– Кто кого убивал? – не поняла Анна-Мария.
– Сутенеры старика. Они задушили его на диване.
«Ну теперь мы их точно возьмем», – обрадовалась Мелла.
– С чего они решили, что их убьют тоже? И почему не позвонили в полицию в таком случае?
– В полицию? – возмущенно повторил мужчина. – Женщины стали свидетельницами убийства. И они проститутки, то есть вне закона, так? Если мой звонок – ошибка…
– Простите, – спохватилась Мелла. – Продолжайте, прошу вас. Я не имела в виду ничего такого.
– Они перепугались насмерть, это вам понятно? Решили, что таким образом сутенеры избавляются от свидетелей. Девушек охватила паника, так сказала Галина. Они обулись, открыли окно и выпрыгнули в снег. Потом две побежали, а Галина увязла в сугробе. Она видела, как ее подруги пересекли реку по льду и вышли к поселку. Сама она побежала в противоположную сторону, к лесу, потому что он был ближе. Она слышала, как заработал снегоход, но не оглянулась. На трассе остановила машину, и ее подвезли до города. Потом позвонила одному из бывших клиентов, и тот устроил ее на работу в ресторан. Даже не знаю, в какой. Где-то поблизости, наверное. Галине были нужны деньги, чтобы уехать в Германию, так она говорила.
– У меня к вам масса вопросов, – сказала Анна-Мария. – Во-первых, как вас зовут?
– Я не могу назвать вам свое имя, – ответил мужчина. – Но верьте мне: Галина не собиралась сводить счеты с жизнью.
– Мне нужно оформить протокол допроса. Информация слишком важна для нас, как вы понимаете.
– Извините, в этом я вам не помощник. Наша полиция не слишком жалует таких, как я…
– Таких, как вы?
– Я – гей, а Галина была лесбиянкой. В любом случае я сказал вам все, что знаю. Имена сутенеров она никогда не называла. Осторожничала, и здесь я ее понимаю. Хотела уехать оттуда, но сумка с деньгами осталась в доме старика. Ей всего-то нужно было накопить денег, чтобы идти дальше. Время от времени мы созванивались, но…
– Нам совсем необязательно вмешивать в это полицию вашей страны. – Мелла почти умоляла. – Мы можем…
– Мне жаль, – перебил ее мужчина. – Галина была моим лучшим другом, и мне жаль…
Связь оборвалась.
– Эй! – закричала Мелла. – Эй, подождите!.. О нет…
Она помчалась в прокуратуру, к фон Посту.
– Ой! – вскрикнул тот при виде нее. – Садись, Мелла.
Но Анна-Мария махнула рукой и передала фон Посту последний телефонный разговор.
– Теперь мы их возьмем, – сделала вывод она.
Карл фон Пост поставил локти на стол, сложил пальцы в замок и подпер ими подбородок.
– И что будет? – спросил он.
Ошарашенная его спокойствием, Анна-Мария не сразу нашлась, что ответить.
– Но… это же они, – сказала она. – Они убили Хенри Пеккари, Галину Кириевскую, Адриану Мор и ту, кого мы еще не опознали. Четыре человека – этого не достаточно?
– Почти не сомневаюсь, что так оно и есть, – согласился фон Пост. – Но у нас все еще ничего нет против них. Даже если мы их возьмем, они будут молчать как рыбы. И в конце концов мы их снова отпустим, теперь уже далеко и навсегда.
– И что, совсем ничего нельзя сделать?
Фон Пост провел ладонью по лицу.
– Будем отслеживать их телефонные разговоры. Твой информатор, насколько я понимаю, не сможет опознать мужчин. Остается потрясти того, кто вызывал автодом в рабочий городок. Обход бараков дал что-нибудь?
– Ничего, – вздохнула Анна-Мария. – Совсем ничего… Странно даже.
«Нет, так не пойдет, – думала она, покидая прокуратуру. – Чем они занимаются, пока я гоняюсь за карманными воришками и нарушителями скоростного режима? Интересно, за что убили Хенри Пеккари? Что все-таки произошло там, на острове?»
Спустя пару минут Анна-Мария вдруг обнаружила, что стоит посреди собственного кабинета в вечернем платье поверх брюк. И в таком виде она заявилась к фон Посту! «Он не сказал ни слова, – подумала она. – Решил, наверное, что я немного того…»
– Нет, так не годится. – Свен-Эрик Стольнаке посмотрел в окно на кухне. – Землю нужно очистить от снега. Иначе мы не дождемся молодой картошки к твоему дню рождения.
– Эта зима была снежной, – согласилась Айри. – Я посажу картофель в горшочки, так мы соберем урожай раньше. Но я согласна, нужно убрать снег. Я помогу тебе.
Они встали из-за стола. Айри вымыла и вытерла посуду и поставила в шкаф. Коты получили каждый по кусочку сыра.
Боксер вонзил когти в руку Свена-Эрика, чтобы тот о нем не забыл. Стольнаке с ладони, кусочек за кусочком, скармливал котам сыр. Он не спешил, чтобы продлить удовольствие и себе тоже.
– Каждому по кусочку! – строго предупредила Айри, которая уже обула рабочие сапоги в прихожей. – И никаких поблажек Боксеру, это несправедливо.
Стольнаке поковылял в прихожую вслед за ней. Боксер обиженно мяукал. Он привык получать больше и счел справедливый дележ нарушением контракта.
Снег был тяжелый и мягкий, поэтому с расчисткой будущих картофельных грядок пришлось попотеть. Свен-Эрик вот уже в который раз предложил одолжить у соседей снегоочиститель, и Айри, как всегда, спросила его, как долго он намерен с ней еще жить.
– Физический труд держит нас в форме, – пояснила она. – Обрати внимание, я всегда чищу снег и копаю вручную.
Свен-Эрик сжал ее предплечье.
– Я хочу прожить с тобой еще сто лет, – ответил он на вопрос Айри. – И это как минимум.
– Тогда работай, – рассмеялась Айри и вонзила лопату в снег. – И не бери помногу. Лучше быстрей и маленькими порциями. Мне не нужен мужчина с прострелом в спине.
«Так и есть, – думал про себя Стольнаке, беря на лопату меньшую порцию снега. – Женщина знает, как нужно работать, чтобы успеть больше». Он вспомнил своего дедушку, который держал лошадей и возил на телеге и дрова, и воду, обрабатывал земельный участок и воспитывал детей, да еще слыл деревенским долгожителем. «Когда жизнь была лучше, работать приходилось тяжелей всего, – шутил он. – К счастью, жизнь не всегда бывала настолько хорошей».
И все понимали, что за этой дедушкиной шуткой стоит выстраданная правда.
А дом почти полностью лежал на бабушке – уборка, готовка, дети и старики. Она поднималась первой, зато когда дедушка возвращался после тяжелого рабочего дня, он мог сесть за накрытый стол, а потом вытянуться на кухонном диване, пока бабушка мыла посуду, чистила рыбу на следующий день и доила корову. Между делом она могла сбегать в лес за черникой с кофейной чашкой или провязать ряд-другой на спицах.
– Она и нас приучала к труду, – продолжил Свен-Эрик вслух. – Но особенно не нагружала, не так чтобы вечером ползти к кровати на карачках. И мать тоже была такая…
– Что с тобой? – Айри рассмеялась. – О чем задумался?
– Не обращай внимания. – Свен-Эрик махнул рукой. – Похоже, я вошел в возраст, когда начинаешь мыслить вслух, сам того не замечая.
Тем не менее за работой пересказал Айри свои размышления. И она тоже вспомнила своих родителей. Свен-Эрик благодарил свою счастливую звезду за то, что Айри выросла примерно в такой же обстановке, что и он. Они понимали друг друга с полуслова.
– Как продвигается расследование? – спросила она.
– Похоже, не осталось ни одного камня, под который можно было бы заглянуть, – ответил Свен-Эрик. Он оперся на лопату и сдвинул шапку на лоб. – И этот пистолет, который кто-то позаимствовал в Пиилиярви, а потом вернул, тоже ничего нам не даст. Что же касается Брусничного Короля… честно говоря, я не особенно рассчитываю на аудиенцию после того, что видели там Ребекка с Меллой. Бёрье разговаривал с его сыном, Таггеном Меки, но в шестьдесят втором году тот был еще мальчишкой. А Ларре Гран, который что-то болтал о русской мафии и фальшивых долларах… не думаю, что это может нас куда-нибудь вывести.
– Но полиция уже расследовала пропажу отца Бёрье Стрёма, – сказала Айри. – Неужели нельзя получить доступ к этим материалам?
– Все давно списано. – Свен-Эрик вздохнул. – Они ведь расследовали не убийство. Десять лет спустя он был объявлен мертвым. В тот год Бёрье стал олимпийским чемпионом.
– А полицейский, который расследовал тогда пропажу Раймо Коскелы? Как его… Фьедер, кажется? Так называл его Ларри Гран?
– Фьедер. – Свен-Эрик кивнул. – Но «Стольнаке» ничуть не хуже, по-моему. Хочешь променять одного старичка на другого?
Айри подошла к нему и обняла за талию.
– А ты хочешь увидеть меня в фате и белом платье?
«И это тоже», – подумал Свен-Эрик.
Даже странно, что она постоянно его трогала, и не только в спальне. С Юрдис у них никогда не было такой близости. Айри могла сесть к нему на колени даже в туалете. Первое время это его пугало. Все телесное она воспринимала как естественное и в этом отношении мало чем отличалась от своих котов, их котов. Они тоже могли запрыгнуть Свену-Эрику на колени, когда он сидел на унитазе. Или лечь на газету, когда пытался читать. Последнего Айри не делала, но это было вполне в ее духе. Иногда она вдруг останавливалась посреди работы и просила ее обнять.
– Ну вот, я уже проголодалась, – сказала Айри. – Если позволишь поковыряться в старой ботве, на ужин будут картофельные оладьи.
– С брусничным соусом и мясом, – добавил Свен-Эрик.
Айри поднялась на крыльцо и сняла рабочие сапоги. Свен-Эрик все еще махал лопатой на огороде. Это списанное убийство оказалось настоящим подарком для него. Наконец Свемпа снова стал самим собой. К нему вернулся спокойный сон. Прошлую «пенсионную» зиму Свен-Эрик подолгу ворочался ночами в постели, сжимал кулаки и метался так, что она и кошки подпрыгивали, как на батуте. Как будто спал вопреки жизни, которая больше не давала ему работы, требовавшей хорошего ночного отдыха.
«И вот теперь еще этот Фьедер, – вспомнила Айри. – О нем стоило бы навести справки».
Свен-Эрик прервал работу, когда треть картофельных грядок была освобождена от снега. Оставалось дождаться теплых дней, когда земля станет черной и будет готова к вспашке. Стольнаке посмотрел на горную цепь вдали. Жаль, но, судя по всему, скоро опять выпадет снег. Если покров будет толще десяти сантиметров, придется брать у соседей снегоочиститель, что бы там ни говорила Айри о пользе бицепсов.