Он согласился и решил попробоваться на роль капеллана в сериале. Согласился, несмотря на то, что придется работать бок о бок с Роджером, которого он презирал. Впрочем, у него не было другого выхода. Люси могла подумать, что он вообще утратил профессиональные навыки. Вдобавок это же просто ребячество — отказываться от работы только потому, что придется работать с ее бывшим дружком. Словом, отказаться было просто невозможно.
Ричард передернул плечами. Конечно, не Бог весть какая роль — ему предстояло появиться всего в шести эпизодах, но ведь это была работа!.. Как бы там ни было, сериал «Больница» смотрят сейчас в каждой семье. От него телезрителей еще не тошнит, как от шикарных домов «Главной улицы». Не говоря уж о том, что такие сверхпопулярные американские сериалы, как «Даллас» и «Династия», совершенно выдохлись. Между тем в «Больнице» было нечто располагающее, притягательное для телезрителей. Так же они реагировали и на «Соседей», на этот отвратительный австралийский сериал.
Как это было приятно — снова ощутить аромат гримерной! Девушка-гримерша сделала его волосы седыми и добавила ему несколько морщин. Потом ему сказали, чтобы он изобразил шотландский акцент. Он изобразил, и, как ему показалось, не очень удачно. Однако Роджер ободряюще подмигнул ему с другого конца студии, и Ричард просто-таки возненавидел его за это.
А позднее, когда прослушивание наконец закончилось, Роджер сказал:
— Я замолвил за тебе словечко, Дик. Никаких проблем.
У Ричарда внутри все перевернулось. Он терпеть не мог, когда его называли Диком. Вдвойне неприятно было, когда так его называл Роджер.
Он вздохнул и толкнул дверь закусочной. Тут же зазвонил колокольчик, и в нос Ричарду ударили аппетитные запахи чеснока, салями и сыра «чеддер». Слюнки у него так и потекли, а под ложечкой мучительно засосало.
Когда он выходил, колокольчик вновь зазвонил. В руках у Ричарда был большой бумажный пакет, в котором он нес колбасу, паштет из гусиной печенки, маринованные оливки, два французских батона, жареного цыпленка и бутылку дешевого вина. В этот момент он снова подумал о Роджере, и на его симпатичном лице появилось болезненное выражение. Он даже забыл про шампанское и соблазнительное бордо урожая 1982 года.
Никогда в жизни он не видел никого, кто имел бы такую идеальную челюсть, как у Роджера. Восхитительную квадратную челюсть. К тому же он был смугл, имел белокурые волосы и был выше Ричарда. Гримерша возбужденно поведала Ричарду, что ей не приходится затрачивать почти никаких усилий, чтобы привести в порядок «восхитительное лицо» Роджера. Она лишь чуть-чуть его припудривает, чтобы не блестела кожа. Все это она рассказывала, гримируя его собственное бледное заурядное лицо, покрытое морщинами. Когда он наконец взглянул на себя в зеркало в артистической, то увидел перед собой совершенного старика.
Ричард вздохнул и крепче обнял бумажный пакет с продуктами. Ну ничего, может быть, он еще возьмет свое. Может быть, ему дадут какую-нибудь приличную роль, за которую не придется рассыпаться в благодарностях перед старым добрым Роджером. Уж Роджер в отличие от него может позволить себе и шампанское, и бордо. Для него это раз плюнуть.
Потом он стал думать о Люси. Не получив главную роль в «Мэрилин», Люси как будто не особенно разочаровалась. Она даже предвкушала, когда наконец в газетах появятся отзывы о той девушке, которой дали роль Монро. Однако прошлой ночью, когда он пристроился рядом с ней и стал гладить ладонью по ее бедру, что означало у них любовную прелюдию, она притворилась спящей. Кто-кто, а уж он понимал, что на самом деле означает это ее якобы медленное и ритмичное дыхание. Ричард знал ее как облупленную. Знал о родинке на спине и о маленьком шраме под левым коленом.
Прежде Люси отказала Ричарду лишь однажды, и даже теперь он толком не понимал причины. За этим крылось нечто чрезвычайное. Он и вообразить себе не мог, что она может отказать ему, даже не объяснив, почему. А утром, еще до того, как он проснулся, Люси тихонько выскользнула из постели, и когда он обнаружил ее отсутствие, то перевернулся на спину и в тоске уставился в потолок, недоумевая, что же все-таки произошло между ними?
Ричард предложил ей встретиться вечером около студии, и она довольно охотно согласилась. Он увидел ее уже на улице. Люси стояла у входа в студию, зябко переминаясь с ноги на ногу.
— Я опоздал, прости.
— Ничего, — сказала она с улыбкой и взяла его под руку.
Ричард сразу приободрился.
— Может, выпьем где-нибудь, прежде чем идти домой? — спросил он, похлопав рукой по бумажному пакету. — Я тут кое-чего купил к ужину.
— Я бы не возражала.
— Ты выглядишь немного подавленной, — сказал Ричард, глядя на нее. — Был трудный день?
— Ничего, все в порядке.
— Как прошла встреча с представителями прессы? Надеюсь, все в порядке?
— Прекрасно, — сказала она. — «Мэйл» обещает посвятить нам почти полполосы.
Cлабым утешением послужило то, что Люси сочли фотогеничнее, чем Роуз. Но это все. Несмотря на то что в отличие от Люси Роуз явно недоставало естественности, все мгновенно переменилось в тот момент, когда та начала петь. От Роуз было просто не отвести глаз, а ее превосходный голос не мог не тронуть.
— А как дела с «Мэрилин»?
— Ты хочешь сказать — с Роуз Лил? — поправила она. — Что ж, она очень хороша. Не думаю, что у Жаклин Джонс и у Макса Локхарта были какие-то сомнения, когда они ее приглашали.
Люси поклялась себе не ругать Роуз и не завидовать ей, однако на душе у нее было очень тяжело. Она так долго мечтала об этой роли!
— Ничего, время покажет, — убежденно сказал Ричард, пожимая ей руку.
Они перешли шумную улицу и двинулись по Ковент-Гарден.
— Что же ты не спрашиваешь, как прошла моя проба? — спросил Ричард.
— О Господи, Ричард! Извини!
— Ну-с, теперь перед тобой не кто иной, как преподобный Ангус Фрейзер.
— Неужели? — воскликнула Люси.
Однако она уже знала. Роджер позвонил ей и рассказал об этом. Он рассказал и о том, что сначала дело пошло неважно, но он шепнул кое-что нужному человеку и «спас Дика».
Если бы она поведала об этом Ричарду, тот не пришел бы в восторг. Кроме того, Роджер уговаривал ее позавтракать вместе и после того, что он для них сделал, ей было очень трудно отказать. Если бы Ричард узнал об этом, то просто взбесился бы.
— Поздравляю!
— Особенно не с чем. Я появлюсь всего в шести эпизодах, и на вид мне будет лет сто.
— Неужели?
— Именно так!
Она засмеялась, и он радостно вздохнул. Даже роль не казалась ему теперь такой уж плохой.
Дрю закрыл дверь.
— Это был чудесный ужин, Дрю, спасибо.
— Очень рад, Джеки.
— В следующий раз нужно будет пригласить Джемми. Он здесь почти никого не знает.
— Уверен, он бы остался доволен… — проговорил Дрю и прошел на другой конец комнаты, чтобы налить себе виски.
— Мне кажется, ты чем-то недоволен?
— А ты не понимаешь?
— Что я должна понимать?
— Да он в тебя втрескался по уши.
— Не думаю, Дрю.
— А ты подумай, Джеки.
— Просто он видит во мне старшую сестру, — ответила она, пожимая плечами.
Дрю рассмеялся.
— Я бы этого не сказал!..
— Он еще совсем мальчик.
— И какой мальчик! — снова засмеялся Дрю. — Ну что же, здоровое соревнование еще никому не вредило.
— Ладно, шутки в сторону. Давай поговорим о чем-нибудь другом. У меня много своих проблем.
— Ну как знаешь… — Дрю медленно покачал головой. — Тебе налить?
— Да, пожалуйста.
— Ты мне так и не сказала спасибо… — Дрю кивнул на цветы, украшавшие комнату.
Джеки покраснела, а потом виновато улыбнулась.
— Прости…
— Ничего страшного.
— Цветы прекрасны, Дрю.
Она наклонилась к вазе с розами.
— Они же не пахнут, дорогая.
— Не имеет значения… — мягко возразила Джеки, принимая из его рук бокал. — Все равно они прекрасны. И ты даже не забыл сорт моего любимого шампанского.
— Как я мог забыть! — усмехнулся он и подумал об Анжеле. — Какой длинный был день! — вздохнул он.
— Ужасно длинный, — виновато кивнула она. — Прости меня за то, что случилось утром. И за то, что я задержалась вечером.
— Все в порядке, дорогая, — сказал Дрю. — Ты ни в чем не виновата.
Он взял у нее из рук бокал и обнял ее за талию.
— У нас ведь в запасе весь вечер. И вся ночь…
— Утром у меня так много работы, Дрю, — со слабой улыбкой возразила Джеки.
Его руки скользнули под ее свитер.
— Я понимаю…
— И мне еще нужно позвонить…
Дрю не ответил. Он ласкал ее груди. Джеки откинула голову назад, ее губы приоткрылись. Теперь он мог целовать ее шею.
— Этот великовозрастный блондин влюблен в тебя, — сказал Дрю, и она почувствовала в его голосе издевку.
— Не надо…
— Держу пари, что сейчас он думает о тебе. О нас… — Дрю стянул с нее свитер, скользнул ладонями по ее спине и стал снимать джинсы. — Лежит и думает, он мечтает о том самом, что я сейчас делаю с тобой, а он не может…
— Замолчи!
Однако Дрю отнюдь не расположен был молчать. Напротив, разговор доставлял ему огромное удовольствие. Ему нравилось ее возмущение, нравилось представлять ее с этим пареньком. Эти эротические фантазии уносили его в прошлое. Уносили к Анжеле. Он желал ее больше всего на свете. О Господи, как же он желал ее!..
Дрю пылко поцеловал Джеки, закрыл глаза и стал нежно тереться лицом о ее грудь.
— Этот юноша был бы счастлив сделать то же самое, любимая. Разве нет, а? Разве нет?
Она резко оттолкнула его.
— Я сказала — замолчи!
В ее глазах светилась боль и злость. Зачем он только все это говорит?
Дрю вдруг почувствовал, что эрекция прошла, и протяжно вздохнул.
— Что я должен сделать? Замолчать?
— Ты не понимаешь?
— Брось, это была просто шутка. Я просто дурачился.
Джеки внимательно посмотрела ему в глаза.
— Прости, — пробормотал он, подвигаясь к ней и нежно обнимая ладонями ее плечи. — Хорошо?