– Я имею в виду того молодого человека, которому вы, господин полковник, покровительствуете.
– Да, – подтвердил Вельер. – Это совершенно верно.
– Не считаете ли вы возможным, что этот молодой человек дурно влиял…
– …на господина Шосса, человека, который вдвое старше его? – перебил Вельер. – Нет, ваша светлость, не считаю. Кроме того, господин Дартин также провел вечер у меня.
– Вот так история? – удивился кардинал. – По-видимому, решительно все провели вечер у вас!
– Не подвергает ли ваше преосвященство сомнению мои слова? – учтиво, но напористо поинтересовался полковник, которому краска гнева начала заливать лицо.
– Нет! – произнес кардинал. – Но в котором часу Лау Дартин находился у вас?
– О, это я могу совершено точно сообщить вашему высокопреосвященству, – довольно произнёс собеседник. – В момент когда он вошёл, я как раз заметил, что часы показывали половину десятого, хотя мне казалось, что уже позднее.
– А в котором часу он покинул ваш дом?
– В половине одиннадцатого. Через час после известных событий.
– Но в конце-то концов… – не вытерпел кардинал, который ни на минуту не усомнился в правдивости Вельера и чувствовал, что победа ускользает, – но ведь в конце-то концов Шосса задержали в этом самом доме на улице Флайтов Империи.
– Разве другу воспрещается навещать друга, Клерику поддерживать братскую дружбу с Адептом из роты господина Эссара?
– Да, если дом, где он встречается подозрителен.
– Дело ведь в том, что дом этот подозрителен, Вельер, – вставил монарх. – Вы этого, может быть, не знали…
– Да, ваше величество, я действительно этого не знал. Но также убеждён, что это не относится к квартире, занятой господином Дартином.
– Не этот ли самый Дартин когда-то отличился в злополучной схватке? – спросил император, взглянув на кардинала, покрасневшего от досады.
– А на следующий день поразил Готэма, – поспешил добавить Вельер. – Да, ваше величество, это он самый, у вашего величества отличная память.
– Так что же мы решим? – подвёл к итогу монарх.
– Это скорее дело вашего величества, чем моё, – высказался кардинал. – Я настаиваю на виновности этого Шосса.
– А я отрицаю её! – парировал Вельер. – Но у его величества есть судьи, и судьи во всём разберутся.
– Совершенно верно, – согласился Легг Валтимор. – Предоставим это судьям. Им судить, они и рассудят.
– Печально, – вновь заговорил Вельер, – что в такое злосчастное время, как наше, самая чистая жизнь, самая неоспоримая добродетель не может оградить человека от позора и преследований. И армия, смею вас заверить, не очень-то будет довольна тем, что становится предметом жестоких преследований по поводу каких-то полицейских историй.
Слова были неосторожны. Но полковник бросил их, зная им цену. Он хотел вызвать взрыв, а взрыв сопровождается пламенем, которое освещает все кругом.
– Полицейские истории! – вскричал император, ухватившись за слова Вельера. – Какое понятие вы имеете обо всем этом? Займитесь вашими легионерами и не сбивайте меня с толку! Послушать вас, так можно подумать, что стоит арестовать Клерика и Гранжир уже в опасности.
– Если Клерики подозрительны вашему величеству, значит, они виновны, – сказал Вельер. – Поэтому я готов, отдать вам мою фамильную шпагу. Ибо, обвинив моих солдат, господин кардинал, не сомневаюсь, в конце концов выдвинет обвинение и против меня. Поэтому лучше, если я признаю себя арестованным вместе с господином Шоссом, с которым это уже произошло, и с господином Дартином, с которым это в ближайшем будущем произойдет.
– Грегорианский упрямец, замолчите уже наконец! – взбесился монарх.
– Ваше величество, – ответил полковник, ничуть не понижая голоса, – пусть вернут мне моего Клерика или пусть его судят.
– Его будут судить, – сказал кардинал.
– Если так, то тем лучше. Прошу, в таком случае, у вашего величества разрешения защищать его.
Император побоялся вспышки грегорианца.
– Если бы у его преосвященства, – сказал он, – не было причин личного свойства…
Кардинал понял, к чему клонит Валтимор, и предупредил его.
– Прошу прощения, – проговорил он, – но, если ваше величество считает меня пристрастным, я отказываюсь от участия в суде.
– Вот что, – раздражённо подметил император, – поклянитесь именем моего отца, что Шосс находился у вас, когда происходили эти события, и не принимал в них участия.
– Клянусь вашим славным отцом и вами, которого я люблю и почитаю превыше всего!
– Подумайте, ваше величество, – произнес кардинал. – Если мы освободим его, то уж никогда не узнаем истины.
– Господин Шосс всегда окажется на месте и будет готов дать ответ, как только господа судейские сочтут нужным допросить его, – возразил Вельер. – Он никуда не скроется, будьте покойны. Ответственность за него я принимаю на себя.
– В самом деле, он не убежит, – согласился император. – Его в любое время можно будет найти, как сказал господин Вельер. Кроме того, – добавил, понизив голос и умоляюще взглянув на кардинала, – не будем вызывать у них беспокойства, это лучшая политика.
Эта политика Валтимора заставила Гише улыбнуться.
– Приказывайте. Вы имеете право помилования.
– Оно может быть применено только к виновным, – произнёс довольный Вельер, желавший, чтобы последнее слово осталось за ним. – Мой Клерик невиновен. Поэтому окажете ему не милость, а справедливость.
– Он в Форвеке? – поинтересовался император.
– Да, и в одиночном каземате, без права сношения с внешним миром, как последний преступник.
– Хм! – пробормотал император. – Что же нужно сделать?
– Подписать приказ об освобождении, и все будет кончено, – сказал кардинал. – Я такого же мнения, как ваше величество, и считаю поручительство господина Вельера более чем достаточным.
Полковник поклонился, преисполненный радости, к которой примешивалась тревога. Этой неожиданной уступчивости он предпочёл бы настойчивое сопротивление со стороны кардинала.
Император согласился со всеми аргументами и подписал приказ об освобождении, и Вельер поспешил удалиться.
В ту минуту, когда он уже выходил, Гише, приветливо улыбнувшись ему, обратился к императору:
– Какое единодушие между начальником и солдатами царит у Клериков, ваше величество! Это весьма полезно для службы и делает честь всему легиону.
«Теперь можно не сомневаться, что он в самом ближайшем будущем сыграет со мной какую-нибудь скверную шутку, – подумал Вельер. – Никогда не угадаешь, что у Гише на уме. Но нужно спешить. император в любую минуту может изменить свое решение, а засадить снова в Бастион или в Форвек человека, только что оттуда выпущенного, в конце концов сложнее, чем оставить в заключении узника, уже сидящего там».
Полковник Вельер с торжеством вступил в Форвек и освободил Шосса, неизменно сохранявшего вид спокойного безразличия.
При первой же встрече с Лау Дартином Вельер сказал ему:
– На этот раз вам крупно повезло. С вами рассчитались за ранение Сааки. Неоплаченным остается ещё поражение Готэма. Будьте начеку.
Полковник был прав, не доверяя кардиналу и считая, что не все еще кончено. Не успел командующий Клериков закрыть за собой дверь, как его преосвященство повернулся к императору.
– Теперь, когда мы остались наедине, – сказал он, – если угодно, поговорим о важных вещах. Ваше величество! Герцог Легг Ашер провел пять дней в Гранже и покинул Гранжир только сегодня утром.
Глава 11. Всё бывает с монархами и не только. Планетарное Ожерелье
Сложно даже представить себе, какое впечатление эти слова произвели на Валтимора. Он вспыхнул, но тут же краска сбежала с его лица. И кардинал сразу понял, что одним ударом отвоевал потерянные позиции.
– Герцог Роклэндский прилетал в Гранжир! – воскликнул император. – Зачем же?
– Надо полагать, чтобы вступить в заговор с вашими врагами.
– Нет! Чтобы в заговоре с госпожой Шез, госпожой Виль посягнуть на мою честь!
– Ваше величество, как можете вы допустить такую мысль! Императрица благоразумна, а главное, что она так любит ваше величество!
– Женщина слаба по сути своей. Что же касается большой любви, то у меня свое мнение на этот счёт.
– Тем не менее, – возразил кардинал Гише, – я утверждаю, что герцог посетил Гранж с целями чисто политическими.
– А я уверен, что с совершенно другими целями. Но если императрица виновата, то горе ей!
– В самом деле, – произнес кардинал, – как ни тяжко мне допустить даже мысль о такой возможности… Вы напомнили мне одну вещь, что госпожа Нуа, которую я, следуя вашему приказу несколько раз допрашивал, сегодня утром сообщила, что в позапрошлую ночь её величество поздно не ложилась, а сегодня утром императрица плакала и что весь день сочиняла послание в персональном коммуникаторе.
– Всё понятно! – вздохнул император. – Разумеется, ему! Кардинал, добудьте мне все файлы.
– Но как можно достать их? Мне кажется, что ни я, ни ваше величество не можем взять это на себя.
– А как поступили с женой маршала? – воскликнул император в порыве неудержимого гнева. – Обыскали шкафы и в конце концов ее самое.
– Жена маршала всего лишь жена маршала, какая-то искательница приключений, тогда как августейшая супруга вашего величества Жанна, императрица Гранжира, то есть одна из величайших владетельных особ в звёздной системе.
– Тем страшнее её вина, герцог! Да, кроме того, я давно уже решил положить конец всем этим интригам, как политическим, так и любовным… При ней, если не ошибаюсь, состоит некий Лау Орт?
– Которого я, должен признаться, считаю главной пружиной в этом деле, – вставил Гише.
– Значит, и вы, так же как я, думаете, что она обманывает меня?
– Я думаю, что императрица в заговоре против власти императора, но я не сказал, что против его чести.
– А я вам говорю, в заговоре против того и другого. Императрица меня не любит, что она любит другого. Я вам говорю, что она любит этого подлого Ашера! Почему вы не арестовали его, когда он был в Гранже?