Пока она объясняла Марку, что именно увидела Лиза и к каким выводам пришла, сельчане, под предводительством Таки, бросились в атаку на склон холма.
Марк в полной растерянности наблюдал за их бессистемными, но полными энтузиазма действиями. Ночь выдалась веселой, и со многими ему пришлось сегодня пить вкусное греческое вино. И все же, сделав над собой усилие, он собрал мозги в кучку и сказал:
— Так нельзя. Вы понимаете, что если там действительно что-то есть, в этом холме, то вы можете все испортить? Как Шлиман.
— Шлиман нашел Трою. И заслужил славу, — упрямо сказала Лизавета.
— И проклятия многих поколений археологов. Потому что действовал как варвар, разрушая культурные слои, которые многое могли бы рассказать настоящим ученым. Это надо остановить, — решительно заявил Марк.
Но прежде чем он успел сделать хоть шаг к импровизированным раскопкам, Лиза повисла на нем и принялась умолять:
— Марк, ну мы же уезжаем! Я хочу знать, права ли я была! Пусть хоть…
— А-а! — Крики нескольких человек раздались одновременно, и все споры сразу смолкли.
Из энтузиазма сельчане копали сразу в нескольких местах и на разной высоте склона. Должно быть, они стронули неустойчивый пласт грунта. Камни и земля поползли вниз, увлекая за собой самозваных археологов. Несколько человек кубарем скатились с холма, остальные отскочили подальше. Поднялось облако пыли, все орали и кричали. Наконец волнение улеглось, оказалось, что все живы и почти целы. Таки подняли, отряхнули, помогли высыпать камушки из ботинок.
— Ах!
Марк быстро оглянулся. Лиза ахнула тихонько, но на площадке мгновенно воцарилась тишина. Каждый, кто бросал взгляд на ошеломленное лицо девочки, следил за направлением ее взгляда и тоже замирал на месте. На уровне человеческого роста из скалы торчало нечто… Как-то сразу понятно было, что это не просто камень. Он отличался прозрачной глубиной, свойственной только очень качественному мрамору, и гладкостью, какую могут придать камню либо вода, либо руки мастера.
Настя и Лиза прошли вперед, меж расступившихся греков и остановились подле торчавшего из склона артефакта.
— Это голова, голова статуи, — замирающим голосом произнесла Лиза. Протянула ладошку и провела по идеально ровной поверхности.
— Странная какая-то голова, — пробормотала Настя. — На человеческую не похожа.
— Что ты понимаешь…
— Да уж побольше тебя. Нас в классе регулярно заставляют бюсты рисовать… и в Пушкинском мы были не раз… Может, это какое-нибудь древнегреческое чудовище?
— Сама ты чудовище, — обиженно отозвалась Лиза.
Меж тем все остальные отмерли и загомонили громче прежнего. Таки оказался рядом с девочками. Глаза его сверкали, он протянул руку, стряхнул землю по краям головы статуи.
— Голова богини, — пробормотала Лиза.
— Голова? — Таки вдруг захохотал и шлепнул ее по попе.
— Ты рехнулся? — Лиза от неожиданности оступилась и съехала вниз по склону.
— Это не голова! — Таки продолжал разгребать руками склон. — Это попа!
Еще несколько движений — и стало очевидно, что из склона холма и правда торчит чья-то идеальная по форме тыльная часть.
Впечатлительные греки просто с ног валились от хохота. Смеющийся Таки вынужден был спуститься к остальным, потому что склон опять начал сыпаться под ногами.
Марк, собрав вокруг себя мужчин, пытался объяснить, что самостоятельные раскопки нужно прекратить и самое лучшее — поставить в известность власти и вызвать археологов. Это сенсация, все они станут знамениты, но статую должны достать археологи. Мужчины кивали и, оставив пару молодых парней стеречь античный филей, всей компанией отправились провожать русских друзей в отель.
Завидев приближающуюся толпу, перепуганные охранники вызвали шефа, и заспанный Али Мураза имел удовольствие наблюдать, как русские у входа в отель лобызались с местными. И те долго махали руками, выкрикивая самые добрые пожелания и благодарности. Чем, интересно, русские их так порадовали?
Выглядели беспокойные туристы, на взгляд Муразы, неповрежденными, хотя явно уставшими и какими-то пропыленными. Одна из девиц, темненькая, вдруг разрыдалась и чуть не рванулась бежать обратно, но мужчина крепко обхватил ее за плечи и, уговаривая и убеждая в чем-то, повел к бунгало.
Отправив девиц на второй этаж, Марк поразмыслил и позвонил Родерику. Он наверняка знает кого-нибудь из местных археологов или музейных работников и сможет организовать быстрый приезд властей, чтобы не дать сельчанам самим вести раскопки.
Англичанин спросонья не сразу понял, о чем речь, а потом никак не хотел верить, что Марк его не разыгрывает. Тогда Марк сказал, что Марджори была бы счастлива увидеть то, что они нашли сегодня. Родерик проснулся окончательно и сказал, что сейчас же позвонит главе района и они вышлют охрану и все такое. Марк успел еще взять с него слово, что лавры находки достанутся Таки, а потом повесил трубку и решил, что сделал все, что мог. У него хватило сил подняться наверх и убедиться, что девицы спят, свернувшись на кроватях и даже не сняв грязную одежду.
Ну и ладно, решил он, скинул кроссовки и тоже завалился в кровать.
МОСКВА
Семен торчал у метро уже минут пятнадцать. В руке он держал самый что ни на есть простецкий пакет. В пакете — деревянный сундучок. В сундучке — копия статуэтки Великой богини. Но всего несколько часов назад в ней произошли некоторые изменения. Лана созвонилась с Вениамином Борисовичем, приехала к нему в мастерскую и заставила выдолбить в основании статуэтки отверстие. К тому моменту как Вениамин Борисович перестал восклицать, возмущаться и сопротивляться и закончил долбить дырочку в пьедестале, в дверь мастерской позвонили. На пороге стоял интересный мужчина тридцати с небольшим лет, у него были спокойные серые глаза, а седина в светлых волосах малозаметна.
— Здравствуйте, Светлана.
— Здравствуйте, Роман. Проходите.
После того как Роман поместил в отверстие небольшой приборчик слежения, а скульптор заделал отверстие, Лана спросила:
— Сколько эта штука будет работать?
— Три дня. Потом батарейка сядет.
— Остальные готовы?
— Обижаете, Светлана! Мы вам не полиция. Все будет как договорились.
— Надеюсь, — холодно отозвалась Лана. Она-то знала, сколько стоит оперативность и точность сотрудников агентства.
Они покинули мастерскую, а Вениамин Борисович бросился к столу. Как он мог так промахнуться! Не-ет, эта женщина не домашняя пушистая кошка. Она может сражаться. И он торопливо набрасывал на бумаге новый эскиз.
Семен который раз взглянул на часы. Девять двадцать. Он огляделся. До темноты еще далеко, но солнце скрылось и воздух подернулся легкой дымкой вечернего сумрака. Торговцы сворачивали рынок. Мужчины грузили в раздолбанные «жигули» и «газели» ящики с овощами и фруктами, женщины складывали переносные столики. Из этой суеты вывернулся вдруг худой парнишка нерусской национальности, остановился перед Семеном и, запинаясь, произнес:
— Отдай то, что тебе не принадлежит.
Несколько секунд они таращились друг на друга. Парнишка видел перед собой злого мужика, который смотрел на него с ненавистью. Ему было страшновато, но полученная тысяча приятно грела карман. А обещали еще одну, если принесет, что дадут. Все лучше, чем копать клумбы в парке. Можно будет погулять… купить новый мобильник… главное, чтобы дядя не узнал про деньги, иначе отберет.
Семен смотрел на тощего узбека, видел, как судорожно дергается кадык на смуглой шее, и понимал, что никакого отношения к секте он не имеет. Лана была права — это курьер, пешка.
— На. — Он протянул пакет. — И скажи, что больше у меня ничего нет. Пусть отстанут, а то в полицию заявлю!
Привычно вздрогнув при слове «полиция», паренек схватил пакет и быстро нырнул в метро.
Проводив взглядом тщедушную фигурку, Семен вздохнул и двинулся в сторону дома. Он уже свернул во двор, когда заметил темно-синий «инфинити», осторожно пробиравшийся меж плотно припаркованных машин. Когда автомобиль поравнялся с мужчиной, тонированное стекло скользнуло вниз, и из окна высунулась симпатичная молодая женщина.
— Ой, простите, вы не скажете, как проехать на проспект Мира? А то я хотела срезать, а дворы такие одинаковые все, а навигатор у меня глючит уже неделю…
Семен хмыкнул и махнул рукой в сторону улицы:
— Вам нужно развернуться… или сдать назад и вот мимо того дома. Там выезд.
— Ой, правда?
Семен не заметил, как подошел к машине почти вплотную. И вдруг задняя дверца «инфинити» распахнулась, и оттуда высунулся здоровенный тип с тяжелым взглядом.
В мозгу Семы тоненько дзинькнул колокольчик тревоги. Он шарахнулся было прочь от машины, но было поздно. Позади него кто-то стоял. Этот человек подошел незаметно, пока женщина морочила ему голову. И теперь он ткнул Семена электрошокером в ребра. Тот вскрикнул, дернулся, покачнулся. Разряд вызвал боль и мышечную слабость, лишил его возможности совершить спасительный рывок в сторону.
Бандиты действовали слаженно и ловко. Они впихнули Семена в машину, заломили руки назад, сковали их наручниками, а потом бросили его на пол. Больно пнули ногой в живот и посоветовали не дергаться. Машина быстро выбралась на улицу и теперь ходко двигалась по направлению к Третьему кольцу.
— Что происходит? Почему вы… Я же отдал статуэтку! — захрипел Семен.
— Что отдал — это хорошо. Ты поступил разумно, и твои родные останутся живы, — равнодушно отозвалась с переднего сиденья молодая женщина. — А ты послужишь делу.
— Слушайте, давайте договоримся. — Семен все еще не терял надежды. — Я, конечно, не Абрамович, но все же я мог бы сделать взнос… я не бедный человек…
— Заткните его, — приказала женщина, и тотчас последовал новый удар в живот.
Второй бандит поставил ногу в замшевом ботинке на голову жертвы и буркнул:
— Еще раз вякнешь — зубы выбью.
Семен затих. Было очевидно, что эти люди не заинтересованы в его деньгах. Человек — существо, склонное мыслить позитивно. Существовала вероятность, что он столкнется с кем-то другим… или просто останется один на один с охранником. Скорее всего, его можно будет заинтересовать, если предложение окажется достаточно щедрым.