Сулиоты всегда жили самостоятельно и независимо от османской империи, с оружием в руках отстаивая свое самоуправление:
В 1721 году наместник султана Хаджи Ахмед, паша Янины, после того как сулиоты отвергли его требование покориться, осадил Сули, возглавляя 8000 янычар. После внезапной ночной атаки сулиотов войско османов бежало, не вытерпев такой метод ведения войны.
Но через десять лет, в 1731 году, при поощрении венецианцев, сулиоты и жители села Маргарити, начали сами военные действия против османов. По приказу султана, против сулиотов выступил вновь Хаджи Ахмед, который должен был за прошедшее время чему-то научиться, но ничего не добился.
В 1754 году, новый наместник султана и паша Янины — Мустафа Паша, предпринял в свою очередь поход против сулиотов, который постигла участь всех предыдущих. В последующие годы, турко-албанец Мустава Кокка, с 4000 башибузуков и Бекир-паша, с 5000 янычар, атаковали Сули, но не смогли сломить сопротивление сулиотов.
В 1759 году Дост-бей, комендант Дельвина, вновь атаковал сулиотов, но был побеждён ими.
В 1762 году, Максуда-агу воеводу Арты[108], постигла такая же участь, после поражения в регионе Лакка, но Максуд-ага сумел удержать сёла Леловас и Лакопулос, что, конечно, можно считать успехов османов, но достигнутых, слишком дорогой ценой.
В 1772 году Сулейман Чапари, с войском в 9000 янычар, атаковал сулиотов, начавших военные действия, после того как в сентябре 1771 года, в ходе Пелопоннесского восстания, их посетил посланник от русских, с письмами Алексея Орлова. Сулиоты были быстры на подъем. Османский военачальник Сулейман не только потерпел поражение, как все его предшественники, но и сам попал в плен, в то время как число убитых и пленных турок было огромным. Историк Перревос пишет: «Сулейман и другие беи, спасаясь, укрылись в церкви Святого Георгия. Сулиоты, не желая обстреливать церковь, запустили туда, с крыши, улей пчёл, вынудив османо-албанцев сдаться», а значит, они и природу поставили себе на службу. Сулейман и другие пленные были освобождены после выкупа, присланного из Янины и Константинополя
В 1775 году последовала операция Курт-паши, который сумел дойти до региона Русиаца, истребляя всех на своем пути, но был вынужден отступить.
Происходило и множество других, меньшего масштаба, непрекращающихся столкновений.
Но самыми значительными столкновениями стали с назначенным в 1788 году Али-Пашой[109], ставшим самым страшным врагом сулиотов, именем которого матери пугали своих детей.
Али-паша с наложницей
Али-паша был сыном албанского властителя в Тепелене, в Южной Албании. Занял положение бейлербея[110] после разнообразных стычек с османским властелином и с некоторыми родственниками. Победив Селима-пашу, наместника Дельфико, он добился поста наместника южной Албании и как таковой был назначен Диваном, который он сумел подкупить, на пост коменданта фессалийских и эпирских горных проходов. Во время турецкой войны с Россией и Австрией в 1787 году Али-паша получает наместничество в городе Трикал расположенный в Фессалии. В 1788 году, овладев незаконно Яниной, он ещё расширил свои пределы. Помирить Порту с таким актом насилия было ему не трудно, так как Али был столь же богат, сколько могущественен. И тут на его пути создания собственной могущественной области в Османской империи встали гордые и воинственные сулиоты, против которых он организовал экспедицию, так как в сентябре 1788 года, в Сули прибыл, Сотирис Луизис, посланник императрицы России Екатерины Великой, с задачей подтолкнуть сулиотов к отвлекающим военным действиям и который предлагает местным кланам в обмен на поддержку российское подданство! Сулиоты принимают эти условия. Так сулиоты своим согласием становились фактически корпусом в составе армии Римской империи германской нации в австро-русско-турецкой войне 1788–1791 года. В результате, в марте 1789 года, сулиоты военачальники, среди которых были Георгиос Боцарис, Ламброс Дзавелас, Зарбас Вейкос, Зервас, Николос, Дракос, Димос и др. заявили ЕкатеринеII, в своём ответном письме, что готовы воевать против Османской империии хотят стать русскими подданными. Получив соответствующую информацию, Али-паша не мог не предпринять ряд походов против Сули, хоть сам и был в переписке с Потемкиным Григорием Александровичем.
Весной 1789 года, Али-паша выступил против сулиотов с 10 000 янычар и башибузуков. Кампания длилась четыре месяца, но закончилась опять бесславно, как и попытки предыдущих властителей. Сулиоты вновь оказали сопротивление и проявили свои исключительные боевые способности устраивая засады и атакуя с горных вершин, прекращая подвоз продовольствия. В июле Али-паша отступил, согласившись платить военачальникам Сули жалованье, в обмен на безопасность региона, получив в качестве гарантий в заложники 5 детей военачальников, но сулиоты русскими подданными быть не перестали. Сложилась странная ситуация.
В 1792 году окончилась русско-турецкая война. Ясскиймирный договор, был подписан и заступников у сулиотов больше не было. Екатерина, использовав сулиотов забыла про них, или не могла ничем помочь. Али-паша, как серьезный правитель решил навести порядок в своем пашалык[111], а то его другие военачальники сместят с поста. И предпринял второй поход против сулиотов, возглавляя на этот раз войско из десяти тысяч янычар и башибузуков.
Перед этим, Али пошел на хитрость и попросил сулиотов выступить с ним против паши Аргирокастро. Не доверяя Али, сулиоты послали только 70 человек, во главе с Ламбросом Дзавеласом, но они сразу были взяты в плен, кроме одного который по счастливой случайности убежал и сумел предупредить сулиотов. Обрушившись внезапно на воинственных повстанцев, как он полагал, Али вновь встретил мощное сопротивление. Пленный Дзавелас, тоже был не только смел, но и хитер и сумел убедить Али, что только он сумеет склонить своих соплеменников к сдаче. Оставив в заложниках своего сына — Фотоса, представьте себе, как разрывалось его сердце в этот момент, Ламброс Дзавелас возглавил сопротивление ненавистному врагу. Сулиоты отбивали одну за другой атаки османских войск. Шестнадцать сулиотов, возглавляемые племянником Ламброса, Кицосом Дзавеласом, погибли, защищая до конца первую башню при входе в Кьафу.
В критический момент сражения, в бой вступили около трехсот женщин, так как больше было некому, возглавляемые женой Ламброса, Мосхо Дзавела. Янычары и башибузуки бежали, потеряв убитыми и раненными около трех тысяч человек. Сулиоты потеряли всего 80 человек убитыми и около 160 раненными, но и для них это были большие потери. Историк Перревос пишет, что только треть османо-албанцев, принявших участие в походе, вернулась в Янину, так как были еще болезни, недостаток воды, опасные горные перевалы, да и сулиоты вероятно преследовали и убивали отставших.
Герой обороны Ламброс Дзавелас умер от понесённых ран, и его сын Дзавелас Фотос[112] возглавил клан Дзавеласов и командование Сули, вместе с кланом Боцарис, и на восемь лет возобновилась относительная свободная жизнь сулиотов.
В эти годы, вовсю бушующая в Европе французская революция и ее продолжение в виде победы Наполеона в Итальянском походе 1797 года обернулось для Венеции ликвидации властей дожей, и потерей независимости.
Никакого упоминания об Ионических островах не было сделано в предварительном договоре между Францией и Римской империей германской нации. Обе стороны преследовали разные цели: австрийцы, как самые активные из римлян хотели не допустить крупную Венецианскую республику, предусмотренную в Леобенском[113] предварительном мирном договоре, в качестве буфера между французскими и австрийскими территориями в Адриатике. В то время как для французов, и особенно для Наполеона Бонапарта, острова были указаны ступенькой для его амбиций в Восточном Средиземноморье, которые вскоре привели к его вторжению в Египет.
В мае 1797 года французы захватили принадлежавшие Венецианской республике Ионические острова: Корфу, Занте, Кефалония, св. Мавры, Цериго и другие, которые были расположены вдоль западного побережья Греции. Ионические острова имели большое стратегическое значение, контроль над ними позволял господствовать на Адриатическом море и Восточном Средиземноморье.
Карта Ионических островов.
Смешанный франко-венецианский флот с 3159 моряками и солдатами отплыл 13 июня из Маламокко. Корабли ходили под венецианским флагом Святого Марка, поскольку новый губернатор Антуан Джентили[114] якобы был просто представителем нового про французскоговременного муниципалитета Венеции, и экспедиция намеревалась избежать возможного отделения колонии от метрополии. На самом деле Наполеон проинструктировал Джентили местных жителей стремиться к независимости, напоминая им о славе Древней Греции, ученый как Антуан-Винсент Арно[115] был отправлен в наблюдателя при Наполеоне, политического советника и пропагандиста.
Тем временем на Корфу прибыли комиссары Временного муниципалитета Венеции, они тоже не хотели видимо терять лакомый кусок, и рассчитывали, что французы — это временно и проинформировали председателя совета Видмана о мероприятиях и наведение приказов для поддержания порядка и начала демократизации местной администрации. Видманн попытался обеспечить консенсус, издав нотариально заверенную декларацию согласия, но только 177 граждан и 71 дворянин, подписали его.
Французский флот подошел к островам 27 июня, и благополучно разгрузился. Местное население встретило французов радушно во главе с православным предстоятелем Георгиосом Халикиопулосом Маносом, который подарил Антуану Джентили копию «Одиссеи» Гомера. Знать островов отреагировала на прокламацию Джентили 29 июня о том, что французы освободили острова с осторожностью и подозрением. Введение французского правления было быстро осуществлено не только на Корфу, но и на других островах, при поддержке населения и безропотной позиции венецианских властей. Единственное сопротивление оказали небольшие части венецианских гарнизонных войск, но они были быстро разоружены и расформированы. Добровольческие роты в открытых владениях Бутринто, Парги, Лефкады и Китиры, а также арматольские войска в Превезе и Вонице оставались на французском п