Религиозный центр, достигший такого значения, как Дельфы, уже не мог держаться в стороне от политики соседних греческих государств. Возросшая роль дельфийского жречества как советников в делах колонизации могла отчасти иметь отношение к Лелантийской войне между Халкидой и Эретрией на Эвбее (ок. 700 г. до н. э.). Дело в том, что некоторые наиболее ранние из сохранившихся дельфийских пророчеств (впоследствии, очевидно, сбывшиеся) были связаны с выведением колоний Халкидой и ее союзником Коринфом и прочими» — но не с теми колониями, что выводили города, выступавшие в той войне за противную сторону. По сути, представляется даже, что именно благодаря этой связи с Коринфом в течение VII века до н. э. Дельфы и упрочили впервые свое положение. Ибо когда диктаторы Коринфа Кипсел и Периандр посвящали Аполлону Дельфийскому особо щедрые приношения, они явно выражали благодарность за помощь и поддержку оракула в основании их западных колоний.
Но со временем Дельфы, прежде находившиеся под властью Фокиды, вступили в новую фазу своей политической истории, став средоточием Дельфийской амфиктионии (собственно, союза «окрестных жителей» — амфиктионов). Это было содружество государств, имевшее прежде всего религиозное назначение, но в случае нужды действовавшее и как политическая сила. Поначалу, на самой ранней из известных стадий, в амфиктионию входило двенадцать племен из Северной Греции, в том числе фессалийцы (которым в VI веке до н. э. принадлежало господствующее влияние), фокидяне (уступившие им это главенствующее влияние) и беотяне. Первоначально центром амфиктионии было святилище Деметры в Анфеле близ Фермопил («горячих ворот»), или Пил (просто «ворот» — ШАш) — узкого ущелья-прохода из Фессалии в Среднюю Грецию (где в 480 г. до н. э. предстояло разыграться историческому сражению спартанцев против персов). Совет амфиктионов стремился завладеть Фермопилами, чтобы обеспечить членам своего союза беспрепятственный проход через них.
Спор между Дельфами и их гаванью Киррой из-за права взимать пошлину с паломников, направлявшихся к прорица-лищу, завершился тем, что дельфийское жречество (якобы с божественного согласия) прокляло Кирру, приговорив ее к уничтожению. Амфиктиония, которую попросили привести приговор в исполнение, с готовностью откликнулась. Ее верховный стратег, фессалиец Эврилох, возглавил союзнические силы в разразившейся Первой Священной войне (ок. 595–583 гг. до н. э.). На их сторону встали Афины (как будто подстрекаемые Солоном) и Сикион. Войска амфиктионов нанесли сокрушительное поражение Кирре; ее жители были порабощены, а прежние владения отошли служителям Аполлона.
Очевидно, именно тогда Совет амфиктионов и перенес свой центр из Анфелы в Дельфы — место не только священное, но и, несмотря на сравнительную удаленность, занимавшее срединное положение между различными заинтересованными государствами. Отныне Совет провозгласил Дельфы независимым городом и почти немедленно занялся переустройством здешних мусических празднеств.
Эти обновленные Пифийские игры — отныне более доступные для всех греков, нежели прежде, — впервые состоялись в 582/581 г. до н. э. (или, быть может, в 586–585 гг. до н. э.) под началом победоносного Эврилоха, чье новое назначение лишний раз подчеркивало мощное, пусть и временное, влияние фессалийцев. С тех пор игры проводились уже каждые четыре года (а не каждые восемь лет, как раньше) — на третьем году каждой олимпиады. Как это было и в Олимпии, амфиктиония всякий раз объявляла священное перемирие между враждующими государствами и требовала его соблюдения во время игр.
Первое место по-прежнему занимали мусические состязания — игра на музыкальных инструментах, пение и декламация стихов и прозы, — но к ним прибавились также атлетические и конные соревнования, устроенные по образцу олимпийских. Стадион для состязаний в беге был вырублен в склоне Парнаса, а ипподром для колесничных ристаний был сооружен на Крисейской равнине. Победителей награждали гирляндами из лавровых листьев, собранных в Темпей-ской долине.
Эти Пифийские игры, по всегреческой значимости уступавшие лишь Олимпийским, еще больше превознесли славу Аполлонова прорицалища, так что Дельфы прозвали «пупом земли». Святилище бога было завалено грудами золота и серебра, а также произведениями искусства из слоновой кости, бронзы и мрамора; Геродот перечисляет великолепные дары лидийского царя Креза (Приложение 1), который следовал щедрому примеру своих предшественников, Гига и Алиатга (и, как мы уже говорили, в награду получил дельфийское «благословение» на войну с Персией). Священную дорогу, поднимавшуюся снизу к святилищу, тоже плотно обступали художественные творения: одни увековечивали воинские победы какого-нибудь греческого (или этрусского) государства над его врагами, будь то греки или варвары; а другие посвятительные дары прославляли чью-то победу в атлетических или мусических состязаниях на самих Пифийских играх.
Многие такие произведения хранились внутри или составляли часть сокровищниц, возведенных здесь, как и в Олимпии, различными полисами для своих приношений. Первым подал пример Коринф, пожелавший собрать воедино все лидийские дары. Сокровищницы были украшены рельефами; особо следует отметить метопы сокровищницы сикионцев (ок 560 г. до н. э.) и фризы сокровищницы сифносцев (ок. 525 г.? до н. э.), ставшие подлинными вехами в истории греческой скульптуры. Сокровищница афинян (ок. 500 г.? до н. э.) была первой дорической постройкой, возведенной целиком из мрамора (относительно более раннего ионического Артемисиона см. Главу V, раздел 3).
Но в 548 г. до н. э. храм Аполлона и близлежащие сооружения, в том числе сокровищница сикионцев, погибли в пожаре. Затем, в последнем десятилетии того же века, был воздвигнут огромный новый храм. Именно в эти годы и священный участок был расширен до его настоящих размеров. Его обнесли трапециевидной стеной (впоследствии неоднократно обновлявшейся), в которой все многоугольные камни кладки плотно пригнаны друг к другу каждым своим углом и изгибом — для защиты от землетрясений.
Такая перестройка стала возможна благодаря пожертвованиям со всех концов греческого мира — и даже со стороны негреческих государств, например Египта. Но наибольшая поддержка исходила от рода Алкмеонидов, которые в ту пору жили в Дельфах, будучи изгнанными из родных Афин самодержавным правительством Писистратидов. По сути, именно Алкмеониды взяли на себя всю перестройку и даже с лихвой выполнили обязательства, снабдив новый храм фасадом из паросского мрамора. Благодаря этому они заручились благоволением дельфийского жречества, поддержавшего их в борьбе против соперников: оракул повелел спартанцам выдворить Писистратидов из Афин.
Но, по словам Геродота, ходили слухи, что подобной удачи можно было добиться лишь прямым подкупом жрицы13. Правда это или нет — само такое подозрение уже свидетельствует о том, что служители прорицалища отныне были — или слыли — продажными. Так, поговаривали, что ок. 490 г. до н. э. царь Клеомен I подкупил жрицу, чтобы объявить власть своего соправителя Демарата незаконной. Скандальные подробности всплыли (приведя к гибели Клеомена), и оракул, уже опозоренный опрометчивым поощрением Креза, с тех пор держался более осмотрительно. Эта-то осмотрительность и побудила Дельфы отсоветовать грекам воевать с Персией (а ранее они верно предсказали разрушение персами Милета)14. Но это явилось серьезным просчетом и Оракулу уже не суждено было вернуть себе былое политическое могущество. Правда, прорицалище по-прежнему занимало важное место в религиозной жизни отдельных граждан, — да и государства, замышлявшие войну, как встарь, обещали Дельфам ту долю добычи, которая помогла бы им «освятить» свои военные вылазки божественным одобрением.
Глава 3. ЛАРИСА И ФЕССАЛИЙЦЫ
Высокая горная цепь Пинц — ответвление Динарских Альп — рассекает по вертикали Северную Грецию, разделяя ее западные и восточные области. К западу лежит Эпир; восточный край занимает преимущественно Фессалия. К северу от нее вздымаются заоблачные вершины Олимпа (служащего естественной границей с Македонией), а с юга высится Офрия. Фессалия состояла из двух обширных равнин (которые, как предполагалось, первоначально образовывали озеро или озера), орошаемых водами Пенея и его притоков (а потому чрезвычайно плодородных) и окруженных горами. Благодаря этим просторным равнинам, славившимся глубокой тучной почвой, Фессалия превосходила прочие греческие земли обилием отборных лошадей, крупного скота и зерна.
Примерно до 2500 г. до н. э. здесь была широко распространена неолитическая культура; затем явились люди, говорившие на одном из диалектов греческого языка. Эти пришельцы (наряду с другими, осевшими в Македонии и Эпире) были первыми грекоговорящими народностями, поселившимися на Балканах. Поэтому, согласно мифологии, именно в Фессалии Эллин (в честь которого греки и получили прозвание эллинов)15, породил основателей всех трех легендарных ветвей греческой расы — Дора, Ксуфа (отца Иона) и Эола. Сам Эллин считался сыном или братом Девкалиона (греческого Ноя), а Фессалия поначалу будто бы звалась Пирреей, в честь Девкалионовой жены Пирры.
В некоторых частях этой области постепенно сложилась позднебронзовая (микенская) культура; судя по материальным свидетельствам, ее главным очагом был Иолк, лежавший севернее Пагасейского залива (у основания полуострова Магне-сии). Кроме того, Иолк был легендарным царским городом Эсона и его сына Ясона; черноморский поход последнего (по-видимому, мифологический отголосок подлинных географических открытий той эпохи) лег в основу одного из древнейших греческих сказаний — рассказа об аргонавтах (Глава VIII, раздел 3). Другой круг преданий, повествующих об Ахилле и его подданных — мирмидонянах, — был тесно связан со Фтией, областью на западном побережье залива.
Ок. 1140 г. до н. э. народы, говорившие на северо-западном (эолийском) диалекте греческого языка, — фессалы — переселились к востоку от Эпира, в землю, которая, по преданию, получила имя в честь их вождя Фессала — сына Ясона и Медеи, или, по другой версии, сына Гемона и внука Зевса. Каталог ахейских кораблей в Илиаде не называет ни «фессалийцев», ни их главных городов — за исключением Иолка и Фер, другого центра неподалеку от залива