Основная эскадра османского флота вышла в Эгейское море и 23 августа соединилась у острова Родоса с четырнадцатью египетскими кораблями, которыми командовал Измаил Гибралтар[206]. Попытка турецко-египетской эскадры высадить 27 августа десант на юге Пелопоннеса была отражена, так как в бой вступили первые греческие регулярные вооруженные силы, правда сперва в составе батальона. Но это уже были не толпы вооруженных арматолов. Военная деятельность корпуса регулярной армии началась 27 августа 1821 года. Османский флот, под командованием капудана-паши (командующего флотом) Кара-Али, попытался высадиться на побережье провинции Мессения, снять осаду с крепостей Метони, Корони, города Пилос (он же Наварин), Монемвасия и идти на Триполи. Димитрис Фотиадис пишет, что «попытка высадки турков на побережье Каламаты сорвалась. В сражении отличился французский филэллин полковник Балест».
Однако Христос Византиос, доброволец из Восточной Фракии, описывает события несколько иначе: «Янычары на борту кораблей армады, видя выстроившиеся на берегу под звуки барабанов и горнов регулярные войска и не ведавшие, что это за войска, испугались, и турецкая армада прошла, не решившись на высадку». Он же пишет: «Ипсиланти приказал регулярному корпусу в конце сентября идти к Триполи для участия в осаде. Через десять дней после прибытия, было получено известие, что турецкая армада обошла Пелопоннес, вошла в Коринфский залив и готовилась высадиться на северном побережье полуострова. Было невозможно убедить никого из осаждающих Триполи и готовых делить будущие трофеи оставить осаду и идти к месту вероятной турецкой высадки. Генералы Ипсиланти, и Балест выступили только с регулярным корпусом, получив в придачу от Теодора Колокотрони всего 500 бойцов под командованием его сыновей Паноса и Геннеоса. Население по пути следования заметно ощущало разницу между дисциплинированным регулярным корпусом и иррегулярными отрядами. После падения Триполиса корпус был направлен в ном Арголида».
А османскому флоту оставалось только снабжать продовольствием держащиеся гарнизоны крепостей Метони и Корони.
Теперь снова перенесемся в Молдавию и Валахию. Повстанцы Фармакис и Олимпиос продолжали воевать в княжествах до сентября. 5 Сентября Олимпиос и его соратники взорвали себя и осаждавших их османов в монастыре Секку[207].
Иоаннис Фармакис и Георгиос Олимпиос в монастыре Секку.
Повстанец Яннакис Колокотронис с сотней бойцов пробился к Дунаю, переправился через него и прошёл с боями через Болгарию и Северную Грецию до полуострова Пелопоннес, подоспев на помощь своему родственнику Теодору Колокотронису, осаждавшему османов в Триполице.
Этеристам не удалось поднять восстание на Балканах, восстала только Греция, где они постепенно потеряли контроль над событиями и самоликвидировались. Но и османы, и Священный союз христианских монархов поспешили с оценкой событий в княжествах. Это было только начало долгой девятилетней и кровопролитной войны греков за воссоздание своего государства.
И снова действия на море. 7 сентября османо-египетская эскадра доставила подкрепления в осаждённую повстанцами крепость Патры. Но боясь гнева султана, сторонники переговоров в Триполице организовали на день раньше, якобы, стихийную демонстрацию населения. Под «давлением» демонстрантов осаждённые начали переговоры. Одновременно османы подняли из подземелья оставшихся в живых греческих заложников, многие из которых были уже при смерти.13 сентября палатка переговоров была установлена перед стенами. Но перед этим, как только ворота были открыты, из них выбежало около тысячи женщин и детей из пришлых мусульман, которые никогда не проживали в Триполице. Греки открыли пальбу, гоня их к стенам, османы открыли пальбу, отгоняя их от стен, так как лишние рты были им ни к чему. Трагический эпизод продолжался, пока греческие военачальники не сжалились над ними и не пропустили их через свои позиции. Переговоры начались в 10 утра и продолжились на следующий день. Согласно протоколам переговоров османы ставили условие ухода при оружии и со всем имуществом, а также оплаты греками фрахта кораблей для перевозки гарнизона крепости в один из городов Малой Азии. Колокотронис заявил, что они не выйдут из города, не сдав оружия. Османы обещали дать ответ в ближайшее время.
Между тем через английского консула на острове Закинф османы получили информацию о высадке армии султана в Патрах и стали тянуть со своим ответом. Но албанцы, тоже входящие в гарнизон Триполицы не желали более ждать. 18 сентября командир албанцев Элмаз-бей обменялся с Колокотронисом словом «беса», которое и для грека, и для албанца имело больший вес против любого сургуча. Греки обязались отпустить албанцев на родину, а албанцы обязались не воевать более против греков. Для большей успокоения албанцев Колокотронис дал им в заложники своего родственника.
Узнав о сепаратном мире албанцев, население Триполицы стало требовать того же и для себя. 20 сентября 4000 женщин и детей выбежали из стен, но на этот раз греки выстрелами загнали их назад, чтобы отнять у осаждённых последнюю надежду продержаться дольше.23 сентября османы назначили большой сбор в центре города. Именно в этот день Манолис Дуниас и его пять десятков товарищей по собственной инициативе и при помощи уловки открывают Нафплионские ворота, разворачивают орудия противника в обратную сторону и начинают пальбу по дворцу. Начинается паника. Солдаты и гражданское население начинают метаться кто куда. Лишь албанцы, получившие «бесу» Колокотрониса, стоят компактной группой. Колокотронис посылает Плапутаса и тот выводит албанцев из города. Кто-то из греков провоцирует избиение албанцев, но Колокотронис встает перед ними: «только через мой труп». Две тысячи албанцев в сопровождении Плапутаса дошли до Коринфского залива, переправились и отправились на свою родину.
Трёхдневная резня в Триполице, во время которой уничтожалось все мусульманское население, включая женщин и детей — неоспоримый исторический факт и, главное, подтверждается участниками осады. Следует отметить, что Триполица была огромной Пелопоннесской Бастилией[208], как символ османского гнёта. Здесь скопились сотни известных своими предыдущими зверствами турок, а также и их семьи. В резне в Триполице было всё: и накопившаяся за несколько веков ненависть к своим угнетателям, и месть за убитых и поруганных членов своих семей, и грабёж, и мародёрство, организованное крестьянами, повернувшими свои вилы против османов.
Колокотронис пишет: «Мой конь от стен до дворца не ступил на (голую) землю». Французский полковник Бутье, участник взятия Триполицы, пишет: «Этот город остался в моей памяти покрытый кровавым покрывалом». Трикупис[209] пишет, что «греки в один день решили отомстить за зверства четырех веков».
Оценки разнятся: Филимонас пишет, что убитых было 10 000 и 8000 было пленённых. Есть оценки и в 20 000 убитых османов. Своих пленённых господ крестьяне в дальнейшем заставили работать на своих плантациях! Но пленённые османы из Триполицы стали разносчиками тифа, и от этой болезни Пелопоннес потерял больше населения, нежели от военных действий первых месяцев войны.
Больше всех пострадали беднейшие слои. Гарем Хуршита и большинство знатных беев с семьями не пострадали. Их оставили для выкупа греческих заложников и пленных. Ножа избежали христиане: слуги, конюхи и другие, такие как Христос Дагович[210], который из выживших болгар и сербов организовал отряд конницы и дослужился, таким образом, до генерала греческой армии. Али-ага, за которым местные греки закрепили прозвище — «Топор», знал, что ему не будет пощады и оборонялся в своем доме до конца, пока его не сожгли вместе с домом.
После трёх дней резни было собрано 12 000 ружей, что даёт ориентировочную оценку числу перебитых вооружённых османов, хотя вероятно у части подданных султана не было огнестрельного оружия. Колокотронис дал приказ срубить вековой платан в центре города, на ветках которого были повешены сотни греков, включая его предков и членов его семьи.
Далее греческие силы под руководством русского князя Кантакузена овладеликрепостью Монембисиею, Дмитрий Ипсиланти овладел Наварином. После сдачи крепостей Наварина османский флот лишился самой удобной бухты полуострова, а османская армия возможности наступать с юга! Предпринятое османами вторжение на Пелопоннес с севера, в следующем 1822 году, кончилось их поражением в битве при Дервенакии[211].
Бухта Наварина оставалась в греческих руках до 1825 года, когда в дело подавления Греческой революции был вовлечён вассальный османам Египет. Триполица уже была взята штурмом. Вождь арматолов Марко Боцарис удачно сражался в западной Греции с Хуршидом-пашой близ Месолунг. Негрис одержал победу в Солоне, а Одиссей[212] в сентябре разбил турок в Фессалии.
Греческие лидеры Кирьякулис Мавромихалис и Одиссей Андруцос
22 сентября египетско-алжирская эскадра, насчитывавшая два фрегата и три десятка корветов с бригами, под командованием Исмаила Гибралтара, и ведомая английским кораблём подошла к Галаксиди. Немногочисленные защитники города продержались сутки. 23 сентября османы вошли в город и разрушили его. В гавани находилось девяносто парусников и плавсредств разного типа и размеров, из которых тринадцать были вооружёнными. Разрушение Галаксиди на раннем этапе войны, стало серьёзным ударом по революции и не оправдало надежд на роль флота этого острова в ходе войны, но и показало всем остальных греков, если они не сплотятся. Это объясняет и факт демонстрации трофейных кораблей из Галаксиди в Константинополе, 12 ноября 1821 года, в ходе, которой султан наградил командующих османских флотов и остался доволен их действиями.