— Тем не менее нам придется загрузить то, что…
— Ничего нам не придется. Когда армия Круза двинется в атаку, я просто сотру информацию с носителей, и мы уйдем. То, что мы оставим в контейнере, станет абсолютно бесполезным, но будет выглядеть так, словно мы ничего не взяли. — Юноша снова ухмыльнулся. — Но у нас будет все, Абсолютно все. — Он постучал себя по лбу. — Вот здесь.
— У тебя фотографическая память?
— Не надо меня обижать. Память работает только в том случае, если ты действительно видел данные, каким-то образом обрабатывал их. На это потребовались бы месяцы, а у нас будет сколько времени? Память. — Лео скроил пренебрежительную мину. — Я развит намного лучше.
— Перед отъездом, — Ракким посмотрел в зеркало заднего вида, — Сара сказала мне, что ты был модифицирован.
— Я предпочитаю термин «максимизирован». — Толстяк поднял руки. — Мои пальцы пропитаны органическим кремнием, благодаря чему могут работать как ионные ловушки. Небольшие генетические изменения плюс нанотехнологии. Разработка моего отца, правда, реальной работой занимался не он. Он скорее теоретик. — Юноша заметил выражение лица Раккима. — Короче, это означает, что я могу получить доступ к любой системе хранения информации. Прикосновением. И сознанием, конечно. Практически с неограниченной скоростью передачи. Ты понятия не имеешь, о чем я говорю?
— Ты в некотором роде биокомпьютер?
Лео покачал головой.
— Это ты биокомпьютер, а я — квантовый компьютер. — Он пошевелил пальцами. — Благодаря им я не должен запоминать то, что находится в контейнере. Я успею скачать все данные, пока ты поешь «Вперед, солдаты Христа».
Лишь проехав еще одну милю, Ракким спросил:
— Ты когда-нибудь делал это? Загружал огромные объемы информации через… кончики пальцев?
— Меня проверяли.
— Но ты никогда этого не делал в полевых условиях?
Лео, надувшись, уставился в темноту за ветровым стеклом.
— Моя максимизация закончилась совсем недавно. Я абсолютно верю в себя.
Ничьи фары в зеркале заднего вида по-прежнему не отражались.
— Я тоже верю в тебя, дружище.
— Правда? — Лео весело закачался в кресле. — Почти все люди используют только пять процентов умственных способностей. Я тот человек, который использует девяносто пять. Обычно это не нравится пятипроцентным. — Он вытянул длинные ноги. — Этот контейнер, который нашел мистер Мозби, из чего он сделан?
— Из графита.
— Значит, металлоискателем обнаружить невозможно, стандартная мера. — Лео фыркнул. — На поверхности есть какая-нибудь маркировка? Символы или предупреждения?
— Нет. Только серийный номер или нечто на него похожее.
— Какой номер?
— Э-э, семьдесят два дробь один ноль шесть.
— Ты уверен?
— А в чем дело?
Лео откинул голову на подголовник.
— Надо же, они действительно это сделали.
— Что сделали?
— Семьдесят два дробь один ноль шесть — не серийный номер. Это строение атома гафния. Семьдесят два протона. Сто шесть нейтронов. Этим древним ученым нужно отдать должное. По сравнению с нами они были такими отсталыми. Чистые исследования, культура интеллектуальных изысканий и неограниченных бюджетов. Наверное, приятно было работать в подобных условиях. — Лео потер нос, фыркнул. — Такое даже не считалось возможным. Если только, в чисто теоретическом смысле, но…
— Это какая-то бомба? Типа водородной или нейтронной?
— Нет, не типа. — Толстяк захихикал. — Гафниевая бомба. Гораздо мощнее.
40
Утро еще не кончилось, а в лагере уже вовсю кипела деятельность. Такой повышенной активности Ракким до сих пор не видел. Ничего нового не происходило, но какое-то отделение маршировало от палаток к месту построения чуть более пружинистым шагом, грузовики грохотали мимо чаще обычного, а сидевшие перед столовой бойцы протирали и смазывали и без того чистое оружие. Суету военных заметил не только бывший фидаин. Столпившиеся рядом с оборудованием усталые, покрытые пылью шахтеры тоже напряженно следили за происходящим.
— Что случилось? — спросил Ракким у пробегавшего мимо сержанта, но тот порысил дальше, едва удостоив обоих взглядом.
Вероятно, причиной тому послужила их гражданская одежда.
— Полковник знает, что мы здесь? — поинтересовался толстяк.
— Я сообщил.
У края лагеря появилась Бэби верхом на лошади. Ракким бегом направился к ней, размахивая на ходу руками. По всей видимости, ему удалось привлечь ее внимание, поскольку молодая женщина развернула огромного белого жеребца и поскакала в их направлении. Грациозные движения всадницы идеально совпадали с аллюром коня.
— А, вот и ты, красавчик. — Держа поводья в одной руке, она второй похлопала по лошадиной шее. Солнце окрасило ее светлые волосы в бронзовый цвет. Сапоги скрипели в стременах. — Полковник тебя ищет.
— Что происходит? — спросил Ракким.
— О, как всегда, что-то неладно в нашем королевстве, — ответила Бэби. — Скучать не приходится. Если хочешь знать, лично мне хочется плакать. Полковник отправляет ребят, чтобы навести порядок. — Она кивнула на юношу. — А это что за верзила?
— Меня зовут Лео, мэм, — представился толстяк, отойдя подальше от лошади. Вероятно, из-за аллергии.
— Приятно позна… — Бэби приложила палец к наушнику, прислушалась. — Как раз с ним разговариваю, милый. — Она перевела взгляд на Раккима. — Полковник просит встретиться с ним у восточного наблюдательного поста, и побыстрее. — Всадница похлопала жеребца по крупу. — Я бы подвезла одного из вас, но слишком трудно выбрать, кого именно. — Молодая женщина пришпорила коня, забросав обоих комьями грязи.
— Вау, — сказал толстяк. — Никогда не видел такой красивой девушки. Кроме Лиэнн.
Полковник осматривал в бинокль восточную дорогу. При появлении Лео и Раккима с полдюжины охранников вскинули штурмовые винтовки.
Закари Смит обернулся и жестом попросил обоих подойти ближе.
— Полковник, это Лео, с более умным человеком вам познакомиться не придется, — представил Ракким юношу. — Русские наняли его по контракту как технического специалиста, чтобы проверить оружие.
— Рядом с тобой я выгляжу стариком, сынок, — сказал Закари Смит. — Бриться уже начал? — Он посмотрел на бывшего фидаина. — Оружия еще не нашли. И я еще не решил, поделюсь ли им с русскими.
— Перестань, Полковник, ты бы не выигрывал битв, если б без конца изменял каждое решение, — усмехнулся Ракким. — Ты поступишь так, как подсказывают инстинкты, и, скорее всего, окажешься прав.
Ты так говоришь потому, что я чувствую к тебе симпатию, — проворчал Полковник. Его голубые глаза блестели в лучах утреннего солнца. — Бэби ты тоже понравился, а я привык доверять ее мнению. Мы бы могли договориться в первый же вечер, но я с презрением отношусь к людям, которые изменили своей стране. — Он насмешливо прищурился. — Как оказалось, ты не изменник.
Повернув головы, они проводили глазами два уезжающих по горной дороге грузовика с солдатами. Лицо Полковника на мгновение стало серьезным, но к нему быстро вернулось хорошее настроение.
— Ты сказал, что нарушил присягу фидаина, когда русские сделали достаточно заманчивое предложение. Ничего особенного, просто еще один крутой парень подался в преступники. — Он погрозил Раккиму пальцем. — А ведь ты меня обманул.
— Черт возьми, Полковник, ты был бы ужасно одинок, если б всегда имел дело только с честными людьми.
— Скажем так, я всегда хочу знать, кто входит в мой дом. Поэтому попросил нужных людей разузнать о тебе все возможное. — Он подергал себя за бакенбард. — И они выяснили, что ты не обычный изменник, а Ракким Эппс. Осиротел в девять лет, воспитан Рыжебородым, стал воином-тенью, ушел в отставку, связался с подонками в Зоне. Проклятье, представляю, как ты разочаровал Рыжебородого, потому что я бы умер от злости, если бы щенок, которого я вырастил для охоты, предпочел бы питаться на помойке. — Полковник выглядел удивленным. — Я нанял хакера. Очень толковую молодую леди в Колумбии. И она все раскопала. — Он наклонил голову к Раккиму. — Иногда удается найти иголку и в стоге сена.
— Если запускаешь руки в стог сена, можно уколоться до крови, — заметил бывший фидаин.
— Ты играл свою роль с самого детства, — продолжал Полковник. — Ты не изменник и не мусульманин. Ты — патриот, спящий агент русских. — Осторожно взяв Раккима за запястье, он коснулся пальцем распятия на ладони. — Кроме того, утвердившийся в вере христианин. Я подумал об этом, когда впервые пожал тебе руку.
Прохладный ветер с гор освежал тело, словно выдувая прочь все скопившееся в нем напряжение. Приятное чувство. Спайдер отлично выполнил свою работу. Он спрятал ложную информацию так глубоко, что лишь другой первоклассный хакер смог ее отыскать. Лучший способ заставить поверить в ложь.
— Девятилетнего мальчишку бросили на улицу. — Полковник покачал головой. — Черт возьми, о таких глубоко законспирированных спящих агентах я даже не слышал. Предпочел лишиться детства ради любимой России.
— Как будто у меня был выбор. Ну что, договорились?
Закари Смит пожал протянутую ему руку.
— Плевать на китайцев.
— Плевать на китайцев, — кивнул бывший фидаин. — Как тебе удалось все выяснить обо мне?
— Очевидно, существует тайная дверь в базу данных КГБ, которую смогла отыскать моя знакомая из Колумбии. Ей это удалось только благодаря «червю», разработанному в прошлом году.
— Повезло девочке.
— Ребята из Москвы должны тобой гордиться. — Полковник похлопал Раккима по спине. — Хотел бы я знать, каково это — быть воспитанником Рыжебородого. Большая часть тех, кто заказывает шоу в республике, бесполезны, как вымя на брюхе быка или как наши политики, но Рыжебородый… я всегда считал его настоящим мужчиной.
— Рыжебородый не позволял слабины ни себе, ни кому-либо другому. Но то, чему он меня научил, спасало мне жизнь так часто, что я давно сбился со счета. Думаю, вы бы понравились друг другу.
— Воспринимаю это как высший комплимент. — Полковник поклонился. — Он так и не смог догадаться, в смысле, у него не возникло подозрений по поводу того, кем ты был на самом деле?