– Вперед, воины Креста Господня! Вперед! За всю христианскую кровь, что пролита врагами Господа, за все мучения и надругательства, за наших братьев и сестер, погибших на Святой земле! Вперед! Вперед!
И вновь всадник, презирая опасность, приближался к неприступным стенам, на него потоком падали стрелы, но быстрота его движений, великолепная реакция коня, послушного не столько шпорам, сколько голосу и малейшему движению его руки, – все это позволяло командующему уйти из-под смертоносного дождя прежде, чем тот успевал причинить ему вред.
– Во славу Господа Нашего! – ревела толпа наступающих.
– Ричард и Англия! Ричард и Англия!
– Ричард! – прошептал, бледнея от ярости, шейх Али. – Так это он! Ну, по крайней мере, выглядит он внушительно – наши сказители не лгут. Но какой же он великий воин и полководец, если вот уже столько времени ведет свое войско на приступ, который ничем не может закончиться?
– Возможно, у него есть какой-то тайный замысел, хаджи Али [41], – проговорил Рамиз. – Я не верю, чтобы такой героизм мог быть бесполезным!
Шейх перехватил взор юноши, исполненный искреннего восторга, и нахмурился.
– Аллах не запрещает восхищаться мужеством врага. Но не стоит превозносить его глупость! – сквозь зубы проговорил командующий гарнизоном.
В это время с противоположной стороны крепостных стен донесся какой-то шум, раздались крики и глухой грохот, будто сразу несколько мощных таранов ударили в крепостные ворота.
Оба мусульманских воина отпрянули от бойницы, через которую наблюдали за сражением, и кинулись к другой – на противоположной стороне внутренней площадки.
– Мушиная башня! – вскрикнул Рамиз. – Нет, хаджи! Нам придется не превозносить их глупость, а, возможно, оплакивать свою! Покуда мы тратим время и расходуем стрелы, стянув сюда большую часть гарнизона, крестоносцы подошли с другой стороны крепости и уже наступают там, где мы их не ждали! Там портовые укрепления, и атака неверных может быть куда более опасной!
– Сыны шайтана! – взревел потрясенный шейх. – Как же я не подумал!? Я решил, что Аллах на радость нам помрачил их разум… Туда, Рамиз, скорей!
В то время, как Ричард Львиное Сердце, действительно являя чудеса храбрости, которую впору было счесть безумием, вел своих рыцарей и воинов на бесполезный штурм Проклятой башни, франки под водительством графа Анри Шампанского стремительным маршем приблизились со стороны птолемиадского порта и огромной массой атаковали Мушиную башню, тоже хорошо укрепленную, но не столь высокую и мощную, как Проклятая, к тому же сильно пострадавшую во время прошлых нападений осаждающих. К отрядам графа Анри присоединились около тысячи германских рыцарей, приведенных сюда Генрихом Швабским, и отряд во главе с герцогом Леопольдом Австрийским.
И те же воззвания прозвучали на сей раз под стенами Мушиной башни:
– Во славу Креста Господня! Во имя Святой земли! Вперед, воины Креста! Вперед! Вперед!
Гарнизон крепости был застигнут врасплох, однако у защитников Акры осталось все же достаточно времени, чтобы поспеть с другой стороны укреплений на помощь тем, кто оставался со стороны порта, и постараться оказать отпор отчаянным франкам и германцам.
А в это самое время основные события, о которых почти никто из осажденных, и даже из осаждающих, не подозревал, происходили во рву, под стеной Проклятой башни, там, где подземные воды промыли глубокую нишу, скрывшую от чужих глаз совсем небольшой франкский отряд.
Девять человек французских воинов, разделившись на три группы по трое, приступили к работе, которая должна была, по замыслу двух королей, положить конец долгой осаде Акры. С одной из этих маленьких групп был сир Седрик Сеймур, с другой граф Луи Шато-Крайон и с третьей – Эдгар Лионский (ибо этим именем его называли теперь и франки, и англичане). Отстегнув свои мечи и оставив их за выступом стены, под охраной юного Ксавье и оруженосца Луи Весельчака Жано, они вооружились крепкими кирками и принялись за дело. Шум осады должен был заглушить в первые два-три часа гул ударов и скрежет металла, а затем уже сама масса стен Проклятой башни обещала не пропустить ни звука.
Два тоннеля под башней предполагалось повести сперва в разные стороны, как бы огибая стены, а затем направить их навстречу друг другу, чтобы соединить с третьим, совершенно прямым тоннелем почти под самой внутренней кромкой фундамента. Подкопы должны были идти как раз в тех местах, где сир Седрик заметил длинные щели в кладке башни. Щели тянулись снизу вверх, и старый рыцарь не без основания предположил, что они сквозные, хотя толщина стен, казалось бы, исключала такую возможность.
Седой Волк точно рассчитал, на какое расстояние нужно вести подкопы вправо, влево и прямо, а чтобы не было ошибки, указал, сколько раз в каждом из направлений вдоль подкопа должна укладываться кирка.
– Послушайте, мессир, откуда вы все это знаете? – не скрывая восхищения, спросил Эдгар, выслушав старого рыцаря. – Я слыхал, что бывают мастера, которые все это умеют рассчитывать, но не думал, что такие знания могут быть у рыцаря и воина?
– А что, рыцарю и воину не пристало учиться и получать знания? – усмехнулся Седой Волк. – Или умение сражаться единственное из возможных достоинств? Главное, я не спорю, и покуда мужчины умеют держать в руках оружие, род человеческий будет существовать и множиться. Но есть и другие умения, и если ими не владеть, сражаться будет не за что. Я когда-то, это было очень-очень давно, прожил пару лет в одном монастыре, настоятель которого хранил всякие интересные книжки и рукописи. Он сам был очень ученым человеком и обрадовался, когда увидал, что и мне интересны его познания. Вот я кое-чему и выучился и ни разу в жизни об этом не пожалел, мальчик мой! Но сейчас нет времени это все рассказывать. За работу!
Рыть предстояло два дня и две ночи, поэтому было решено, что подкопщики станут работать парами, один копает, другой выносит в корзине землю, а двое других в это время отдыхают. А чтобы груды земли не привлекли внимания защитников Проклятой башни, ее нужно было уносить ночью и рассыпать во рву, под щитами, положенными воинами короля Ричарда. Эти щиты только для того и были принесены осаждающими. Сам Ричард пообещал, что с началом штурма Мушиной башни не прекратит упорных атак на Проклятую башню, хотя ему придется давать своим воинам кратковременный отдых. Они постоянно будут вблизи стен – это не даст возможности сарацинам сделать вылазку и исключит опасность обнаружения подкопа. Впрочем, как резонно предполагал король Англии, у воинов крепости окажется слишком много хлопот со стороны птолемиадского порта, чтобы шнырять вокруг стен и искать то, о чем они не могли даже подозревать.
Железные кирки, которыми орудовали подкопщики, были изготовлены умелыми руками Эдгара не без помощи Ричарда. По словам молодого кузнеца, король оказался отличным подмастерьем, и сработанные ими инструменты хорошо справлялись с плотным, утрамбованным многолетней осадкой стен грунтом. В земле было немало камней, но и их оказалось довольно легко выворачивать и откатывать в быстро образовавшиеся проходы. Вначале шум беспрерывных атак отвлекал подкопщиков: они понимали, сколь важна их работа, но каждый все равно думал, как тяжело приходится англичанам, и насколько легче было бы сейчас оказаться рядом с ними, под железным дождем стрел. Но если бы двенадцати отважных землекопов не было, то для чего вообще был нужен отвлекающий маневр Ричарда Львиное Сердце?…
Копать приходилось внаклонку – сир Седрик решил, что для скорости подкопы нужно делать такой ширины и высоты, чтобы они не ограничивали свободы движений, но для этого не нужно было вставать во весь рост. Сам Седой Волк сразу же, еще не начиная работать, снял с себя гамбезон, кольчугу и железные чулки, сложив все это рядом со своим оружием и оставшись в рубахе, полотняных штанах и босиком, что его ничуть не раздражало. При этом шлем он оставил на голове, а на недоуменный вопрос, для чего это нужно, коротко отвечал: «А очень мне надо получить по башке камнем! Вон сколько их в земле, а когда мы зароемся поглубже, они станут падать и сверху…»
Эдгар последовал его примеру уже во второй час работы, Луи – во время первого короткого отдыха. Что до воинов, которые работали с ними вместе, то они и пришли сюда защищенные лишь кольчугами и шлемами, да и то, чтобы не выделяться среди общей массы нападающих и не привлечь внимание защитников крепости. Кольчуги их тоже были вскоре сняты, а за ними и все остальное, кроме штанов: у воинов не было лишних рубашек, и вымазать их в земле франкам не хотелось.
Все девять воинов были молодые могучие парни, специально отобранные из разных отрядов, трое рыцарей ничуть им не уступали ни в силе, ни в выносливости, а потому работа шла споро – к ночи они зарылись под башню уже так глубоко, что почти не слыхали шума снаружи и не знали, что там происходит. Правда, выбираясь по двое наружу, чтобы отдохнуть, землекопы узнавали новости от оруженосцев, украдкой наблюдавших из норы за штурмом. Но Жано и Ксавье видели тоже лишь ноги передних рядов да мощные бревна таранов, которыми время от времени нападавшие молотили по нерушимым стенам Проклятой башни. А о том, что делается со стороны порта, им и подавно было неизвестно.
Ночью отдыхали меньше: покуда двое продолжали рыть, еще двое, передавая друг другу тяжелые корзины, выносили вырытую землю и высыпали ее под деревянными щитами. Вынеся все объемистые груды, передыхали час-полтора, а затем меняли землекопов. Еды и питья подкопщики запасли вдоволь, но пить хотелось постоянно, поэтому с собой под землю брали кожаные фляги, и те почти моментально пустели.
Утром кирка Луи легла вдоль длины подземного хода в семьдесят второй раз.
– Все! – скомандовал своему помощнику молодой рыцарь. – Поворачиваем навстречу Эдгару.
Они продолжали работу еще много часов подряд, почти до следующего утра, как вдруг их кирки почти одновременно ударились обо что-то твердое. Факел, который землекопы укрепили на стене прохода позади себя (они переносили его с места на место, по мере того, как проход углублялся), высветил в массе земли каменную кладку.