В то же время Писистрат поощрял мелких и средних землевладельцев, достигших довольно прочного и независимого положения. Для них был создан государственный заемный фонд (необходимый шаг, ибо Солон запретил давать ссуды под залог личной свободы), а положение их было, пожалуй, защищено учреждением разъездных судов в составе тридцати человек. Они вытеснили суды, ранее чинившиеся местной знатью.
Но Писистрат пекся о земледельцах и крестьянах отнюдь не за счет самих Афин, от беднейших жителей которых частично зависела его власть (а число этих жителей постоянно росло из-за притока безземельных крестьян, надеявшихся найти в городе лучшую долю). Ибо он вознамерился сделать город богаче, и для начала принял меры, весьма обременительные для деревни — даже при том, что населявшие их земледельцы были поставлены в более сносные условия.
Доходы от разработки Пангейских руд, позволивших Пи-систрату удержаться у власти, дополнялись за счет афинской торговли (о расцвете которой свидетельствует широкое распространение чернофигурных ваз), за счет конфискации земель у Алкмеонидов, которые вновь пустились в бега, и за счет прямого налогообложения населения — самого раннего, насколько известно. Оно предусматривало подать на урожай (вероятно, в размере пяти процентов), ставшую возможной благодаря увеличению сельскохозяйственных богатств; кроме того, была введена пошлина на торговлю, возраставшая в зависимости от оборота.
Диктатор также вознамерился объединить полис и в религиозном отношении, усердно проводя централизацию культов. В Элевсине (раздел 2, выше) он перестроил Телестерион (теХеотфюу — «место посвящения») — здание, где собирались участники таинств. Новое сооружение выросло на диво всем греческим землям! его крышу поддерживали двадцать две колонны. Аристотель приписывал Писистрату учреждение Па-нафиней — греческих празднеств в честь богини Афины. И даже если в действительности Панафинеи (в более скромном масштабе) были основаны задолго до его правления, — именно при Писистрате этот праздник превратился в главное событие афинского календаря, соперничавшее по размаху с четырьмя всегреческими праздниками, отмечавшимися в Олимпии. Малые Панафинеи справлялись ежегодно, а Великие, особенно пышные, — раз в четыре года. По-видимому, они продолжались в течение восьми дней в июле (по крайней мере, в V веке до н. э., а может быть, уже и в эпоху Писистратидов). Афине преподносили в дар новый пеплос, и в ее честь проводились атлетические и музыкальные состязания. Победители игр получали в награду амфоры с маслом из священных рощ богини, а одержавшие победу музыканты оделялись деньгами.
Все это отчасти служило возвеличиванию Афины — покровительницы Писистратовых новых и великих Афин и самого Писистрата, их властителя. Вероятно, изначально Афина была местным божеством догреческого происхождения, затем превратившаяся в защитницу дворца-цитадели и покровительницу какого-то микенского правителя. Она сохранила свой атрибут — сову, — служивший напоминанием о древнем культе тотемных животных. Этой эмблеме суждено было стать главным изображением на афинских монетах. Ее чтили как Афину-Полиаду — богиню-мать земледельческих культов, и в то же время как Афину-Парфенос — женский архетип девы, одерживающей в мужском мире победу своим отвержением женского начала в пользу воинственной «мужской» мощи. Это качество странным образом уживалось в ней с рассудительностью, изобретательностью и мудростью; к тому же богиня всячески покровительствовала мирным ремеслам.
Другим большим празднеством, которое учредил — а скорее всего, лишь подхватил — Писистрат, стали Великие, или Городские, Дионисии, справлявшиеся весной в честь Диониса и занявшие важное место в афинской религиозной жизни. Культ этого божества пришел из Фракии (Приложение 2) и распространился весьма широко, так как был доступен всем, в том числе отпущенникам и рабам. Поэтому он оказался полезен диктаторам, стремившимся снискать себе поддержку широких слоев населения. И Писистрат позаботился о том, чтобы перенести культ Диониса-Элевтерия из Элевтер — деревушки в северо-западной Аттике, подвластной Афинам, — в свою «столицу», и поместил изваяние бога в святилище на юго-восточном склоне Акрополя, в сопровождении торжественных жертвоприношений и чествований. Однако связь с Элевтерами не была позабыта, потому что она удачно гармонировала с желанием тирана-аристокра-та поощрять крестьянство с его культами и всячески сближать горожан с селянами.
Помимо прочего, Писистрат задался целью поднять культуру в полисе, и для достижения этой цели он не скупился на средства — пусть отдача последовала и не сразу. Одним из плодов его культурной политики явилось возникновение совершенно нового и яркого литературного жанра — трагической драмы. Ибо именно в эпоху Писистрата представление трагедий стало непременной чертой празднеств Городских Дионисий.
О происхождении этой разновидности театральных зрелищ издавна ведутся нескончаемые споры32. Постепенно совершенствовались различные типы представлений, уже существовавших в ту пору в различных краях Греции (среди них, как считалось, были Коринф, Сикион и Мегары). При этом обильным источником творчества стали более древние поэтические жанры, подвергавшиеся переработке и заимствованию, — в том числе хоровая песнь (особенно дифирамб: см. Коринф, Глава III, раздел 2), монодийная лирика, элегическая и ямбическая поэзия, пантомимы с плясками, представлявшие «страсти» Диониса и другие сюжеты, а также древние веселые действа, в которых отдельные люди или целые хоры наряжались сатирами или кем-нибудь еще.
Позднее на Великих Дионисиях три драматурга представляли по четыре действа (такая тетралогия включала три трагедии и одну Сатарову драму — примечание 37), но, согласно античной традиции, автором первой трагедии (разыгранной ок. 534 г. до н. э.), получившим за нее награду, был некий Феспид. Нам неизвестно, в чем именно он усовершенствовал драматический жанр; возможно, многое из того, что ему приписывали, на деле было постепенным развитием, плодом коллективных усилий. Но его собственная заслуга — как будто бы предполагал Аристотель33 — вероятно, заключалась в том, что он ввел пролог к хоровым представлениям (уже и ранее включавшим мимы и игру под личинами), а также заранее сочиненную речь или несколько речей (ρήσις). Вероятно, их уже не пели, а по большей части произносили, или декламировали (правда, в музыкальном сопровождении — под звуки двойного авлоса — δίαυλος). С этой целью в действие был введен «актер-дирижер-режиссер» (возможно, это был сам поэт), так называемый υποκριτής — буквально «дающий ответ», илИу скорее, «толкователь»: декламируя свои монологи, он изображал того или иного персонажа, который в более ранних представлениях лишь описывался в повествовательных стихах34. Этот гипокрит мог также обращаться к корифею, или предводителю хора35. Хор произошел из древнейших обрядов; он, как и прежде, исполнял танцы и традиционные или заново сложенные песни (часто это и были стихотворные повествования, упоминавшиеся выше). Но он мог одновременно представлять коллективного персонажа драмы, — как это случится у великих мастеров афинской трагедии (Эсхила Софокла и Еврипида), появившихся уже в следующем столетии. Вторым основателем трагической драмы считается Фри-них, одержавший свою первую победу в 511/508 г. до н. э. Греки запомнили его за красоту лирики, за изобретение разнообразных танцев и за введение женских персонажей (хотя их роли по-прежнему исполняли мужчины).
Первые трагедии, поставленные в Афинах, вероятно, исполнялись актерами из Элевтер, или из другого святилища Диониса в Икарии (к северо-востоку от Афин, близ Марафона). В городе традиционным местом, отведенным для пляски и прочих представлений, была агора36. Однако трагедии с самого начала ставились в другом месте — под Акрополем, куда Писистрат велел привезти статую Диониса, поставив ее перед храмом бога.
Здесь, у подножья склона, зрители могли располагаться сидя и стоя — вероятно, на деревянных помостах. За представлением они наблюдали сверху: оно разворачивалось на ровной, обычно круглой плясовой площадке — орхестре (ορχήστρα). Это была утоптанная земля, поверх которой, должно быть, сооружали невысокую деревянную платформу. За орхестрой, для удобства актеров, ставили деревянную палатку — скену (σκηνή), одновременно служившую фоном действия.
Истоки аттической комедии были столь же смешанными и древними, что и истоки трагедии. Изображения ряженых и фигур в масках, появившиеся на афинских вазах на рубеже VII–VI веков до н. э. (а также на коринфской и сикионской керамике той же эпохи), свидетельствуют о более или менее грубых зачатках комической драмы. Но настоящее развитие ждало этот жанр лишь в следующем столетии, когда комедии стали исполнять сначала на Городских Дионисиях, а затем на других празднествах, тоже посвященных Дионису, — Ленеях (ок. 487 г. до н. э., Леней — 440 г. до н. э.)37.
Другим искусством, пережившим расцвет при Писистрати-дах, стала скульптура — особенно если говорить о ваятелях мраморных кор, которые были в изобилии найдены на Акрополе, где их закопали после греко-персидских войн. То обстоятельство, что большинство таких находок относится к Афинам, порой заслоняет историческую правду, а именно — что многие из этих кор, особенно древнейшие, на самом деле происходили с Киклад (с Наксоса и Пароса), благодаря Пи-систрату поддерживавших тесные контакты с Афинами.
Именно на этих островах были изваяны многие образцы такой скульптуры, найденные затем в Афинах. Но и афинские ваятели проявили свое мастерство — сперва в течение краткого периода сильнейшего ионийского влияния (последовавшего за переселением в Афины ионийцев, спасавшихся с 546 г. до н. э. от персидского вторжения), оставившего по себе память в прекрасных статуях с печатью изысканной и загадочной чувственности; затем в их творчестве последовал сугубо аттический период с его уверенной и спокойной художественной манерой.