Как можно быть такой гордой и в то же время такой чертовски взбешенной из-за кого-то? Вот моя маленькая дочь, моя тихая, робкая Сирилет, отстаивала то, во что она верила, то, что считала правильным. Бросив вызов всем остальным, даже мне, она твердо стояла на ногах и делала то, что было необходимо. Но она выбрала не ту сторону. Я уважала ее, любила больше всего на свете, но я не могла поддержать ее, когда она пыталась разрушить мир. И все же мне все еще чего-то не хватало.
Черт, это было так неприятно. Головоломка, в которой не хватало половины частей. Я не могла ее решить. Сколько бы я ни пыталась, сколько бы я ни смотрела на нее под другим углом или перебирала кусочки в поисках того, что мне было нужно, я не могла сложить их воедино.
Она просила меня верить. Не в какое-то учреждение, религию или бога. Сирилет просила меня верить в нее. Чтобы я убрала руку с поводьев и позволила ей управлять лошадью. Девочка, которую я растила до тринадцати лет, которая ходила за мной по пятам и равнялась на меня, просила моего доверия. Могла ли я доверять кому-либо, кто использовал меня как образец для подражания? Моя жизнь состояла из одних ошибок — я делала их одну за другой. Но кто может утверждать, что никогда не совершал ошибок? Никто не может претендовать на идеальную жизнь.
Вера. Гребаная вера. Вера как лишай. Ты можешь думать, что избавился от него, но он всегда с тобой, только и ждет, чтобы восстать и трахнуть тебя снова.
У меня не было времени. У нас у всех не было времени. Мне пришлось выбрать сторону.
Моя старшая дочь, которую я никогда не знала, была дочерью Ранд не меньше, если не больше, чем моей. Женщиной, у которой была семья, которую нужно было защищать, и которой было что терять. Я никогда не знала ее, но начинала узнавать. Она была сильной, гордой и высоконравственной.
Моя младшая дочь, которую я вырастила, которую я пыталась направить в нужное русло, но в ней было слишком много от меня. Которая всегда хотела пойти по моим стопам и прославить свое имя в мире. Которую забрал Создатель, и с тех пор она уже никогда не была прежней. Она была странной, упрямой и безжалостной.
У меня не было времени.
Я полезла в мешочек с Источниками, вытащила их, сунула в рот и начала глотать; одновременно с этим я побежала вперед, шлепая по воде оазиса.
Кенто тоже бросилась вперед, размахивая мечом. Я выбросила руку и ударила ее кинетическим разрядом, от которого она отлетела в сторону, через всю воду. Она ударилась о берег, покатилась и остановилась у подножия большого дерева, увешанного причудливыми плодами. Она была ошеломлена, моргала от смущения и... ранена. Она не была ранена физически, но смотрела на меня с такой болью. Тогда я поняла: Кенто верила, что я встану на ее сторону, а я только что доказала, что она ошибалась. Я ее предала.
Сирилет уставилась на меня, ее темные глаза сияли, губы изогнулись в мимолетной улыбке. «Спасибо тебе, мама», — сказала она. Черт возьми, но при этих словах у меня в груди все затрепетало. Иметь детей — это странная вещь, потому что как бы сильно ребенок ни хотел, чтобы его родители гордились им, родители хотят того же. Я предпочла Сирилет Кенто, и моя младшая дочь сияла от гордости, и это заставляло меня чувствовать себя... лучше, счастливее. Это заставляло меня чувствовать себя хорошо.
— Что тебе нужно? — спросила я. Сирилет все глубже погружалась в воды оазиса, теперь они доходили ей до колен. Она смотрела на огромный глаз над головой, и он смотрел на нее в ответ.
— Держи ее подальше, — сказала Сирилет. — Я имею в виду, от меня. Мне нужно, чтобы ты защитила меня. — Она махнула посохом в сторону берега, где на коленях стояла Кенто, сжимая рукоять меча так, что костяшки пальцев побелели, а лицо исказилось от ярости. — Мне нужно время и... Ох, это будет больно.
— Ты все еще не собираешься рассказать мне, что ты делаешь? — спросила я.
— Нет.
— Блядь!
Сирилет сбросила с плеч жакет и позволила ему упасть в воду. Ее блузка была отрезана на плечах и открывала сильные мускулистые руки. На внешней стороне каждой руки были толстые серебряные обручи, продетые сквозь кожу. По десять на каждой руке, от плеча до запястий. Сирилет полезла в свой мешочек с Источниками и отправила в рот три Источника, каждый размером с мраморный шарик.
Она заметила, что я наблюдаю за ней. Из ее носа потекла струйка крови. «Геомантия, ингомантия и кинемантия», — сказала она. Я знала, на что способна моя дочь, потому что сама проверяла ее. Ингомантии, магии манипулирования металлом, среди них не было.
— Что ты делаешь, Сирилет? У тебя будет отторжение. Уже началось.
Сирилет вытерла кровь с верхней губы и сплюнула в воду.
— Вот для чего они нужны. Я имею в виду кольца. — Она потрясла руками, позвякивая металлическими обручами. — Тарены знают, как обрабатывать лунный металл, чтобы предотвратить отторжение. — Она поморщилась от боли. — А теперь перестань отвлекать меня, мама. Пожалуйста. У меня осталось совсем немного времени. — Я уже могла видеть, что один из обручей, проходивших через ее левую руку, раскалился, как будто только что вышел из горна.
Полезная штука эта руда. Если бы у меня было хоть немного ее, я, возможно, никогда бы не потеряла руку из-за геомантии. Я решила, что, если я сделала правильный выбор и Сирилет не уничтожит мир, будет еще не поздно проколоть уши.
Кенто вскочила на ноги, сжимая рукоять меча так крепко, что лезвие дрожало. Она закричала, без слов, только от гнева, затем протянула ко мне руку. По воде пробежала рябь. Я подняла руку и создала кинетический щит как раз в тот момент, когда ударил кинетический разряд Кенто. Она была сильной. Взрыв разрушил мой щит, бросив меня на спину в красную воду. Секунду я барахталась, затем поднялась на ноги, уже пытаясь соорудить новый щит. Ее разряд был невидимым. Она научилась этому у таренов в библиотеке, быстро разобравшись в технике. Это также означало, что у нее в животе был источник фотомантии, а также Источник кинемантии. Досадная особенность Аспектов в том, что у них нет настроек. Они могут использовать любой Источник, какой пожелают, и не страдают от отторжения. Кенто была ограничена только количеством Источников, которые могла вместить в свой желудок, и я понятия не имела, на что она способна.
Кенто ступила в воду оазиса, и вода замерзала у нее под ногами, с каждым шагом лед становился все толще. Значит, пиромантия. Это объясняло, почему она, казалось, никогда не чувствовала ни жары, ни холода даже в пустыне. Из-за этого с ней было неудобно сражаться. Я могла только надеяться, что у нее тоже не было Источника дугомантии, иначе я оказалась бы в полной заднице.
— Почему, Эскара? — спросила Кенто сквозь стиснутые зубы. Еще один шаг вперед, и лед заскрипел под ней. Вода холодила мне голени, и я, честно говоря, спросила себя, была ли у нее сила заморозить весь оазис.
Это был хороший вопрос. Почему я предпочла одну дочь другой? Почему предпочла рисковать, а не действовать наверняка? Почему выбрала Сирилет?
Я сделала пару шагов вперед, увеличивая дистанцию между собой и моей младшей дочерью. Если я собиралась драться с Кенто, мне нужно было сделать это подальше от Сирилет, дать ей время, чтобы она смогла сделать... что бы она там ни делала. Слезы Лурсы, но я надеялась, что сделала правильный выбор.
— Потому что я ее знаю, — сказала я. Это была правда, настолько холодная и неприкрытая, насколько я могла ее себе представить. Я знала Сирилет. Я растила ее, наблюдала, как она превращается из тихой маленькой девочки, полной незаданных вопросов, в молодую женщину, стремящуюся к цели и смыслу. И нет, меня не было рядом последние семь лет, я не видела, как она выросла и стала такой, какой она стала сейчас, но Имико все это время была рядом с ней. Имико была матерью Сирилет в мое отсутствие, и я знала, что она не станет наставлять мою дочь на ложный путь. — Я ее знаю, и я верю, что она поступает правильно.
— Потому что она так сказала? — Кенто сплюнула.
Я кивнула:
— Потому что я ей доверяю.
Кенто сделала еще один шаг вперед. Ее челюсть дернулась точно так же, как у Изена. Но ее глаза были так похожи на мои и полны холодной ярости. Мои глаза никогда не были такими, и не потому, что они сверкали. Мой гнев никогда не был холодным. Я не действовала хладнокровно.
— Ты действительно готова рискнуть всем. Своей жизнью, моей, жизнью моей дочери ради нее? — прорычала Кенто, указывая мечом на Сирилет. — Даже после всего, что она сделала, после всех тех людей, которых она убила?
Я с плеском сделала еще один шаг вперед и выпустила на волю свой дугошторм; вокруг меня затрещали молнии.
— Да!
Кенто остановилась всего в десяти шагах от меня и уставился на меня сверху вниз со всей своей злостью. Тогда я поняла, что, даже если мы все каким-то образом выживем после того, что устроила Сирилет, я никогда не стану матерью Кенто. Она никогда не назовет меня этим словом, никогда не будет думать обо мне как о члене своей семьи. Еще один мост сожжен. Еще одни отношения, которые я испортила.
— Ты все еще хочешь знать, Эскара, какую часть себя отдала мне моя мать? — Кенто с трудом выговорила слова сквозь зубы. — Она отдала мне свою ярость. — Она тяжело дышала. — Итак, давай посмотрим, насколько твой знаменитый гнев сравним с гневом богини!
Глава 33
Я — оружие. Более десяти лет наставники Академии Оррана вбивали это в меня. Пытали меня, снова и снова повторяя, что я всего лишь оружие. Я поверила им. Я стала оружием. Я сражалась за династию Орранов. Я убивала ради Орранов. И еще долго после того, как Орраны ушли, я мучила себя этой фразой, ежедневно повторяя ее про себя и вслух. Я использовала ее, чтобы убедить себя, что могу совершать ужасные, невозможные вещи. Несмотря на все мои попытки, несмотря на мягкую настойчивость Сильвы, мне так и не удалось полностью освободиться от этой мантры. Даже сейчас, спустя столько лет, я все еще ловлю себя на том, что произношу ее. Меня растили, чтобы я была оружием. Я стала оружием. И иногда мне кажется, что я никогда не была никем другим. Но не в этот раз. В этот гребаный раз я не буду оружием.