Но перед этим, 8 июля мощный османский флот, избавившись от противника на море Средиземном перешел в Черное. Здесь его повстречала эскадра Федора Федоровича Ушакова, о личностиадмирала я высказал свои предположения выше. Русская эскадра предотвратила высадку десанта в Тавриде. Ход Керченского сражения достаточно освящен в соответствующей литературе, я хочу лишь заметить, что греки были капитанами кораблей: линейного корабля «Иоанн Богослов» (46 пушек), капитан 1-го ранга Н. П. Кумани, фрегата «Святой Иероним» (40 пушек), капитан 2-го ранга А. П. Алексиано, фрегата «Кирилл Белозерский» (40 пушек), капитан 2-го ранга Е. П. Сарандинаки. А флотилия корсарских кораблей, как могла, помогала эскадре и состояла из: «Принцесса Елена» (16 пушек), «Панагия Апотоменгане» (16 пушек), «Абельташ» (14 пушек), «Феникс» (12 пушек, Г. Н. Бенардаки), «Святой Климент папа Римский» (10 пушек), «Панагия ди Дусено» (10 пушек), «Святой Николай», «Панагия Попанди», «Панагия Турляни», «Карло-Константин», «Святой Александр», «Слава Святого Георгия», «Красноселье», а также брандеры «№ 1» и «№ 3»
Ход Керченского сражения. Картина конца 18-го века
Сражение продолжалось около пяти часов. Многие османские линейные корабли получили повреждения ипонесли серьёзные потери в личном составе от огня русского флота. Потери на российских кораблях составили, по рапорту Ушакова, 29 человек убитыми, включая двух офицеров и 68 человек, в том числе четверых офицеров, ранеными.
Контр-адмирал Ушаков писал о победе: «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей. Они стреляли в неприятельский корабль не часто и с такою сноровкою, что, казалось, каждый учится стрелять по цели, снаравливаясь, чтобы не потерять свой выстрел!»
Победа русского флота в Керченском сражении, полностью сорвала планы османов по возвращению Крыма. Более того, поражение османского флота привело к снижению уверенности руководства в безопасности своей столицы. Что заставило Блистательную Порту: «взять осторожности для столицы, дабы в случае со стороны российской на оную покушения, защитить бы можно было», а значит, война вошла уже в каждый османский дом. При этом, задача — захват Крыма, силами, как армии, так и флота, не отменялась, и для её решения османские корабли сосредоточился в районе Варны, получая еженедельно подкрепления. За эту победу контр-адмирал Ушаков был награждён орденом Святого Владимира II степени.
Екатерина II писала князю Г. А. Потемкину: «Победу Черноморского флота над турецким мы праздновали вчера молебствием у Казанской, и я была так весела как давно не помню. Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным».
Но как известно, недорубленный лес вырастает вновь, так и с флотом геополитического противника произошло тоже самое. Османы 28 августа 1790 года решили повторить свой поход пятидесятидневной давности. На этот раз флоты сошлись у мыса Тендра. Описывать ход боя также дело не благодарное, отмечу лишь, что капитаны и вспомогательные суда с греческими экипажами использовались те же самые, а единственный захваченный османский корабль «Мелеки-Бахри» (Царь морей) и переименованный в «Иоанна Предтечу» был поручен под командование тоже грека — М. И. Чефалиано (1792–1798 годы), как знающего и опытного капитана. Странно, что перевооруженный корабль участвовал лишь в одном сражении у мыса Калиакрии[86], а затем стоял девять лет в Ахтиарской бухте. Мне думается, что неугомонный грек выходил в море, для каких-либо операций, не терпящих разглашения.
Сражение при Тендре, ход боя на картине конца 18 века.
Одной из причин поражения османов стала ставка в новых сражениях на алжирских пиратов Саида Али, которые не проявили достаточной стойкости в боях, и плохо управлялись, не проявляя необходимой решительности против грозного и отважного противника. Сражаться против русского флота, это не торговцев захватывать. Но на шебеках[87] против кораблей и фрегатов выстоять проблематично. Так что османов ждал закономерный результат.
Тем временем, пока Ушаков громит османские корабли, галеоны, каравеллы и галеры, греческий герой Кацонис в конце 1790 года Кацонис приходил в себя от разгрома, но затем передав командованием остатками флотилии Николаосу Касимису.
В начале 1791 года Кацонис встречается в Вене с генерал-майоромВышинским, Лозовским идипломатом Василием СтепановичемТамарой[88]. Получив, не без труда, деньги на новую флотилию, подобную предыдущей, полковник Кацонис принимается за её формирование, со свойственной ему энергией и желанием отомстить за убитых османами товарищей, и уже к августу 1791 года флотилия насчитывала двадцать одно судно.
Но год назад, пользуясь отсутствием на Средиземном море флота корсаров, с конца апреля 1790 года османский флот был серьезно увеличен и уже всего через год, насчитывал 19 линейных кораблей, 17 фрегатов и 43 мелких судна. В 1791 году на Черном море появились поднаторевшие в морских разбоях моряки из Северной Африки. У русских историков в трудах проскакивает информация, что прибыли целые эскадры кораблей из Алжира, Туниса, Марокко, однако данное утверждение не соответствует действительности. Самый большой на тот момент североафриканский флот принадлежал подданным алжирского дея[89], и в 1787–1790 годах имел до девяти шебек и целых два гребных галиота.
Шебека XVIII век
При этом в 1790 году вооружены было лишь четыре небольших судна, которых вооружили 36 орудиями, а значит 9-ю на корабль. Один фрегат строился, а ещё два обещал султан из Стамбула. Флоты остальных деев Северной Африки были меньше алжирского. Лишь в 1792 году эскадра алжирских судов отправилась защищать столицу Османской империи. Но в составе флота и в 1791 году упоминаются две алжирские и одна тунисская шебека.
Обратиться за помощью к североафриканским подданнымСелима III вынудили большие потери и дезертирство в экипажах османских кораблей в боях против Войновича и Ушакова. Османы пошли на подобный шаг только из-за острой нужды в матросах. Африканские корсары не признавали никакой дисциплины, действовали весьма самовольно, часто бунтовали и убивали своих офицеров. Призвать их было, словно разбойника поставить под ружье, нести караульную службу.
В начале мая 1791 года османский флот, состоящий из 20 кораблей и галеонов, 25 каравелл выполняющих обязанностей фрегатов, шесть шебеквыполняющие обязанности корветов, пять бомбардирских судов, десять кирлангичей и 15 транспортов, вышел в море. В задачи флота входила доставка подкрепления к обложенной русскими войсками Анапе и не позволить заблокировать эту крепость со стороны моря. В июне русский Черноморский флот получил от осаждавшего Анапу[90] генерала Ивана Васильевича Гудовича (1741–1820) сообщение о том, что у Днестровского лимана появился большой османский флот.
10 июня контр-адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков вывел всю свою эскадру в море, преподать противнику новый урок. Эскадра состояла из 16 кораблей, двух фрегатов, трех бомбардирских кораблей, девяти крейсерских судов с греческими экипажами, 13 бригантин и трех брандеров на всякий случай.
Так как классическая история морского боя при Калиакрии, я уверен, читателям хорошо знакома, то приведу информацию от турецких авторов-историков: Тунджа Зорлу, Али Ризы Исипека, и Идриса Бостана, рассказывавшего про морских разбойников султана: «Эти морские гази регулярно подносили падишаху принадлежащую „главе государства“ пятую часть добытого в доказательство того, что их набеги соответствуют законам шариата». В то же время, русские данные базируются на документах из МИРФ (Материалов для истории русского флота в 17 томах), книгах Владимира Овчинникова, Роджера Чарльза Андерсона и статьях из «Морского Атласа».
Согласно отечественной версии, 11 июня 1791 года дозорные греческие суда входящие в русскую эскадру доложили Ушакову, что заметили неприятельский флот у мыса Айя[91]. Османская эскадра сражения не приняла и взяла курс на юг. Русский флот гнался за ними четыре дня, но так и не настиг, видимо все днища кораблей противника были покрыты медными листами. По данным турецкого историка Исипека, обе стороны начали готовиться к бою, однако им помешал полный штиль, длившийся опять четыре дня. Затем ветер задул как надо, со стороны русских кораблей. Федор Федорович Ушаков оценил силы противника в восемнадцать кораблей, десять каравелл и семь лёгких шебек, а также двадцать два мелких судна, а всего 57 единиц.
Контр-адмирал Ушаков имел возможность сблизиться с османами, но не рискнул, так как после четырёхдневной погони имел всего десять линкоров из шестнадцати. Османы считают, что флот русских оказался разбросан, тогда как османский держался компактно, что говорит о лучшей его сплаванности, и только это обстоятельство и заставило Ушакова отступить.16 июня корабли под андреевским флагом вернулись в Севастополь. Ушаков доложил Потёмкину в оправдательном тоне о походе, сообщив, что через пять — семь дней он исправит повреждения и снова выйдет на поиски противника. Ремонт меж тем затянулся на месяц. 23 июля граф Войнович, главнокомандующий Черноморским флотом и портом Севастополь, был отправлен в отставку. Ушаков стал полновластным руководителем не только эскадры, но и всего флота. 29 июля он рапортовал Потёмкину, что ремонт кораблей завершён, и он готов выйти в море. Утром 16 линейных кораблей, два бомбардирских судна, два фрегата, один брандер, одно репетичное судно[92] и 17 крейсерских судов греческими экипажамипокинули порт и направились на поиски османского флота, так как в предыдущем выходе сделать с ним что-либо не смогли. Похоже, было на то, как волк на охоте схватил слишком крупную добычу, и был вынужден ее отпустить.