– …Потому что это не важно. – Ребекка опустила глаза. – Так что случилось?
И фон Пост все рассказал. Он стоял на пороге, в отраженном от только что выпавшего снега весеннем свете, и говорил самые ужасные и немыслимые вещи. Бледные губы шевелились, открывая черное отверстие рта.
– Они пытались представить все так, будто Томми сначала убил Меллу, а потом застрелился сам. У него в руке было огнестрельное оружие. Они не учли, что Мелла разговаривала с дочерью как раз перед их появлением в доме. Похоже, Анна-Мария отложила телефон, когда они вошли, потому что лежала на нем. Так что они его не видели.
– Йенни… – прошептала Ребекка.
– Да, это ужасно. Но Йенни слышала, как Анна-Мария сказала: «Погоди-ка», – как будто что-то отвлекло ее внимание.
– Кто-то вошел в дом, к примеру, – подхватила Ребекка. – Или она услышала звуки по ту сторону двери.
– Что-то в этом роде. Потом закричал Томми – «please no» или только «no», – и раздались два выстрела. После чего Йенни выронила телефон, и он разбился. Вообще, она неплохо держалась. Истинная дочь своей матери.
Тут Ребекка, должно быть, сделала какое-то движение – подняла бровь или вытянула шею. Впервые она слышала от фон Поста доброе слово в адрес Анны-Марии Меллы.
Фон Пост заметил это движение.
– Я все знаю, – тихо сказал он. – Эрика, моя жена, уже сообщила мне, что я свинья. И она права.
Его голос сорвался. Фон Пост прочистил горло, прежде чем продолжить.
– Она требует развод. У меня черная полоса, Мартинссон.
Лицо фон Поста сморщилось, рот дернулся.
– К черту. – Он встряхнулся. – Сейчас главное для нас – Мелла. И Томми, разумеется.
– Но Анна-Мария… Как…
Ребекка не договорила, ощутив ком в горле.
– Этого никто не знает. Они просверлили ей череп, сбили давление, но Мелла все еще не пришла в себя. Врачи не могут сказать, выживет ли она. Сейчас ее транспортируют в Умео на самолете, насколько мне известно.
– Но Томми…
– Томми умер на месте.
– Ничего не понимаю… За что?
– Я должен кое-что рассказать тебе о Томми. Не представляю даже, с чего начать…
Ребекка вытерла лицо тыльной стороной ладони.
– Входи, – пригласила она фон Поста. – Выглядишь ужасно. Ты когда ел в последний раз?
Ребекка разогрела вчерашнего гольца с вареным картофелем и полила все это остатками соуса Софии через ph. Фон Пост набросился на рыбу, как будто не ел неделю. Снуррис уснул под столом; слишком много было гостей в этом доме в последние дни, как двуногих, так и четвероногих. Фон Пост время от времени отрывался от еды, чтобы полюбоваться на вздрагивающие лапы и метания во сне, где Снуррис был королем Курраваары, грозой зайцев и любимцем всех сук.
– Контактное лицо по борьбе с проституцией и торговлей людьми в Лулео связалось со мной в среду двадцать седьмого. – Фон Пост глотнул безалкогольного пива, которое Ребекка поставила перед ним. – Речь шла о рейде, запланированном в Кируне, и о Томми Рантакюрё. Крайне неприятная история. Они получили наводку, что секс-услуги продаются в автодоме возле бараков в промышленной зоне. Знали, что автодом будет там вечером седьмого апреля. Но именно в этот день он там не появился. А потом бесследно исчез.
– Хорошо, но при чем здесь…
– Они работают автономно. Никто вне группы не в курсе их планов. Но инспектор Аня Хеггрот сообщила руководителю группы, что виделась с Томми Рантакюрё и рассказала ему о предстоящем рейде. Она и Томми якобы иногда встречались, и вот… – Фон Пост красноречиво кивнул.
– Ты шутишь…
– Увы, нет. Поскольку и девушки, и их хозяева внезапно исчезли, есть основания полагать, что они были предупреждены. Аня подозревает Томми. Она хотела получить разрешение на прослушивание его телефона. Как на входящий, так и исходящий трафик.
– Основания жидковаты, – заметила Ребекка.
– Да, но они очень серьезны.
– В четверг двадцать восьмого я была на одном из твоих слушаний. Это случилось тогда?
– Ммм…. Я ездил в Лулео и дал разрешение на прослушивание его телефона. «Чертовски неприятно» – самое мягкое, что можно об этом сказать. Потом этих секс-работниц нашли мертвыми.
Ребекка замерла на месте. Она убирала со стола и мыла посуду. Подставила окоченевшие руки под струю теплой воды. Голова лучше соображает, когда руки чем-то заняты. Снуррис проснулся и решил помочь ей с посудой.
– Я так злилась, когда ты спихнул на меня эти слушания. Думала, ты уехал в Риксгренсен кататься на лыжах.
– У тебя было много причин на меня злиться, – ответил фон Пост. – Но они не могли не обратиться ко мне. А Томми…
– Да-да. – Ребекка кивнула. – Все понятно. Если он информировал их, нужно было знать, что ему известно.
– Если бы только я арестовал этих русских, когда Анна-Мария просила об этом…
«По крайней мере, ты не поссорился с ней напоследок, как это умудрилась сделать я», – подумала Ребекка.
– Так что там с Томми? – спросила она. – Он кому-нибудь звонил, после того как говорил с Анной-Марией? Кто еще знал, что он в том доме?
Фон Пост покачал головой.
– Фред Ульссон проверяет его семью и друзей.
– В последнее время Томми часто сидел на больничном. – Ребекка размышляла вслух. – И вообще был как будто не в себе. Но ведь от него ушла девушка. И вот теперь оказывается, что дело может быть не в девушке… Что, если Томми попросил Анну-Марию выслушать его? Она ведь всем как мать.
– Думаю, русские знали, что Томми там, – сказал фон Пост. – Но они не рассчитывали на Анну-Марию.
– Вы их взяли?
– Нет. Когда мы приехали, их уже не было в доме. Только Франс Меки, молодая девушка и Мария Меки… в девичестве Берберова. Согласно данным реестра народонаселения, по крайней мере.
– Или Елена Литова.
– Ммм… Я посылал запрос насчет Елены Литовой. Она переехала – вот единственный ответ, который я получил. У них нет даже ее фото паспортного формата.
– Похоже, следы подтерли, и кто-то за это хорошо заплатил.
– Но мы ведь ничего не докажем, верно? Я объявил в розыск мужчин. У нас есть два имени, которые сообщила на допросе жена Франса Меки, кем бы она ни была. – Карл фон Пост заглянул в телефон. – Егор Бабицкий и Юрий Юшенков. С тем же успехом они могли назваться Хюмле и Дюмле… В общем, и они тоже исчезли.
– Чем сейчас заняты криминалисты? – спросила Ребекка.
– Прочесывают дом с пинцетами. И мы установили слежку за Марией Меки. Коллеги из Елливаре сидят в машине у шоссе, на случай если она проедет мимо. Другой дороги туда нет, так что…
Фон Пост почесал у Снурриса за ушами и рассмеялся, когда щенок повалился на бок, не в силах устоять на ногах от наслаждения.
– Я был вынужден взять на себя это расследование, – продолжал фон Пост, – в первую очередь из-за Томми, как ты понимаешь. Но не только. Честно говоря, ты не особенно мне нравишься.
– Ты мне тоже, – призналась Ребекка. – Десерт будешь?
Ребекка отыскала в кладовке старые отцовские ботинки и вышла прогуляться со Снуррисом. Фон Пост увязался с ними.
Было десять часов вечера. Тучи разошлись. Карл фон Пост восхитился розовым сиянием неба у горизонта, темно-голубыми тенями и только что выпавшим снегом, окутавшим поселок, словно кружевной фатой. Он достал мобильник и хотел сделать снимок, когда под слабым порывом ветра в воздухе рассыпался фейерверк снежных искр.
– Скоро все растает, и на дорогах опять будет мокрая глина, – вздохнула Ребекка.
– Нет, с тобой правда весело, – ухмыльнулся фон Пост. – Что ты думаешь о связи Брусничного Короля с Улле и Андерсом Пеккари? Ты смотрела их бухгалтерию, насколько мне известно…
– Полтора года назад компания Улле и Андерса Пеккари «Бергсек АВ» привлекла иностранного совладельца, – начала Ребекка. И тут же приняла решение не открывать фон Посту, кто помогал ей с проверкой бумаг. – У них были проблемы с ликвидностью, что заставило изменить стиль бизнеса в целом. Лизинг дорогостоящего оборудования. Покупка предприятий горнодобывающей отрасли. После передачи бизнеса бывшие владельцы уехали из города. Капиталы утекли за границу. Инвестиции в иностранную горнодобывающую компанию, за этим может стоять что угодно. Одного не могу взять в толк: зачем им понадобилось покупать типографию?.. Да, и еще: на балансе предприятия числится белый автодом.
– Ммм…
– Что само по себе ничего не доказывает.
– Разумеется. – Фон Пост вздохнул. – Но, может, во всем этом есть хоть что-то, что мы можем доказать, как ты думаешь?
– Думаю, Елена Литова сидела на куче денег, которая досталась ей после захвата одного предприятия. И имела доступ к сети денежных потоков, через которые можно было перенаправлять средства, даже если они добыты не совсем законным путем. Потом вышла замуж за полукриминальную шведскую компанию…
– То есть за Брусничного Короля, – догадался фон Пост. – Франса Меки.
– Именно. Это позволило ей закрепиться в городе. Следующий шаг – взятие под контроль крупной фирмы с хорошей репутацией.
– «Бергсек АВ» Пеккари.
– Да. С их помощью она скупила еще несколько предприятий. Здесь нужна напористость, и этим ребятам ее не занимать. Далее начинается завоевание рынка, путем угроз и шантажа. Покупка ключевых фигур на предприятиях-заказчиках и в муниципалитете. Ну и можно заключать контракты на строительство домов и прочих объектов. Спустя десять-двадцать лет, когда мосты начнут разрушаться, туннели и крыши обваливаться, а в домах появится грибок, найти концы будет невозможно. Не говоря о том, чтобы проследить судьбу утекших за границу денежных потоков. Ответственные фирмы будут ликвидированы или обанкротятся. В итоге все расходы лягут на плечи налогоплательщиков.
– Разве в таких случаях нельзя привлечь к ответственности кого-нибудь со стороны заказчика? – спросил фон Пост.
– Такого почти никогда не происходит. В Швеции мошенничество в строительном секторе обходится обществу более чем в сто миллиардов крон в год. СМИ крайне редко затрагивают эту тему, потому что чиновники, принимающие решения, боятся за свои кресла. В итоге все шито-крыто. Ни заявлений в полицию, ни тем более расследований. Вообще, расследовать такие преступления крайней тяжело. Ничего невозможно доказать, и здесь, я думаю, именно тот случай. В качестве бонуса «Хюмле и Дюмле» прибрали к рукам наркобизнес и проституцию. И это они тоже не бросят, после того как закрепятся в этом городе. Помнишь историю «Ульссон-Машин»?