– Хорош у нас будет вид рядом с Росс и Басс, которые будут красоваться на своих новеньких транспортах с кофрами набитыми новой амуницией!
– С Росс и Басс! – Клерик расхохотался.
– В чем дело? – недоуменно спросил Дартин, не понимавший причины веселости своего друга.
– Нет, ничего, продолжим нашу беседу, – ухмыльнулся друг.
– Значит, по-вашему…
– Надо взять сотню, Дартин. На кредиты мы будем пировать до конца месяца. Все мы очень устали, и неплохо будет отдохнуть.
– Отдохнуть?.. О нет, немедленно по возвращении в Гранж я начну отыскивать эту несчастную женщину.
– Тем более! Неужели вы думаете, что флайт будет так же полезен вам, как монеты? Берите сто сотых наличными, друг мой, берите!
Дартину недоставало лишь одного довода, чтобы сдаться. Последний показался ему очень убедительным. К тому же, продолжая упорствовать, он боялся показаться эгоистичным. Итак, он уступил и решился согласиться.
Теперь ничто больше не отвлекало наших друзей от мысли об отъезде. Мировая с хозяином стоила им, помимо старого транспорта Шосса, еще шесть сотых. Дартин с другом сели на лайтфлаи Праща и Мо, а слуги отправились пешком, неся кофры.
Как ни плохи были флайты, все же господа быстро обогнали своих лакеев и прибыли первыми. Еще издали они увидели Росс, которая грустно сидела у окна и смотрела на горизонт.
– Эй, Росс! Какого черта вы тут торчите? – крикнули оба друга.
– Ах, это вы, Дартин… это вы, Шосс, – сказала молодая леди в облике мужчины. – Я размышляла о том, как преходящи блага этого мира, и мой флайт, который только что исчез в облаке пыли, явился для меня живым прообразом недолговечности всего земного. Вся наша жизнь может быть выражена тремя словами: erat, est, fuit.
– Иначе говоря? – спросил Дартин, уже заподозривший истину.
– Иначе говоря, меня одурачили. Шестьдесят сотенных за транспорт.
Дартин и Шосс покатились со смеху.
– Прошу вас, не сердитесь на меня, милый Дартин, – сказала Росс с печалью. – Нужда не знает закона. К тому же я сам пострадал больше всех, потому что этот бессовестный барышник украл у меня по меньшей мере пятьдесят. Вот вы бережливые хозяева! Сами едете на флайтах лакеев, а свои новенькие лайтфлаи бережёте, небольшими дистанциями и разгрузили.
В эту минуту какой-то гравифургон, за несколько мгновений до того появившийся на Айонской трассе, остановился у кабачка, и из него вылезли Пращ и Мо, с кофрами на голове. Гравифургон возвращался в Гранж порожняком, и лакеи взялись вместо платы за провоз поить пилота всю дорогу.
– Как так? – удивилась Росс, увидев их. – Одни кофры?
– Теперь понимаете? – спросил Шосс.
– Друзья мои, вы поступили точно так же, как я. Я тоже сохранил их, сам не знаю почему… Эй, Роберт! Возьмите мой новый кофр с амуницией и положите рядом с кофрами этих господ.
– А как вы разделались со своими священниками? – спросил Дартин.
– На следующий день я пригласила их к обеду, здесь есть отличное вино. И так напоила их, что кюре запретил мне расставаться с военным мундиром, а иезуит попросил похлопотать, чтобы его приняли в имперские Клерики.
– Но только без диссертации! – вскричал Дартин. – Без неё! Я требую отмены диссертации!
– С тех пор, – продолжала девушка, – моя жизнь протекает очень приятно.
Я начала писать поэму односложными стихами. Это довольно трудно, но главное достоинство всякой вещи состоит именно в её трудности. Содержание любовное. Я прочту вам первую песнь, в ней четыреста стихов, и читается она в одну минуту.
– Знаете что? – испугался Дартин, ненавидевший стихи так же сильно как богословов. – Добавьте к достоинству трудности, достоинство краткости, и вы сможете быть уверены в том, что ваша поэма будет иметь никак не менее двух достоинств.
– Кроме того, – продолжала Росс, – она дышит благородными страстями, вы сами убедитесь в этом… Итак, друзья мои, мы, стало быть, возвращаемся в Гранж? Браво! Я готова! Мы снова увидим нашу славную Басс. Я рада! Вы не можете себе представить, как мне недоставало этого простодушного великана! Вот этота не продаст свой новенький лайтфлай, хотя бы ей предложили за него целое царство! Хотела бы я поскорее взглянуть, как она красуется на своем флайте, да еще с новой амуницией в военных кофрах. Она будет похожа на принца, я уверен…
Друзья сделали часовой привал, чтобы передохнуть. Росс расплатилась с хозяином, посадила Роберта в фургон к его товарищам, и все отправились в путь, за Басс.
Она была уже здорова, не так бледна, как во время первого посещения Дартина, и сидела за столом, на котором стоял обед на четыре персоны, хотя Басс была одна. Обед состоял из отлично приготовленных мясных блюд, отборных вин и великолепных фруктов.
– Добро пожаловать, господа! – сказала девушка, поднимаясь с места. – Вы приехали как раз вовремя. Я только что села за стол, и вы пообедаете со мной.
– Ото! – произнес Дартин. – Кажется, эти бутылки не из тех, что Эш ловил лассо.
– Я подкрепляюсь… – сказала Басс, – я, знаете ли, подкрепляюсь. Ничто так не изнуряет, как эти проклятые вывихи. Вам когда-нибудь случалось вывихнуть ногу, Шосс?
– Нет, но мне помнится, что в нашей стычке на улице Еру я был ранен шпагой, и через две с половиной недели после этой раны я чувствовал себя точно так же, как вы.
– Однако этот обед предназначался, кажется, не только для вас, любезная Басс? – спросила Росс.
– Нет, – подтвердила девушка, – я ждала нескольких дворян, живущих по соседству, но они только что прислали сказать, что не будут. Вы замените их, и я ничего не потеряю от этой замены… Эй, Эш! Подай стулья и удвой количество бутылок.
– Знаете ли вы, что мы сейчас едим? – спросил Шосс спустя несколько минут.
– Еще бы не знать! – сказал Дартин. – Что до меня, я ем шпигованную отбивную.
– А я филе, – сказала Басс.
– А я грудинку, – посмотрела на мясо Росс.
– Все вы ошибаетесь, – серьезно возразил Шосс, – вы едите лайтфлай.
– Полноте! – изумился Дартин.
– Флайт! – повторила Росс с гримасой отвращения.
Одна Басс промолчала.
– Да… Правда, Басс, ведь мы едим его? Да еще, может быть, вместе с дорожными кофрами и амуницией?
– Нет, я сохранила их, – потупилась девушка.
– Право, все мы хороши! – выразилась Росс. – Точно сговорились.
– Что делать? – воскликнула Басс. – Этот транспорт вызывал чувство неловкости у моих гостей, и мне не хотелось унижать их.
– К тому же ваша герцогиня всё ещё на водах, не так ли? – спросил Дартин лукаво.
– Все ещё, – подтвердила она. – И потом, знаете ли, мой флайт так понравился губернатору провинции, это один из тех господ, которых я ждала сегодня к обеду, что я отдала его ему.
– Отдала? – опешил Дартин.
– О! Ну да, именно отдала, – сказала девушка безразлично, – потому что он, бесспорно, стоил сто пятьдесят сотых кредита, а этот скряга не согласился заплатить мне за него больше восьмидесяти.
– Без амуниции? – спросила Росс.
– Да.
– Заметьте, – подытожил Шосс, – Басс, как всегда, обделала дело выгоднее всех нас.
Раздались громкие взрывы хохота, совсем смутившие бедную девушку, но ей объяснили причину веселья, и она присоединилась к нему, как всегда, шумно.
– Так что все мы при деньгах? – спросил Дартин.
– Только не я, – возразил Шосс. – Мне так понравилось испанское вино Росс, что я велел погрузить в фургон наших слуг бутылок шестьдесят, и это сильно облегчило мой кошелек.
– А я… – сказала Росс, – вообразите только, я все до последнего отдала на церковь и на Айонский монастырь и, помимо уплаты кое-каких неотложных долгов, заказала обедни, которые будут служить по мне и по вас, господа, и которые, я уверена, пойдут всем нам на пользу.
– А мой вывих? – спросила Басс. – Вы думаете, он ничего мне не стоил? Не говоря уже о ране Эша, из-за которой мне пришлось приглашать лекаря по два раза в день, причем он брал у меня двойную плату под тем предлогом, что этого болвана угораздило получить заряд в такое место, какое обычно показывают только аптекарям. Я предупредила его, чтобы впредь он остерегался подобных ран.
– Ну что ж, – подвёл итог Шосс, переглянувшись с Дартином и Росс, – я вижу, вы великодушно обошлись с бедным малым, так и подобает доброму господину.
– Короче говоря, – продолжала Басс, – после того как я оплачу все издержки, у меня останется еще около тридцати сотых или меньше.
– А у меня с десяток, – подсчитала Росс.
– Так, видно, мы цари по сравнению с вами, – выразился Шосс. – Сколько у вас осталось от ваших ста сотых, Дартин?
– От ста? Прежде всего пятьдесят из них я отдал вам.
– Разве?
– Торпеду в сопло!
– Ах да, вспомнил. Совершенно верно.
– Шесть я уплатил хозяину.
– Что за скотина этот хозяин. Зачем вы дали ему шесть сотых кредита?
– Да ведь вы сами сказали, чтобы я дал их ему.
– Ваша правда, я слишком добр. Короче говоря, остаток?
– Двадцать пять сотых, – озвучил парень.
– А у меня, – сказал шосс, вынимая из кармана какую-то мелочь, – у меня…
– У вас – ничего…
– Действительно, так мало, что не стоит даже присоединять это к общей сумме.
– Теперь давайте сочтем, сколько у нас всего.
– Четыреста семьдесят пять тысячных полного кредита! – озвучил Дартин, считавший великолепно.
– По приезде в Гранж у нас останется еще добрых четыреста, – подвела сумму Басс, – не считая кофров с амуницией.
– А как же быть с эскадронными лайтфлаями? – спросила Росс.
– Что ж! Четыре наших слуг мы превратим в два для хозяев и разыграем их. Четыреста тысячных кредита пойдут на половину флайта для одного из тех, кто останется пешим, затем мы вывернем карманы и все остатки отдадим Дартину. У него легкая рука, и он пойдет играть на них в первый попавшийся игорный дом. Вот и всё.
– Давайте же обедать, – предложила Басс, – всё стынет.
И, успокоившись таким образом относительно будущего, четыре друга отдали честь обеду, остатки которого получили биотехносы. Роберта, Эш, Пращ и Мо.