Во времянку постучали. Обе девушки вздрогнули.
— Танюха, — решила Нина и открыла дверь.
Перед ними стояла высокая красивая девушка в красной юбке и белой блузке. Незнакомая. Нигде раньше они ее не видели, даже на дискотеке. Не местная?
— Нина? Юля? — безошибочно определила девушка, кивнув по очереди на подруг.
— Да… — Нина и Юля переглянулись. И Юля, которая еще сомневалась в правильности решения Нины, вдруг отчетливо поняла, насколько та была права, когда решила вообще избавиться от Майстренко. Если уж при виде незнакомой девчонки ее бросило в пот, то что будет, если их станут допрашивать в полиции?
— Мне надо с вами поговорить.
— О чем? — Жестко спросила Нина, и по ее каменному лицу Юля поняла, что Нину надо слушаться, что у нее характер, что только она одна способна решить проблему, связанную с пленением Майстренко.
— Я сестра Вали. Я все знаю. Она мне все рассказала. Но мне нужны подробности. Все, в деталях.
— В смысле? — нахмурилась Нина.
— Да ты проходи, — сказала Юля, пропуская девушку в дом. — Садись.
— Она не хочет обращаться в полицию, потому что дура, потому что свадьба и все такое… Я решила действовать сама. Возможно, вы тоже меня не поддержите, но этого парня, Олега, надо наказать по всей строгости закона, понимаете? То, что вы с ним сделали, — это ерунда. Это обозлит его еще больше, понимаете? Сколько искалеченных судеб… Сколько абортов, незаконнорожденных детей?! Да и у вас тоже будут неприятности.
— Зачем она вам все это рассказала? — удивилась Нина. — Вот дура! Я ей сейчас позвоню…
— Не вздумай! — девушка взмахнула руками, возмущаясь. — Ни в коем случае! Сделаем все официально… Во-первых, надо найти хорошего адвоката, это я беру на себя. Да и денег попрошу у родителей, мать мне точно даст… Сначала расскажем все адвокату, и он посоветует, как лучше поступить. Причем адвокат должен быть не местный, а из Саратова, независимый, понимаете? Я сама найду его и обо всем расскажу. Но мне нужны детали. Расскажите все, что вам известно об Олеге, о том, что произошло с Валей… Она мне, честно говоря, толком ничего не объяснила, все ревела… Кстати говоря, у нее еще есть время все исправить.
— Что исправить? — Нина с недоверием посмотрела на девушку.
— У меня есть визитка одного гинеколога, который сможет ее зашить. Это обыкновенная платная и законная операция. И будет Валя как новенькая. Я намекнула ей, а она снова в слезы… Я оставлю вам визитку, но позже. Сначала расскажите мне все, что знаете.
Нина оглянулась на Юлю. Та слегка пожала плечами.
— Да о Майстренко можно рассказывать часами… — сказала Нина. — Я согласна — его должны наказать так, чтобы ему неповадно было.
— Вот и я о том же! — воскликнула девушка. — В тюрьме ему будет ох как несладко!
— Значит, так, — Нина собралась. — Три дня тому назад к нам сюда постучали, это была Валя…
13. Золотой тоннель: Жорж
Когда ближе к вечеру Маковский заставил себя войти через шкаф в свою святая святых — комнату с сейфами, ему до последнего мгновения казалось, что труп Лены — это плод болезненной, подогретой алкоголем фантазии. Плотно поужинав и крепко выпив, он порой видел во сне и не такое… Вся его жизнь, разные события и декорации, на фоне которых они происходили, искажались предельно, расплывались, переносились в другую реальность. Знакомые городские пейзажи он видел в географической плоскости одного и того же, принадлежащего миру фантазий и сновидений, города с пустынными улицами и несуществующими в реальности домами. Возможно, эти дома и переулки, которые образовывались в его подсознании, существовали многие столетия назад и проступили бледными размытыми акварельными пятнами в его снах, словно напоминая о себе и о тех жителях, которые давно уже умерли и призраки которых можно было увидеть в окнах призрачных же домов, полупрозрачных, фантастических, однако с налетом провинциальности. Снились ему какие-то мертвые старухи, лежащие в странных позах где-то под лестницами, и страх сковывал его, когда он понимал, что этих старух убил он, Жорж Маковский. Откуда взялись эти старухи, он не понимал, поскольку в реальной жизни ни с одной из них он не был знаком и уж, конечно же, никого не убивал.
А вот эту девушку, которую он знал, можно сказать, с пеленок, поскольку она была дочерью их соседки, он убил. Точнее, прибил. Валторной. Случайно. Так может, спрашивал он себя, это несчастный случай? Может, стоило тогда ему сразу же, как только он понял, что она мертва, позвонить Артему Степанову, однокласснику и корешу, полицейскому, и рассказать, что на Лену свалилась валторна? С полки? Полок по периметру костюмерной предостаточно. И на них на самом деле лежат старые музыкальные инструменты. Отпечатки своих пальцев он бы предусмотрительно стер с этого тяжелого и ни в чем не повинного духового инструмента.
Но даже если представить, что он так и сделал, сразу позвал Артема, то одним почти дружеским разговором одноклассников это вряд ли бы обошлось. Обозначился бы следователь, который непременно сунул бы нос во всю эту историю, стал бы допытываться, что делала Лена в кабинете директора клуба, зачем приходила, какие отношения ее связывали с Жоржем. Непременно назначили бы экспертизу, в результате которой выяснилось бы, что перед смертью девочка имела половой контакт. Ну-ка, поди сюда, Жорж, давай-ка свою сперму, проверим, не ты ли поимел ее перед тем, как грохнуть валторной. И что тогда будет? Жоржа посадят, и это при том, что девочка сама приходила к нему и легла на крышку рояля, задрав юбчонку. Больше того, девочка была вообще охоча до удовольствий и приходила к Жоржу вовсе не за тем, чтобы отдаться ему, а чтобы заплатить за другое, более острое удовольствие… Жоржа тряхнут, проведут обыск, найдут потайную комнату с сейфами…
Уф… Страшно было даже подумать о том, какой разразится скандал! Света его сразу же бросит, однозначно. Больше того, сделает все, чтобы его поскорее закрыли. И будет себе спокойно жить в большом доме да при банковских счетах, которые достанутся ей. И две машины, и драгоценности, и все, все… Еще квартиры, земля, торговые площади на Саратовском рынке…
Ну уж нет, дорогуша. Никто меня не закроет, решил Жорж, ныряя в душную темень шкафа и выныривая в секретной комнате.
Ну и что, что труп все еще здесь? Кто об этом знает? Никто. А кому известно, что Лена приходила к нему? Тоже никому. Не видел он ее — и все.
Другое дело — куда спрятать труп. Самое верное — переместить поближе к ее дому, а лучше всего — прямо во двор. Так ее скорее найдут, заведут уголовное дело… А Жорж здесь при чем? Да ни при чем! У него своя жизнь, у нее, у малолетки, — своя. Пусть копаются в ее связях, любовниках, друзьях-подружках, может, найдут в ее комнате какие-нибудь таблетки или травку… Пусть ее подружки и расскажут, чем она занималась и с кем… Хотя… А что если она рассказывала кому-нибудь про Жоржа? Как она там сказала?..
«С… Ольги Горюновой, значит, денег не берешь, а с меня — берешь? Ты уж определись, Жорж: натура или деньги. Где это видано, чтобы двойную плату брать…»
Оля Горюнова. Красивая девочка. Трахается со всем городом. Лицо — непроницаемое, всегда смотрит тебе не в глаза, а куда-то сквозь, мимо, далеко… Странное лицо, ничего не выражает. Как маска. С ней делай что хочешь, она и бровью не поведет. Но сложена прекрасно, а какие ноги… А кожа! Глаза, как у лани… Оля никому ничего не скажет. Не такая она. Конечно, на вопрос может ответить, кивнув головой или усмехнувшись. И они наверняка общались с Леной, иначе откуда Ленка узнала о Жорже и о том, как можно у него без денег добыть таблетки. Но если даже и так, то все равно, узнав о смерти подруги, Ольга уж точно никому ничего не скажет. Ей еще жить в этом городе. Где она еще купит удовольствие?
Странное дело, думая об Ольге, Жорж почувствовал возбуждение. Идиот! Вместо того чтобы думать о том, куда деть труп Лены, продумывать все детали, он загорелся увидеть Ольгу во что бы то ни стало.
Может, это реакция такая на стресс, подумал он, набирая ее номер.
— Оля?
В трубке зевнули.
— Это я, Жорж.
— Придешь?
— Я сплю.
— Я тебе две таблетки дам.
— Вечером, попозже.
В трубке выматерился мужской голос. Потом послышались короткие гудки. Эта дрянь была не одна.
Жорж достал из кармана платок, промокнул им лицо. Что ж, пусть так. Даже если представить, что каша заварится и будут всех опрашивать, и Олю тоже, то она скажет, что он звонил ей в день смерти Лены. Да пусть даже она и признается, что была его любовницей. Значит, он звонил ей, чтобы пригласить к себе в кабинет. То есть он, как мужчина, был готов доставить ей и себе удовольствие, а это что значит? Только то, что он в момент, когда звонил ей, находился в прекрасном расположении духа, был спокоен. Разве так ведет себя убийца?
Рассуждая таким образом, Жорж стоял и смотрел на Лену. Кожа ее лоснилась, словно ее смазали тонким слоем жира. Как же отвратительна смерть.
Он глубоко дышал, дожидаясь, когда его возбуждение уляжется, когда он успокоится.
Итак. Как и когда ему вытащить тело Лены?
Ночью, когда же еще?
Мысли снова повернули к событиям того часа, когда он понял, что валторна убила девочку.
Его жена, Светлана, может обеспечить ему отличное алиби! Она пришла вскоре после того, как Лена перестала дышать.
Пришла и сказала, что в магазин Третьяковых привезли две норковые шубы. Одна — стриженая, светлая, такая, как ей нравится. Она попросила денег и сказала, что хочет, чтобы они вместе туда поехали, чтобы Жорж посмотрел, как шуба на ней сидит. Понятное дело, что она давно уже ее примерила, и теперь просто заигрывала с ним, делая вид, что ей важно его мнение. Света не такая женщина, чтобы сомневаться в себе.
И Жорж сразу же пошел, вернее, поехал вместе с ней в магазин к Третьяковым, где они и купили шубу. Потом заехали в кафе «Волга», пообедали там окрошкой и кебабом, после чего Жорж отвез жену домой, а сам поехал к своему другу, Егорову, обсудить покупку участка под строительство закрытого бассейна…