«История» была опубликована в 1916 году, в канун революции, и оба представителя Денисовых-Долиных в это время благополучно здравствовали. Если Павел Юрьевич Ефимов действительно являлся прямым потомком этого рода, то его дедом должен был быть Андрей Константинович. Я решительно передвинула к часам запонки с литерами «А».
Оставшееся в одиночестве кольцо сиротливо лежало передо мной и ждало своей участи. Я грустно вздохнула. Из всех трех предметов оно мне нравилось больше всего, но найти ему место в моем расследовании я не могла. Скорей всего, оно так и останется милой безделушкой, историю которой я никогда не узнаю.
От размышлений меня оторвал звонок. Голос Даши звучал очень взволнованно:
— Анька, ты где кольцо взяла?
— У клиента. А что?
— Это же раритет! Наши сказали, время создания — пятнадцатый век, Германия. Представляешь?
Даша давно отключилась, а я сидела и смотрела на кольцо. Я верю в судьбу, а появление такого кольца в частных руках — великая редкость. Не могло это произойти случайно. Наверное, это знак, но сумею ли я его понять? Сумею, но только в том случае, если распутаю эту историю до конца!
Все, первая часть задачи была выполнена. Я разгадала, кому принадлежали вещи.
«Теперь дело за малым, — усмехнулась я, — доказать, что Павел Юрьевич Ефимов является потомком Денисовых-Долиных. И не просто дворян, а графов!»
1920 год. Осень
Низко склонившись над шитьем, Лили сосредоточенно орудовала иглой, стараясь не попасть ею в палец. Теперь такое случалось нечасто, но все-таки случалось, и это здорово раздражало. Как и Фимкино нытье над самым ухом. Лили пыталась не обращать на него внимания, но гнусавый Фимкин голос сам собой лез в уши. Лили тихо вздохнула.
— Ты чего развздыхалась? — тут же прицепилась Фимка. Не поднимая головы, Лили равнодушно огрызнулась: — Отвяжись, Фимка.
— Лиль, ты что сегодня после работы делаешь? — послышался голос Ксюши.
Лили неопределенно пожала плечами:
— Домой пойду. Мама весь день одна.
Про то, что мама у Лили сильно болеет, Ксюша знала, потому и ответу не удивилась. Наклонившись поближе к Лили, она просительно зашептала:
— А может, в гости ко мне зайдешь? Чаю попьем, поболтаем.
Приглашение Лили удивило. Никогда раньше Ксюша ее к себе не звала. За все время их знакомства это случилось впервые.
— Мать в деревню к родне уехала. Отец на службе пропадает. Одной дома скучно, — пояснила Ксюша.
— А меня чего не зовешь? — обиделась Фимка, чутко прислушивавшаяся к чужому разговору.
— Ты мне и здесь надоела, — отмахнулась Ксюша и снова обратилась к Лили: — Так пойдешь?
Лили заколебалась. Дома ждала мама, но так хотелось хоть небольшого развлечения.
— Хорошо, — решилась она. — Только я ненадолго.
Лили шла по улице рядом с Ксюшей, слушала ее веселую болтовню и улыбалась. Надо же, она идет в гости! Конечно, это совсем не те гости, что раньше. Тогда к подъезду подавали экипаж, запряженный рысаками. С крыльца спускалась красивая, тонко пахнущая духами мама и аккуратно, стараясь не помять платье, усаживалась на мягкое сиденье. Рядом с ней устраивалась принаряженная Лили, экипаж плавно трогался, и они отправлялись в гости к соседям. Сейчас все по-другому. Нет ни нового платья, ни экипажа, а вместо мамы рядом с ней идет Ксюша. Но все равно хорошо! И Ксюша ей нравится. Она девушка добрая и приятная, не то что Фимка.
— Заходи, не стесняйся, — гостеприимно пригласила Ксюша, отпирая дверь в дом.
Лили прошла за хозяйкой в комнату и с любопытством огляделась.
— Сейчас чайник согрею. Станем чай пить и болтать. Чай хоть и морковный, но сла-а-дкий!
Ксюша шустро скрылась за ситцевой занавеской и загремела посудой. Через минуту выпорхнула назад и оживленно сообщила:
— Пока вода греется, я тебе кой-чего покажу.
Сняв с полки жестяную коробку из-под печенья, бережно поставила ее на стол и откинула крышку'.
— Гляди, — проговорила Ксюша, вытаскивая из коробки карманные золотые часы.
Осторожно погладив, с восхищением спросила:
— Правда, красивые?
Лили во все глаза смотрела на знакомый герб на крышке и не могла вымолвить ни слова. Не дождавшись ответа, Ксюша вернула часы в коробку и извлекла на свет другой предмет. Кольцо. Надев его на палец, она отвела руку в сторону и с сожалением вздохнула:
— Большое очень. Спадает.
— Это мужское кольцо, — через силу произнесла Лили.
— Откуда знаешь? Видела когда такие? — беззаботно поинтересовалась Ксюша, укладывая кольцо на место.
— Где ты все это взяла? — спросила Лили, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал ее.
— Это папкино. Правда, он приказал, чтоб никому не показывала, но тебе можно. Я вижу, ты хорошая.
— А кто твой отец? Как его зовут?
Ксюша удивленно посмотрела на Лили.
— Захар Сидельников... Лиль, ты чего?
— Это вещи моего отца. Его убили. Прошлой осенью, — с тихой яростью выпалила Лили.
Ксюша еле слышно охнула и в испуге прикрыла рот рукой. Глаза наполнились слезами.
— Твой отец — убийца. Это он увозил моего папу из имения. И эти предметы... — Лили гневно тряхнула коробкой, — он снял с трупа моего отца.
Выкрикнув все это на одном дыхании, Лили развернулась и опрометью выскочила из комнаты.
Всю дорогу она неслась бегом, не видя ничего вокруг себя. Только оказавшись около знакомого дома, который уже привыкла называть своим, остановилась и попыталась отдышаться. Нельзя, чтобы мама что-то заподозрила. Ей противопоказано волноваться. Она только-только начала вставать с постели. Пригладив растрепавшиеся волосы, Лили на цыпочках прошла по коридору и осторожно приоткрыла дверь в комнату. Просунув голову в щель, прислушалась к маминому дыханию. Оно было ровным и спокойным.
«Спит», — удовлетворенно сказала сама себе Лили.
Стараясь не скрипнуть дверью, бочком протиснулась в комнату и без раздумий направилась к шкафу. В нем, на самой нижней полке, хранились дорогие им с мамой вещи. Отложив из узелка выданную Чубаровым справку, Лили прихватила остальное и так же тихо, как вошла, собралась покинуть комнату.
По дороге домой она все обдумала. Разговор, затеянный ею с Ксюшей, был огромной глупостью. Она, Лили, не сдержалась, и теперь ее опрометчивый поступок мог обернуться для них с мамой крупными неприятностями. Если Ксюша расскажет отцу, их арест неминуем. И поводов для него найдется предостаточно. Проживание по фальшивым документам, дворянское происхождение... Лили решила, что она все будет отрицать. Будет размахивать справкой, подписанной самим Чубаровым, и твердить, что Ксюша ее оклеветала. Но сначала нужно надежно спрятать узелок. Если явятся с обыском и найдут его, он станет лучшим доказательством Ксюшиной правоты. Место для тайника она уже определила. Чердак дровяного сарая. Сарай стоял в глубине двора и находился в пользовании семей из соседнего дома. Вряд ли чекистам придет в голову мысль шарить в чужом сарае. А если они все-таки полезут, то там много укромных уголков, где можно надежно утаить небольшой сверток. Например, за балкой под крышей.
Обернувшись, Лили наткнулась на внимательные глаза мамы.
— Ты сегодня поздно, — заметила Варвара Федоровна.
— Я в гостях была, — скороговоркой выпалила Лили, лихорадочно прикидывая, как бы половчее ввести маму в курс дела.
— В гостях? У кого же? — удивленно посмотрела на дочь Варвара Федоровна.
— У одной девушки... Мы вместе работаем, — начала говорить Лили и запнулась.
Она не знала, как поступить. Утаить правду было невозможно, а рассказать все как есть Лили не решалась. В конце концов привычка делиться с мамой всем до донышка взяла верх, и она выпалила:
— Эта девушка... Она дочь Сидельникова. Того самого.
Лили видела, как побледнела мама, но остановиться уже не могла.
— Мама, у них папины вещи. Часы, запонки, кольцо. Мне их Ксюша показала. И еще хвастала, что этим его наградили за доблестную службу! Представляешь?
— Что ты ей сказала? — еле слышно прошептала Варвара Федоровна.
— Правду! Что ее отец — убийца, а эти вещи — наши!
Варвара Федоровна посмотрела на дочь расширенными от беспокойства глазами:
— Надеюсь, ты их не забрала?
Глава 10
Степан Степанович Можейко не обманывал, обещая обо всем договориться. В музее Вуславля нас приняли, как самых желанных гостей. Не успели мы с ним войти в вестибюль, как появился сам директор музея и с распростертыми объятиями двинулся в нашу сторону. По тому, как сияло его лицо, и как жарко он пожимал руку Можейко, видно было, что директор рад его приходу совершенно искренне.
Пока мужчины весело обменивались новостями, я скромно стояла рядом. К разговору прислушивалась вполуха, потому как ничего для меня интересного в нем не было, но зато с большим любопытством оглядывалась по сторонам. Еще на подходе к музею я обратила внимание на необычную архитектуру здания. Дом походил на пышный свадебный торт, щедро украшенный затейливыми башенками, резными каменными наличниками и витыми колоннами. Поинтересовавшись у Можейко, кому принадлежал особняк до революции, услышала в ответ, что построили это экзотическое великолепие купцы Мещаниновы.
Я еще продолжала любоваться мраморными медальонами на стенах и лепниной на потолке холла, а Можейко уже покончил с обменом любезностями и перешел к сути дела:
— Вот Анна занимается историческими исследованиями. Книгу пишет, и знающие люди говорят, очень стоящая вещь получается. Так вот... Для работы ей требуется ознакомиться с некоторыми документами, что хранятся в вашем музее. Прошу, не откажите моей хорошей знакомой. Помогите. Буду искренне благодарен, — обстоятельно излагал он причины нашего с ним появления в городе.
Директор всплеснул руками:
— О чем вы, Степан Степанович, говорите! С радостью поможем. Тут и вопросов быть не может. Все, что имеем, покажем. Не сомневайтесь.
«Как хорошо иметь такую поддержку, как этот Можейко. Не нужно ни лукавить, ни рядиться в чужие одежды, представляясь то журналисткой, то агентом страхового общества, а то и вовсе полной дурочкой. Все просто. Пришел, получил необходимою информацию и с благодарностью отбыл. Все легально. Никакого обмана, никакого риска. Не жизнь, а мечта. Вот бы всегда так!»