Между тем Халкида — несомненно, с помощью выходцев из других городов, — играла главную роль и в основании Регия (примерно до 720 г. до н. э.), который, быть может, стал первой греческой колонией на крайнем юге Италии. Регий обрел влияние благодаря выгодному расположению на берегу Сицилийского (Мессинского) залива, который, должно быть, напоминал переселенцам родной Эврип. Кроме того, рассказывали, что уже ок. 734 г. до н. э. выходцы из Халкиды основали Наксос — первую греческую колонию на Сицилии, а вскоре к ним прибавились Леонтины (основанные тем же Феоклом) и Катана. Эти сицилийские поселения были созданы главным образом ради окрестных плодородных земель.
Таким образом, Халкиде принадлежала главенствующая роль в освоении западного мира. Кроме того, совместно с Эретрией она колонизовала имеющий форму трезубца полуостров на македонском побережье, названный поэтому Хал-кидикой (Глава VIII, раздел 2). Халкида, чье аристократическое правительство оставило многих граждан без пахотной земли на родине, вывела более тридцати поселений (опять-таки при участии других полисов) на Сифонии и Акте, тогда как Паллену и побережье Фермейского залива заселили эрет-рийские колонисты. Все эти новые поселения обзавелись легендами, где говорилось, что при их основании не обошлось без дельфийского оракула. В распоряжении переселенцев появились земли, дававшие хороший урожай зерновых, а с тыла оставались «про запас» просторы, пригодные в будущем как источник для работорговли.
Однако незадолго до 700 г. до н. э. обе эвбейские метрополии этих колоний встряли в ожесточенную и продолжительную борьбу за обладание тучной Лелантской равниной, простиравшейся между ними. Это была самая ранняя из греческих войн, имевшая полное основание называться исторической.
Исход войны был предметом живейшего интереса различных греческих государств. И не только потому, что на карту было поставлено благополучие заморских владений враждующих городов, но и еще потому, что Халкида контролировала Эврип —· жизненный путь сообщения между Эвбеей и материком, — а Эретрия владела рядом Эгейских островов, в частности, Андросом, Кеосом и Теносом. Следственно, обоим полисам не составило труда обзавестись союзниками. Например, Самос, Фессалия и Коринф (невзирая на соперничество в делах колонизации), по-видимому, выступали на стороне Халкиды, а Милет и, вероятно, Мегары поддерживали Эрет-рию.
Дельфийский оракул будто бы предрек Халкиде первенство среди всех прочих греческих городов, ввиду хорошего оснащения ее бойцов4 в этот период аристократических войн, предшествовавший появлению гоплитской фаланги, — хотя, быть может, как предполагает само название Халкиды, «бронзового города», здесь был значительно усовершенствован нагрудник, позднее служивший чрезвычайно важной частью гоплитского снаряжения. Халкидская конница тоже была настолько мощной, что местные земельные аристократы даже прозывались гиппоботами (Ιππόβοται), буквально — «коневодами». Правящее сословие в Эретрии тоже звалось всадниками (Ιππείς); отмечалось, что город может выставить 600 таких всадников, а также 60 колесниц и 3000 пехотинцев.
Сохранились сведения о том, что одно сражение в ходе этой Лелантийской войны увенчалось крупной победой хал-кидян, чьим превосходным войскам помогали фессалийские конники. Однако остается неясным, насколько решающим был этот успех, ибо если Эретрия, при таком исходе войны, явно утратила былую роль ведущего полиса — в частности, потеряв Андрос, который ок. 650 г. до н. э. вывел собственную колонию на Халкидику, — то и Халкида с тех пор перестала быть крупнейшей торговой державой, уступив место своему бывшему союзнику Коринфу. Возможно, эвбейские города, по крайней мере временно, были разрушены или ослаблены продолжительной войной (которая, очевидно, и привела к окончательному уничтожению Лефканди). Вместе с тем, хотя споры за Лелантскую равнину в дальнейшем постоянно возобновлялись, Халкида была по-прежнему в силах выполнять свои замыслы в отношении колонизации севера. А Эретрия возводила мощные укрепления, производила огромные сосуды на высоких ножках (ок. 700–650 гг. до н. э.) и к тому же имела златокузнечную мастерскую, от которой остался богатый склад.
Незадолго до 600 г. до н. э. диктатор Тиннонд навязал свою власть эвбеянам — по крайней мере, некоторым. Его имя имеет беотийское происхождение, что наводит на мысль о временном господстве над островом Беотийского союза Согласно сохранившимся сведениям, в Халкиде в ту пору водворились два других диктатора — Антилеонт и Фокс. Об их правлении нам известно из Аристотеля; он же сообщает, что за свержением этих самодержцев последовали соответственно «олигархия» и «демократия», — хотя можно предположить, что гиппоботы просто восстановили свое былое господство, обойдясь без особых перемен. Эретрии тоже привелось пережить тиранию. До или после 550 г. до н. э. прежнее аристократическое правительство было насильственно низложено диктатором Диагором (возможно, именно он разрешил афинянину Писистрату использовать город в качестве «плацдарма» для успешного переворота). Но в законе о перевозке грузов ок. 525 г. (?) до н. э. высший сановник Эретрии назван архсх; — что, предположительно, означало главу олигархического правительства5.
В начале второй половины VI века до н. э. Халкида начала чеканить серебряную монету. На лицевой стороне были выбиты атрибуты Зевса Олимпийского — орел и змея, а на оборотной городская эмблема — колесо. «Эвбейский медный талант» служил расчетной единицей уже в самые ранние времена; а появление новых монет вызвало к жизни «эвбейский стандарт» (с его тяжелым и легким подвидами, а также рядом местных разновидностей — включая аттическую и коринфскую), которому предстояло соперничать с эгинским стандартом за первенство в качестве основной меновой единицы средиземноморской торговли. Если эгинский стандарт преобладал в Эгейском бассейне, то «аттическо-эвбейский» имел хождение на Халкидике, в Киренаике и западных землях. Оба стандарта изначально основывались на сирийской системе мер, в которой одна мина содержала пятьдесят сиклей (ста-теров).
Афины стали все больше выдвигаться на сцену, проэвбей-ская партия Писистратидов была изгнана, — и неудивительно, что для Халкиды, главного эвбейского города, настал черед тревожиться, не последует ли вторжение с афинской стороны. Поэтому когда в 507/506 г. до н. э. Клеомен I Спартанский задумал напасть на Афины, к нему присоединились, образовав трехстороннее объединение, Халкида и Беотийский союз, который увековечил этот сговор тем, что поместил на своих монетах изображение колеса — эмблему Халкиды. Однако и халкидские, и беотийские войска на собственных же землях были разгромлены афинянами в один и тот же день.
В качестве выкупа за многочисленных пленных Афины присвоили часть халкидских земель, посягнув на верховенство местных олигархов, и отрядили туда 4 тысячи своих граждан, по возрасту пригодных к военной службе. Став клерухами, то есть владельцами небольших наделов, переселенцы сохраняли афинское гражданство и служили своего рода гарнизоном.
Халкидцы, как в метрополии, так и в колониях, — по крайней мере, в более поздние времена — были особенно известны склонностью к мужеложству, так что даже появился глагол х<хАла51£е1У (собственно, «вести себя по-халкидски», как бы «халкидничать»), ставший для нее синонимом. Афиней отмечал их, чрезвычайную склонность к педерастии, и Плутарх приводил из Аристотеля народную песенку о том же. Таким наклонностям была даже отыскана опора в мифологии: согласно одной из версий мифа, возлюбленный Зевса Ганимед был родом именно из Халкиды, и похитил его бог где-то здесь же, неподалеку6.
Что касается Эретрии, то, когда ионийцы взбунтовались против персидского засилья (499 г. до н. э.), милетянин Арис-тагор обратился к ней за помощью, как и к Афинам. Эрет-рия, связанная с Милетом узами признательности, присоединилась к афинянам и выслала мятежникам в помощь пять триер. Столь скромное число объяснялось, возможно, тем, что другие ее суда были отправлены на Кипр, где разгромили кипрский флот, состоявший на службе у персов. Такая неприязнь к персам со временем дорого обойдется Эретрии: Дарий I разрушит город, а его жителей выселит (490 г. до н. э.).
Глава 2. ДЕЛЬФЫ
Дельфы (ранее Пифо) находились в Фокиде, срединной греческой области7. Располагались они террасами на крутых нижних склонах Парнаса, под двумя громадными скалами — Федриадами («Блестящими»). Отсюда открывается вид на Коринфский залив, простирающийся на 600 метров ниже, в десяти километрах к югу. Это место, заселенное с позднебронзового века (вначале в Ликории, возле Корикийской пещеры), греки считали центром земли: согласно мифу, когда Зевс выпустил с востока и с запада двух орлов навстречу друг другу и повелел им лететь к середине, они встретились в Дельфи.
Место это широко прославилось благодаря Аполлону — божеству анатолийского происхождения, которое позднее приобрело северные черты; в таком виде его культ был занесен сюда дорийскими захватчиками или переселенцами. Однако в прошлом здесь главенствовали совсем другие божества и чудовища. Об этом повествует гомеровский Гимн к Аполлону Пифийскому, сложенный в VII веке до н. э. и вобравший более ранние предания — отчасти о Дельфах, отчасти о Делосе. Должно быть, изначально боги, почитавшиеся в двух этих местах, были обособлены; но гимн объединяет их в одно божество. Вначале рассказывается о том, как Аполлон явился с Делоса к месту своего нового святилища — в Пифо под снежным Парнасом, а там разыскал и убил Ти-фаона или Тифона — мифическую кровожадную драконицу (здесь отождествленную с дельфийским чудищем Пифоном), сторожившую священный источник Кассотиду. Далее в гимне говорится:
Смертный час наступал для всех, драконицу встречавших,
прежде чем меткой стрелой Аполлон, государь дальновержный,
не поразил ее. Терзаема лютою болью,
билась она на земле, содрогаясь в хрипах бессмертных,