– План Басс мне представляется неудачным, – подтвердил Дартин. – Прежде всего я и сам не знаю, какие указания должен дать вам. Я везу карту памяти с монограммой. Вот и всё. Я не могу снять три копии, и даже одну, поэтому, как мне кажется, нам следует передвигаться вместе.
Послание лежит вот здесь, в этом кармане. – он указал, в каком кармане лежит карта. – Если я буду убит, один из вас возьмет её, и вы будете продолжать путь. Если его убьют, настанет очередь третьего, и так далее. Лишь бы доехал один. Этого будет достаточно.
– Браво, Дартин! Я такого же мнения, как ты, – похлопал друга по плечу Шосс. – К тому же надо быть последовательным. Я еду на воды, вы меня сопровождаете. Но ведь я свободен в выборе и могу направиться лечиться хоть в Але. Нас вознамерятся задержать и я предъявляю письмо полковника, а вы ваши свидетельства. На нас нападают. Мы защищаемся. Нас судят, а мы со всем упорством всё отрицаем. С четырьмя людьми, путешествующими в одиночку, ничего не стоит справиться, тогда как четверо вместе, это уже отряд. Мы вооружим наших слуг. Если против нас вышлют армию, то мы примем бой, и тот, кто уцелеет, как сказал Дартин, отвезет послание.
– Прекрасно, – добавила Росс. – Ты говоришь редко, друг, но зато когда заговоришь, то в тему. Я принимаю план.
– Я также, – кивнула Басс, – если Дартин с ним согласен. Дартин, которому поручено всё, естественно, начальник нашей экспедиции. Пусть он решает, а мы выполним его приказания.
– Так вот, – перенял слово юноша. – Я так решил! Мы принимаем план Шосса и отбываем через полчаса.
– Принято! – хором проговорили все три Клерика.
Затем каждый из них, протянув руку к кофру, взял себе семьдесят пять сотых кредита и принялся за приготовления, чтобы через полчаса быть готовым к отъезду.
* * *
В два часа ночи наши четыре искателя приключений выехали из Гранжа через. Пока вокруг царил мрак, они ехали молча. Темнота против их воли действовала на них, всюду мерещились засады.
При первых лучах светила языки у них развязались, а вместе с лучами вернулась и обычная веселость. Словно накануне сражения, сердца бились сильнее, глава улыбались. Как-то чувствовалось, что жизнь, с которой, быть может, придется расстаться, в сущности, совсем не плохая штука.
Вид колонны, впрочем, был весьма внушительный. Черные лайтфлаи Клериков двигались вместе и синхронно, все это уже само по себе могло бы раскрыть самое строгое инкогнито.
Позади четырех друзей ехали слуги, вооруженные до зубов.
Все шло благополучно до Тильи, куда друзья прибыли в восемь часов утра. Нужно было позавтракать. Они припарковались и соскочили с лайтфлаев у дорожного кафе. Слугам приказали проверить технику и быть наготове, чтобы немедленно продолжать путь.
Друзья вошли в общую комнату и сели за стол.
Какой-то дворянин, только что прибывший, завтракал, сидя за тем же столом. Он завел разговор о погоде. Наши путники ответили. Он выпил за их здоровье. Они выпили за его здравие.
Но в ту минуту, когда Роберта переодетая под парня, вошла с докладом, что лайты готовы, и друзья поднялись из-за стола, незнакомец предложил Басс выпить за здоровье кардинала. Басс ответила, что готова это сделать, если незнакомец, в свою очередь, выпьет за императора. Незнакомец воскликнул, что не знает другого императора, кроме его преосвященства. Басс, полностью перевоплотившаяся в парня, назвала его пьяницей. Незнакомец предсказуемо выхватил шпагу и активировал плазменный контур.
– Вы допустили оплошность, – подметил Шосс обращаясь к боевой подруге. – Но ничего не поделаешь. Отступать сейчас уже нельзя. Убейте этого человека и как можно скорее нагоните нас.
Трое приятелей вскочили на лайты и помчались, в то время как Басс клятвенно обещала своему противнику продырявить его всеми способами, известными в фехтовальном искусстве.
– Итак, номер один, – заметил Шосс, когда они отдалились.
– Но почему этот человек привязался именно к ней, а не к кому-либо другому из нас? – спросила Росс.
– Потому что Она разговаривала громче всех и этот человек принял её за начальника, – ответил пояснением Дартин.
– Я всегда говорил, что этот молодой грегорианец кладезь премудрости, – пробормотал Шосс.
И они помчались дальше.
В Ове они остановились на два часа, чтобы передохнуть, отчасти же надеясь дождаться Басс. По истечении двух часов, видя, что подруга не появляется и о ней нет никаких известий, поехали дальше.
В одной миле за Ове, в таком месте, где дорога сжималась между двумя откосами, им повстречалось восемь или десять человек, которые, пользуясь тем, что дорога здесь не была вымощена как следует плитами, делали вид, что чинят полотно.
Росс, боясь в этом искусственном месиве пыли и грязи испачкаться, резко окликнула их. Шосс попытался остановить её, но было уже поздно. Рабочие принялись насмехаться над друзьями, и их наглость заставила даже спокойного Шосса потерять голову и двинуть лайтфлай прямо на одного из них.
Тогда все эти люди отступили к канаве и вооружились спрятанными там рельсовиками. Наши путешественники были вынуждены буквально проехать сквозь строй.
Залп, ещё и затем другой. Инверсионные следы от выпущенных зарядов расчертили пространство.
Росс был ранен в плечо, а у Роберта осколок засел в мясистой части тела, пониже поясницы. А соскользнув с флайта и не имея возможности разглядеть свою рану, он видимо, счел её более тяжелой, чем она была на самом деле.
– Это явная засада, – констатировал очевидное Дартин. – Отстреливаться не будем! Вперед!
Росс, хотя и раненая, ухватилась за управление своего лайтфлая, который понесся вслед за остальными. Флайт Роберта нагнал их и двигаясь на автопилоте занял свое место в ряду.
– У нас будет запасной транспорт, – среагировал Шосс.
– Все это так, – заметила Росс, – но они убьют беднягу Басс, когда она будет проезжать мимо.
– Если бы Басс была на ногах, она успела бы уже нас нагнать, – парировал Шосс. – Я думаю, что, став в позицию бойца, тот пьяница протрезвел.
Они мчались еще часа два, хотя лайтфлаи повредили так, что приходилось опасаться, как бы они вскоре не вышли из строя.
Свернули на второстепенную трассу, надеясь, что здесь они скорее избегнут столкновений. Но в Кере Росс сказала, что не в силах двигаться дальше. И в самом деле, чтобы доехать сюда, потребовалось всё мужество, которое она скрывала под внешним изяществом и изысканными манерами. С каждой минутой она все больше бледнела, и её приходилось иногда поддерживать. Её ссадили у входа в какой-то кабачок и оставили при ней Эша, который в вооруженных стычках скорее был помехой, чем подмогой.
Затем они снова двинулись дальше, надеясь заночевать в Айоне.
– Дьявол! – проговорил Шосс, когда маленький отряд, состоявший уже только из двух господ и двух слуг-биотехносов, Мо и Праща, снова понесся. – Больше уж я не попадусь на их удочку! Могу поручиться, что отсюда и до самого Але они не заставят меня и рта раскрыть. Клянусь…
– Не стоит, – прервал его Дартин. – Лучше прибавим ходу, если только выдержат флайты.
Они добрались до Айона и в полночь спешились у гостиницы.
Администратор, он же хозяин, казался учтивейшим человеком на свете. Он встретил приезжих, держа в одной руке стилизованный под подсвечник источник света. Он высказал намерение отвести двум своим гостям, каждому в отдельности, по прекрасной комнате. К сожалению, комнаты эти находились в противоположных концах гостиницы.
Дартин и Шосс отказались. Хозяин отвечал, что у него нет другого помещения, достойного их милости. Но путники ответили, что проведут ночь в общей комнате, на матрацах, которые можно будет постелить на полу. Хозяин пробовал настаивать, но друзья не сдавались.
Пришлось подчиниться их желанию.
Не успели они расстелить постели и запереть дверь, как раздался стук в ролл-ставень. Они спросили, кто это, узнали голоса своих слуг и открыли окно.
Это были действительно Праще и Мо.
– Для охраны транспорта будет достаточно одного Мо, – пояснил Пращ. – Если господа разрешат, я лягу здесь поперек дверей. Таким образом, господа могут быть уверены, что до них не доберутся.
– А на чем ты ляжешь? – правомерно поинтересовался Дартин.
– Вот моя постель, – ответил Пращ, указывая на охапку ветоши из гаража.
– Ты прав. Иди сюда, – выразил согласие Дартин. – Физиономия хозяина и мне не по душе. Уж очень сладкая.
– Мне он тоже не нравится, – добавил Шосс.
Пращ забрался в окно и улегся поперек дверей, тогда как Мо отправился спать в гараж, обещая, что завтра к пяти часам утра все четыре лайтфлая будут готовы и произведён мелкий ремонт.
Ночь прошла довольно спокойно. Около двух часов, правда, кто-то попытался отворить дверь, по Пращ, проснувшись, закричал: «Кто?» Ему ответили, что ошиблись дверью, и удалились.
В четыре часа утра донесся отчаянный шум из гаража. Мо, как оказалось, попытался разбудить техников, и те бросились его бить. Распахнув окно, друзья увидели, что несчастный Мо лежит во дворе без сознания. Голова его была рассечена рукояткой от слесарного инструмента.
Пращ спустился во двор, чтобы привести в готовность транспорт. Но ноги лайтфлаи оказались испорчены. Один только флайт Роберта мог бы продолжать путь, но, по непонятному недоразумению, двигателист, за которым якобы посылали, разобрал силовую установку.
Положение начинало вызывать беспокойство. Все эти беды, следующие одна за другой, могли быть делом случая, но с такой же вероятностью могли быть и плодом заговора. Шосс и Дартин вышли на улицу, а Пращ отправился узнать, нельзя ли где-нибудь в окрестностях купить три лайтфлая по сходной цене.
У входа в придорожное кафе стояли два таких. Это было как раз то, что требовалось. Пращ спросил, где хозяева транспорта и ему ответили, что хозяева ночевали здесь в гостинице и сейчас расплачиваются.
Шосс спустился, чтобы расплатиться за ночлег, а Дартин и Пращ остались стоять у входа.