семерых вождей, так называемых эпигонов, то есть потомков участников первого похода.
256. Иксион. Фрагмент росписи канфара Мастера Амфитриты. Около 455 г. до н. э. Лондон. Британский музей
В битве под Фивами от руки Алкмеона гибнет Лаодамант, защитник города. Сын Полиника, Ферсандр, ставший правителем Фив, будет убит мизийским царем Телефом во время первого неудачного похода ахейцев против Трои.
Так борьба за власть над Фивами приводит к гибели не только прямых потомков Кадма, основавшего город, но и многих великих героев, соблазненных богатствами семивратных Фив.
257. Сизиф. Фрагмент росписи апулийского кратера. Около 330 г. до н. э. Мюнхен. Государственные античные собрания
И здесь с проклятым домом Кадма переплетается судьба аргосских царей. Губительную роль и в первом и во втором походе играет Эрифила, падкая на богатые дары. Она сестра аргосского царя Адраста и жена его родича, царя-прорицателя Амфиарая. Оба они боролись за власть в Аргосе, причем Амфиарай убил отца Адраста. Враги внешне примирились. Адраст, став в Аргосе царем, выдал свою сестру Эрифилу за Амфиарая, но затаил на него злобу. Поэтому, когда Полиник собирал вождей на Фивы, Эрифила сыграла в судьбе мужа зловещую роль.
Она была подкуплена даром Полиника — ожерельем Гармонии. Оно вместе с пеплосом Гармонии тоже несло на себе часть общего проклятия Кадмова рода. Это был к тому же свадебный подарок Гармонии, преподнесенный Афиной и Гефестом, пропитавшими свой дар ядом из ненависти к Афродите, матери невесты. Эрифила уговорила мужа идти в поход, хотя тот, как прорицатель, знал о гибельном исходе похода и взял клятву у своего сына, чтобы он отомстил за него матери.
258. Тантал. Фрагмент росписи апулийского кратера. Около 330 г. до н. э. Мюнхен. Государственные античные собрания
Под стенами Фив погибли все вожди, кроме Адраста, а сам Амфиарай вместе с колесницей по воле Зевса был заживо поглощен разверстой землей (там, где в последующее время был оракул Амфиарая).
259. Электра, Орест и Пилад у могилы Агамемнона. Фрагмент росписи луканского кратера. 350-340 гг. до н. э. Неаполь. Национальный музей
Приблизительно через десять лет, когда возмужали дети вождей, осаждавших Фивы и нашедших там смерть, они собрались уже в новый поход. И снова Эрифила, теперь уже в качестве матери Алкмеона, была подкуплена Ферсандром, сыном Полиника. Она получила в дар великолепный пеплос все той же Гармонии, чье ожерелье ее некогда соблазнило. Эрифила уговорила Алкмеона возглавить поход эпигонов. После убийства Ааодаманта, Эдипова внука, защитника Фив, Алкмеон вернулся домой, но, помятуя о клятве, данной отцу, требовавшему отомстить коварной Эрифиле, он убивает свою мать.
260. Орест, убивающий Клитемнестру. Слева — Электра. Около 570 г. до н. э. Олимпия. Музей
Однако, преследуемый Эриниями, богинями мести, Алкмеон впал в безумие и после долгих странствий, попав к царю Фегею, был им очищен от скверны, получил в жены его дочь и принес ей в качестве свадебного дара ожерелье и пеплос Гармонии. Но проклятие богов продолжало действовать, и страну постиг голод. Тогда Алкмеон по решению Аполлона оставил семью, отправился к течению Ахелоя, был очищен этим последним от убийства и женился на его дочери Каллирое. Жена тотчас потребовала от него все тот же роковой дар — ожерелье и пеплос Гармонии. Вынужденный прибегнуть к обману, Алкмеон получил от Фегея эти драгоценности. Он обещал принести их в храм Аполлона, но преподнес новой жене.
261. Харон, тени Эгисфа и Клитемнестры. Фрагмент рельефа римского саркофага. 134 г. н. э. Рим. Латеранские музеи
Когда обман раскрылся, сыновья Фегея убили Алкмеона, что послужило в дальнейшем поводом для мести Каллирои за мужа. Теперь уже ее сыновья умертвили убийц Алкмеона, самого Фегея и его жену. Только после всех этих несчастий ожерелье и пеплос, обладавшие губительной силой проклятия, были наконец посвящены сыновьями Алкмеона Дельфийскому богу (там же III 7, 2-7).
262. Орест и Электра. I в. до н. э. Неаполь. Национальный музей
Характерно, что здесь в канун заката героического века божественное проклятие материализуется в ожерелье и пеплосе, исполняющих функции архаических фетишей. Обладание таким фетишем делает человека сопричастным заложенной в нем губительной силе и целиком зависимым от нее. Нейтрализация фетиша возможна только в том случае, если он возвращен его первым обладателям, богам. Ожерелье и пеплос, попадая в храм Аполлона, бога, очищающего от проклятий и освобождающего от заклятий, теряют свою губительную силу и становятся предметом благочестивых поклонений. Героические же семьи, попавшие под проклятие богов, в течение долгих лет истребляют друг друга, утрачивая былую власть, силу и славу.
Проклятия, наложенные богами на отдельные народы. Троянская воина и гибель героев
Нечестием, судя по мифам, отличались не только отдельные царствующие династии, но даже целые народы.
263. 'Маска Агамемнона'. Золото. XV I в. до н. э. Афины. Национальный археологический музей
Так, Платон пишет об Атлантиде, используя древние легенды, переданные египетскими жрецами Солону. В своих сочинениях "Тимей" и "Критий" он красочно разрабатывает подробности жизни этого удивительного острова и тем самым вступает на путь мифотворца, сохранив интересующую нас в данном случае древнюю идею — о народе, наказанном богами.
264. Орест и Пилад. I в. н. э. Рим. Латеранские музеи
Оказывается, атланты происходили от морского бога Посейдона и смертной девушки Клейто. Отец оставил в наследство пятерым парам сыновей-близнецов (то есть десяти сыновьям) изобильный остров. Первый из старшей пары близнецов стал впоследствии царем, а его братья старейшинами. По имени первого царя, Атланта, весь народ стал именоваться атлантами.
Казалось, что этот народ ожидает счастливая будущность, так как земля родила все необходимые плоды, таила в своих недрах ископаемые, выращивала леса и животных. Атланты и сами приложили много трудов, чтобы отстроить в центре громадной равнины великолепный город, окружили его каналами, соединенными с морем, создали гавань, оборонительные кольца, мосты, башни, стены, скрытые стоянки для кораблей, верфи, мастерские, гимнасии, святилища.
265. Орест. Рельеф из Геркуланума. I в. до н. э. Неаполь. Национальный музей
В храме на холме совершали жертвоприношения Посейдону; статуи бога сияли золотом и медью.
Атланты вели обширную торговлю со всеми странами мира, строго соблюдая законы, записанные на орихалковой стеле и данные самим Посейдоном, обладали огромной армией, не используя ее во зло.
266. Кадм, убивающий дракона. Фрагмент росписи килика. 560-550 гг. до н. э. Париж. Лувр
Однако с течением времени атланты стали забывать о своем божественном происхождении, предались бесполезной роскоши и наслаждениям, презрели доблесть, обнаружили невероятную алчность и подумывали, на что бы им употребить грозную воинскую силу.
Но Зевс, уже давно наблюдавший за этим любимым богами народом, решил покарать потомков Посейдона, вначале выступив перед небожителями с речью.
На этом месте повествование обрывается (диалог "Критий" не дошел полностью), и читателям неведомо задуманное?
267. Смерть Актеона. Рельеф из южной Италии. Около 460 г. до н. э. Париж. Лувр
Зевсом наказание. Однако в другом сочинении Платона — "Тимей" — говорится о борьбе атлантов с афинянами, о победе свободолюбивых Афин, о страшном землетрясении и наводнении, которые погубили победителей и побежденных. Афинское войско погибло в разверзшихся недрах земли, море поглотило воинскую силу атлантов, сам же остров Атлантида погрузился в пучину.
Если в сочинениях Платона мы имеем философско-литературную модификацию V в. до н. э. древней мифологической идеи о наказании, посланном богами некогда любимому народу, то по греческим эпическим поэмам IX — VII вв. до н. э. — "Илиаде" и "Одиссее" Гомера и так называемым киклическим поэмам — можно восстановить круг сюжетов конца II тысячелетия до н. э., на исходе живого мифологического творчества.
268. Смерть Актеона. Фрагмент росписи амфоры Мастера Эвхарида. Около 495 г. до н. э. Гамбург. Кунстхалле
Эпос, который обычно связывают с событиями Троянской войны (XIII — XII вв. до н. э.), в основе своей тоже имеет идею божественной кары. Это то самое вспоминаемое в "Илиаде" "решение Зевса" (I 5), которое привело к истреблению героев и гибели всего героического века.
Зевс устал от жалоб матери-Земли, не могущей терпеть тех страданий, которые приносит ей человеческий род своим нечестием. И вот созрело решение — уничтожить злосчастное человечество, причем не просто обрушить на него громы и молнии или, как это уже было, потоп, но заставить людей уничтожать друг друга. Такой коварный совет был подан богом издевательской насмешки Момом, и Олимпийцы начали осуществлять свой замысел.
269. Артемида и Актеон. Фрагмент росписи кратера Мастера Пана. Около 470 г. до н. э. Бостон. Музей изящных искусств
Боги решили снова послать на землю красоту (как некогда Пандору), но такую, чтобы она соблазнила весь героический мир, готовый ради нее сражаться и умереть. Так на склоне мифологического развития снова появляется давняя идея губительной силы женской красоты, влекущей к себе носительницы зла.
Ради исполнения этой цели Зевс вступает в брак с богиней мести Немесидой, и плодом этого брака является прекрасная Елена, которую смертные люди считают дочерью Зевса и Леды, супруги царя Тиндара. По привычной мифологической традиции божественные родители всегда должны иметь свой земной аналог, поэтому распространенная обычно версия называет родителями Елены Тиндара и Леду. Перед нами редкий пример тройного понимания родительской пары. Тиндар и Леда — первая ступень — земные родители, Зевс и Леда — вторая ступень — божество вступает в брак со смертной женщиной, третья ступень только для посвященных в высшую тайну: истинные родители — боги, Зевс и Немесида.
Таким образом, богами создана идеальная, совершенная красота, но цели ее — зловещи. Поэтому Елена повсюду вызывает восхищение, любовную страсть, желание обладать ею, то есть все то, что сопряжено с борьбой, соперничеством, смертью.
Чтобы возбудить всеобщую войну, боги способствуют приходу в мир великого героя Ахилла, сына богини Фетиды и царя Пелея. Далее появляется третье лицо — царевич Парис, сын троянского царя Приама. Этот юноша-пастух присудил богине Афродите как самой прекрасной яблоко и тем самым вызвал ненависть обойденных им Афины и Геры. Вот почему они яростные враги троянцев и союзницы ахейцев.
Итак, в этом мифологическом сюжете три персонажа готовы выполнить каждый свою функцию. Влюбленный Парис похищает Елену, супругу спартанского царя Менелая, и Елена, по основной версии, тоже увлечена Парисом и десять лет находится с ним в Трое, будучи его женой, хотя часто и тяготится им.
270. Семеро против Фив. Рельеф золотой амфоры из Панагюришти. III в. до н. э. Пловдив. Археологический музей
Но так как еще до замужества Елены все сватающиеся к ней герои дали друг другу клятву не чинить препятствий ее избраннику и, наоборот, прийти в случае беды ему на помощь, то теперь, после похищения Елены, все они собираются в поход на Трою, увлекая множество героев со всех концов Эллады.
Теперь открываются все предпосылки для бесчисленных подвигов под стенами Трои в течение десятилетия, для соперничества, состязания в уме, силе, ловкости, хитрости и т. д.
Все это подготавливает почву для подвигов и прославления Ахилла, которому никто из героев не хочет уступить в доблести. Ссора Ахилла и царя Агамемнона (брата Менелая), главы ахейских войск, начавшаяся с пустяка, из-за красивой пленницы, переходит границы личного спора. Небывалый гнев Ахилла вовлекает в действие мать Ахилла, Фетиду, а также Зевса, Геру, Афину, Аполлона и вообще всех богов, разделивших свои симпатии между ахейцами и троянцами.
271. Антигона. Фрагмент росписи апулийской амфоры. IV в. до н. э. Руво. Части, колл. 272-275. История Эдипа. Рельефы римского саркофага III в. н.э. Рим. Виа Латина
Борьба героев перерастает в войну народов, подстрекаемых Олимпийцами, живо вмешивающимися в земные события. Все кончается убийством Ахилла (за пределами "Илиады"), смертельно раненного стрелой Париса, направленной самим Аполлоном, главным защитником троянцев.
272. Эдип и пастух
Но смерть Ахилла влечет за собой озлобление ахейцев, хитрость Одиссея с деревянным конем, обманный захват Трои, пожар, уничтожение великого города, избиение троянцев, лишившихся еще раньше своего славного героя, царевича Гектора (он убит Ахиллом в пределах "Илиады"). Кто остался в живых, увезен в качестве богатой добычи победителями, корабли отходят, переполненные золотом, среди воплей и плача пленниц.
273. Эдип, вскармливаемый у пастухов
Менелай готов убить Елену, виновницу всех зол, но она так прекрасна, что обезоруживает его. Меч падает из рук Менелая, и любящие супруги отправляются на родину, где их ждет мирное житие, а после смерти — вечность на Островах блаженных, как и положено дочери богов и ее супругу, даже если он и происходит из страшного рода Атридов.
274. Эдип и Сфинкс
Боги неумолимы к героям, прославленным под Троей. Одни из них пали под ее стенами, другие среди пожарищ, третьи, впав в безумие, кончают с собой (Аякс Теламонид), иные гибнут от гнева Посейдона, едва успев отплыть в море (Аякс Оилид). Есть и такие, которые вернутся домой в славе, но найдут смерть дома от руки жены и родичей, как царь Агамемнон. Некоторые, вроде Одиссея, будут скитаться десять лет, пока в полном одиночестве, потеряв всех друзей, не явятся в родной дом, где еще надо завоевать собственную жену и сразиться с многочисленными соперниками, чтобы в конце концов пасть от руки своего сына, незнакомого отцу и приплывшего из-за моря. А есть и такие, как Диомед, — они достигнут побережья Италии и обоснуются вдали от родины, дав начало совсем другому роду. Эней, оставшийся в живых, сын троянца Анхиза и Афродиты, покинет город с сыном, отцом (жена исчезла, и ему предназначен новый брак) и священными изображениями домашних богов, чтобы обрести в далекой земле латинян новую родину, новую семью, новый язык и забыть все, что было дорого прежде, положив основание будущему величию Рима.
275. Эдип, убивающий Лая
Разрушена не только Троя. В страшной войне, где не было ни победителей, ни побежденных, кончал свою жизнь героический век.
Нарушение божественных прерогатив
Но и в мире богов тоже к этому времени не все было так уж благополучно. Как известно, владычество Олимпийцев во главе с Зевсом не раз находилось под угрозой, и только великое примирение Зевса и Прометея спасло Зевсов престол от посягательств возможного преемника. Однако границы твердо установленных божественных прерогатив постоянно нарушались, причем нарушали их герои, дети богов и смертных, те самые герои, которые пришли в мир, чтобы устроить его по прекрасным замыслам богов. И что же оказалось? Герои посягали на самый основной принцип мифологической системы жизни — принцип бессмертия, который создает недоступный людям мир богов, понимает его как некое идеальное высшее бытие, как лоно непознаваемой судьбы, управляющей по таинственным законам смертными и бессмертными.
276. Шлем гладиатора со сценами Троянской войны из Геркуланума. I в. н. э. Неаполь. Национальный музей
Любимые сыновья Зевса Геракл и Дионис завоевали себе бессмертие вопреки установленному миропорядку, а уж каким путем это происходит — через труды, страдания, мучительную смерть — это их дело, дело героев, в чьих жилах течет алая человеческая кровь, а не бесцветный божественный ихор.
Сын Аполлона Асклепий — тот и вовсе задумывает воскрешать людей, но не хитрит со смертью, не обманывает ее, как это сделал Сизиф (которого она все равно настигла).
277. Леда с лебедем. Римская копия со статуи Тимофея. Около 380 г. до н. э. Рим. Капитолийские музеи
Асклепий, став божеством, и другим хочет уделить дар вечной жизни. Человек неуемен в своем самоутверждении. Да ведь и сами боги заложили в нем эту страсть, и в своих земных делах они опираются на нее, способствуют ей и незаметно для себя уступают людям часть своей собственной сущности, и эта потеря страшней и безвозвратней, чем битва с титанами или сумрак Тартара, где еще есть надежда на борьбу.
В этой борьбе боги побеждали и вытесняли других богов, сохраняя незыблемым строй вещей, уготованный судьбой.
278. Гермес и Парис. Фрагмент росписи амфоры Мастера Алкимаха. V в. до н. э. Ленинград. Государственный Эрмитаж
В конце мифологического развития герои делают попытку вытеснить богов — сами становятся богами. И даже мудрый провидец Прометей, благодетель человечества, не может предвидеть, что его дары укрепят и закалят дух, разум, силу и чувства некогда жалких людей до такой степени, что они сочтут себя достаточно мудрыми и великими, чтобы обойтись без божественной воли, и станут скептически посмеиваться над небожителями, внушавшими когда-то страх и преклонение.
И наконец происходит небывалое и удивительное событие.
279. Парис и Елена. Фрагмент римского рельефа. I в. н. э. Рим. Галерея Спада
Мудрый кентавр Хирон, сын Кроноса, тяжко страдавший от случайно попавшей в него стрелы Геракла, отравленной ядом Аернейской гидры, принял решение возвратить свое бессмертие Зевсу, чтобы освободиться от мук.
Мифограф Аполлодор сообщает нам два странных факта. Один говорит о том, что Прометей предложил себя Зевсу в обмен на Хирона. Тот сделал Прометея бессмертным, а Хирон скончался (II 5,4). Другой сообщает, что Геракл, освободив Прометея по воле Зевса, представил ему Хирона, который согласился стать смертным вместо Прометея (II 5,11). В обоих случаях, видимо, используется версия о смертной сущности Прометея, что было характерно для архаической мифологии демонов и богов. Вместе с тем в обоих случаях возвеличивается роль олимпийского Зевса, который один способен даровать и отнимать бессмертие.
280. Похищение Елены. Фрагмент росписи кампанской ситулы. Около 350 г. до н. э. Лондон. Британский музей
Но нам здесь важна еще одна идея, исполненная чисто человеческих, мы бы сказали, высокогуманных чувств.
Прометей исполнен готовности обменяться бессмертием с Хироном, страдающим невинно и бесцельно. А эта неопределенность мук как раз и лишает кентавра силы сопротивления и мужества, которые помогают выносить муки, осознанные высокой необходимостью.
Но вместе с этой помощью близкому родичу Прометей взваливает на себя нелегкую ношу славы страдающего за людей бессмертного бога.
Если Хирон мог в отчаянии отбросить бесценный дар вечной жизни, то Прометей с гордостью и терпением, с сознанием правоты и необходимости остался на веки вечные "первым мучеником" (Маркс), посвятившим свое бессмертие человечеству.
Итак, бессмертный бог добровольно уходит в царство смерти, расставшись с самой сутью своей божественности. И если смертные герои добивались бессмертия через страдания и муки, то Хирона, сына титана Кроноса, страдания заставили отринуть вечную жизнь.
Но и в том и в другом случае важно одно — нарушены привычные принципы и гармония мифологического миропорядка. Открываются пути для дальнейших необратимых процессов, в том числе и сомнения в его устойчивости.
Лик мира, с такими трудами завоеванного и охраняемого олимпийцами, преображается невиданным образом.
Человечество прощается с наивной мудростью мифологических чудес, чтобы с помощью знания, дарованного Прометеем, преобразовать жизненную реальность, утверждая в ней свое подлинное бессмертие неустанными трудами, стремлениями, а значит, и неизбежными страданиями.
281. Ахилл, перевязывающий Патрокла. Роспись килика Сосия. Около 500 г. до н. э. Берлин. Государственные музеи
Второе тысячелетие до н. э. кончалось кровавыми войнами и катастрофами. Греция стояла на пороге дорийского завоевания. Откуда-то с севера на Пелопоннес шли племена, вожди которых называли себя потомками Геракла.
В первой четверти I тысячелетия до н. э. бедная, разоренная страна погрузилась во мрак "темного времени". Но и там уже зрели новые силы, жили воспоминания о былом величии ахейского мира. Странствующие поэты пели о походах в заморские земли, о богатой добыче, о прекрасных девах, о божественных предках. В муках столетий рождались песни, те самые "славы героям", о которых мечтали воины, отваживаясь на гибельный бой.
И уже семь городов спорят о родине поэта. Создан великий греческий эпос, где древние мифы стали бессмертной поэзией, а поэзия — и доныне неразгаданным мифом о вдохновленном богами Гомере.