Днём они пытаются заниматься, вечерами уезжают на велосипедах на берег Кубани и там, под покровом ив и прибрежных кустарников целуются до онемения в распухших губах.
Денис Александрович встал из травы, отряхнул брюки. Юношеская любовь, вернувшись в воспоминаниях, оживила всё вокруг и наполнила мир забытыми ощущениями. Он не понимал, как он мог забыть Лену? Уехать в другой город и не помнить свою Ромашку.
Дом встретил его непривычной тишиной. Сын, видимо ещё не вернулся из института. Денис прошествовал на кухню и с удивлением обнаружил там Нину, сидящую за чашкой давно остывшего кофе.
– Ты прочёл записку?
Денис сел напротив, положил руки на стол.
– Да.
– И-и-и.
– Половина всего твоя. Сама же написала: я человек честный. С домом как-нибудь решим.
Нина вздохнула:
– Прямо как в анекдоте хочется поругаться или закатить скандал, чтобы расшевелить тебя.
Денис улыбнулся.
– Не стоит. Ты хороший человек, замечательная мать, сделала только одну ошибку: выбрала меня.
Глаза Нины расширились: давно не видела у мужа такой обаятельной улыбки.
– Это точно. Зря. Собственно я ждала тебя, чтобы сообщить: документы на развод подала, сегодня вечером уезжаю отдыхать в Италию.
Денис дотронулся до руки бывшей супруги.
– Удачи.
***
Он из последних сил нырнул в мутную грязную воду, попытался разглядеть хоть что-то. Ничего. Остатки воздуха из лёгких мелкими пузырьками поднялись на поверхность быстро текущей реки. Угасающим сознанием Денис отметил в метрах двух от него Лену с раскинутыми в стороны руками, но дотянутся до неё уже не мог. Откуда-то сверху послышался нарастающий звон.
– Денис Александрович, очнитесь, – прозвучал требовательный голос доктора. – Вы так кричали. Я впервые сталкиваюсь с таким сильным погружением в прошлое, опасался, что вы не вернётесь. Пульс упал, дыхание стало редким. Думаю необходимо прекратить сеансы.
Денис не мог отойти от кошмара, от ужаса, сердце разрывалось от печали и тоски. Он совсем недавно обрёл Лену и только что потерял её снова. Воспоминания обрушились несдерживаемой лавиной и норовили поглотить его без остатка, утянуть на дно бездонного омута горя.
– Я всё вспомнил. В девятом классе я полюбил одноклассницу. Мы дружили и собирались вместе поступать в институт. Я вспомнил экзамены, выпускной… Июнь и июль мы провели вместе, купались на речке, а вы знаете нашу бурную Кубань… В общем, Лена утонула, а я как-то выплыл. В тот год я не стал поступать, просто не мог, чуть до ручки не дошёл, – Денис Александрович поднял измученные глаза на доктора, приложил руку к груди. – Так больно. Вот что я хотел забыть и забыл.
Алексей Семёнович кивнул:
– Видимо, вы очень любили эту девушку. Сознание, сохраняя мозг от сумасшествия и боли, напрочь вычеркнуло из жизни два года. А мы сейчас их вернули. Забвение было вашим спасением. Не всегда полезно будить демонов прошлого.
– Её мать винила во всём меня и правильно делала: я должен был спасти Лену. Друзья и знакомые отвернулись, но они не могли наказать меня больше, чем я сам себя. Я находился в аду. Осознавать, что больше не увидишь, не услышишь её голос, что она исчезла навсегда, оказалось невыносимым для меня. Лена – моя душа и сердце, после её смерти умер и я. Вы видите лишь тень того человека, пустую оболочку без души.
***
Что лучше считать себя человеком с ледяным сердцем, не способным к любви или знать, что ты любил и потерял? Денис держался только на больших дозах антидепрессантов и снотворном. В огромном доме он остался один: бывшая жена отдыхала в Италии, сын уехал на стажировку в Англию. Чувствуя себя неспособным продолжать никчёмное существование, ранним утром он появился у кабинета психотерапевта. Алексей Семёнович удивился, увидев его.
– Разве я вам назначал?
– Нет. Но я хочу попросить вас отправить меня в прошлое, в то время, когда я только начал общаться с Леной, в лес, на соревнования.
– Хотите вернуться в то счастливое время. Но вы понимаете, это может стать для вас наркотиком. Вы должны оставить прошлое в прошлом и жить дальше.
– Это всего лишь слова. Я не могу жить с мёртвой душой. Вдруг воскресить её сможет новая попытка погружения?
Врача пришлось долго уговаривать, он сдался, лишь взяв с него слово: больше не просить.
В этот раз переход в прошлое, скачок в собственное подсознание Денис ощутил, как стремительный полёт в глубокую воронку. Очнулся он на поляне, рядом с Леной.
– Если не против, будем есть одной ложкой?
Волна счастья накрыла с головой. Ромашка рядом – живая! Второй мыслью стало: странные игры подсознания, я ощущаю себя мальчишкой, а память сохранила воспоминания взрослого человека.
– Ты против? – в голосе Лены звучала обида.
Он понял, что смотрит на неё и молчит.
– Нет-нет, я только за, – спохватился он и поставил эмалированную чашку с горячей кашей себе на колени. – Ой!
Лена закрыла рот ладошкой, сдерживая смех.
– Больно?
– Немного.
На этот раз погружение в прошлое шло немного по-другому сценарию. Когда Лена, прежде чем нырнуть в палатку, коснулась его щеки губами, он взял её лицо в ладони и нежно поцеловал. Над их головой раздался сильный раскат грома, поляну осветило вспышками молний. Денис, насладившись потрясённым видом одноклассницы, легонько подтолкнул её в палатку.
– Иди, а то промокнешь.
Миг возвращения из прошлого он тоже уловил. Его выкинуло из крутящейся воронки в серо-белое пространство, и лишь спустя пару секунд раздался голос доктора.
Денис ощутил лёгкое жжение на коленях. На глазах у растерянного психиатра снял брюки и увидел красные пятна ожога.
– Там у костра я нечаянно поставил чашку с кашей на колени. И вот полюбуйтесь, проявился ожог. Как это возможно?
Алексей Семёнович сузил серые глаза, подпёр рукой подбородок.
– Я уж думал, вы рехнулись, когда бросились стаскивать штаны. Объяснение простое – игра подсознания. Может, слышали о таких опытах. На глазах человека делали вид, что укололи ему пальцы. У некоторых появлялись раны от уколов. Или ещё вариант, лили ледяную воду, говоря, что это кипяток. Самые внушаемые получали ожог. Вот так и с вами произошло.
– Наверно, – нехотя согласился Денис. – Я обещал вас больше не просить о сеансе, но хочу нарушить обещание. Верните меня к одноклассникам в лес ещё раз. Разве вам самому неинтересно узнать о работе подсознания больше?
Доктор задумался.
– Хотелось бы увидеть, что нового принесёт следующее возвращение. Не окажется ли оно опасным для вас?
Денис Александрович усмехнулся.
– Что опасного, если это игры подсознания. Сами объяснили.
Алексей Семёнович уставился в окно, погладил лысую голову.
– Ладно. Рискнём. Тогда до завтра.
Денис Александрович еле дождался следующего дня. Ночью он так и не смог уснуть от волнения, утро встретил с красными глазами и больной головой.
– Вы неважно выглядите, – нахмурился доктор, – лучше отложить сеанс.
Денис Александрович занервничал.
– Не стоит. Сомневаюсь, что завтра буду выглядеть лучше, чувствую себя сжатой до отказа пружиной. Я хочу кое-что проверить. Там в лесу рядом со столом из жердей висела картонка, на ней фломастером писали меню обеда. Я как раз проходил мимо неё к месту, которое для меня заняла Лена. Отправьте меня в прошлое, попробую написать на правой руке пару слов.
– Вы сами понимаете, что несёте бред? Хотя… – Алексей Семёнович оживился, глаза заблестели. – Закатите рукава.
Денис Александрович подчинился.
– Думаете, я уже заранее нацарапал что-то?
– Проверить не мешает, – он внимательно осмотрел чистую кожу на обеих руках пациента, даже потёр её слегка.
И опять повторилось чувство погружения в воронку. Оказавшись на знакомой поляне, Денис отыскал глазами картонку.
– День, сюда, – Лена показывала рукой на бревно. – Я заняла тебе место.
Он улыбнулся, помахал ей рукой. Привязанный на верёвочку чёрный фломастер висел рядом с картонкой. Денис схватил его и быстро вывел на правом предплечье слова: нужно вернуться. Потом со спокойной душой насладился любимой кашей, общением с одноклассницей и друзьями. Прощаясь у палатки с Леной, ухитрился поцеловать её дважды, за что чуть не получил по голове за наглость.
Возврат начался резко, рывками. Его словно что-то не отпускало из прошлого, очнулся он от ударов по щекам.
– Вы напугали меня, не слышали звонка, моих слов. Еле привёл вас в сознание. Эксперимент становится опасным, – пробормотал доктор, утирая платком обильный пот, покрывший лысую голову.
Денис Александрович бросил взгляд на руку. На коже отчётливо виднелась надпись: нужно вернуться.
– А ведь получилось! Вы понимаете, что это значит! Я могу спасти Лену. Не пустить на реку, в воду.
Алексей Семёнович устало ссутулился, небольшое ладное тело как-то уменьшилось.
– Вы обманываете себя. Одно дело сделать надпись, другое – вернуть из небытия человека. Я не знаю, как объяснить появление двух слов на вашей коже, сам видел, как возникали буквы.
– Я не собираюсь изменить сегодняшнюю жизнь, я только подправлю прошлое.
Доктор покачал головой.
– Не обманывайте себя, это никому не удавалось. Иначе мы могли бы исправлять ошибки, которых хватает у каждого.
– А что если мы силой мысли зарождаем зерно нового мира, новую реальность? И если захотим, сможем жить в созданной нами реальности, – Денис не сводил глаз с чёрных букв на руке.
Алексей Семёнович тронул рукой метроном. Размеренный звук показался ему не звуком, отчитывающим секунды, а шагами вечности. Между лопаток потянуло холодом.
– Слишком фантастичное, ни на чём не основанное предположение. Не более того.
***
За два дня Денис Александрович успел сделать много. Написал завещание на сына, назначил управляющего на завод, подписал бумаги, отдал распоряжения. Снял со своего счёта крупную сумму денег.
Увидев странного пациента на пороге кабинета, Алексей Семёнович, ощутил беспокойство.