Но я обязана попытаться.
– Есть способ заставить его перекинуться? – спросила я, чувствуя, как крошится в магической хватке один из зубцов. – Есть способ подстегнуть превращение?
– Да. – Боман пошарил в карманах на удивление твердыми, совсем не трясущимися руками. Находясь в безвыходном, казалось бы, положении, он не терялся. – Да! Из-за Джека я всегда ношу это с собой, когда мы идем в бой. – Он извлек маленький пузырек и ватную палочку. Ватная палочка тут же вернулась на прежнее место. Боман проверил другой карман. И еще два. – У меня нет шприца. Как это так, что у меня нет шприца?!
Я вспомнила, как мы переезжали в этот дом.
– У нас есть. Он должен быть в спальне Мордекая.
– Дай. – Киран потянулся, схватил пузырек, перевернул его, прижал к полу и щелчком отколол верхушку. Половина содержимого выплеснулась, и мы с Боманом хором охнули. А Киран вылил немного жидкости в страшную рану на виске Мордекая. – Не думаю, что доза в данном случае имеет значение. Алексис, готовься.
Но я уже работала, кропотливо восстанавливая каждый зубец, а они ломались снова и снова. Тело пыталось отвергнуть душу. Киран, не сдаваясь, продолжал ритмично давить на грудную клетку мальчика, стараясь запустить сердце.
Слезы ручьями бежали по моим щекам. Боман и Тан ждали с нами, готовые – даже не сомневаюсь – сменить Кирана, если потребуется.
– Давай, парень, – тихо пробормотал Тан. – Ты умеешь терпеть боль лучше любого, кого я встречал в своей жизни. А значит, ты можешь противостоять и смерти. Давай же. Борись. Исцеляйся.
– Стероиды. – Боман аж подпрыгнул. – Стероиды! Они подтолкнут его. У меня есть немного, дома. Ему нужен только толчок, и оборотень вырвется!
– Ему нужен адреналин. – Киран протянул руку. – Дай нож. Моя кровь подействует как адреналин.
– Он уже не сможет однажды стать альфой, если будет привязан к тебе, – заметил Тан.
– Он не будет ко мне привязан. Это дар, отданный добровольно, во спасение жизни, которую я подверг опасности. Дай нож.
Онемев, я смотрела на него, понимая, что это неслыханно. Киран одарил своей кровью каждого из Шестерки, увеличив силы и способности парней, но при этом они оказались привязаны к нему. Он дал кровь и мне, также пометив меня. Меж нами протянулась душевная связь. Он всегда все продумывал. Но Мордекай не его ребенок. Не его ответственность. И если Мордекай выживет – когда он придет в чувство, поправила я себя, – однажды он уйдет и будет жить собственной жизнью. Возглавит свою стаю. Черт, теоретически Мордекай может использовать дары Полубога против него самого. Так, во всяком случае, должен мыслить Полубог. Так непременно подумал бы мой биологический отец. Или отец Кирана.
Но я никогда не осмелилась бы все это озвучить. Кровь Кирана – возможно, единственное, что способно спасти сейчас моего подопечного.
Киран чиркнул по пальцу ножом. Вокруг нас нарастала его сила. Волны грохотали, казалось, прямо за дверью чулана. Шумел прилив. Киран поднес окровавленный палец к губам Мордекая.
Я сосредоточилась на зубцах. Ну вот и еще один рассыпался в пыль. В комнате пульсировала Черта, силясь притянуть душу Морди.
С комком в горле, в поту и слезах я держала душу мальчика в теле. Заставляла ее держаться. Меж тем магия Кирана достигла апогея. Она билась повсюду, как будто мы оказались в эпицентре шторма в открытом море.
Душа Мордекая продолжала пульсировать, и от каждого ее толчка по духу вокруг меня прокатывалась волна. Это обнадеживало.
А потом появился оборотень.
Плотность оболочки души изменилась, а следом изменилась и форма тела Мордекая.
Не знаю уж как, но я не дала его душе вырваться на свободу.
Киран продолжал качать сердце мальчика, подлаживаясь под преображение тела. И когда голова Мордекая стала окровавленной волчьей башкой, Киран приник к вытянутой морде и выдохнул в черный нос. Он не прекращал делать искусственное дыхание.
Тан и Боман подались вперед, не отрывая полных надежды взглядов от Мордекая.
Всхлипы сотрясали мое тело, и я зажмурилась, продолжая возиться с зубцами. Нескоро, очень нескоро, но они перестали отламываться. Их уже не нужно было каждый раз крепить заново. Тело Мордекая само залечивало свои раны.
Шли минуты, растягиваясь на годы, и в конце концов Киран выпрямился, потянувшись. У него явно затекла спина. Тан прерывисто выдохнул.
– Он будет жить, – сказал Боман, и я скорчилась, рыдая от облегчения. Как я радовалась рукам Кирана, крепко обнявшего меня. Радовалась ладони Тана на моей спине и руке Бомана на моей голове. Всем им хотелось разделить мое облегчение.
– Этот паренек сам по себе чудо, – просипела я, вытирая глаза.
– Нет, – сказал Киран. – Это ты его чудо. Ты – наше чудо. – Он умолк, положив руку на пушистую грудную клетку Мордекая, убеждаясь, что сердце бьется. И продолжил, лишь когда душа мальчика вновь ярко разгорелась, а дыхание начало мерно вздымать бока: – Я должен попросить тебя кое о чем, Алексис. Джеку нужна твоя помощь.
Глава 22Алексис
Джек стоял в холле, в маленькой нише, оглядываясь вокруг так, словно не вполне понимал, на что именно смотрит. Я знала, что цвета реальности для него изменились, вытесненные ультрафиолетовым светом мира духов. Изменилось и ощущение реальности. Его тело, продырявленное и обескровленное, лежало наверху, на кровати, куда перенесли его парни. Не уверена, знал ли Джек, что он мертв.
Сердце мое разрывалось. Я помогла Мордекаю пробиться обратно к жизни, но не могла помочь Джеку. Уже не могла. Не успела, спасая Мордекая.
– Ты ничего бы для него не сделала, даже если бы занялась им первым, – уважительно и угрюмо сказал присевший рядом кот.
– Ты и мысли читаешь? – спросила я, когда остальные отошли, освобождая мне пространство. Они доверились мне, чтобы я помогла их брату по оружию. Остался лишь Киран – потому что он видел Джека и потому что, несомненно, чувствовал ответственность за его смерть. Киран смотрел в пространство остекленевшими глазами. Скорбь искажала его лицо, скорбь струилась по нашей связи.
– Это ни к чему. У тебя все на лице написано. Ты, небось, худший игрок в покер в мире.
– Не знаю. У меня никогда не было денег, чтобы играть в азартные игры.
– Ну, поверь мне, ты бы проиграла.
Я взглянула на Черту, ощущая, как она испускает пригласительные вибрации, как манит Джека, уговаривая его совершить переход, освоиться по ту сторону. Он пока что сопротивлялся, но не отрывал от Черты взгляда. Не думаю, что он замечал нас.
Я покачала головой.
– Не знаю, что делать, – прошептала я. Хорошо, что рядом есть кто-то, с кем можно обсудить положение вещей, даже если этот кто-то – одержимый кот. – Конечно, я могу его подтолкнуть, отправив за Черту, но не уверена, что он этого хочет. Однако, если он останется здесь, ему потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться, а я не знаю, как это воспримет Киран. Видеть того, кого ты знаешь, в подобной ситуации – невыносимо.
– А знаешь, Сумеречного Странника – женщины не было уже… – Кот потерся о мою ногу. Я его отпихнула. Настоящее животное – это одно, а этот «одухотворенный» гибрид совсем сбивал меня с толку. – Грубо, – фыркнул он и принялся вылизывать ляжку. – Давно, в общем. Генетика тебя не подвела. Твоя эмпатия выгодно отличает тебя от других. Не сомневаюсь, именно она поможет тебе вознестись. Если, конечно, ты не попадешь не в те руки. А ты не попадешь – с этим твоим Полубогом. Этот парень… подает надежды. Думаю, и у него с генетикой все путем. Тут вершатся Судьбы. Пристегнись. Отличное будет шоу.
– В данной ситуации все это не имеет значения.
– Знаю. Мне не следует указывать, как тебе делать твою работу.
– В смысле… тебя вообще-то именно для этого вызывали. Предполагалось, что ты должен научить меня делать мою работу.
Помешкав минуту, я медленно подошла к Джеку и остановилась так, чтобы смотреть в ту же сторону, что и он. Я молчала, ожидая, заметит ли он меня. Он не заметил, и тогда я тихо сказала:
– Привет, Джек.
Удивительно, но он даже не вздрогнул.
– Привет, Лекси.
Я наклонилась, чтобы заглянуть ему в лицо, размышляя, какого черта он выглядит таким растерянным, а говорит так спокойно.
– Бывали дни и получше, да?
– Я умер, верно? Истек кровью, не успев исцелиться?
На глаза навернулись слезы, и я поспешно сморгнула их.
– Да, парень. Ты видел свое тело?
– Видел? Я из него встал. Не понимал, что покинул его, пока не попытался повернуть дверную ручку. И не смог. Я стоял там… – Он замолчал. Время уже ускользнуло от него. Для призрака эта часть мира живых отпадает почти сразу. – Я стоял в замешательстве, пока она уходила.
Сердце понеслось галопом.
– Она уходила? Кто? Дейзи жива?
Джек поднял руку и повернул ее, осматривая со всех сторон.
– Ты привыкнешь. – Меня трясло от желания расспросить его о Дейзи. Но только что умерших торопиться не заставишь. Разум обычно стирает большинство подробностей насильственной смерти, а именно таковой, несомненно, и была его собственная. Растерянность перемешивает оставшиеся. Я не хотела ухудшить положение. Я хотела сохранить уцелевшее. Это была наша единственная надежда найти Дейзи. – Скоро все перестанет казаться таким… другим.
– Ее жестоко избили. Ее лицо… Лекси, думаю, это сделал я. Думаю, я сделал это с Дейзи. Кровь была… на моих руках. Мне было больно, много где больно, сейчас я не очень хорошо помню, но кровь была на костяшках. На тыльной стороне ладоней. И ее лицо… Она лежала рядом, когда я вышел из тела. Как будто это я только что уронил ее маленькое тельце. – Голос его дрогнул. – Она пыталась подняться. Избитая, она пыталась подняться…
Он несколько раз моргнул, пытаясь вернуть воспоминания, стертые травмой, точно мел с доски.
Киран быстрее мысли метнулся к нам и замер прямо перед Джеком:
– Расскажи мне, что ты знаешь.
Джек снова моргнул, глядя на Кирана, но замешательство мигом рассеялось. Во взгляде появилась сосредоточенность. Джек цеплялся за Кирана, как за нечто известное. Черта потускнела.