– Павлик! – укоризненно проговорила она. – Ну зачем ты так тратишься? Лучше бы родителям подарки купил.
– Я и родителям купил, – весело ответил Павел.
– Между прочим, Долгополов звонил, – сказала Альбина, когда они уже сидели в креслах. – Спрашивал, где я тебя нашла. Ты ему очень понравился. Я очень рада, Павлик, честное слово. Она сделала глоток из бокала и добавила.
– А раз ты доставил мне такую радость, позволь, и я сделаю тебе приятное.
Альбина встала и вытащила из серванта зеленый футлярчик.
– Это тебе.
Павел открыл крышку и увидел красивую заколку для галстука.
– Она ведь, кажется, золотая, – растерянно пробормотал он.
– Конечно! Разве я стану дарить тебе всякую дешевку?
– Но это же очень дорого, – Павел закрыл крышку и вернул футляр. – Нет, я не могу.
– Не спорь со мной! – Завуч протестующе подняла руки. – Ты теперь должен выглядеть солидно. Кстати, почему ты совсем не пьешь?
Павел прицепил заколку, встал перед зеркалом. Действительно, благодаря этому кусочку желтого металла в его облике появилось что-то значительное. Теперь ему подошли бы дорогие очки с затемненными стеклами.
– Кто знает, Павлик, – вздохнула Альбина, – быть может, пройдет несколько лет и ты сможешь так же помочь своей старой учительнице.
– Очень надеюсь, что смогу, – искренне ответил Павел.
В работу Павел включился, что называется, без разбега. Просто пришел и начал жить по другим часам, закружившись в карусели разнообразных поручений и неотложных дел.
Довольно скоро он, правда, понял, что большая часть энергии в отделе тратилась на то, чтобы придать значимость и солидность своей работе и существованию. Но у Павла хватило ума отнестись к этому философски – ведь такова судьба всех контор, учреждений и структур, занятых больше организацией работы, нежели самой работой.
Павел сразу взял на вооружение мудрый принцип – если ежедневная «текучка» не приносит особой пользы обществу, значит, нужно извлечь из нее максимальную пользу для себя. У него появилась возможность научиться довольно профессионально печатать на машинке или компьютере, разбираться в технических чертежах, а еще он неплохо пополнил свои знания в географии и даже английском языке.
Как-то раз Долгополов вдруг сам заявился в кабинет, где работал Павел. Обычно он так не делал из принципиальных соображений, предпочитая вызывать подчиненных к себе.
– Есть одно приятное дело, Павлик. Помнишь, неделю назад у нас пропали две коробки золотосодержащих деталей со склада шестой лаборатории?
– Помню, а что случилось?
– Ты не пугайся. Воров нашли. Наши же оказались – один электронщик, другой шофер.
– Вы говорили о каком-то приятном деле, – напомнил Павел, не понимая, куда клонит начальник.
– Сейчас объясню. Наше начальство решило наградить тех людей из милиции, которые это дело раскопали. То есть не наградить, конечно, а поощрить. Все сделаем торжественно, в актовом зале. Оксана цветы им будет дарить... Возьми, Павлик, мою машину, слетай в городской отдел милиции, передай начальнику приглашения. Хочешь, возьми с собой кого-нибудь из наших девчонок. Может, женихов себе там присмотрят...
Машина доставила Павла до центра города за считанные минуты. Ему нравилось, что ради него в кабине играет музыка, крутит баранку молодой общительный шофер, останавливаются, уступая дорогу, пешеходы.
В трехэтажном здании горотдела его глаза не сразу привыкли к серому прохладному полумраку. В вестибюле висела Доска почета, стояли стулья, на которых ждали своей очереди немногочисленные посетители. Несколько человек – очевидно, сотрудники – стояли возле входа, громко разговаривали и смеялись.
Павел успел увидеть все это лишь мельком, потому что перед ним сразу появился дежурный и спросил, к кому он пришел.
– Я должен передать приглашения начальнику отдела.
Сержант потянулся к телефону, а кто-то из веселой кампании поинтересовался:
– Куда приглашаете, если не секрет,
– Не секрет. Приглашения на вручение премий за хорошую работу в академгородке.
– Постой, это по драгметаллам, что ли? – раздался вдруг странно знакомый голос. – Это ведь мы работали, а выходит, награждать его будут?
– Всех будут награждать.
– Тогда понятно...
Павел шагнул вперед, от изумления у него перехватило дыхание.
– Серега! – то ли воскликнул, то ли прошептал он.
– ...Наших давно уже никого не встречал, – говорил Серега. – Только эту... «Маму» твою.
– Дашу?
– Да, наверное. Иногда мы с ней в автобусе видимся. Но она не здоровается.
Друзья сидели в привокзальном ресторане, рядом с тем местом, где впервые повстречались много лет назад, и смотрели, как на город наступают сумерки.
– Я тоже ни про кого не слышал, – вздохнул Павел. – Куда-то потерялись все...
– Нина Ивановна про тебя часто вспоминает, – сообщил Сергей. – Она, правда, сейчас из детдома ушла, служит в каком-то методическом центре.
– А ты с ней видишься?
– Захожу иногда. Зашел бы и ты, а?
– Вместе зайдем. А я, представь себе, с Альбиной дружу. Она мне работу нашла и вообще помогает иногда.
– С Альбиной? – удивился Сергей. – И как она?
– На пенсии. Про детдом уже думать забыла, отдыхает человек.
– Понятно.
– А про Садыка ничего не слышал?
– Про Садыка? – Серега отставил чашку и нервно усмехнулся. – Садыка я посадил.
– А...
– Не спрашивай. Было за что. Выйдет – снова сядет. Он за эти годы так ничего и не понял.
Коснувшись этой темы, Серега стал непривычно серьезным и немного чужим. Однако скоро его отпустило. Он поднял на Павла веселые глаза и сказал:
– А я тебя в картотеке нашел. Ты по сто второй статье проходил, как малолетний свидетель. И еще год бродяжничал. Все правда?
– Правда. Только давно все это было.
– Давай еще по кофе? А лучше – покрепче чего-нибудь. Слушай, ну неужели ты совсем непьющий?
– Совсем. А насчет кофе – может, в следующий раз? – Павел смутился. – Родители ждут, я не предупредил.
– Родители... – вздохнул Серега. – Ну что, идем к Нине?
– Конечно.
– Тогда запиши телефон – мой и, если хочешь, ее.
– Говори, я запомню.
Они расплатились с официантом, вышли на крыльцо.
– Значит, договорились – завтра ты мне звонишь и мы вместе идем, – подвел итог Серега.
– А если завтра не получится, все равно скоро увидимся. Когда придешь получать премию.
Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
Однако на следующий день Павел не смог позвонить другу. Потому что, возвращаясь с работы, услышал наконец голос «Покровителя».
Ветер то затихал, а то вдруг налетал с такой силой, что в лесном массиве начинали трещать ветки.
Если б не этот звук, невозможно было бы понять, что там, впереди, есть что-то, кроме пустой, беспроглядной ночи.
Павел лежал в густой траве, слушая ветер. В воздухе витало настроение наступающей грозы или чего-то еще – такого же неумолимого, жутковатого. Но страшна была не ночь и не ее звуки. Больше всего пугала неизвестность. И от этого чувства не спасало ничто – ни могущество «Покровителя», ни холодная самоуверенность инструктора, ни лежащий под рукой автомат с полным магазином.
...Сегодня все было не так, как раньше. Голос «Покровителя» вызвал не томительные позывы ожидания и беспокойства, как раньше, а горячую волну боли, прокатившуюся от самых пяток до свода черепа. Отвыкшее от вмешательства сознание отреагировало на него так, как реагирует незажившая рана, в которую влезли скальпелем.
Но боль удалось стерпеть, а затем она отступила, затаившись где-то рядом.
Небесная машина опустилась поздно ночью прямо во дворе, среди детских качелей и песочниц. Павел ждал ее на скамье у подъезда.
В кабине уже находились несколько человек. Они были, как обычно, неразговорчивы, но чувствовалась их непонятная нервозность. Все делалось в спешке, в суете, от прежнего спокойствия и достоинства не осталось и следа.
Однако Павел понял, что готовится что-то серьезное. Хотя бы по тому, что на общем сборе присутствовал не один, как раньше, а целых четыре инструктора. Слугам поспешно раздали оружие и развели малыми группами в разные стороны, ничего не объяснив...
...Тишину вдруг вспорола короткая автоматная очередь.
– Лежать тихо! – раздался откуда-то сзади яростный шепот инструктора.
Павел выждал несколько секунд, и осторожно повернул голову. В зарослях молодых деревьев, где располагались несколько приземистых бетонных зданий, замелькали огни фонарей.
Прошло еще несколько напряженных секунд, и стрельба возобновилась. К ней прибавились крики и треск ломающихся кустов.
Инструктор напомнил, чтобы все оставались на местах, и исчез в темноте.
– Куда это он, а? – запаниковал один из тех, кто находился рядом – худой и пугливый парень лет восемнадцати.
Павел пожал плечами, хотя в темноте этого жеста, конечно, никто не мог увидеть.
– Что нам делать-то? – не унимался сосед. – Когда стрелять?
– Эй, тише там! – приглушенно крикнул кто-то из травы.
Треск автоматов вдруг резко прекратился. Через несколько секунд как из-под земли вырос инструктор.
– Двое за мной, – тяжело дыша проговорил он, кивнув Павлу и его нервному соседу, – остальные ждите...
Павел поднялся и, согнувшись, побежал за инструктором. Сердце бешено колотилось – каждую секунду он ожидал, что навстречу ему начнут хлопать выстрелы. Он старался прислушаться, но шорох травы под ногами заполнял весь мир.
Они проскочили сквозь кусты, перебрались через разорванные ряды колючей проволоки.
– Тс-с, – едва слышно просвистел инструктор.
Павел замер, а его напарник шумно повалился в траву.
– Да тише!
Инструктор медленно обвел пристальным взглядом окружающую черноту. Потом посмотрел в небо.