Глава 26. Международные отношения
Фукидид (I, 5–6) следующими словами характеризует взаимные отношения эллинских племен в древнейшие времена: «В древности эллины и из варваров те, которые жили у моря на берегах материка и которые владели островами, стали заниматься морским разбоем с тех пор, как начали чаще общаться друг с другом на кораблях; во главе их становились наиболее могущественные личности ради собственной прибыли и для добывания пропитания слабейшим; нападая на города, не защищенные стенами и состоявшие из отдельных поселков, они грабили их и этим путем добывали себе значительнейшую часть средств к жизни, причем это занятие не считалось постыдным, а напротив, скорее приносило некоторую славу… Впрочем, и на суше жители грабили друг друга. Еще до сих пор во многих частях Эллады живут по-старому, именно локры озольские, этолийцы, акарнанцы и жители соседних областей материка. Самый обычай постоянного ношения оружия остался у этих материковых народов от древнего занятия разбоем. Дело в том, что некогда все эллины носили оружие вследствие беззащитности жилищ и небезопасных сношений друг с другом и ввели в обычай жизнь с оружием, как у варваров». Таким образом, постоянная вражда отдельных племен может считаться нормальным явлением для древнейших времен, хотя она не исключает, конечно, возможности дружественных отношений между соседями, подкреплявшихся постепенно развивавшимся сознанием национального единства, общностью религии, нравов и обычаев и пр.; для большей прочности этих отношений заключались между соседями дружественные договоры и союзы, и таким образом мало-помалу мирные отношения между народами сделались нормальными, хотя и нарушались очень часто, так как при политической раздробленности Эллады постоянно оставалось много поводов к спорам между соседями. Постепенно развились известные принципы международного права, которые, не будучи формулированы письменно (νοµοι αγραφοι), тем не менее признавались всеми как общие, освященные религией и обычаем установления.
На этих принципах основывалось военное право, которое обыкновенно действовало при враждебных отношениях в исторические времена. Обыкновенно государство, по тем или другим причинам решившееся воевать с другим, формально объявляло ему войну через вестника (κηρυξ), который стоял под защитой божества и потому считался неприкосновенным[161]. Поэтому вестников употребляли и во время войны для того, чтобы завязать переговоры, так как простые послы не считались неприкосновенными и потому могли быть обижены врагами.
В более древние времена иногда враждующие стороны соглашались решить войну не общим сражением, а известным числом избранных бойцов; но обыкновенно дело решалось генеральной битвой, в которой главную роль играли гоплиты. Победа признавалась за той стороной, которая удерживала за собою поле битвы и воздвигала на нем победный памятник (τροπαιον), посвящавшийся богам. Он состоял обычно из деревянного столба, увешанного взятыми в добычу доспехами и оружием врагов. Формальным признанием поражения считалась просьба побежденных о перемирии для погребения павших в битве. Погребение убитых считалось священной обязанностью, так что победители не смели отвергать этой просьбы побежденных, и в случае, если побежденным почему-либо было невозможно исполнить эту обязанность, победители должны были принять ее на себя. Только тогда, когда побежденные раньше запятнали себя святотатством или осквернением святилища, победители могли считать себя по отношению к ним не связанными обычаем (Фук. IV, 97—101 и др.).
Военнопленные делались полною собственностью победителя, который поэтому мог поступать с ними, как ему было угодно, и даже убивать; обычай требовал только щадить тех, которые во время битвы бросали оружие и просили пощады. Впрочем, в исторические времена пленным часто оставляли жизнь отчасти вследствие постепенного развития гуманности, отчасти в надежде милосердным обращением с пленными смягчить участь своих, попавшихся также в плен, или же для того, чтобы потом обменять пленных или возвратить им свободу за выкуп; те пленники, которые после войны не были обменены или выкуплены и оставались на руках у победителей, продавались в рабство. Общественное и частное имущество побежденных также поступало во власть победителей за исключением имущества храмов, которое обыкновенно оставалось неприкосновенным. Из полученной таким образом добычи выделяли десятину для богов, затем давали почетную часть (αριστειον) предводителям и наиболее отличившимся бойцам, а остальное делили между воинами.
Если какой-нибудь город должен был сдаться врагам, то его участь зависела от условий капитуляции (οµολογια), которые могли быть весьма различны, смотря по обстоятельствам. Города, которые принуждены были сдаться безусловно или были взяты штурмом (δορυαλωτοι), поступали в полную власть победителя и обыкновенно подвергались весьма тяжелой участи: нередко случалось, например, что все взрослые мужчины в них были избиваемы, женщины и дети продавались в рабство и все здания за исключением святилищ разрушались.
По окончании войны враждовавшие стороны возвращались к мирным отношениям посредством заключения мира (ειρηνη), условия которого излагались письменно и подтверждались клятвой представителей государства, каковыми были обыкновенно советы и важнейшие должностные лица. Мирный договор обычно вырезали на меди или на камне и помещали в обоих государствах в тех местах, которые были предназначены для хранения государственных документов, а нередко также и в важнейших национальных святилищах, например, в Олимпии.
Гостеприимство. Дружественные сношения между членами разных племен или государств в древнейшие времена, без сомнения, были очень ограничены и затруднялись тем, что каждый грек вне пределов своего родного государства везде был иностранцем (ξενος) и в качестве такового не пользовался никакими правами. Только гуманность и издревле освященный религией обычай гостеприимства мог защищать его от насильственных посягательств на его жизнь и свободу. Все чужестранцы, в том числе и изгнанники, стояли под покровительством Зевса Гостеприимца (Ξενιος) и нанесение им какой-либо обиды считалось тяжким преступлением. Кроме религиозных мотивов, основанием для гостеприимного отношения к чужестранцу служила надежда встретить и от него радушный прием, если со временем придется побывать в его родном городе, так как тот, кто был радушно принят кем-либо на чужбине, считал себя обязанным ответить тем же принявшему его. Раз завязанные отношения гостеприимства делались постоянными и даже переходили по наследству к потомкам[162]. Странник, не имевший в чужом городе ни одного знакомого, в древнейшие времена обращался к царю, который принимал его под свою защиту, угощал и в случае надобности отправлял на родину (Одиссей у Алкиноя).
Институт проксении. С постоянным расширением политических и коммерческих сношений между разными государствами, из вышеупомянутых отношений гостеприимства, существовавших еще в гомеровские времена, развилась постепенно προξενια или государственное гостеприимство. Если гражданин одного государства неоднократно оказывал гостеприимство и услуги гражданам другого государства, приезжавшим в его родной город по своим частным или по общественным делам (например, послам), и лица, получившие такие услуги или гостеприимство, доводили о них до сведения правительства своего государства, то последнее выражало свою признательность к данному лицу посредством назначения его своим προξενος. Таким образом, это было почетное звание, которое налагало, однако, на получившего его нравственную обязанность продолжать и на будущее время те хлопоты, которым он был обязан этой честью, т. е. по мере сил и возможности принимать к себе и оказывать услуги всем гражданам того государства, проксеном которого он был во время их пребывания в его родном городе. В особенности оказывал он услуги послам этого государства, был посредником в их сношениях с властями своего государства, заботился о поддержании добрых сношений между обоими государствами и пр. В случае политического разрыва между ними или в случае, если действия государства, даровавшего проксению, не соответствовали убеждениям проксена, он мог отказаться от своей почетной обязанности (Фук. V, 43 и VI, 89). Обыкновенно же проксения даровалась наследственно (так как интересы даровавшего ее государства требовали, чтобы обязанности проксенов не прерывались) и нередко проходила через длинный ряд поколений одного и того же рода. Так как проксения даровалась обыкновенно за ранее оказанные услуги, то со званием проксена весьма часто соединялся почетный титул ευεργετης и, кроме того, проксену давались вместе с его почетной обязанностью и как бы в вознаграждение за нее разные привилегии, как, например, право в случае надобности обращаться непосредственно к совету и народному собранию государства, даровавшего проксению (προσοδος προς την βουλην και τον δηµον), право приобретения в нем недвижимой собственности (εγκτησις γης και οικιας), освобождение от податей и повинностей (ατελεια), личная и имущественная безопасность во время войны и мира (ασφαλεια και ασυλια), право решения судебных дел проксена не в очередь (προδικια), почетное место в театрах и собраниях (προεδρια) и пр. Государственным властям иногда прямо вменялось в обязанность заботиться о проксене, если он в чем-либо будет нуждаться (επιµελεισθαι εαν του δεηται). Институт проксении развился в довольно ранние времена[163] и существовал еще во времена римских императоров, но особенно широко был развит в эпоху македонского владычества. Главнейшим источником для ознакомления с ним служат сохранившиеся во множестве надписи, содержащие в себе постановления о даровании проксении, списки проксенов и пр.
Мирные договоры. Существовавшая в древнейшую эпоху непрочность мирных отношений между государствами мало-помалу, с развитием политических и торговых сношений, уступила место более обеспеченному и спокойному состоянию. Упрочению мирных сношений способствовали мирные договоры, заключавшиеся между государствами с различными целями, но обыкновенно на более или менее длинный ряд лет. Мы обратим внимание сначала на торговые договоры, заключавшиеся для облегчения и обеспечения коммерческих сношений между гражданами разных государств.