Гермес был ребенком-вундеркиндом. В тот самый день, когда родился, он украл у своего единокровного брата Аполлона священных коров. Принеся двух из них в жертву богам, он натянул их жилы на панцирь встреченной им по дороге черепахи. Заявив черепахе: «Зато, как умрешь, превосходною станешь певицей», – он сделал первую лиру. Эта лира помогла Гермесу отвратить гнев все-таки выследившего его Аполлона. (Трудно скрыться от бога пророчества и гаданий.) Гермес признался простодушно, что очень нуждался в украденных коровах: он ведь младенец, ему требуется молоко. Конечно, это была не совсем правда, но создатель лиры оказался прекрасным лжецом. Аполлона, также бога музыки, пленила лира, а поток красноречия малыша – очаровал. Его легко удалось убедить забыть о краже скота в обмен на этот инструмент.
Теоретически Гермес должен был быть мастером обольщения, и, по некоторым преданиям, ему удалось зачать ребенка с Афродитой (видимо, на это Гефест не обиделся). У них родился Приап[63], бог плодородия, обладавший выдающимся достоинством – огромным эрегированным фаллосом. Злоупотребление определенными лекарственными средствами от импотенции в наше время привело к тому, что приапизм – когда-то редкая патология – стал встречаться чаще. Особо невезучие мужчины обнаружили, что хорошего бывает слишком много и длиться оно может слишком долго.
Другого сына Гермеса, Гермафродита, так сильно любила нимфа Салмакида, что боги согласились объединить их в одно тело – гермафродита, который обладал и мужскими, и женскими половыми особенностями. Бог лесов Пан тоже был ребенком Гермеса.
Аннибале Карраччи создал фреску «Меркурий и Парис» (1597–1602), а Франсуа Буше написал картину «Меркурий передает младенца Вакха нимфам» (1732–1734). Полотно «Меркурий и Аргус» (1659) Веласкеса избежало гибели в пожаре 1734 года благодаря сообразительному рабочему: он вырезал картину из рамы, перед тем как выбежать из горящего мадридского Алькаcара, где она хранилась.
Меркурий и Аргус: версия Веласкеса
Как дети Гефеста нередко оказывались хромыми, так и дети Гермеса наследовали хитрость своего отца, его умение очаровывать и привычку тянуть в карман все, что плохо лежит. Так что немудрено, что дедом Одиссея, самого хитрого и красноречивого грека, был сын Гермеса по имени Автолик, принц воров.
В наши дни Меркурий известен как планета, причем ее так назвали не из-за близости к Гелиосу-Солнцу, а из-за скорости, с которой она вращается вокруг этой звезды. Некоторые аспекты Гермеса более узнаваемы в мире моды: «поклонники» божества любят шарфики и сумочки с его именем[64]. В Средневековье он оказался связан с тайными магическими учениями – отсюда происходит слово «герметический»[65] («плотно закрытый»), в том числе «клей-герметик».
Дионис (Вакх), трижды рожденный бог пиров
Родители: Зевс (отец), Семела (мать)
Супруга: нет
Значимые возлюбленные: Ариадна, Паллена
Дети: Эвримедонт
Основной аспект: бог вина
Вторичные аспекты: дарующий очарование, бог товарищества и свободы от забот
Символы: виноградная лоза, тирс, пантеры
Храмы, оракулы и места поклонения: храм близ театра Диониса в Афинах, храм Вакха в Баальбеке (современный Ливан), храм Диониса в Пергаме
Сын Зевса, Дионис, я – у фиванцев.
Здесь некогда Семела, Кадма дочь,
Меня на свет безвременно явила,
Огнем Зевесовой грозы поражена.
Дионис как символ возрождения на римском саркофаге III века н. э.
Любой, кто побывал на семейном торжестве, понимает, что у праздника зачастую есть темная сторона и избыток алкоголя может превратить дикое веселье в настоящее безумие. Греки и римляне тоже хорошо это знали, и Дионис (которого римляне почитали под именем Вакх) был гораздо более опасной, сложной и амбивалентной фигурой, чем тот веселый пьянчужка, увенчанный короной из виноградной лозы, которого мы себе представляем сегодня.
Дионис очень странным образом появился на свет и получил столь же странное воспитание.
Рождение № 1
Мы уже видели, что мать Диониса – Семелу – испепелило, когда она узрела истинную природу Зевса. Чтобы спасти своего нерожденного сына, Зевсу пришлось поспешно извлечь ребенка из того, что осталось от чрева его матери, сделать разрез на собственном бедре и засунуть его туда.
Рождение № 2
Очевидно, божественное бедро успешно заменило инкубатор: Дионис появился на свет в положенный срок. Однако защитить младенца от мстительной ревности Геры было не так уж просто. Согласно одному рассказу, чтобы скрыть маленького Диониса, его превратили в козленка.
Рождение № 3
Гера раскусила маскировку и сделала так, что несколько титанов разорвали ребенка и съели его сырым. Афина спасла его сердце, этот кусочек Диониса поместили в материнское чрево – и бог родился и вырос снова[66]. Диониса воспитывали под видом девочки, и на изображениях бог зачастую выглядит андрогином.
Рождение Диониса
Гере снова удалось поразить Диониса – на сей раз сумасшествием, с которым бог часто ассоциировался. В полубезумном состоянии Дионис обошел всю Малую Азию и добрался до реки Ганг в сопровождении множества сатиров и менад. Слово «менада» буквально означает «обезумевшая» – это были женщины, которые одевались в оленьи шкуры, брали в руки живых змей и, как считалось, в экстазе разрывали животных и ели сырое мясо. Некоторые в Античности полагали, что тем самым менады повторяют то, что сделали титаны с младенцем Дионисом, и ритуально пожирают своего бога – впрочем, частицу Диониса получает каждый, кто пьет вино.
Мидас был царем в Малой Азии, сыном человека, подарившего миру легендарный гордиев узел. Однажды Мидас встретил Силена – сатира, который приходился Дионису другом и учителем: он лежал без сил в розовом саду дворца, утомленный общением со своим божеством. Мидас дружелюбно отнесся к пришельцу и развлекал его десять дней и ночей, пока за своим затерявшимся спутником не явился сам Дионис. В благодарность за доброту к Силену бог предложил царю выполнить одно его желание, и тот, как известно, попросил, чтобы все, к чему он прикасался, превращалось в золото. К сожалению, Мидас забыл добавить к своему желанию кое-какие оговорки (обычная ошибка тех, кто просил богов о милости), и оказалось, что буквально все, к чему он прикасается, становится золотом. Так случилось со всем, что он пытался съесть или выпить, и даже – в одной версии мифа – с его дочерью, когда он обратился к ней за утешением. Диониса наконец убедили позволить Мидасу отказаться от своего пагубного дара, и царь избавился от него, омывшись в реке Пактол, позже славившейся златоносным песком.
Исцеленный от безумия Реей, Дионис вернулся в Грецию. Ему было довольно трудно убедить греков в своей божественности: это, даже на взгляд древних людей, хорошо отражало ту неохоту, с которой доклассические народы Греции перенимали элементы азиатской религиозной культуры. Конечно, Дионис многим отличался от прочих олимпийцев. У представителей патриархальной и откровенно мачистской культуры Греции и Рима вызывали беспокойство его женоподобие (Диониса изображали чаще других богов, но никогда не показывали с эрекцией и часто рисовали в женской одежде) и то безумие, которое он внушал последователям, преимущественно женщинам.
Обезумевшие менады разрывают несчастного на куски (слева) в присутствии Диониса
Обряды этого бога настолько растревожили римлян, что в республике началась настоящая моральная паника: сотни подозреваемых в участии в «оргиях» Вакха были арестованы, изрядную их часть казнили. Даже в позднейшую эпоху, когда праздники Диониса стали частью обыденной жизни в древних городах, не все соглашались включать этого бога в олимпийский пантеон, и во многих дошедших до нас «канонических» списках его нет.
Дионис (Вакх) был нераздельно связан с вином, особенно с вызываемым им опьянением. Первого человека, которого Дионис научил делать вино, убили соседи, подумав, что он их отравил (недаром говорят про алкогольную интоксикацию, ведь алкоголь – это все-таки несильный яд, то есть токсин). Вне зависимости от того, что греки и римляне думали про Диониса, они не собирались от него отказываться, если вместе с тем следовало отказаться и от вина. Именно поэтому Дионис стал символом праздника, отречения от культурных норм и оправдания их нарушения. Но он также воплощал ничем не сдерживаемое безумие, бесконтрольную страсть. Тех, кто входил в состояние вакхического безумия, никогда прямо не называли сумасшедшими, однако Дионис все-таки мог наслать настоящее помешательство на своих обидчиков.
Символом Диониса был тирс – посох, обвитый виноградом и увенчанный сосновой шишкой[67]. На случай, если кто-то не увидел в нем фаллического символа (а праздники Диониса редко обходились без любовно вырезанных и анатомически точных фигурок фаллосов), заметим, что пару тирсу регулярно составлял соответствующий женский символ – винная чаша. Самого Диониса часто изображали верхом на леопарде или в колеснице, запряженной пантерами.