Я вспомнила, что есть еще один полубог Аида, совсем не занимающийся политикой. Старый и отошедший от дел. Может, Магнус думает, это он? Так или иначе, я не собиралась говорить ему правду.
Он вскинул на меня заблестевшие глаза.
– Тайны, тайны не забава, – тихо пропел он, – тайны могут стать отравой.
Меня пробрал озноб. Неужели он знает?
– Идем. Отведаем десерт, насладимся хорошей музыкой. Кто знал, что Берсерк способен создать такое великолепие? Возможно, позже вы заглянете в мой кабинет. У меня есть несколько фотографий, которые тебе, Алексис, будет любопытно увидеть.
Наверное, десерт был вкусный, но я так его и не попробовала. Не смогла.
Позже, когда Зорн пел под аккомпанемент Тана – ничего прекраснее я никогда не слышала, – Магнус провел нас с Кираном в свой кабинет и достал альбом в кожаном переплете, набитый фотографиями моей жизни, начиная с раннего детства. Многие были сняты издалека, и я узнала некоторые из запечатленных хаотичных моментов. Магнус был рядом – всегда. Следил из укрытия, щелкал на камеру мою жизнь – или, скорее, для него это делал кто-то другой.
В самом начале, на первой странице, помещался снимок плавающего среди черноты белого комочка. И под ним неровным почерком моей матери было написано: «Это девочка!»
Я не знала что сказать.
Поэтому ничего и не сказала.
Как в тумане, я размышляла о том, к чему это нас привело. Хотелось бы мне, чтобы политика магического мира не стояла у нас на пути. И чтобы в прошлом он вел себя немного иначе.
Еще хотелось спросить, любил ли он меня когда-нибудь как отец своего ребенка, но я слишком боялась отрицательного ответа. Хотя, с учетом обстоятельств, положительного боялась не меньше.
Когда вечер уже подходил к концу и все собирались уходить, Магнус отозвал меня в сторону.
– Я должен спросить, Алексис. Кто был тот дух, которого ты вызвала сегодня во время слушаний?
Я нахмурилась. Вопрос пробил туман.
– Я никого не вызывала. И не узнала его, но присутствие было зловещим. Может, это был какой-то полубог?
Он долго смотрел на меня, и что-то промелькнуло в его глазах. Какая-то неуверенность, если я не ошиблась.
– Даже Аарон не настолько глуп. Будь осторожна, Алексис. В наших делах многое покрыто мраком, но у меня такое ощущение, что эта тень затронет тебя. Всегда будь начеку.
Я медленно кивнула, хотя он и не сказал мне ничего, чего бы я не знала.
– И еще одно. – Он понизил голос. – Я понимаю, сейчас у тебя с твоим полубогом сплошные сердечки и розы. Этого следовало ожидать. Но если ты когда-нибудь вдруг окажешься в уединенном замке на забытом острове, я всегда рядом. И мои двери всегда открыты для тебя. У тебя будет свой дом и своя команда. И ты не окажешься в заточении, как жена Валенса. Помни, у тебя есть тот, кто освободит тебя.
Сердце мое совсем растаяло. Дейзи ни за что на свете не позволила бы мне поймать его на слове, и все-таки было приятно.
Я кивнула.
Магнус раскинул руки, словно собираясь обнять меня, но тут же опустил их – и просто протянул руку.
Я рассмеялась. Он хорошо скрывал это, но все же, похоже, испытывал некоторую неловкость в общении. И поэтому я стала меньше переживать из-за собственных проступков.
– Помни, – сказал он, провожая меня к дверям, к ждущему Кирану, – будь начеку, Алексис. Я позаботился о том, что если не могу заполучить тебя, то и никто не сможет, но это не гарантирует от несчастных случаев. Твоя мать многим пожертвовала, чтобы сберечь тебя. Не дай ее жертве оказаться напрасной.
18. Алексис
На следующий день я стояла у нас на кухне в лучшем своем платье, с прической и макияжем. Все честь по чести. Меня мутило. Предупреждение отца просочилось в сны. Кошмары, переплетаясь, беспрестанно сменяли друг друга. Иногда я просто сталкивалась с жутким безликим врагом. Иногда – сражалась на глазах у детей, прижатая к стенке. Но во всех этих снах я оказывалась беспомощной. Меня побеждали, даже если не превосходили числом. Сны были такие яркие, что ощущались как ряд неотвратимых предчувствий.
Я погрозила пальцем Дейзи, стоящей напротив в своем боевом облачении, со скучающим выражением лица. Их с Мордекаем не позвали на послеобеденный чай к Джури, жене Зандера. То было эксклюзивное приглашение (пускай и сделанное в последнюю минуту), и Эмбер сказала, что я должна кувыркаться от радости. Мы уже отклонили несколько других приглашений.
Мои дети не могут пойти со мной, и мои друзья не могут пойти со мной, и моя охрана должна ждать снаружи, зато меня попросили прихватить кошек. Я так не хотела выглядеть безумной кошатницей – а теперь их зовут на особые шикарные вечеринки, отказывая людям. Такое чувство, что кто-то сыграл со мной грандиозную шутку.
Хуже того, я была твердо уверена, что оставлять детей нельзя. У Кирана весь день встречи, совещания, так что им придется отправиться с командой. На бой Берсерков.
Вызов Тану, написанный от руки на элегантной золотой карточке, доставил курьер сегодня утром. Пятеро Берсерков – две женщины, трое мужчин, включая Тана, – собирались сразиться, чтобы выяснить, кто тут царь горы. Или царица. Биться они будут в клетке, предназначенной для содержания особо опасных магических зверей. Я видела такие на осенних ярмарках. Всем, конечно, очень хотелось увидеть зверя Тана, учитывая редкую способность нашего Берсерка этого зверя контролировать.
Меня трясло от одной лишь мысли об этом.
– Не считай, будто ты защищена, только потому, что рядом команда, ясно? – строго сказала я Дейзи. – Держись позади, и если электричество не остановит Тана, беги и прячься, поняла? С опасностями такого калибра не шутят.
Она закатила глаза.
– Знаю, знаю. Но Тан не вырвется из клетки. Никто из них не вырвется. Клетка специально приспособлена для Берсерков.
Ее заверения не успокоили меня, тем более что среди ночи мы получили очередное письмо с угрозами. На каменной дорожке в саду краснело грубое изображение чеширской ленты, привычного символа невежественных не-магов. «Почерк» послания отличался от прошлого, но мы опять добыли записи и убедились, что люди, пачкавшие дорожку, были в таких же балахонах. И, если верить Дейзи, в тех же ботинках.
– Оставайся с командой. Ни за что, ни в коем случае не смей отправляться на поиски своих «поклонников». Еще чего не хватало – отвечать на такие вызовы. Ты подросток без кровной клятвы. Пытаться убить тех, кто тебя ненавидит, для тебя небезопасно, ты меня понимаешь?
– Да понимаю я, понимаю. Тьфу! Все равно Мордекай не даст мне ускользнуть. Прилипнет, как дерьмо к унитазу…
Я скривилась, невольно представив сию неаппетитную картину.
– Неважно. Просто остерегайся. Меня не будет всего пару часов.
– Почему ты не читаешь эту лекцию Мордекаю? – поинтересовалась она.
– Потому что Мордекай человек разумный. А ты нет.
Я схватила сумочку, бросила на девчонку последний суровый взгляд и направилась к двери.
Там меня встретила Берта, коротко стриженная женщина, больше всего напоминающая медведицу, в строгом костюме с пурпурным галстуком. Служащая Кирана второго эшелона, она и еще пара охранников должны были доставить меня к дому Джури. Совет одобрил метку, так что находиться здесь мне стало безопаснее, но Киран все равно беспокоился обо мне. Честно говоря, я тоже волновалась.
Берта сама выбрала себе имя, в честь «сумасшедшей на чердаке» из «Джен Эйр». Это многое говорило о ее личности. Ближние круги смотрели на нее свысока из-за ее внешности и кажущейся неотесанности. Людям не нравилось, что она одевается по-мужски и ругается как матрос. Но Киран принял ее. Нам не нужна была девушка-тростинка, соответствующая стереотипам, – нам нужен был боевой топор, разрубающий опасности.
Берта отступила, пропуская меня. Паркер, невысокий плотный мужчина с бульдожьим лицом, ждал меня у гольф-кара. Он кивнул угловатой Чин, совсем не похожей на свою тезку, и та поспешила придержать мое платье, пока я забиралась на сиденье.
– Грузитесь! – рявкнула Берта.
Едва мы отъехали, я нервно оглянулась на «логово». Мне очень не хотелось оставлять детей. Магнус назвал угрожающее послание Дейзи вызовом. Это определенно означало, что она в опасности, как мы и думали. Все-таки лучше бы мне присматривать за ней.
Кроме того, есть еще некроманты Аарона, которые могут попытаться призвать Хардинга. Мы говорили об этом с Кираном – и тревожились оба. Если они сумеют получить контроль над Хардингом, в их руках окажется мощное оружие. Если же не сумеют… Хардинг может сильно разозлиться. Когда он работал со мной, главным его условием была свобода воли. Если кто-то призовет его и попытается управлять им, боюсь, он захочет отплатить – а потом, возможно, вернется к старым привычкам. И никто тогда не будет в безопасности, даже я. Возможно, особенно я. Если они используют Хардинга, чтобы избавиться от меня и сравнять условия…
– Вы прекрасно выглядите, мисс Алексис, – сказал Паркер. Голос его был груб, как скрежет камней под сапогом.
– Спасибо, – поблагодарила я, глядя на яркие цветы, мимо которых мы лениво катили.
Я ощутила тоску Кирана, битый час торчащего на одном месте. Когда все закончится, он будет просто в коматозном состоянии. Эти встречи сами по себе жутко утомительны, а ему еще и нужно вырабатывать стратегию развития личных отношений с другими лидерами.
Я понимала, что ситуация с Магнусом гнетет его. Эта игра в добропорядочного отца, с фотографиями, историей, чувствами к моей матери… вот только что-то тут не сходилось, если вспомнить обо всем, что он сделал за долгие-долгие годы пребывания у власти. Этот тип был жесток и безжалостен – это знали все. Потому-то он никогда и не переживал упадка, в отличие от многих бессмертных правителей. К тому же он был из рода Аида, а Лидия открыла Кирану глаза на хитрости, которые те могут проворачивать. У таких парней, как он, всегда найдутся стратегии внутри стратегий. Киран сказал, что видел это на собраниях. Магнус держал руку на пульсе магической политики.