Зеленые лужайки, которые сейчас кажутся скорее темно-красными, аккуратно подстрижены и обрамлены дорожками из светлых камней. В отдалении, за кипарисами, я вижу небольшое озеро, а на горизонте – лес, через который мы сюда ехали.
Я бы и дальше наслаждалась этим успокаивающим пейзажем, но мирную тишину нарушают голоса. По одной из тропинок идут две фигуры. Это похоже на чью-то обычную прогулку, но при этом они очень тихо о чем-то переговариваются. Мне хочется расслышать их разговор, хотя с такого расстояния это почти невозможно.
Но какой-то внутренний голос убеждает меня хотя бы попытаться. Поэтому я концентрируюсь на голосах и воздухе между нами. Звук становится громче. Во мне возникает сила, которая начинает будто искриться внутри, и меня переполняет какая-то незнакомая радость.
Еще никогда я так отчетливо не ощущала в себе подобной силы. А потом мне удается услышать голоса, словно их обладатели стоят совсем рядом.
Я сразу узнаю голос Лирана.
– Все будет хорошо, Арк.
– Боюсь, ты недооцениваешь ситуацию, в которую попал.
– Недооцениваю ситуацию или ее?
Лиран вкладывает столько эмоций в это короткое слово «ее», что я даже не могу сказать, какая из этих эмоций сильнее. Страх? Ненависть? Любовь?
– И то и другое, Лиран. Ты должен вернуться к себе.
– Ты говоришь со мной так, будто я заблудился.
Какое-то время они молчат. Затем Арк вздыхает, и я вижу, как он кладет руки брату на плечи, и они остановливаются.
– Что все это значит, Лиран? Какова твоя цель?
Видимо, он на что-то намекает. Но я не понимаю на что.
– Тебя это не касается.
– Ты мой брат. Я думаю, меня это касается.
– Мы должны освободить Авиелл. Только это имеет значение.
– А остальное? Для тебя это игра? Она для тебя игрушка, потому что она всего лишь герой?
Лиран в ответ рявкает:
– Никогда больше не говори ничего подобного, Арк. Ты знаешь, что я так не думаю. Я считаю, что и ты достоин большего, чем любой князь.
– Но дело не в моем демоническом происхождении, а в ее. Речь о Навиен.
Я с трудом сглатываю и невольно отшатываюсь. Арк настолько силен, что в любой момент может обнаружить, что я подслушиваю.
– Мне плевать на ее родословную.
– Тогда почему ты заставляешь ее подыгрывать и позволяешь, чтобы она думала только об Авиелл? У нее ведь есть чувства. Какой во всем этом смысл? Она не княжна. Каждый дюйм ее тела говорит об этом.
– Она просто была так воспитана, Арк.
– Это не отменяет того факта, что ты не можешь превратить грязь в драгоценность.
Лиран снова замолкает. А я в глубине души чувствую себя оскорбленной. Тем более что Арк прав. Мне никогда не стать такой, как они. Я никогда не превращусь в драгоценность. Я просто грязь, которой всю жизнь пренебрегали.
– Я не собираюсь на ней жениться, я хочу, чтобы она сыграла свою роль.
– Тогда почему бы тебе не освободить Авиелл и не позволить ей сыграть эту роль, для нее она будет более естественной?
– Потому что…
– Почему? Просто скажи, чего ты на самом деле хочешь этим добиться, – орет Арк. Это звучит как приказ. Приказ героя своему господину.
У меня перехватывает дыхание. Надо же, именно Лиран – такой могущественный, такой гордый и высокомерный – позволяет своему герою себе приказывать? И заступается за меня?
– Потому что, когда я ее увидел, со мной произошло что-то странное.
– Что это значит, Лиран? Что все твое любовное опьянение растворилось в воздухе? Что ты ничего не почувствовал?
– Разумеется, я что-то почувствовал! – рявкает он, сердито отталкивая Арка.
У меня в груди возникает какое-то странное ощущение, когда он рассказывает о своих чувствах при встрече с Ави.
– Может быть, я просто не думал, что она окажется для меня такой чужой.
– И как ты пришел к такому выводу после того, как вы всего лишь переписывались?
Арк выглядит так, словно осуждает брата.
– Я не собираюсь оправдываться.
– А как это было с ней?
– С кем? – хрипло бормочет Лиран.
– С Навиен. Какие чувства у тебя возникли, когда ты ее встретил?
– Что я должен был почувствовать? Я знаю ее еще меньше.
И снова оба замолкают. Эта тишина для меня невыносима. Но почему? Действительно ли я так хочу услышать, что он чувствовал себя рядом со мной лучше? Лучше, чем с моей сестрой, которая его любит? Я не должна так думать. Тем не менее я это делаю. При этом я точно понимаю, что именно делаю. Так что я должна признаться в этом хотя бы самой себе. Признаться, что я хочу, чтобы рядом со мной ему было приятнее находиться.
– Ты прекрасно знаешь, откуда взялось это чувство близости с ней. Тогда почему ты расспрашиваешь?
– Я просто хочу, чтобы ты не обманывал себя, пока обманываешь ее. Ты же помнишь свой план. Ты женишься на Авиелл.
– Я знаю. – Он фыркает. – Это не значит, что я хотел бы жениться на Навиен. Так что все это обсуждение излишне. Она просто часть плана.
– Ах, – говорит Арк, снова посмотрев на него свысока. Я не вижу этого, но могу себе представить. – Не обманывай себя, Лиран. У тебя всегда была слабость ко всему демоническому. Но если ты сейчас затащишь ее в свою постель, чтобы утолить свои плотские желания, как ты обычно это делаешь, то ты потеряешь Авиелл и все твои планы использовать Навиен тоже потерпят неудачу.
– Я знаю, – снова говорит Лиран, и меня начинает бить озноб. Странная смесь чувств переполняет меня. Жажда его близости, когда я узнаю, что он находит меня физически привлекательной, и при этом еще бо́льшая, чем раньше, ненависть к нему. Потому что он явно хочет использовать меня для какого-то своего плана. Другого, не того, о котором я знаю. Именно в этот момент я решаю вечером пойти на встречу с Миелом.
Время до вечера пронеслось быстро. Мирал одела меня и сопроводила к ужину, а потом попросила разрешения пойти в деревню, потому что у нее там живут родственники. Лирана я не видела весь день. Мне стало интересно, как он собирается разыграть перед своими подданными, что мы друг в друга влюбляемся, если он постоянно отсутствует.
Даже за ужином я сижу одна. После еды я удаляюсь в свою комнату, чтобы принять ванну. Я лежу в горячей воде очень долго. Пока наконец не приближается время встречи. Весь день во мне росло какое-то беспокойство, становясь все сильнее и сильнее. В ожидании я смотрю на дворцовый сад, потом часы наконец бьют без четверти двенадцать, и я отправляюсь в путь.
Сегодня я долго расспрашивала Элоизу об окрестностях, пока она сама не заговорила о склепе, и я поняла, где он находится. Это недалеко отсюда, что меня удивило. Почему герой, возглавляющий что-то вроде восстания, осмеливается назначать встречу так близко к дворцу?
Но, отбросив эти мысли, я следую указаниям и пробираюсь по заросшему, а главное, неохраняемому саду. После чего иду вдоль небольшого ручья и добираюсь до маленького храма. Он выглядит заброшенным, колонны у него увиты какими-то растениями, но все это делает его еще более красивым и загадочным. Фасад, который когда-то, наверное, был белым, стал серым и пористым. Этот маленький старинный храм довольно резко контрастирует со всем, что я встречала до этого в княжестве Высокомерия.
Тут я вижу, что к эркеру прислонилась какая-то темная фигура. И только сейчас, когда я оказалась здесь одна в темноте, меня охватывает какая-то нерешительность. Я не боюсь. Я смогу дать отпор. Но я не знаю, чего ожидать, а я люблю быть подготовленной.
– Зачем я должна была сюда прийти? – спрашиваю я, подходя ближе и стараясь, чтобы в моем голосе чувствовалась уверенность.
Он снимает капюшон, и я застываю на месте, когда под ним оказывается не Миел, а Лиран.
– Неужели вы действительно думали, что я позволю какому-то жалкому ублюдку встретиться с вами на моей земле наедине ночью?
Голос у него звучит так мрачно, что я едва его узнаю.
– Я думала, что мне разрешено делать все, что я хочу, – отвечаю я, напрягая все мускулы. Сейчас мне нельзя терять самообладание. Миел был прав. Они могут быть князьями и унижать нас. Но мы сильнее.
Лиран сверкает на меня темными глазами. Потом отталкивается от старой каменной стены и медленно приближается ко мне. Как какой-то хищник. Но я не отступаю.
– Что вы с ним сделали? – холодно спрашиваю я. Сейчас он так близко ко мне, что даже моя ледяная кожа становится горячей.
– Почему вас это интересует? Неужели вы о нем беспокоитесь?
Он презрительно смеется. Холодно и зло.
– Что все это значит, Лиран?
Он подходит еще ближе. Теперь я должна задрать голову, чтобы продолжать его видеть, и меня согревает уже не только мое внутреннее тепло, но и его жар. От его тела будто исходит огонь.
– Ах, что это значит? – повторяет он, сжимая кулаки.
Я слышу, как хрустят костяшки его пальцев.
– Что вам от него нужно? – спрашивает он, хватая меня за подбородок.
Его лицо уже чертовски близко к моему. И вдруг он языком проводит по моим губам.
Я замираю, и у меня перехватывает дыхание. Все мысли исчезают. Наконец я прихожу в себя, отшатываюсь и с отвращением вытираю лицо.
– Вы что, спятили?
– Почему? Разве это не то, что животные вроде вас делают друг с другом?
Я открываю рот и задыхаюсь от возмущения. Замахиваюсь и хочу его ударить. Но Лиран быстрее – одним изящным движением он уворачивается от меня. И смеется. Смеется надо мной, а во мне нарастает гнев.
– Вы больны! – ору я и отворачиваюсь от него.
Но он тут же оказывается рядом и, прижимаясь сзади, кладет руку мне на живот.
– Чего еще вы могли от него хотеть?
Я чувствую запах алкоголя в его дыхании и вспоминаю слова Арка. У Лирана слабость к героям. Пожалуйста, тогда пусть он получит то, чего хочет. Я немного откидываюсь назад. Так, чтобы наши тела соприкоснулись. И испускаю стон.
– Что это значит, Навиен?
– Что? Вам это не нравится, ваша светлость?
Какое-то время он медлит. Потом его большой палец начинает описывать круги на моем животе. Я сглатываю ком в горле. Я не могу хотеть того, что сейчас происходит. Но тело у меня как заколдованное тянется к нему, его прикосновениям. К его запаху. Вдруг я застываю. Его запах. От него пахнет не ночью. Это не его личный аромат сумерек. Это… сера.