Джек громко вздохнул.
– Загадка, – пробормотал Донован.
– А как насчет Некроманта пятого уровня? – спросил Джек. – Они имеют дело с душами. Поднимают тела мертвецов, впихивают в них души, призывают души из-за Черты…
– Возможно.
Киран умолк, следя за глядящей на воду Алексис. Казалось, что женщина отключилась, впала в транс. Похоже, вода ее успокаивает. Умиротворяет. В этом он чувствовал с ней родство – вид катящихся волн действовал на него точно так же.
Странное тепло разлилось вдруг по его телу, и он отвернулся.
– А Некроманты могут видеть и слышать мертвых, или они лишь манипулируют душами? – уточнил Донован.
– Нам нужен Боман, – Джек упомянул еще одного члена Шестерки. – Он у нас магическая энциклопедия.
– Нужно хорошенько проверить ее, – Кираном уже овладевало разочарование. – Сначала на практике, потом с помощью приборов. Я хочу знать, с чем имею дело. Хочу знать наверняка, на что она способна, кто она такая – и что она никак не связана с моим отцом.
Он замолчал, но последняя мысль неотвязно вертелась в его голове.
А потом, после того, как это подтвердится, я хочу ее.
Глава 19Алексис
Я подалась вперед, глядя на бредущую мимо сутулую женщину средних лет. Высунув язык, они облизывала огромный ком сахарной ваты – точно мороженое.
– Ты неправильно ешь! – крикнула я, не удержавшись.
– Определенно, – кивнула Дейзи. – Кто ж не знает, как едят сахарную вату?
Вот уже почти час я сидела без дела – и без крошки во рту. Прибыли шикарные торговцы со своими безупречно-чистыми шатрами, скулящими животными и дорогостоящим реквизитом. Теперь мое захудалое рабочее место скорее отталкивало, чем привлекало посетителей.
После того как свалил тот первый парень, я заманила всего трех клиентов, и все они желали лишь поразвлечься, потому что в других местах возможности ограничены. Все трое полагали, что двадцать долларов – это слишком много за то, чтобы видеть духов, и двое заплатили лишь десять. Поэтому я передала им только половину сообщения. За что заплатил – то и получил.
Теперь Мордекай и Дейзи вполне осознали, о чем я им говорила.
– Нам нужен еще один гангстер, – сказал Мордекай, наблюдая за дрейфующей мимо толпой. И он и Дейзи сидели, сгорбившись от скуки. – Или, может, мне следует притвориться платежеспособным клиентом. Люди увидят, что она действительно открыта для деятельности, и поймут, что у нас тут не лагерь бомжей, выпрашивающих деньги.
– Когда ты говоришь такие вещи, Морди, становится еще хуже, потому что ты слишком искренний, – Дейзи просто сняла эти слова с моего языка. – Такое должна говорить я. Ведь мое мнение ее не волнует.
– Волнует, – возразила я из чувства долга. – По меньшей мере… в пяти процентах случаев.
– Видишь? Ой… погоди минутку. Что это? – Дейзи толкнула Мордекая локтем. – Присмотрись-ка. Кажется, один есть. Лекси, не проворонь.
Стул мой был развернут к моим подопечным, чтобы я могла разговаривать с ними и одновременно смотреть на воду, поэтому я оглянулась на толпу.
Решительной походкой ко мне приближалась женщина средних лет с каменным лицом. Остановившись возле стула для клиентов, она коснулась кривоватой ножки носком туфли от Кейт Спейд:
– Он сломан.
– Все в порядке. Могу я чем-то помочь? – почти любезно осведомилась я. Да, мне не нравится выставлять свои способности напоказ, но скука мне нравится еще меньше.
Женщина мрачно села и принялась разглядывать мой реквизит. На лице ее ясно читалось отвращение.
Я ждала. Но Дейзи ждать не собиралась.
– Она может вам помочь? – спросила она.
– Это твои дети? – поинтересовалась женщина, скривив губы, переводя взгляд с меня на ребят и обратно.
– Да, – без раздумий ответила я. – Я начала в десять. Зачем ждать, верно?
Отвращение сменилось недоумением – и не потому, что она не поверила моим словам, о нет, она именно поверила. И теперь пыталась понять, как это физически возможно – заиметь детей, не достигнув половой зрелости.
– Ты ведьма-медиум, не так ли? – Теперь она сверлила взглядом мой хрустальный шар. – Разве он не должен стоять на подставке?
– Зависит от того, для чего его использовать. – Я встала и развернула стул. Люблю играть с такими клиентами. – Да, я ведьма-медиум. Во плоти, собственной персоной. Чем могу помочь?
– Но она не…
– Тссс.
Мордекай незаметно пихнул Дейзи. Слишком уж она наивна.
Женщина пару секунд смотрела на детей, потом снова уставилась на меня.
– Мне нужно, чтобы ты вызвала моего покойного мужа. У меня есть к нему один вопрос.
– У-гу. Как давно он скончался?
Я потянулась за картами Таро.
Она следила за моими движениями:
– Два года назад.
– Понимаю. – Я, не глядя, перетасовала карты. – И на какого рода вопрос вы надеетесь получить ответ?
Она поджала губы:
– Это наше с ним дело.
– Но это же не имеет смысла, ведь она должна…
Дейзи снова получила толчок в бок.
– Да, конечно. Конечно, ваше. – Я серьезно кивнула. – Вот, пожалуйста. – Я протянула ей колоду поверх барьера из сервировочного столика. Женщина колебалась – и не спешила брать карты. – Мне требуется ваше представление о нем.
Кивнув так, как будто это а) было реально, и б) имело хоть какой-то смысл, она взяла колоду, задрав подбородок чуть выше. Скоро она вообще будет смотреть в небо.
Я подавила смешок. Эта женщина идеально соответствовала термину «чешир». Она ненавидела магию, ненавидела все, что связано с магией, и особенно ненавидела самих магов.
И все же она здесь, в ее личной версии ада, пришла за помощью ведьмы-медиума. Боже, как все запутано…
– Итак, снимите колоду, – сказала я, потому что всем ведь известно, что колоду надо снимать. – Теперь положите карты на стол перед собой и возьмите верхнюю. Положите ее лицевой стороной вверх. – Миру явилось изображение трех карикатурных русалок с чашами в руках. Я нарочно смешивала разные колоды Таро, выбирая самые возмутительные, скандальные картинки, жутко раздражающие чеширов. – Отождествляете ли вы данный образ со своим мужем?
Она потупилась, залившись румянцем, откинулась назад и скрестила на груди руки.
А я едва не охнула от удивления. Сработало! У меня еще никто не устанавливал тождество с первого раза. Обычно приходилось выкладывать две, а то и три карты, пока не обнаруживалось что-то значимое для клиента.
Внезапно из густеющей толпы выступил мужчина – с падающей на высокий лоб челкой, с носом, занимающим большую часть лица. Он не был красив, но от него исходило ощущение собственной важности.
Он шел к нам – с прямой спиной, расправив плечи, но никто его не замечал.
– Нам нужно обсудить вознаграждение, – сказала я, сложив руки на коленях. – Тогда я посоветуюсь с оракулом и задам ваш вопрос.
– С оракулом? Ты что, не говоришь непосредственно с покойным?
Мужчина увидел мою клиентку, и на лице его стремительно сменилось несколько выражений. Последним была вина. Он остановился как вкопанный – и попытался повернуть назад.
– Сосредоточьтесь на этой карте, – попросила я, указав на русалок. – Он чувствует себя виноватым за что-то. Ему не хочется оставаться.
Она фыркнула:
– Ну да, конечно, – и посмотрела в сторону.
Очевидно, она мне не поверила.
Гадать я не осмеливалась. Карта намекала на измену, но, если я ошибусь, клиентка назовет меня мошенницей и умчится в бешенстве, испортив мне все веселье.
– Пожалуйста, сосредоточьтесь на карте, – сказала я, хотя беспокойство казалось излишним. Призрак находился достаточно близко, чтобы я могла его подцепить – единственный вариант в данной ситуации. Хотя мне не слишком нравились ощущения, возникающие при захвате: в животе начинало что-то ворочаться, вызывая нервозность, тревогу и тошноту. Кроме того, где-то на краю сознания пульсировала Черта.
Раскинув руки, я принялась покачиваться из стороны в сторону, несколько переигрывая для пущего эффекта. Чеширам это столь же ненавистно, сколь и необходимо для удовлетворения их предвзятых представлений в том, что мы делаем – и как мы это делаем.
– Я что-то вижу. Человек. Мужчина. Светло-каштановые волосы с проседью. Пять футов десять дюймов, или около того, среднее телосложение, небольшой животик. Прядь, выбившаяся из треугольного мыска волос надо лбом.
Брови женщины не поползли на лоб. Она не поразилась, в значит, это был либо не тот парень, либо он пришел в другом облике, отличном от того, в котором он умер. И то и другое вполне возможно.
– Так. Хорошо. – Я указала на мужчину, которого продолжала подтаскивать к себе. Дело становилось принципиальным. Мне нужно было доказать этой чеширке, что я не мошенница, и вывести ее из душевного равновесия. Просто выполняя свою работу.
А еще мне хотелось знать, почему мужик чувствовал себя виноватым. Когда речь не идет о насилии, любопытство порой берет надо мной верх.
– Ты.
Я продолжала указывать на него.
Моя клиентка нахмурилась.
Глаза мужчины расширились, рот приоткрылся.
– Т-ты меня видишь?
– Да. Как тебя зовут?
– П-п-пол.
– Ты всегда заикаешься, Пол, или только когда потрясен?
Женщина, вздрогнув, оглянулась через плечо, выпучив глаза.
Есть!
– П-просто меня н-никто не слышит. Н-никто н-не видит. Я н-не могу привлечь н-ничье внимание, – сказал Пол, и в глазах его вспыхнул голодный огонек.
О нет. Этот взгляд. Парень отчаянно нуждается в человеческом общении.
– Ты знаешь, что ты мертв, Пол? – спросила я, игнорируя женщину, сидящую передо мной и пялящуюся на меня так, будто у меня только что выросла вторая голова.
– Я… я… ч-что?
Он пребывал в крайнем замешательстве. Лицо расплылось, облик замерцал – и передо мной предстал мужчина постарше, с огромным брюхом и совершенно седыми волосами. Первого наш покойник, вероятно, видел в зеркале, а второго видели другие к концу его жизни. О человеке можно многое рассказать, изучая его призрак.